В статье рассматриваются основные причины и условия преступления в виде публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности, выделяются социально-экономические и политические факторы совершения указанных деяний.
Ключевые слова: экстремизм, призывы к экстремистской деятельности, уголовная ответственность.
The article examines the main causes and conditions of the crime in the form of public calls for extremist activity, highlights the socio-economic and political factors of the commission of these acts.
Keywords: extremism, calls for extremist activity, criminal liability.
Для понимания призывов к осуществлению экстремистской деятельности, предусмотренных ст. 280 Уголовного кодекса РФ (далее — УК РФ) [1] и его многогранной природы крайне важно признать их многомерный характер. Такой широкий охват требует широкого подхода к изучению проблемы. Таким образом, многочисленные отрасли права взялись за изучение этого явления, каждая из которых предлагает свой уникальный подход к анализу. Среди этих отраслей криминология выступает в качестве заметного игрока в этой области.
Взаимодействие криминологии с экстремизмом коренится в ее стремлении исследовать причины, условия и факторы, которые приводят к экстремистской деятельности. В нем предпринимается попытка разгадать различные мотивы, стоящие за этим явлением, которые при тщательном рассмотрении можно разделить в первую очередь на социально-экономические, политические, идеологические, а также этнические и религиозные причины.
Углубляясь в социально-экономические причины, становится очевидным, что экстремистскому поведению способствует ряд взаимосвязанных переменных. На переднем плане мы наблюдаем кризис в экономической системе общества. Это тесно связано с неравномерным развитием, наблюдаемым в российских регионах, большинство из которых являются субсидируемыми. Примечательно, что регионы, богатые природными ресурсами, которые по логике вещей должны быть экономически устойчивыми, парадоксальным образом отягощаются введением высоких федеральных налогов. Такая динамика налогообложения в сочетании с растущим социально-экономическим неблагополучием подчеркивается такими учеными, как А. В. Петрянин [5, с. 329]. Еще больше усугубляют экономическую ситуацию проблемы высокой инфляции и кредитоспособности. К началу 2020 года почти половина российских заемщиков справлялась со своими финансовыми обязательствами, имея возможность обслуживать только один кредит. Всеобъемлющая социально-экономическая структура также выявляет резкое социальное и имущественное расслоение, растущую пропасть между богатыми и обездоленными, а также последствия роста безработицы и снижения заработной платы. В работе И. А. Дьяченко подчеркивается неравномерность экономических, социальных и политических траекторий, по которым движутся эти регионы, служащие потенциальными рассадниками экстремистских тенденций [4, с. 16].
Политический ландшафт еще больше усугубляет эти социально-экономические трудности. Центральное место в этом занимает несменяемость государственной власти, характеризующаяся глубоко укоренившимся уровнем коррупции среди чиновников. Это должностное преступление не ограничивается определенным эшелоном управления, а пронизывает как низшие, так и высшие слои. Последствия такой глубоко укоренившейся коррупции становятся особенно очевидными при рассмотрении дела А. В. Улюкаева, бывшего министра экономического развития, которому был вынесен обвинительный приговор по обвинению во взяточничестве [7]. Однако этот случай не является единичным случаем, поскольку различные ведомства стали свидетелями расследований в отношении других высокопоставленных чиновников. Эта всепроникающая коррупция в сочетании с чрезмерным укреплением силового блока государства подрывает общественное доверие. Ситуация еще более усугубляется заметной слабостью правоохранительных органов, которую часто объясняют отсутствием надлежащей квалификации. Более того, очевидное отсутствие независимой и объективной судебной системы создает благодатную почву для укоренения экстремизма.
Эти социально-экономические и политические факторы приводят к вопиющим региональным экономическим диспропорциям. Регионы, обладающие природными ресурсами, такие как Томская область, сталкиваются с бюджетной головоломкой, даже внося существенные взносы в федеральный бюджет. Последствия экономического кризиса ощутимы в растущей неплатежеспособности людей, заметном снижении уровня жизни и растущей доле населения, медленно приближающейся к обнищанию. Этот сценарий еще более омрачается повышенной кредитной зависимостью населения.
В политическом ландшафте устойчивое правление одной и той же когорты или отдельного лица часто приводит к заметному застою, создавая питательную среду для экстремистских идеологий. Эта укоренившаяся система, если ее не оспаривать, начинает подрывать демократические ценности, заставляя население подвергать сомнению саму суть и эффективность таких структур управления. Вытекающее из этого отсутствие политического динамизма может стать катализатором массовых движений, которые бросают вызов не только статус-кво, но и, порой, фундаментальным основам господствующей системы. Сегменты общества, чувствующие себя маргинализированными или неуслышанными в таких условиях, начинают искать альтернативные идеологии или платформы, на которых можно было бы урегулировать их недовольство.
Идеологические движущие силы экстремизма часто имеют историческую подоплеку, особенно очевидную в том, что значительная часть населения испытывает ностальгию по коммунистической эпохе. Такие настроения являются не просто воспоминаниями об ушедшей эпохе, но свидетельствуют о стремлении к воспринимаемой стабильности и ясности, которые когда-то обещала коммунистическая идеология. Распад СССР был не просто геополитическим событием; он означал распад идеологического оплота, что привело к фрагментации общественных убеждений. В отсутствие объединяющего направления многие чувствовали себя беспомощными, и в этом вакууме экстремистские идеологии нашли благодатную почву, позиционируя себя как альтернативы, предлагающие направление и цель.
