The quest to understand what drives humans in their pursuit of knowledge — both of the world and of themselves — has its roots in antiquity and remains a central theme in philosophy, psychology, and education. With the change in human perceptions of the foundations of distinguishing between rational, sensual and volitional principles in the structure of personality, an increasingly broad system of views about the world and the image of the self is formed, moving from metaphysical, religious and rational interpretations to an interdisciplinary character. In the 19 ^th and 20 ^th centuries, S.Freud discovered the unconscious, C. Jung introduced the concept of archetypes, A. Maslow formulated a hierarchy of needs, and the activity-based approach of L.Vygotsky and A. Leontiev developed, significant works by other scientists are appearing, forming an increasingly multifaceted view of the nature of the human psyche. In the era of artificial intelligence (AI), we are witnessing new transformations in the field of ideas about human nature. As AI increasingly penetrates education, communications, and psychological practice, the significance of the psychoanalytic concept of personality is growing, especially against the backdrop of symbiotic interaction with AI, in which the boundaries of individuality begin to change and the images of human personality and AI become intertwined. Of particular relevance is the rethinking of the nature of knowledge acquisition as a deeply interpersonal and relational process that cannot be fully reproduced in artificial intelligence systems. The article opens up the prospect of discussing digital personality theory as a potentially new paradigm of psychological knowledge.

Keywords: artificial intelligence, self, personality psychology, digitalization of education, psychological symbiosis, symbolic thinking

Введение

Из всех загадок в истории человечества самой многогранной, многомерной и запутанной является проблема природы самого человека, феномена его личности и образа Я. Психология, как научная дисциплина, ориентированная на изучение психических процессов, зародилась с целью находить и объяснять закономерности функционирования психики, её влияния на поведение и мышление.

По мере усложнения психологического знания, направленного на всестороннее понимание человека, всё более актуальной становится психология личности, под которой подразумевается наука о человеческой индивидуальности, формирующаяся как в условиях методологического соперничества ряда школ и направлений, так и в попытках объединения различающихся концепций. Если раньше каждое направление вносило свой особый вклад в понимание человека, оставаясь при этом в рамках своей парадигмы, то сегодня границы современной психологии и психоанализа все больше расширяются и пересекаются. Развивается эмпирическая база для объяснения и подтверждения ключевых концепций психоанализа с помощью нейропсихоанализа, когнитивно-поведенческое направление включает в свою концептуализацию психодинамическое понимание в формате схема-терапии, появляются и другие формы интегративных направлений. Эти важные тренды подтверждают значимость междисциплинарного подхода, поддерживают когнитивную гибкость исследователя и его способность строить новые открытые системы, допускающие и актуализирующие важность активного взаимодействия между разными школами.

Благодаря выдающимся представителям различных теорий современная психология предстает перед исследователями в разнообразных формах и образах. Мы воспринимаем её через призму когнитивных, поведенческих и социальных наук, изучаем как науку о сознательном и бессознательном, как учение о мотивации, исследуем в рамках культурно-исторического подхода, и также в контексте поиска смыслов. Все это расширяет наше мировоззрение и здесь уместно обратиться к словам У. Биона, который подчёркивал: «Различия в теории — это симптомы различия в вертексах, а не мера этих различий» [1, c.145]. Бион также отмечал: «Если мы достигнем «психоаналитического» психоанализа, вертекс группы будет иметь значение для выводов группы», и писал о том, что «эдипальная ситуация или даже ее более примитивные истоки будут иметь различные конфигурации в зависимости от того, является ли вертекс группы психоаналитическим, религиозным, финансовым, юридическим или каким-то другим. Это само по себе увеличивает разнообразие переживаний, открывающихся в рамках даже ригидного психоанализа» [1, c.143].

Существующие сегодня теории личности способствуют объяснению и анализу человеческого поведения, постижению уникальности и сложности функционирования целостной человеческой природы, описывая поведения человека не только в ретроспективе, но и с точки зрения прогнозирования будущих событий, формируя при этом собственную картину мира, систему координат и социальное пространство, в которых трактуется становление человека.

