Статья посвящена исследованию правовой природы эмбриона относительно возможности и целесообразности его рассмотрения в качестве субъекта и объекта права в национальном праве. Авторами проведен анализ действующего законодательства Российской Федерации в сфере гражданского и медицинского права, а также зарубежной судебной практики. Делается вывод о том, что эмбрион является именно объектом материального мира, по поводу которого возникают общественные отношения, подлежащие правовому регулированию.
Ключевые слова : эмбрион, субъект права, момент рождения, объект гражданского права, режим вещных прав, объект материального мира.
Российская Ассоциация Репродукции Человека разместила отчет, в котором указывается, что по результатам европейского и всемирного мониторинга в 2022 году Россия сохранила 1 место среди европейских стран и 4 место в мире по общему количеству медицинских услуг с применением вспомогательных репродуктивных технологий (далее — ВРТ) [1]. Это, в свою очередь, актуализирует вопросы правового регулирования отдельных положений по использованию эмбрионов и распоряжению ими. В связи с этим необходимо выяснить правовую природу эмбриона: субъектом или объектом он является?
Эмбрион как субъект права . В доктрине высказаны различные позиции относительно возможности рассмотрения эмбриона как субъекта права. Выбор одной из них зависит от совокупности факторов: нормативного закрепления момента, с которого признается защита прав человека (с момента зачатия или с момента рождения), особенностей мировоззрения, а также сложившейся судебной практики.
Не вдаваясь в подробности их содержания в данной статье, можно прийти к выводу, что эмбрион таковым не является с учетом действующего законодательства Российской Федерации, определяющего момент рождения человека.
Федеральный закон «О временном запрете на клонирование человека» в ст. 2 дает определение понятию «эмбрион человека», согласно которому им является зародыш человека на стадии развития до восьми недель [2]. Иное определение, тем более указывающее на необходимость обеспечения права на жизнь, отсутствует.
Согласно ч. 2 ст. 17 Конституции Российской Федерации основные права и свободы человека, в том числе право на жизнь, принадлежат каждому от рождения [3]. Это также подтверждается п. 2 ст. 17 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ), который устанавливает возникновение правоспособности гражданина в момент его рождения [4].
Однако правоспособностью наделен лишь живорожденный человек, то есть плод, отделенный от организма матери посредством родов, при соблюдении медицинских критериев и при наличии у него признаков дыхания, сердцебиения, пульсации пуповины или произвольных движений мускулатуры [5].
Соблюдение живорождения как условия признания наследником лица, зачатого при жизни наследодателя, является обязательным в ст. 1116 ГК РФ. Следовательно, до момента живорождения эмбрион не может быть рассмотрен как субъект наследственных правоотношений.
Стоит отметить, что отнесение эмбриона к субъектам права в Российской Федерации является нецелесообразным, поскольку это потребует создания контрольно-надзорного механизма в структуре Министерства здравоохранения РФ для проверки соблюдения реализации права каждого эмбриона на жизнь. Помимо этого, понадобится приведение всего нормативного массива в соответствие с новым подходом к толкованию субъекта права, подлежащего правовой защите с момента зачатия. Как итог, за этим последует возложение неоправданной дополнительной нагрузки на органы исполнительной власти в рамках перераспределения бюджетных средств и на судебную систему в части рассмотрения и разрешения споров по защите прав эмбрионов.
Вместе с тем, отнесение эмбриона к субъекту права повлечет запрет на его произвольное уничтожение, за исключением случаев медицинской необходимости, а именно: искусственного прерывания беременности по медицинским показаниям, редукции в целях сохранения беременности. Это может привести к коллизии с иными правами человека, в частности, с выводящимися из содержания законодательства правом на свободное продолжение рода или правом на семью. Последние должны осуществляться только добровольно — при наличии искреннего желания материнства и отцовства, а также психологической и материальной готовности. Кроме того, возникнет потребность в создании механизма обеспечения имплантации донорских эмбрионов, оставшихся после успешного экстракорпорального оплодотворения.
Эмбрион как объект права . Отнесение эмбриона к объекту гражданско-правовых отношений неоднозначно, поскольку при рассмотрении его в таком аспекте возникает ряд противоречий.
Во-первых, при определении эмбриона как «индивидуально-определенной, движимой, неделимой, потребляемой вещи» [6, с. 130–140], возникает вопрос относительно его денежной оценки. Данный объект материального мира имеет специфическую цель — решение проблемы бесплодия конкретного лица (пары) и в целом преодоления негативных последствий для демографии государства. Можно говорить, что изначально правовая природа эмбриона определяется как нечто иное, чем вещь, не подлежащее денежной оценке и не относящееся к объекту, предназначенному для извлечения прибыли. Это утверждение находит свое отражение в п. 1 ст. 55 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» [7].
