Ключевые слова: цель, наказание, карательные элементы, восстановление справедливости, мораль.
Говоря об институте наказания и о его роли в правовой системе любого государства нельзя не уделить внимание, наверное, ключевой составляющей любого наказания — целям, которые данное наказание преследует и достижение которых изначально ставит перед собой. Прежде чем обратиться к исследованию и более детальному рассмотрению непосредственно целей уголовного наказания, необходимо определиться с логически правильной терминологической трактовкой, которая в последующем поможет достичь понимания фундаментальной сущности целей уголовного (публичного) наказания. Наиболее точно понятие цели, как таковой, было дано еще в поздний советский период в «Философской энциклопедии». В вышеуказанном труде цель определяется как «идеально, деятельностью мышления положенный результат, ради достижения которого предпринимаются те или иные действия или деятельности; их идеальный, внутренне-побуждающий мотив» [1]. Данное определение и будет являться отправной точкой в ответах на вопросы, которые мы перед собой ставим: каковы в итоге истинные цели наказания? Для чего они существуют и какой смысл в себе содержат? Для того, чтоб ответить на данный вопрос, следует обратиться, в первую очередь, к философии пенологии, а именно, к ряду философских концепций, поднимающих дискуссию в отдельных областях данного правового института. Наиболее разумным, на наш взгляд, следует выделить и более детально рассмотреть три доминирующих концепции, последовательно раскрывая их сущность и проводя сравнительно-правовой анализ их доктринальных положений между собой.
В первую очередь, необходимо обратиться к «Кантовской концепции наказания». Иммануил Кант выступает последовательным сторонником принципа справедливости в философии права вообще, и в учении о наказании, в частности. При этом стоит обратить внимание на тот факт, что учение Канта о наказании вызывало немало споров как в прошлом веке, так и на сегодняшний день. Согласно его учению, «наказание есть ответ общества на совершенное преступление — и ничего больше. Всякая иная цель, привносимая в наказание, есть, с точки зрения Канта, нарушение категорического императива, а это недопустимо, поскольку разрушает всю общественную систему» [2]. И если выдвинутый им тезис о том, что «наказание лишь потому должно налагать на преступника, что он совершил преступление» вопросов не вызывает и, на сегодняшний день, и в науке, и в законе выступает в качестве уголовно — правовой аксиомы, то положение об «ни о каком исправлении преступного лица, смягчении наказания по каким бы то ни было причинам и тем более об амнистии речь не идет» вызывает целый ряд сомнений и порождаемых сомнением неопределённостей [3]. Единственной задачей наказания, как считал философ, выступает справедливость, являющаяся основой существования государства, без которой не может существовать сообщество граждан. Как считал сам философ, карательный закон — есть категорический императив (определение, сформированное Кантом самостоятельно), что, в свою очередь, является в учении Канта о морали, высшим принципом нравственности. Таким образом, в философии Канта именно справедливость выступает фундаментом нравственности. И, тем не менее, «карательная справедливость» мыслителя при тщательном рассмотрении является лишь «принципом талиона, адаптированным под XVIII век». В своих рассуждениях Кант приходит к выводу о необходимости платить преступнику «равным за равное», и, если при определенных преступлениях (к примеру, ст. 158 УК РФ) «око за око», выражающееся в возмещении потерпевшему вреда в полном объеме, еще имеет право на существование, то при обосновании необходимости, к примеру, убивать преступника за убийство, совершенное им же (к примеру, ст. 105), совершать ответные насильственные действия сексуального характера (ст. 132 УК РФ) или истязать (ст. 117 УК РФ), теория Иммануила Канта о «карательной справедливости» становится орудием произвола и анархии, а также толкает лиц к совершению актов жестокости и насилия, смежных с расправами, в простонародье именуемых «самосудом», что, в свою очередь, может повлечь далеко идущие негативные последствия и нивелировать многовековое развитие и совершенствование уголовно-правовой системы. Немецкий философ считал, что за убийство преступник может отплатить только собственной жизнью, и, единственно справедливым будет решение о смертной казни убийц. Таким образом, главной целью наказания по Канту является не снижение уровня преступности путем нравственно-психологического отрицательного воздействия на сознание людей, не исправление преступников без физических поражений с целью возвращения их в социум, не превенция и попытка гармонизации и гуманизации общества, а суровая, кровожадная и безжалостная казнь с целью восстановления справедливости в такой специфичной и изощренной древней форме. При этом, согласно философской концепции одного из центральных мыслителей эпохи Просвещения, взаимоотношения в обществе должны выстраиваться и основываться на принципе уважения к человеческому достоинству. Однако, этому высоконравственному принципу в корне противоречит реализация требований карательной справедливости в отношении лица, совершившего изнасилование или мужеложство, так как для Канта восстановление социальной справедливости в данном случае выражалось в кастрации преступника [4].
