В статье обосновываются особенности субъекта преступления по ст. 303 УК РФ. Особый акцент сделан на практических проблемах определения такого субъекта и недостатках законодательной регламентации состава преступления, связанного с фальсификацией доказательств и результатов оперативно-разыскной деятельности, в аспекте субъекта таких преступных деяний.
Ключевые слова: субъективные признаки, субъект, преступление, фальсификация доказательств, должностное лицо.
Для квалификации любого преступного деяния необходимо установить состав преступления, который включает в себя объективные и субъективные признаки. Актуально это и для фальсификации доказательств и результатов оперативно-разыскной деятельности, уголовная ответственность за которые установлена в рамках ст. 303 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ [6]). При этом особую дискуссионность на сегодняшний день вызывает вопрос о субъекте такого преступления. Главным образом это связано с тем, что на практике возникают трудности при его определении. Как следствие, органы правоприменения сталкиваются с определенными проблемами при квалификации деяний по ст. 303 УК РФ. В данной связи имеется необходимость в доктринальной проработке указанных аспектов и выработки авторского концепта субъекта фальсификации доказательств и результатов оперативно-разыскной деятельности.
Переходя непосредственно к исследованию субъекта преступления по ст. 303 УК РФ, следует указать, что такие преступные деяния в преимущественном большинстве относятся к латентной преступности. В большей степени это обусловлено трудностями их «распознавания», выявления. Информация о факте совершения такого преступления зачастую поступает только из такого источника как обращение в правоохранительные органы лицом, чьи права и интересы могут быть нарушены сфальсифицированным доказательством. Однако таких обращений на практике крайне мало [2, c. 434]. Как следствие, и квалификации преступлений по указанной статье на практике встречается не так много, о чем свидетельствуют и статистические данные [3]. Данные факторы обусловлены и наличием трудностей в выявлении виновного лица по ст. 303 УК РФ.
Далее охарактеризуем субъекта преступлений по ст. 303 УК РФ. Так, законодатель признает, что в качестве таковых могут выступать общий субъект (физическое лицо, достигшее возраста 16 лет), а также специальный. Например, конкретизирован субъект преступления в рамках ч. 2 ст. 303 УК РФ таковыми могут являться «лица, производящие дознание, следователь, прокурор или защитник», а в ч. 4 ст. 303 УК РФ субъектом выступает «лицо, уполномоченное на проведение оперативно-разыскных мероприятий».
Соответственно, при определении специального субъекта преступления необходимо руководствоваться не только нормами УК РФ, но и специальными нормативными правовыми актами, которые устанавливают перечень полномочий, должностные функции и правовое положение в целом того или иного лица. В данном аспекте речь идет о нормах уголовно-процессуального законодательства, а также, например, Федеральном законе от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» и др.
Так, например, как указывает О. В. Фирсов, «в практике встречаются случаи, когда отдельные следственные и процессуальные действия, проводимые дознавателями и следователя- ми, также весьма схожи с ОРМ, однако по основаниям, порядку и субъектам их проведения таковыми не являются. Такие должностные лица не проходят службу в оперативном подразделении, не были официально уполномочены на проведение ОРМ и, соответственно, не могут быть субъектами преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 303 УК РФ. В случае фальсификации доказательств такие лица подлежат привлечению к ответственности по ч. 1–3 ст. 303 УК РФ» [7, c. 223].
Иными словами, при выявлении субъекта преступления по ст. 303 УК РФ и последующей квалификации его деяний достаточно важно обращать внимание на правовое положение такого лица, которое регламентируется нормами специального законодательства. Данные факторы зачастую не учитываются правоприменительными органами и, как следствие, действия лица квалифицируются неправильно. Данная ситуация характерна не только для ч. 4 ст. 303 УК РФ, но и иных частей исследуемой статьи. Так, например, в аспекте ч. 1 ст. 303 УК РФ особое значение при определении субъекта преступления будет иметь вопрос о его правовом положении в процессуальных отношениях. Для ответа на данный вопрос правоприменительным органам также важно руководствоваться нормами специальных актов (например, гражданско-процессуальным законодательством и др.).
По ч. 2 ст. 303 УК РФ виновные лица достаточно часто ссылаются на то, что они не являются субъектом преступления, поскольку в силу определенных обстоятельств не исполняли свои должностные функции. Например, в результате временной нетрудоспособности. Однако по таким категориям уголовных дел практика сформировалась уже достаточно единообразно, в результате чего суды усматривают в действиях лица исследуемый состав преступлений.
Так, в одном из примеров суд указал, что «вопреки мнению осужденной и её защитника, полномочия лица, производящего дознание, независимо от норм трудового или гражданского законодательства, определяются Уголовно-процессуальным кодексом РФ: приняв к своему производству уголовные дела и приступив к их расследованию, дознаватель Е. А. приобрела права, предусмотренные ст.41 УПК РФ. Её полномочия по расследованию уголовных дел не прекращаются в связи с наличием листка временной нетрудоспособности, поскольку дела не передавались ею в производство других уполномоченных лиц. Вместе с тем, инкриминируемые Абрамовой А. Е. деяния непосредственно связаны именно с её деятельностью как лица, производящего дознания, поэтому, вопреки доводам апелляционных жалоб, осужденная являлась субъектом преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 303 УК РФ» [1].