Под влиянием технологий искусственного интеллекта современное общество переживает очередной этап глубокой трансформации в измененном мире. Особую актуальность сегодня приобретает изучение и формирование нового образа личности в цифровой среде, посредством интеграции достижений различных психологических школ и создания нового знания о себе через исследования и эксперименты. В школьной образовательной системе активное внедрение цифровизации приводит к смещению акцента на когнитивные навыки на фоне редукции гуманитарной составляющей и сужения пространства для воображения и символического мышления, что приводит к ослаблению способности выражать и понимать идеи через образы, метафоры, мифы и творчество.

В данной статье ставится вопрос о том, каким образом, в условиях тесного взаимодействия и взаимовлияния человека и ИИ, может происходить формирование нового образа Я и человеческой субъективности. Действительно ли, при неизбежности сотрудничества с ИИ, активное развитие цифровизации в современной школе следует рассматривать как приоритетное направление? Какими способами возможно сохранять и развивать стремительно сужающееся творческое и гуманитарное пространство с целью формирования рефлексивной и смыслопорождающей культуры в образовании? Сегодня мы имеем дело с двумя отдельными, но связанными при этом гипотезами: 1) ИИ является уникальным достижением и будет являться неотъемлемым инструментом для взаимодействия людей в современном мире, требующим при этом определенных навыков его использования; 2) использование ИИ в качестве инструмента подразумевает наличие у человека зрелой и символизирующей психики, рождающейся и развивающейся только в условиях невоспроизводимым с помощью ИИ человеческих взаимоотношений.

Образ личности в цифровой среде. Цифровая теория личности?

Цифровая идентичность, медиа поведение, взаимодействие с алгоритмами и языковыми моделями, подобными ChatGPT, становятся новыми формами выражения личности в современном обществе. Анализ этих процессов требует от исследователей дальнейшего развития интеграции между различными психологическими школами с целью взаимного обогащения и расширения понимания сложной природы человека, в основе которой лежат биологические, генетические, социокультурные, когнитивные, а также глубинные психодинамические механизмы.

Термины «цифровая личность» и «цифровой образ человека» уже получили широкое распространение в юридической литературе и нормативно-правовой практике, где под цифровым образом понимается совокупность персональных данных, отражающих определённые аспекты личности человека [2]. Одновременно развивается и концепция «цифровой идентичности», рассматривающая идентичность как социально-технологический конструкт, выражающий единство субъекта и его цифровых следов, проблематика которой выходит уже далеко за рамки классических антропологических представлений [7].

Очевидно, что образ личности в цифровой среде, особенно в контексте её взаимодействия с искусственным интеллектом, всё более смещается за границы традиционных теоретических моделей. Это создаёт предпосылки для поиска новых точек междисциплинарного общения. Можем ли мы говорить о зарождении нового направления психологической мысли, говоря о цифровой теории личности ? Возможно ли, наряду с психодинамическим, гуманистическим, социокультурным, когнитивным, феноменологическим и другими подходами, рассматривать цифровую теорию как самостоятельный вектор, способный не только описывать, но и предсказывать развитие личности?

На фоне стремительной цифровизации и расширения влияния ИИ, вопрос развития личности в условиях сосуществования и содействия с ИИ приобретает статус методологической рамки. Мы имеем дело не просто с трансформацией внешней среды, но и со сдвигом самого способа существования субъекта — границ его Я, идентичности и механизмов взаимодействия с реальностью.

Особое значение в этом контексте приобретают феномены психологического симбиоза в диаде «мать — ребенок» [5] и психологической сепарации [10], без правильной последовательности и соотношения между которыми невозможно гармоничное развитие психологической функции. Можем ли мы экстраполировать понимание теории симбиотических отношений на иные формы взаимодействия, в частности на пару «человек — искусственный интеллект»?

С одной стороны, растет поведенческая зависимость, следствием которой является нарастающая автоматизация решений, делегирование когнитивных и творческих функций, активная интеграция ИИ в образование, медицину, коммуникацию. Ярким примером служит цифровизация школьного образования, заменяющая живое взаимодействие разнообразными интерфейсами. С другой стороны, наблюдается и обратное движение — демонстративное отчуждение, критика и отказ от использования ИИ, которые можно трактовать как форму защиты личных границ и реакцию на угрозу утраты автономии. Подобные полярности, от слияния до отвержения, могут рассматриваться как признаки формирования психологической зависимости от нового технологического объекта, аналогичной ранним формам симбиотических отношений.