При анализе последствий такого идеологического вакуума в качестве ключевого ориентира выступает работа С. А. Воронцова [2]. Его рассуждения проливают свет на последствия государственной политики, особенно на пренебрежение такими сегментами, как молодежь, демографией, изобилующей энергией, потенциалом и, к сожалению, впечатлительностью. Молодежь, ищущая идентичность и цель в быстро меняющемся мире, становится уязвимой мишенью для экстремистских нарративов, когда они воспринимают государство как безразличное к их устремлениям. В отсутствие конструктивных каналов для выражения своего разочарования или поиска руководства соблазн радикальных идеологий, предлагающих четкие (хотя часто и искаженные) пути, становится сильнее. Их последовательная маргинализация только подчеркивает их тяготение к платформам, которые признают и обосновывают их существование и проблемы.
Однако идеологические факторы являются лишь одним из аспектов этой многогранной проблемы. Этнические или религиозные социальные конфликты добавляют еще один уровень сложности. Эти конфликты часто приводят к возрождению исторических воспоминаний и традиций, путешествию в анналы времени, где возрождаются повествования, как реальные, так и воображаемые. Этот процесс вспоминания прошлого часто включает в себя приукрашивание, при котором события либо прославляются, либо поносятся. Такая мифологизация служит двойным целям: с одной стороны, она разжигает патриотизм, напористую гордость за свое наследие, а с другой — бередит старые раны, враждебность и предубеждения по отношению к другим. В такой напряженной атмосфере часто появляются харизматичные лидеры, использующие эти возродившиеся настроения и манипулирующие ими в политических целях или для продвижения своих личных планов.
Рассматривая более широкие детерминанты экстремизма, комплексный подход требует углубленного изучения социально-экономической и политической структуры общества. Научные труды А. Р. Ратинова подчеркивают важность социально-экономических потрясений для влияния на экстремистские тенденции [6, с. 113]. Понимание автором актов ненависти или вражды, особенно на фоне социально-экономических преобразований, подчеркивает, как эти акты могут разжигать скрытые конфликты. Они не только разрушают хрупкую социальную структуру, но и в экстремальных обстоятельствах могут подтолкнуть общество к конфронтации или революционным путям.
Исторически сложилось так, что тень экстремистской преступности становится все более заметной во время социально-экономических потрясений. Наглядный пример — экономический спад в России в середине девяностых годов. Тем не менее, вызовы сегодняшнего дня, связанные с глобализацией и появлением транснациональных преступных образований, основанных на религии, добавили новые измерения экстремистской парадигме.
Демографические закономерности, особенно возрастная структура населения и миграция, хотя их часто упускают из виду, играют решающую роль в понимании корней экстремизма и его охвата. Снижение влияния миграции из соседних стран резко контрастирует с растущим вовлечением молодежи в экстремистские действия. Такая радикализация среди молодежи означает не только диссонанс с господствующими структурами, но и настоятельный призыв к самоанализу и действиям со стороны общественных и государственных структур.
Завершая этот дискурс, взгляд В. А. Диля на молодежный экстремизм предлагает точку зрения, заставляющую задуматься [3, с. 11]. Для многих молодых людей экстремизм — это не цель, а средство, инструмент для изменения их реальности. Хотя поначалу это может показаться бурной переходной фазой, основная надежда заключается в зарождении ненасильственного общества. Тем не менее, парадокс заключается в убеждении, что для создания этого предполагаемого общества необходимо разрушить старые здания, нарушая хрупкий баланс между стремлениями к преобразованию и потенциальным уничтожением исторического и общественного наследия.
Итак, в качестве причин и условий публичных призывов к экстремизму следует указать кризис в экономической системе общества, особенности политической системы, характеризующейся глубоко укоренившимся уровнем коррупции среди чиновников, социально-экономические факторы, которые приводят к вопиющим региональным экономическим диспропорциям. Отсутствие политического динамизма может стать катализатором массовых движений, которые бросают вызов не только статус-кво, но и, порой, фундаментальным основам господствующей системы. Сегменты общества, чувствующие себя маргинализированными или неуслышанными в таких условиях, начинают искать альтернативные идеологии или платформы, на которых можно было бы урегулировать их недовольство.
Литература:
- Уголовный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // СЗ РФ. — 1996. — № 25. — Ст. 2954.
- Воронцов С. А. О направлениях противодействия вовлечению студенческой молодежи в экстремистскую и террористическую деятельность: Выступление на III Всероссийской научно-практической конференции / С. А. Воронцов. М., 18–19 октября 2012 года. Национальный антитеррористический комитет. — Текст: электронный. — URL: http://nac.gov.ru/content/4263.html (дата обращения: 11.09.2023).
- Диль В. А. Тенденции развития современного экстремизма: молодежный и информационный экстремизм / В. А. Диль // Известия ТПУ. — 2009. — № 6. — С. 11–22.
- Дяченко И. А. Особенности проявлений политического экстремизма участниками молодежных объединений в современной России (детерминанты, воспроизводство, политическая идентичность): автореф. дис.... канд. полит. наук / И. А. Дяченко. — Ростов н/Дону, 2011. — 26 с.
- Петрянин А. В. Противодействие преступлениям экстремистской направленности: уголовно-правовой и криминологический аспекты:. диссертация. … доктора юрид. наук / А. В. Петрянин. — М., 2014. — 132 с.
- Ратинов А. Р. Ответственность за разжигание вражды и ненависти: психолого-правовая характеристика / А. Р. Ратинов. — М.: Норма, 2005. — 617 с.
- Суд приговорил Улюкаева к 8 годам строгого режима. — Текст: электронный. — URL: https://www.rbc.ru/society/15/12/2017/5a3292749a79478fb1606186 (дата обращения: 11.09.2023).