Во-вторых, сложно представить приспособление режима вещных прав к эмбриону как объекту права. Возникает вопрос: каким образом будет делиться совместное имущество в виде эмбриона между супругами в случае расторжения брака. Так, фактический раздел эмбриона (ст. 254 ГК РФ) приведет к утрате его первоначального предназначения, а при компенсации доли другим супругом (ст. 252 ГК РФ) — к невозможности денежной оценки эмбриона.
К тому же, отнесение эмбриона к вещи позволяло бы распоряжаться им в рамках договорных обязательств (купля-продажа, мена, дарения и др.). Однако, в связи с вышеуказанными особенностями эмбриона, его нельзя рассматривать в качестве предмета сделок, направленных на переход прав в отношении него.
В-третьих, при рассмотрении эмбриона в качестве вещи появляется вопрос о целесообразности наследования.
Особая роль добровольного соглашения людей на проведение такой процедуры ставит актуальность вопроса о дальнейшей судьбе оставшегося после процедуры эмбриона в случае, например, расставания, расторжения брака или смерти одного из супругов. При переходе права собственности на эмбрион к наследнику нарушалось бы право умершего на свободное продолжение рода. Это нарушение можно обосновать особенностью отношений, возникающих по поводу данного объекта материального мира: ни каждый человек, обратившийся за ВРТ с целью стать родителем, хотел бы, чтобы его родившийся ребенок воспитывался другими людьми. А право наследования эмбриона не исключает такую возможность, что противоречит первоначальной цели использования эмбриона — воспитывать ребенка самостоятельно, совместно с супругом или парой.
Также логично было бы в самом информационном соглашении о проведении процедуры предусмотреть условие о волеизъявлении лица на дальнейшее распоряжение эмбрионом другим партнером — воспользоваться или уничтожить, и установить правило об уничтожении по умолчанию.
Как правило, российские суды при возникновении спора между бывшими супругами о судьбе эмбриона анализируют лишь условия заключенного договора, направленного на оказание медицинских услуг в сфере ВРТ, и, исходя из этих положений, принимают решения [8, с. 136–143].
Однако законом необходимо предусмотреть возможность использования эмбрионов женщиной в случае, например, расторжения брака, смерти супруга, отсутствия условия о дальнейшей судьбе эмбриона в информационном соглашении или наличия такого условия, при невозможности забеременеть иными способами — когда использование данных эмбрионов является последним шансом стать родителем. В судебной практике зарубежных стран уже есть случаи, где суд встал на сторону защиты женщин в этом вопросе [9].
Таким образом, проанализировав правовую природу эмбриона, можно прийти к выводу, что в Российской Федерации он не относится ни к субъекту права, ни к объекту гражданского права, а является объектом материального мира, по поводу которого возникают общественные отношения, подлежащие законодательному регулированию.
Литература:
- [Электронный ресурс] — URL: https://www.rahr.ru/registr_otchet.php
- О временном запрете на клонирование человека: федер. закон от 20 моя 2002 г. № 54 // [Электронный ресурс] — URL: https://base.garant.ru/184467/
- Конституция Российской Федерации: принята всенар. голосованием 12 дек. 1993 г.: (с изм. от 1 июля 2020 г.) // [Электронный ресурс] — URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW.
- Гражданский кодекс Российской Федерации: федер. закон от 30 нояб. 1994 г. № 51 // [Электронный ресурс] — URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_5142/
- О медицинских критериях рождения, форме документа о рождении и порядке его выдачи: приказ Минздравсоцразвития России от 27 дек. 2011 г. № 1687н: (ред. от 13 окт. 2021 г.) // [Электронный ресурс] — URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_127424/
- Дружинина Ю. Ф. Правовой режим эмбриона in vitro // Журнал российского права — 2017. — № 12.
- Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации: федер. закон от 21 нояб. 2011 г. № 323 // [Электронный ресурс] — URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_121895/
- Ярош А. В. Правовой статус эмбриона как объект семейных ценностей // Государство и право. — 2021. — № 5. // [Электронный ресурс] — URL: http://gospravo-journal.ru/s102694520014859–5–1/
- Keown J. The Law and Ethics of Medicine. Essays on the lnviolability of Human Life // [Электронный ресурс] — URL: https://pdfelite.com/product/pdf-the-law-and-ethics-of-medicine-essays-on-the-inviolability-of-human-life-john-keown/?feed_id=141594&_unique_id=66d08415c9faa