На фоне цифровых вызовов и изменяющихся требований к специалистам, внедрение цифровизации в школьное образование стремительно ускоряется и аргументируется высокой потребностью в заблаговременной адаптации детей к тем средовым условиям, с которыми им, предположительно, придется взаимодействовать. Так ли это на самом деле? Все острее встает вопрос о достаточности оснований, на которых строится приоритетный фокус на цифровизацию образовательной системы. Новая теоретическая концепция развития личности может считаться значимой только при наличии возможности еe эмпирической проверки и при существовании нового потенциала для развития человека без стирания прошлых достижений.

Наряду с преимуществами технологий, существует риск упрощения субъективного человеческого опыта — как эмоционального, так и межличностного, а также потеря опыта понимания и формирования целостной природы психики. Особенно уязвимыми в этих условиях оказываются дети и подростки, находящиеся на этапе становления идентичности, личности и индивидуальности. Задача признания ребенком собственной уникальности как субъекта, в условиях современной технологической гонки, представляется сегодня все более актуальной. Еще не так давно, говоря о качестве социальных взаимодействии, мы подразумевали отношения человека с человеком. Сегодня ключевой задачей является также развитие умения выстраивать качественные взаимодействия с технологиями искусственного интеллекта, видеть в них не замену Другого, а инновационный функциональный инструмент, осознавая все особенности и взаимность этого влияния.

Возвращаясь к теме эволюции психологии личности, стоит отметить, что если ранее все существующие теории создавались самими людьми, имеющими различные, иногда конфликтные, но, тем не менее уникальные и глубокие, порожденные человеческой психикой и мышлением, взгляды на природу человека, то сегодня можно предположить возможность того, что в формировании новых теорий личности человека, будет активно участвовать искусственный интеллект. Подтверждение данной гипотезе мы находим в новейшей исследовательской работе Д.Андерсон и Л. Рейни [11] «Being Human 2035», посвященной исследованию влияния ИИ на человеческую природу, поведение, ценности и общественные нормы в ближайшие 10 лет. В работе рассматривается ряд сценариев, которые позволяют представить, как активное использование языковых моделей может изменить не только повседневную жизнь, но и фундаментальные аспекты человеческой природы и общества. Лишь немногие из 300 участников опроса дали безоговорочно положительные прогнозы относительно влияния ИИ на социальный и эмоциональный интеллект. В нем также прозвучало тревожное предположение о том, что «самой продаваемой книгой 2035 года будет «Что было человеком», и что она может быть написана искусственным интеллектом» [11, c. 33]. Отчет Being Human 2035 рассматривает шесть вариантов сценариев развития человеческой личности в рамках взаимодействия с ИИ: от утраты идентичности и парадокса полной зависимости до появления нового потенциала развития человеческих качеств на фоне передачи ИИ рутинных задач и сосредоточении людей на творчестве, развитии эмпатии и глубоком критическом осмыслении проблем. Таким образом, перед человечеством стоит задача не просто адаптироваться к технологическим изменениям, но, прежде всего, активно формировать будущее и собственное понимание тех направлений развития уникальной человеческой личности, по которым хотелось бы двигаться дальше. Сможет ли человек в симбиотической диаде с ИИ сохранить представление о существующем множестве внутренних и внешних детерминант, лежащих в основе человеческого личностного роста и об истинной значимости каждой из этих детерминант?

С позиции психодинамической и психоаналитической теории личности З. Фрейда человек является не только когнитивным существом, но и телесно-эмоциональной системой, несущей бессознательные, довербальные и символические измерения, области которых не поддаются алгоритмизации и не могут быть сведены лишь к обработке данных, поскольку в значительной степени детерминированы иррациональными и неосознаваемыми факторами [9].

И тогда мы попадаем область размышлений о том, что новые потенциальные способности ИИ, как и дальнейшие направления его развития, будут определяться, прежде всего, траекторией развития нового образа человеческой личности в условиях психологического симбиоза с уже созданным им искусственным интеллектом. ИИ обязан своим существованием человеку, его настоящему образу личности и тому интеллектуальному и культурному наследию, которое формировалось веками. Алгоритмы ИИ обучаются на колоссальных массивах данных, базирующихся на психическом, культурном, символическом и лингвистическом опыте человечества. Археологические и антропологические данные подтверждают, что появление искусства, музыки и мифологии сопровождало рост когнитивных способностей, включая развитие языка и воображения [18]. Именно те структуры мозга и мышления, которые развились благодаря искусству, языку и символическому мышлению, позволили человеку приступить к созданию компьютеров и алгоритмов.