Вместе с тем, на наш взгляд, особенности обоснования субъекта преступления по ст. 303 УК РФ нуждаются в конкретизации и систематизации в рамках Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2022 № 20 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях против правосудия» [4], поскольку на сегодняшний день ответы на многие вопросы, связанные с определением субъекта преступления по ст. 303 УК РФ, вытекают из сформировавшейся судебной практики нижестоящих судов. Однако в отдельных случаях суды принимают и кардинально противоположные решения при аналогичных обстоятельствах, что указывает на необходимость установления особенностей определения субъекта преступления по ст. 303 УК РФ в рамках указанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ.
Кроме того, в научной среде достаточно дискуссионным является вопрос о признании в качестве субъекта преступления по ст. 303 УК РФ такого лица как защитник. Так, по ч. 2 ст. 303 УК РФ все кроме него являются должностными лицами в силу своих обязанностей. Как следствие, в научной среде указывается, что «справедливым в качестве субъектов преступления считается выделять трех первых перечисленных лиц, так как уголовное дело находится в их производстве и они наделены полномочиями по проверке доказательств и их приобщению. Однако соответствующие полномочия отсутствуют у защитника» [2, c. 435]. На наш взгляд, выделение защитника в качестве субъекта преступления по ч. 2 ст. 303 УК РФ является обоснованным, поскольку он также может фальсифицировать доказательства и результаты оперативно-разыскной деятельности, и уголовная ответственность за такие деяния должна наступать в рамках более высоких санкций (не по ч. 1 ст. 303 УК РФ). Вместе с тем, на наш взгляд, в рамках Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2022 № 20 следует конкретизировать случаи, в которых защитник выступает субъектом преступления. Иными словами, следует в неисчерпывающем виде обозначить круг таких действий. Например, защитник может заявить ходатайство о приобщении к материалам уголовного дела ложных доказательств. Представляется, что это также влечет уголовную ответственность по ч. 2 ст. 303 УК РФ.
Кроме того, в научной среде предлагается выделить в качестве субъекта преступления по ст. 303 УК РФ таких лиц, как судьи, эксперты, специалисты, секретари судебного заседания и др. [5, c. 70] Вместе с тем, как указывает Е. А. Рененкова, «данные лица не обладают соответствующими процессуальными полномочиями для предоставления доказательств» [5, c. 70]. Более того, для них установлена специальная уголовная ответственность за подобные преступные деяния. Например, для судей это ст. 292 УК РФ, для эксперта и специалиста — ст. 307 УК РФ.
Однако, на наш взгляд, представляется оправданным выделить такого субъекта преступления по ст. 303 УК РФ как лицо, ведущее протокол судебного заседания. Фактически случаи такой фальсификации, а именно — искажение показаний свидетелей, которые нередко являются единственным доказательством, остаются ненаказуемыми, так как замечания на протокол не принимаются без указания причин.
Таким образом, проведенный анализ позволяет говорить о наличии практических трудностей, с которыми сталкиваются правоприменительные органы, при определении субъекта преступления по ст. 303 УК РФ. Как следствие, с учетом выявленных проблем, нами предлагается:
1) Конкретизировать особенности определения и обоснования субъекта преступления по ст. 303 УК РФ в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2022 № 20;
2) В рамках Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2022 № 20 следует конкретизировать случаи, в которых защитник выступает субъектом преступления. Соответственно, круг таких действий должен быть отчасти конкретизирован в отношении такого субъекта как защитник, что, в свою очередь, упростит квалификацию его деяний по ст. 303 УК РФ;
3) Необходимо дополнить ч. 2 ст. 303 УК РФ таким субъектом преступления как лицо, ведущее протокол судебного заседания.
Литература:
- Апелляционное постановление Тульского областного суда от 30.10.2017 по делу № 22–2229/2017 [Электронный ресурс] // URL: http://sudact.ru/regular/doc/N5N1DKWJzHV/ (дата обращения: 12.06.2023).
- Ворончихина Е. В. Фальсификация доказательств: актуальные проблемы // Вопросы российской юстиции. — 2020. — № 5. — С. 433–440.
- Показатели преступности России [Электронный ресурс] // URL: http://crimestat.ru/offenses_map (дата обращения: 12.06.2023).
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2022 № 20 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях против правосудия» // Российская газета. № 145. 2022.
- Раненкова Е. А. Актуальные проблемы фальсификации доказательств и результатов оперативно-разыскной деятельности по субъективным признакам // Криминологический журнал. — 2021. — № 3. — С. 67–73.
- Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 28.04.2023) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.
- Фирсов О. В. Проблемы уголовно-правовой квалификации фальсификации результатов оперативно-розыскной деятельности // Правосудие на современном этапе. Новые вызовы времени. — Чита, 2022. — С. 221–224.
