Статья посвящена основным направлениям решения проблемы «кадрового голода» в Средневолжском крае в 1920–1930-е гг. Оценивается общий уровень материальной поддержки медицинских кадров. Отдельное внимание уделяется вопросу увеличения ветеринарных врачей в сельских местностях региона.
Ключевые слова: медицинские кадры, скорая помощь, ветеринария, амбулаторная помощь.
The article is devoted to the main directions of solving the problem of «personnel hunger» in the Middle Volga Region in the 1920s and 1930s. The overall level of material support for medical personnel is estimated. Special attention is paid to the issue of increasing veterinarians in rural areas of the region.
Keywords: medical personnel, ambulance, veterinary medicine, outpatient care.
Согласно пятилетнему плану по Средневолжской области с 1927 по 1933 гг. декрет Совнаркома «О санитарных организациях республики» предусматривал, что в городах общий санитарный врач должен приходиться на 25 тысяч населения, один жилищно-санитарный инспектор на 25 тысяч населения, врач-пищевик на 50 тысяч населения региона [6, Л. 15]. Не предвидены в штате сотрудников врачи-эпидемиологи и врачи по водопроводу и канализации. По норме СНК общих санитарных врачей в Самаре должно быть 8, в Пензе и Ульяновске 3, в Оренбурге 5, в Сызрани 2. В реальности такой норме в городах соблюсти практически удавалось: в Самаре общих санитарных врачей на момент 1929–1930 гг. было 6, в Пензе, Оренбурге-3, Ульяновске-1, Сызрани-1 [6, Л. 15 об].
К началу установления советской власти в государстве кадровый потенциал даже в крупных городах Среднего Поволжья не был сформирован. Например, в Самаре, практически отсутствовала амбулаторная помощь. Город хотя и имел 7 амбулаторий, но врачей в них было всего 15. Постановка лечебного дела была крайне примитивна, приемов по специальности, за немногим исключениями, не было. Врачей скорой помощи на дому не было, их обязанности несли те же амбулаторные (как они тогда назывались-думские) врачи. Скорая помощь практически не оказывалась. Карета скорой помощи существовала при полицейском управлении с одним фельдшером, но не имела собственных лошадей, последние давались пожарной части [3, Л. 1].
Проблема отказа в оказании медицинской помощи наблюдалась и в отношении городского населения в случае вызова скорой помощи. Эти недостатки советской системы здравоохранения часто транслировались в губернской газете «Коммуна» еще с 1921 года. Медицинские работники указывали разные причины отказа, но самые распространенными были отсутствие кареты скорой помощи, усталость «живого» транспорта, т. е. лошадей и спутанность, связанная с номерами скорой помощи. Некоторые люди, имевшие собственных лошадей, даже отправлялись в больницы, чтобы отвезти врача домой для помощи больному, но и в таких ситуациях находились препятствия. Множественными были случаи ожидания скорой помощи больше недели. Итог был весьма плачевным — умирали люди. За июнь 1921 года таких только освещенных в местной газете историй было 6 [3, С. 3]. В реальности их было, вероятно, больше.
После преодоления холерной эпидемии, с 1923 года, таких ситуаций зафиксировано не было (это не значит, что они не наблюдались в действительности). Но и всеобщей информированности жителей Самарской губернии о существовании скорой помощи в городах к началу 1923 года не наблюдалось. До 1924 года работа скорой помощи носила случайный характер, так как 90 % населения о не знало о наличии отряда неотложной медицинской помощи. По словам врача Минина, чья заметка была опубликована в газете «Коммуна», «а в том, что граждане совершенно не знают о существовании скорой помощи и № ее телефона, нет ничего удивительного: ни в амбулаториях, ни в аптеках, ни в союзах, не говоря уже о предприятиях, почти нет объявлений об отряде и его номера телефона». [3, С. 2].
Однако при этом 20–30 % всех вызовов скорой помощи приходились на те случаи, когда «скорой помощи» совершенно и не требовалось. В числе одной из причин таких вызовов была необеспеченность населения в праздничные дни и дни отдыха обычной врачебной помощью в амбулаториях. Врачи «летучего» санитарного отряда выполняли и функции, не имевшие ничего общего с их задачами, в частности, перевозку психически больных и находящихся в состоянии алкогольного опьянения людей: за 1927–1928 год с эпилептическими, истерическими и нервными припадками было госпитализировано 426 человек и 100 человек с тяжелым опьянением. Работу скорой помощи также нарушали и наркоманы, настойчиво добивавшиеся вспрысков морфия [1, С. 32]. В среднем количество вызовов, на момент 1928 года, в день было 12 [7, Л. 120].