Несмотря на впечатляющие успехи ИИ, он по-прежнему лишен многих аспектов человеческой психики, возникших благодаря эволюции и культуре. При этом он никогда не обретет полноценное понимание языка, способность к интерпретации человеческих символов, метафор, а также тот уровень восприятия отношений, для которого требуется чрезвычайно глубокий фон знаний и переживаний. Подобный уровень восприятия доступен только человеку и заложен в том пласте бессознательной части психики, которая формируется, начиная с пренатального и младенческого возраста, во взаимодействии с заботящимся взрослым, через телесный и эмоциональный контакт, через мимику, жесты, интонацию и сопереживание. Эта довербальная коммуникация с Другим формирует базу для последующего речевого и абстрактного мышления. В отсутствие подобных переживаний возможности ИИ всегда будут ограничены алгоритмическими шаблонами, в то время как человеческая индивидуальность строится на живых смыслах.

Одновременно с этим, при всей широте человеческой уникальности, становится очевидным, что человек вряд ли будет способным состязаться с ИИ в ряде когнитивных навыков и скорости обработки информации. Именно поэтому сегодня стоит обратить особое внимание на сохранение этих значимых различий и на то, что важным фактором и уникальным преимуществом в развитии нового образа личности в цифровой среде может стать фокус на недоступных и невоспроизводимых для ИИ измерениях мышления. Речь идет о стремлении человека к постижению смыслов своего существования, этических переживаниях и эмпатии, умении рефлексировать собственный опыт или, говоря словами У.Биона, проводить научение через опыт переживания, понимать другого через невербальные сигналы, осуществлять процесс контейнирования эмоций младенца в осмысленные переживания в усвояемой им форме. В условиях нарастающего технологического давления обращение к бессознательному и субъективному опыту будет сохранять основы устойчивости для личности и общества. Желаемая перспектива дальнейшей эволюции находится в области сосуществования людей, сохраняющих свою уникальную субъектность, природу и активность, рядом с развивающимся ИИ, принимающим превосходство человеческой психики перед алгоритмическими моделями.

Психоаналитический взгляд на развитие личности в цифровой среде. ИИ как результат человеческого психического и культурного наследия

Современное развитие искусственного интеллекта невозможно без учета тех смыслов, структур и форм мышления, которые зарождались в течение тысячелетий человеческой истории. Искусство, литература, поэзия, мифология, философия, религия, а также психоанализ и его учение о бессознательном, составляют психическое человеческое наследие. Именно эти области позволили человечеству выработать способности к символизации, нарративному мышлению и саморефлексии, которые в настоящее время используются при разработке и обучении ИИ-систем.

Современные дети уже рождаются в цифровой среде. Помимо технологической адаптации ребенка в обществе, первостепенной задачей становится формирование его целостного и устойчивого мотивационно-смыслового фундамента личности — чувствующей, мыслящей, способной к фантазии и эмпатии, нуждающейся в эмоциональной связи с Другим и способной получать удовольствие от этого взаимодействия. Именно это непредсказуемое, эмоциональное и уязвимое человеческое начало требует сегодня научной и педагогической защиты.

Глубинные психические механизмы, лежащие в основе когнитивной деятельности, существовали задолго до появления технологий. Однако до сих пор, стремясь понять природу психического, исследователи зачастую сосредотачиваются лишь на тех аспектах, которые проявляются в различных формах человеческой активности, традиционно связываемой с понятием сознания. Между тем целостная человеческая природа определяет и целостность психики, а попытки работать с природой психического, опираясь исключительно на исследования сознания и когнитивных процессов не являются достаточными для построения единой, целостной картины человеческого «Я» и его личности.

