Данная статья призвана проанализировать проблемные вопросы практической реализации принципа состязательности сторон в уголовном судопроизводстве. Несмотря на то, что действующий УПК РФ предусматривает легальное закрепление данного принципа в статье 15, правоприменительная практика свидетельствует о фактической декларативности данных положений. На это указывают и российские правоведы. Автором делается вывод о необходимости системного реформирования уголовно-процессуального закона для устранения сложившейся проблемы.
Ключевые слова: состязательность, принцип, уголовное судопроизводство, УПК РФ.
Действующее уголовно-процессуальное законодательство устанавливает принцип состязательности в статье 15 УПК РФ. Он предполагает, что ни одна сторона в уголовном процессе не может присваивать себе полномочия противоположной. Конституционный Суд Российской Федерации отмечает, что этот принцип подразумевает равное предоставление сторонам обвинения и защиты процессуальных возможностей для отстаивания своих прав и законных интересов [1].
Благодаря принципу состязательности отечественное уголовное судопроизводство обрело особенную форму, для которой характерно существование суда как независимого субъекта, который не просто не занимает какую-либо сторону процессуального конфликта, но и в целом не является участником уголовного судопроизводства. Получается так, что функция отправления правосудия, осуществляемая исключительно судебным органом, однозначно отделяется от специфичных задач сторон, участвующих в процессе — обвинение и защита. При рассмотрении дела суд обязан гарантировать справедливое и непредвзятое его разрешение по существу, руководствуясь положениями УПК РФ и предоставляя сторонам равные возможности для защиты своих интересов. По сути это привело к тому, что сегодня суд не может и не должен выполнять роли ни обвинения, ни защиты в рамках судебного разбирательства [2], поскольку состязательность как принцип уголовного судопроизводства предполагает процессуальную самостоятельность сторон в выяснении истины по уголовному делу.
Сегодня российское уголовное судопроизводство характеризуется конфликтным характером, поскольку цели сторон обвинения и защиты расходятся кардинальным образом: адвокат стремится доказать невиновность своего подзащитного, в то время как государственный обвинитель диаметрально противоположно настаивает на его виновности [3, с. 229]. Конфликтная природа, в частности, судебного разбирательства подразумевает юридическое противостояние между его участниками. Не всегда это находит свое проявление на практике. Встречаются случаи, когда адвокат по назначению может воздерживаться от активного противостояния государственному обвинителю из-за отсутствия мотивации добиваться оправдания клиента, поскольку его вознаграждение не зависит от исхода дела.
По этому поводу интересно отметить, что ЕСПЧ не считает присутствие защитника по назначению (зачастую молчаливое) при производстве следственных действий надлежащей гарантией защиты прав доверителя. Защитник по назначению должен не просто физически находиться рядом с подзащитным, а пользоваться предоставляемыми ему процессуальными правами по реагированию на нарушения закона, ущемляющими правовое положение обвиняемого или подсудимого [4].
Безусловно, в современных реалиях социально-политической обстановки решения данного органа не несут для Российской Федерации общеобязательного значения. Тем не менее, с точки зрения теоретико-правового осмысления принципа состязательности сторон, правоприменительная практика ЕСПЧ представляет определенный интерес.
Принятое в процессуальной науке толкование принципа состязательности в уголовном судопроизводстве подразумевает противостояние сторон обвинения и защиты относительно виновности подсудимого в совершении преступления. Обе стороны представляют суду свои аргументы, опираясь на соответствующие доказательства, и участвуют в их всестороннем исследовании [5, с. 266]. Адвокат и государственный обвинитель могут предоставить суду не любые доказательства, а лишь те, которые соответствуют требованиям относимости, допустимости и достоверности.
Суд должен оценивать доводы сторон и представленные ими доказательства в их взаимосвязи, чтобы вынести законное и обоснованное решение по уголовному делу. Процесс вынесения судебного решения после изучения материалов дела и заслушивания сторон имеет субъективный характер, поскольку судья анализирует дело, опираясь на личное восприятие его обстоятельств. В конечном итоге решение принимается на основе внутреннего убеждения судьи. Разумеется, оно должно быть основано на объективных фактах и обстоятельствах дела: именно поэтому суд не должен выносить обвинительный приговор без убедительных доказательств виновности подсудимого в совершении преступления.