Пятилетний план развития санитарной организации на селе Облздравом также подразумевал расширение штата сотрудников. В селах к 1933 году должны были появиться врач-дезинфектор, оспопрививатель; в зерносовхозах функционировать санитарный транспорт, а также работать лаборатории.
Решить проблему кадрового голода власти пытались решить всевозможными способами. Одним из них являлись назначения в качестве волонтером из числа студентов медицинских образовательных учреждений, а также в среде безработных граждан. Например, согласно приказу № 3 по Самгубздраву от 12.02.1928 года безработного врача Степанову направили в качестве волонтера в Центральную Советскую больницу (ныне больница им. Пирогова в Самаре) на срок до 1 года [8, Л. 27]. По окончании стажировки дальнейший профессиональный пусть волонтеров определялся Уездными отделами здравоохранения, которые, как правило, нуждались в медицинской помощи в сельской местности.
По окончании медицинских ВУЗов в 1928–1929 гг. для новоявленных врачей вводилась обязательная стажировка по дисциплинам лечебно-профилактической работы на срок до 4 месяцев. Для материального стимулирования стажеров НКЗ обеспечил финансирование на выдачу 81 стипендии, по местному-на 19 стипендий для 125 врачей [10, Л. 50].
Разберем вопрос о материальном стимулировании работников медицинских учреждений по Средневолжскому округу. Согласно смете НКЗ в венерических пунктах и малярийных отрядах оклад врача составлял к 1928 году 90 рублей, фельдшера 42 рубля, санитарки-25. По областному местному бюджету врачу венерического и глазного отрядов полагалась заработная плата в размере 125 рублей, фельдшеру 48 рублей, санитарки-25 [6, Л. 7]. Отметим, что разрыв в заработной плате городского и сельского врачей исчисляется всего в 10 рублей [7, Л. 8] хотя ввиду необходимость обустройства для сельских врачей такой размер заработной платы был достаточно невысоким.
Несмотря на установленные уровни заработных плат, в реальности медицинскому персоналу заработная плата не выплачивалась от 1 месяца до 1 года. В Кинель-Черкасской больнице при станции Толкая врачам по два месяца не выплачивалось жалованье, обещанного пайка хлеба также не было. По докладу одного из врачей от 4 ноября 1930 года, из-за бегства врачей больница на постоянной основе была закрыта. Главный врач больницы по фамилии Ельский в период эпидемий постоянно уходил в отпуск [9, Л. 600]. В Наскафтымском районе Пензенского округа в период оспенной эпидемии были задержаны прививочные бригады, замученные недостатком пропитания при отсутствии теплой обуви которые не получив оплату за свой труд, сбежали со своего места жительства без теплой обуви [9, Л. 609].
Ветеринарные врачи в сельской местности требовались особо в регионе. К январю 1935 года в Средневолжском крае насчитывалось 187 ветеринарных врачебных участков и 203 фельдшерских пункта. Это составляет в среднем 2–3 врачебных пункта на район. Район обслуживания одного ветеринарного участка был равен примерно 25–30 км [2, С. 2]. Облздрав по окончании первой пятилетки стремился сократить радиус ветеринарного обслуживания населения Средневолжского края до 15 км. Однако и в отношении ветеринарных врачей не было ни только материального стимулирования, но и выдачи обязательной суммы заработной платы. Несмотря на Постановление июньского Пленума ЦК 1934 года «О повышении заработной платы ветеринарным и зоотехническим работникам», в действительности работникам данной сферы медицинского обслуживания Чапаевского, Кинельского, Ставропольского, Старокулаткинского и многих других районов объем заработной платы не повышали. В Новоспасском районе Ульяновского округа и в Кинельском районе Самарского округа 2–3 месяца ветеринарным врачам задерживали выплаты заработной платы [2, С. 3].
Подводя итоги, стоит отметить, что кадровый потенциал за годы первой пятилетки в Средневолжском крае был повышен за счет увеличения числа молодых специалистов. Они направлялись на работу в основном в города, в сельских местностях в среднем медицинский пункт находился в радиусе 13–16 км.
Литература:
1. Коген Ф. Скорая помощь в г. Самаре (1927–1928гг) // Вопросы здравоохранения Средне-Волжской Области. 1928. № 3. C. 30–37.
2. Ветеринарная и зоотехническая работа // Пролетарский путь. 1935. 14 января.
3. Волжская коммуна. 1922–1933.
4. Центральный Государственный архив Самарской области (далее ЦГАСО). Ф. Р-2148. Оп. 2. Д. 1.;
5. Там же. Ф. 2148. Оп. 1. Д. 7. Л. 120.
6. Там же. Ф. Р-1160. Оп. 2. Д. 3.
7. Там же. Оп. 1. Д.4.
8. Там же. Оп. 1. Д.1.
9. Там же. Оп. 1. Д. 9.
10. Там же. Оп. 2. Д. 6.