З. Фрейд сформулировал понятие первичного процесса, чтобы объяснить ту область психики, которую он называл бессознательным, будучи убежденным, что оно оказывает невидимое влияние на поведение человека и при этом отличается от рационального вторичного мыслительного процесса. Сегодня, вооруженные многими знаниями, мы можем уверенно говорить, что бессознательное способно порождать и другие сложные психические феномены — например, сновидения, объяснение происхождения которых уже не ограничиваются исследованиями физиологических процессов, а также описаниями механизмов вытеснения и формирования внутренних конфликтов [8 с.257–277].

Как писал в 1926 году З. Фрейд: «Психология, которая не может объяснить сновидение, непригодна для понимания нормальной душевной жизни и не может претендовать на то, чтобы называться наукой» [9, c.247]. В то время как Фрейд акцентировал внимание на необходимости маскировки идеологического материала посредством работы со сновидениями, современная литература все чаще обращается к взгляду У. Биона, предполагавшего, что сновидения — это фундаментальный способ обработки эмоционального опыта, лежащий в основе психического роста и процесса символизации, необходимого для формирования зрелой психики. Способность к зрелому вербальному мышлению и к сновидению зависит, по терминологии Биона, от способности осуществлять альфа-функцию — преобразовывать первичные элементы психического опыта во вторичные, придавать им символические значения, то есть мыслить, не уравнивая объект и его репрезентацию [6].

Современные исследователи уже достаточно глубокого погрузились в изучение систем мышления искусственного интеллекта, ставя вопросы о том, каким образом и в какой степени результаты этого мышления влияют на человека. Эта тема становится предметом обсуждения и в психоаналитическом сообществе. Так, в рамках семинаров «Искусственный интеллект и актуальный психоанализ», проводимых Американской психоаналитической ассоциацией (APsA), была высказана идея о том, что как ментальный контейнер, ИИ может касаться вдумчивым и «настоящим», в то время как возможность его функционирования в качестве реального контейнера и риски полного слияния с ним вызывают тревогу [ 12 ].

По мнению L.Possati, концепции и методы психоанализа могут быть применены к изучению ИИ и взаимодействия человека с ним [ 15 ]. Поведение человека невозможно понять без анализа контекста, в котором оно разворачивается. В то же время поведение машин не может быть интерпретировано вне комплексного анализа алгоритмов и социальной среды, в которой они функционируют. Рассматривая взаимодействие цифровых систем с людьми, Possati предлагает радикально новое понимание ИИ — не как технического инструмента, а как актора в сети взаимодействий с человеком и окружающей средой, ставя перед сообществом три ключевых вопроса: как ИИ влияют на поведение людей? как люди влияют на поведение ИИ? как люди и ИИ объединяются в сложные гибридные системы, способные к сотрудничеству, конкуренции и координации?

Анализируя взаимодействие между человеческим бессознательным и ИИ, пытаясь понять, какую роль технологии играют в формировании бессознательной части психики, каким образом люди проецируют свое бессознательное на машины и как последние его впоследствии трансформируют, Possati вводит концепцию «алгоритмического бессознательного», опираясь в своих рассуждениях на фрейдистское и лакановское понимание бессознательного как репрессированной структуры, связанной с языком и субъектной идентичностью. В этом контексте ИИ рассматривается как новая стадия идентификации человека, расширяющая лакановскую триаду (воображаемое, символическое, реальное). Используя лакановскую стадию зеркала, Possati показывает, как технологии, включая ИИ, становятся не просто отражением субъекта, но и пространством, где формируется его расщеплeнная идентичность — когда машина становится частью процесса формирования субъекта, выполняя функцию внешнего Другого, как зеркало в становлении Я [ 15 ].

В другой своей работе Possati обращается к современным исследованиям в области нейропсихоанализа и к теориии семи базовых аффективных систем Я. Панксеппа, предлагая модель AGI, способную воспроизводить семь первичных аффективных систем (SEEKING, RAGE, FEAR, LUST, CARE, PANIC, PLAY), как основу полноценной психической деятельности. Эти системы, по утверждению автора, универсальны для всех млекопитающих и лежат в основе поведенческой адаптации и формирования личности [ 16 ]. Подобное конструирование AGI на основе нейропсихоаналитических принципов находится уже в области решения этических вопросов, связанных с эмуляцией эмоций и бессознательного, а также заставляет нас вернуться к психологии личности и к более глубоким рассуждениям на тему того, какая ключевая мотивация является сегодня основной движущей силой нашего развития? Если личность — это пространство социальных связей, в которых конструируется наша реальность, то какую психическую реальность мы стремимся создать для себя и своих детей? Обсуждаются ли эти вопросы в контексте трансформации школьного образования на пути к его дальнейшей цифровизации?