Диаметрально противоположного мнения о целях наказания придерживался Георг Гегель. В «Гегелевской концепции наказания» наказание также непосредственно направлено на личность преступника, поскольку только в его воле имеет свою положительную основу отрицание права, а также призвано произвести такие изменения в личности преступника, которые уничтожили бы его преступную волю [2]. Гегель приходит к выводу, что совершение преступления человеком — его материальное волеизъявление, а наказание непосредственно направлено на личность преступника (на его внутреннее состояние и психику). Наказание, по Гегелю, обращено к преступнику как к разумному, а, следовательно, свободному существу и призвано показать и доказать ему ничтожность и пагубность преступного проявления свободы. Это, согласно гегелевской философии, называется исправлением преступной личности, и, по существу, представляется наиболее правильным и обоснованным с точки зрения права и, как составляющий момент, входит в целеполагание акта наказания. Таким образом, Гегель определяет целью наказания исправление самого преступного мышления, исправление психологической (внутренней, духовной) его составляющей, не ставящей перед собой задачу физического насилия над человеком. Именно благодаря ментальному содержанию наказания и достигается, по Гегелю, основная цель наказания — исправление лица, поставившего свою внутреннюю волю против правовой природы. При этом важно учесть, что на сегодняшний день достижение целей наказания может быть связано с определенными физическими ограничениями осужденного, как необходимая мера достижения этих самых целей.
Наиболее точно выразил позицию Гегеля Сергей Иосифович Гессен — правовед и соредактор журнала «Логос». Как он отмечал в своих научных трудах, «высший предел (планка) наказания — это лишение преступника всех прав, за исключением одного права — права на жизнь, которое все еще позволяет рассматривать его как субъекта права» [5]. Гессен всей силой своего философского слова восстает против смертной казни. Смертная казнь уничтожает субъект права, а наказание перестает быть выражением справедливости. «Или, скорее, — отмечает Гессен, — уничтожается не субъект права (как и все, имеющее значение, он не разрушим), но уничтожается возможность реализации права» [5]. Тем самым Гессен хочет сказать: цели наказания не в истреблении человека, а в его исправлении. Еще из курса общей теории права можно понять, что субъект права — это лицо, наделенное правами и обязанностями. При совершении правонарушения лицу декларируется обязанность претерпеть санкции (принцип наказуемости, который выражается в обязанности лица, преступившего закон, понести справедливую кару, соразмерную его преступлению). Соответственно, при лишении человека, пусть и совершившего аморальное преступление, жизни, мы лишаем тем самым его обязанности и реальной возможности претерпеть наказание, выражающееся в ограничении его прав, что, в свою очередь, и являлось бы актом высшей справедливости.
Литература:
- Философская энциклопедия. Т. 2 / Науч. совет изд-ва «Советская энциклопедия», Ин-т философии Акад. наук СССР; гл. ред. Ф. В. Константинов. — Москва: Советская энциклопедия, 1962. — 575 с.
- Фивейская Л. В. Учение о наказании в философии Канта и Гегеля: от справедливости к свободе // Контекст и рефлексия: философия о мире и человеке. 2017. Том 6. № 6А. С. 67–75.
- Кант И. Основы метафизики нравственности. Критика практического разума. Метафизика нравов / И. Кант. -Санкт-Петербург: Наука, 2007. — 528 с.
- Суденко В. Е. Справедливость и наказание по И. Канту // Вестник ассоциации вузов туризма и сервиса. № 3. 2010. С. 42–47.
- Гессен С. И. Философия наказания // Логос. 1912–1913. Кн. 1–2. С. 182–232.