Несмотря на то, что принцип состязательности закреплен в УПК РФ, фактическая практика уголовного судопроизводства не всегда соответствует его идеальному, научному осмыслению. В отличие от стороны защиты, органы расследования обладают властными полномочиями и, что самое важное, способны осуществлять производство следственных действий. Полученные в их результате сведения автоматически считаются доказательствами, из чего складывается доказательственная база каждого уголовного дела. Некоторые исследователи обоснованно полагают, что публично-правовой характер деятельности должностных лиц стороны обвинения — это фактор, не позволяющий стороне защиты хоть как бы то ни было приблизиться к равноправию сторон в уголовном судопроизводстве в целом и при отстаивании своей позиции перед судом в судебном разбирательстве в частности [6, с. 89]. Кроме того, Ю. К. Якимович отмечал, что действующий УПК РФ и вовсе отказался от упоминания равенства сторон перед законом и судом, установив процессуальные преференции для отдельных категорий лиц — судей, депутатов, прокуроров и др. [7, с. 43]
В этом смысле интересной представляется позиция О. В. Виноградовой, которая считает, что для современной правоприменительной практики органов предварительного расследования характерно наличие преимущества в уголовном судопроизводстве, что предоставляет ей более благоприятное положение по сравнению со стороной защиты [5, с. 267].
О фактической декларативности положений действующего УПК РФ в части регулирования принципа состязательности сторон можно судить, исходя из эмпирического анализа правоприменительной практики. В 2018 году к уголовной ответственности было привлечено 658 291 человек, из которых оправдательный приговор был вынесен лишь в отношении 1 446 подсудимых (менее 0,22 % от числа всех приговоров) [8]. Ситуация не изменилась и в 2023 году — на 555 743 осужденных пришлось только 1 036 оправданных (менее 0,19 %) [9].
Статистика показательно демонстрирует не только сам факт обвинительного уклона российского правосудия, но и практическую неприменимость положений о принципе состязательности сторон в ходе судебного разбирательства. Вряд ли можно с полной уверенностью утверждать о том, что органы предварительного расследования осуществляют свою деятельность настолько хорошо, что ни один преступник не остается безнаказанным. Разумеется, такое суждение не находит одобрения и в юридическом сообществе [10, с. 138].
Проанализированная проблема требует оперативного решения на уровне законодательства, причем они должны носить системный характер, поскольку, как отмечает В. В. Ясельская, «от бессистемных, точечных изменений УПК РФ будет больше вреда, чем пользы. Они приведут лишь к неоднозначному толкованию положений закона и нарушению единства правоприменительной практики» [11, с. 47].
Литература:
- По жалобе гражданки Старовойтовой Ольги Васильевны на нарушение ее конституционных прав пунктом 1 части второй статьи 42, частью восьмой статьи 162 и частью второй статьи 198 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Определение Конституционного Суда РФ от 04.11.2004 № 430-О // Вестник Конституционного Суда РФ. — № 2. — 2005.
- Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Тихонова Федора Ивановича на нарушение его конституционных прав пунктом 8 части 2 статьи 30.6 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях: Определение Конституционного Суда РФ от 25.10.2018 № 2528-О // Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
- Матвиенко А. А. Принцип состязательности сторон в уголовном судопроизводстве: проблемы правоприменения / А. А. Матвиенко. — Текст: непосредственный // Научный альманах. — 2017. — № 6–1(32). — С. 228–231.
- Case of Utvenko and Borisov v. Russia. Application no. 45767/09 & 40452/10 as of 05.02.2019 // European Court of Human Rights: [сайт]. — Режим доступа: https://hudoc.echr.coe.int/eng#{ %22itemid %22: [%22003–6321027–8258621 %22]} (дата обращения: 12.05.2024).
- Виноградова О. Б. Реализация принципа состязательности в уголовном судопроизводстве / О. Б. Виноградова, С. П. Портянкина. — Текст: непосредственный // Ученые записки Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского. Юридические науки. — 2020. — № 2. — С. 264–268.
- Дьяконова В. В. О реализации принципа состязательности в особом порядке уголовного судопроизводства / В. В. Дьяконова. — Текст: непосредственный // Проблемы права. — 2019. — № 1(70). — С. 87–90.
- Якимович Ю. К. Реализация конституционного принципа равенства всех перед законом и судом в уголовном судопроизводстве / Ю. К. Якимович. — Текст: непосредственный // Правовые проблемы укрепления российской государственности: сб. статей. — 2011. — № 51. — С. 39–45.
- Сводные статистические сведения о состоянии судимости в России за 2018 год // Судебный департамент при ВС РФ: [сайт]. — Режим доступа: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=4894 (дата обращения: 12.05.2024).
- Сводные статистические сведения о состоянии судимости в России за 2023 год // Судебный департамент при ВС РФ: [сайт]. — Режим доступа: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=8690 (дата обращения: 12.05.2024).
- Медведева С. В. Обвинительный уклон в уголовном процессе: проблемы правоприменения / С. В. Медведева, М. А. Ментюкова, А. М. Попов. — Текст: непосредственный // Вестник Московского университета МВД России. — 2018. — № 3. — С. 137–141.
- Ясельская В. В. Новые возможности защитника в доказывании, старые проблемы / В. В. Ясельская. — Текст: непосредственный // Уголовная юстиция. — 2017. — № 9. — С. 46–48.