Новые исследования по внедрению ИИ в школьную психологию, наряду с обсуждением технологических преимуществ, поднимают вопросы об этических, социальных и профессиональных рисках, обращая внимание на высокую вероятность воспроизводства и усиления структурных и культурных предубеждений в алгоритмах ИИ, что может привести к дальнейшей маргинализации уязвимых групп учащихся, а также учащихся с ограниченными возможностями здоровья [ 14 ].

Возвращаясь к психоаналитическому взгляду на развитие личности во взаимодействии с ИИ, важно отметить работу M. Heimann и A. F. Hübener, утверждающих, что субъект конституируется не внутри замкнутой системы, а через невозможность еe завершения, через фундаментальный разрыв, который сопротивляется алгоритмизации. Исследователи переосмысливают цифровую сферу через призму психоанализа, подчеркивая, что, так называемая, цифровая субъектность, формируемая лейблами, профайлингом и алгоритмической идентификацией, является лишь воображаемым продуктом «системного» порядка, в котором отсутствует место для реального бессознательного. Несмотря на структурную завершeнность цифровых систем, они не в состоянии устранить тревогу как маркер бессознательного избыточного элемента, указывающего на провал всякой систематизации [13].

Человеческое сознание, как и предсознательное и бессознательное, неотделимы от телесных эмоций и социального опыта. ИИ, лишeнный тела и целостного психического содержания, собственной психической истории, сегодня опирается именно на те данные, которые когда-то были результатом переживания, воображения, символизации и рефлексии авторов того текстового наследия, которые составляют массивный фундамент его стремительно развивающегося, но все же исключительно сознательного мышления.

Современные языковые модели (ChatGPT от OpenAI, Bard от Google, Bing от Microsoft и др.) функционируют на основе статистического анализа текстов, созданных людьми. Эти тексты вобрали в себя стилистику, риторику, образы, ассоциации и формы логики, развивавшиеся веками. На протяжении всей эволюции художественная литература, философские трактаты, поэзия, мемуары и сны формировали лингвистическое и понятийное поле, в котором сегодня существует и обучается искусственный интеллект.

В одной из последних работ M.Thanga предпринимается еще одна попытка интерпретировать ИИ сквозь призму лакановского психоанализа. Проводится параллель между структурой бессознательного в лакановской теории и принципами функционирования современных ИИ, где языковая модель, как и субъект, порождается через языковую структуру и смысловые содержания языковых единиц, заключающих в себе информацию об обозначаемых явлениях и предметах, в которой «бессознательное» ИИ представляет собой математическую модель, сформированную обучающими данными [17].

Обращение к природе языка, неизбежно ведeт к исследованию его символического пространства, тесно сопряжeнного с бессознательным и феноменом сновидений, а также ставит вопрос о сходствах и различиях его природы с природой языковых моделей ИИ.

Термин «вербализация» подразумевает сегодня не только преобразование сознательных образов в речь, но и словесное оформление символов, возникающих из глубин подсознания и бессознательного. Языковой материал может быть осмысленным и оформленным в виде слов и текстов, но также быть и хаотичным, включающим неологизмы, бессмысленные слоги и фрагменты. Психоаналитическая традиция, опираясь на лингвистику, рассматривает речь как основной путь к внутреннему миру субъекта. Сновидения, подобно метафорам в речи, кодируют внутренний опыт, трансформируя его в образы и символы, которые затем могут быть переведены в язык, однако этот перевод всегда влечет за собой определенные искажения, ограниченные линейной структурой нарратива. П. Килроу, в своих исследованиях роли метафоры, метонимии и игры слов в формировании образности сновидений, подчеркивает, что все сновидения представляют собой тексты, формирующие, с помощью игры слов, визуальную и эмоциональную ткань, но необязательно все тексты сновидения являются нарративами: переданный в словах сон теряет свою переживательную природу, превращаясь в вербальный след [3,4].

Это подводит к важному размышлению о том, генерируются ли сновидения лингвистическими механизмами, продолжая внутренний диалог бодрствования, или же они формируются независимо от языка посредством нелингвистических когнитивных процессов, в то время как наш язык лишь вторично структурирует их содержание? Этот открытый пока вопрос, подчеркивающий сложную и недооцененную роль языка в архитектуре сновидений, заставляет задуматься о том, что существование подобных нелингвистические процессов в человеческой психике пока еще определяет ее значительно более высокий уровень сложности в сравнении с искусственным интеллектом. И тогда утрата этого уровня, в процессе дальнейшего развития ИИ, может привести к постепенному стиранию столько значимых дифференциальных уникальных особенностей человека.

Очевидно, что без многовекового багажа человеческого наследия, питающего наше сознательное и бессознательное, не было бы и нынешнего искусственного интеллекта в том варианте, в котором сегодня он так вдохновляет его разработчиков, исследователей и пользователей. Удастся ли человечеству сохранить ту уникальную и богатую плодородную почву, на котором ИИ будет произрастать и развиваться в дальнейшем? Будут ли результаты развития искусственного интеллекта оставаться такими же вдохновляющими и перспективными, если она станет меняться? На что нужно обратить внимание в рамках трансформации образования, чтобы ответы на эти вопросы звучали положительно?

Заключение

Завершая размышления о проблеме формирования нового образа личности в цифровую эпоху, необходимо признать тот факт, что сегодня уже недостаточно ограничиваться лишь вопросами познания человеческой психики. На смену приходит более сложная задача, заключающаяся в познании психики и системы мышления человека во взаимодействии с искусственным интеллектом, а также познание развития ИИ во взаимодействии с меняющимся человеком, основанных на понимании принципиальных различий между этими двумя системами разума.

Современные дети с самого младшего возраста становятся активными участники цифровой среды, используя аналитические и когнитивные возможности ИИ. И такое положение вещей диктует острую необходимость не просто адаптироваться к новой технологической реальности, но и вернуться к изучению и осмысления уже накопленных знаний о человеческой природе, личности, структуре мышления, вопросах сознательного и бессознательного, обо всей природе познания. Новая образовательная парадигма должна создать условия, в которых изучение психологии и философии, стремление к пониманию смысловых мотивов, развитие критического мышления и этики, станут неотъемлемой частью интеллектуального и личностного развития. Тем временем, не останавливающийся технологический прогресс и активная конкуренция разработчиков языковых моделей, стимулируют ускорение процесса цифровизации в школах с целью адаптации детей к предполагаемым вызовам следующего десятилетия.

В эпоху, когда искусственный интеллект становится не только инструментом и участником когнитивного процесса, но и значимой частью объектных отношений, вопрос о различиях между естественным и искусственным мышлением приобретает не только философское, но и серьезное практическое значение. Только в таких условиях возможно дальнейшее развитие целостной личности, способной осознанно взаимодействовать с новой реальностью, сохранять cвое гуманистическое ядро в условиях цифровой трансформации. Мы сталкиваемся здесь и с проблемой ответственности, исходя из понимания того, что даже отдельный человек способен оказать критическое влияние на траектории развития общественных и глобальных систем.

В современном мире развитие психоаналитического ракурса мышления приобретает еще большую ценность. В противоположность ИИ психоанализ не предполагает предоставление готовых решений, при этом его понимание может значительно обогатить образовательный процесс и повседневную жизнь за счет развития языка бессознательного, выходящего далеко за рамки алгоритмов. Сохранение и развитие человеческих способностей к чувственным переживаниям, символическому мышлению, потребности в многогранных объектных отношениях в системах «человек-человек» будет той искомой точкой баланса между технологическим прогрессом и развитием еще более интересного, глубокого и сложного образа личности.

Литература:

1. Бион У. Внимание и интерпретация: научный подход к инсайту в психоанализе и групповой работе / пер. с англ. Д. Селиванова, О. Лежниной. — М.: Beta 2 Alpha, 2023. — 208 с.
2. Демкин В. О. Цифровая личность и цифровой образ человека: характеристика и место понятий в системе смежных категорий // RUDN Journal of Law. — 2024. — Т. 28, № 3. — С. 512–527. — DOI: 10.22363/2313–2337–2024–28–3-512–527.
3. Килроу П. А. Сновидение как текст, сновидение как нарратив / пер. с англ. М. С. Чистякова // Исследование сновидений — 1: альманах Общества интегративного психоанализа / под ред. И. В. Пудикова, К. А. Лемешко. — 2-е изд. — М.: Академический проект, 2024. — С. 304–324. — 410 с.
4. Килроу П. А. Вербальные аспекты сновидений: предварительная классификация / пер. с англ. К. А. Лемешко // Исследование сновидений — 2: альманах Общества интегративного психоанализа / под ред. И. В. Пудикова, К. А. Лемешко. — 2-е изд. — М.: Академический проект, 2024. — С. 606–617. — 636 с.
5. Малер М. С., Пайн Ф., Бергман А. Психологическое рождение человеческого младенца: симбиоз и индивидуация. — М.: Когито-Центр, 2011.
6. Мельтцер Д. Сновидческая жизнь: пересмотр психоаналитической теории и психоаналитической техники / пер. с англ. — М.: ООО «ИОИ», 2020. — 230 с.
7. Пеннер Р. В. Цифровая идентичность как новая форма социального признания: автореф. дис. … д-ра филос. наук. — Саратов, 2024.
8. Роббинс М. Царская дорога — куда? / пер. с англ. Я. В. Лебедихиной // Исследование сновидений — 2: альманах Общества интегративного психоанализа / под ред. И. В. Пудикова, К. А. Лемешко. — 2-е изд. — М.: Академический проект, 2024. — С. 257–277. — 636 с.
9. Фрейд З. Собрание сочинений: в 26 т. / пер. с нем. и фр. А. Боковикова; под ред. проф. М. М. Решетникова. Т. 22: Очерк психоанализа. К вопросу о дилетантском анализе (1926). — СПб.: Восточно-Европейский институт психоанализа, 2021. — 368 с.
10. Харламенкова Н. Е., Кумыкова Е. В., Рубченко А. К. Психологическая сепарация: подходы, проблемы, механизмы. — М.: Институт психологии РАН, 2015. — 367 с.
11. Anderson J., Rainie L. Expert Views on the Impact of AI on the Essence of Being Human: Being Human in 2035. How Are We Changing in the Age of AI? [Электронный ресурс] / Elon University’s Imagining the Digital Future Center. — Published 02.04.2025. — URL: https://trendsunplugged.io/ (дата обращения: 01.12.2025).
12. Frankfeldt V. Artificial Intelligence and Actual Psychoanalysis: Summary and Commentary of a CAI Workshop, July 21, 2024 [Электронный ресурс]. — URL: https://apsa.org/artificial-intelligence-and-actual-psychoanalysis/ (дата обращения: 01.12.2025).
13. Heimann M., Hubener A.-F. The Freudian subject in the digital sphere: on systems and the alethosphere // Psychoanalysis, Culture & Society. — 2024. — Published online 17.12.2024. — DOI: 10.1057/s41282–024–00501–0.
14. Lockwood A. Mitigating AI Bias in School Psychology: Toward Equitable and Ethical Implementation [Электронный ресурс] // Preprint. — 2024. — DOI: 10.31234/osf.io/mh4rj. — URL: https://www.researchgate.net/publication/385470119_Mitigating_AI_Bias_in_School_Psychology_Toward_Equitable_and_Ethical_Implementation/citation/download (дата обращения: 01.12.2025).
15. Possati L. M. Algorithmic unconscious: why psychoanalysis helps in understanding AI // Palgrave Communications. — 2020. — Vol. 6, art. 70. — DOI: 10.1057/s41599–020–0445–0. — URL: https://www.nature.com/palcomms (дата обращения: 01.12.2025).
16. Possati L. M. Freud and the Algorithm: Neuropsychoanalysis as a Framework to Understand Artificial General Intelligence // Humanities and Social Sciences Communications. — 2021. — DOI: 10.1057/s41599–021–00792–3.
17. Thanga M. K. C. The undecidability in the Other AI // Humanities and Social Sciences Communications. — 2024. — Vol. 11, art. 1372. — DOI: 10.1057/s41599–024–03857-x.
18. Zaidel D. W. Art and brain: insights from neuropsychology, biology and evolution // Journal of Anatomy. — 2010. — Vol. 216. — P. 177–183. — DOI: 10.1111/j.1469–7580.2009.01099.x.