В данной статье исследованы разновидности связи между убийцей и жертвой и даны научно-практические рекомендации по применению данного элемента в ходе построения версий о лице, совершившем данное преступление.
Ключевые слова: убийство с особой жестокостью, криминалистическая характеристика, взаимосвязь между преступником и жертвой убийства, построение версий
This article explores the types of connection between the killer and the victim and provides scientific and practical recommendations for the use of this element in the course of building versions about the person who committed this crime.
Keywords: murder with special cruelty, forensic characterization, relationship between the perpetrator and the murder victim, building versions
Применительно к расследованию убийств, совершенных с особой жестокостью, немаловажную роль играет разработка алгоритма процессуальных, следственных, организационно-подготовительных действий и оперативно-розыскных мероприятий, исходя из следственной ситуации, складывающейся на первоначальном этапе. Являясь по своей сути программой (планом) средств достижения целей (предмет расследования), которые определены следователем и должны быть достигнуты для установления всех обстоятельств расследуемого убийства, он повышает качество его деятельности по обнаружению и фиксации следов преступления.
Таким образом, следственные действия, их последовательность и содержание на первоначальном этапе расследования убийств, совершенных с особой жестокостью, определяются целями расследования, которые, в свою очередь, определяются следственной ситуацией, которая сложилась на данном этапе: установлена ли личность убитого, имеется ли информация о лице, совершившем убийство, и др.
В общем смысле, построение следственных версий позволяет определить цель расследования путем конкретизации обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Для построения определенной следственной версии необходимо основание. Основанием является конкретная информация, полученная на начальных этапах расследования. Сначала используются типовые версии, которые разработаны в криминалистической теории.
Существует достаточное количество типовых следственных версий при расследовании убийств.
— перемещение и сокрытие трупа после совершения убийства наиболее часто осуществляют родственники убитого либо иные близкие лица или знакомые;
— расчленение трупа также чаще всего осуществляют родственники убитого либо близкие люди, проживающие с ним;
— убийство в корыстных целях наиболее часто осуществляется лицами, которые ранее были судимы за хищение.
По мнению автора, можно выделить существование следующих видов связи между преступником и жертвой убийства:
1. По степени глубины вовлеченности убийцы и жертвы во взаимоотношения:
— родственные связи, включая зарегистрированный брак — 25 % от общего количества убийств, совершенных с особой жестокостью;
— сожительство — 10 %;
— приятельски-дружеские, соседские, служебные связи (в т. ч. случайное знакомство (встреча) непосредственно перед убийством) — 65 %.
2. По временной продолжительности:
— Длительные связи — 91 %. Между жертвой и лицом, совершившим убийство, существуют продолжительные (от одного месяца до нескольких десятков лет) устойчивые, стабильные взаимоотношения (родственные, приятельски дружеские, деловые и др.). Непосредственные контакты могут быть как постоянными (ежедневными), так и периодичными в зависимости от объективных и субъективных факто ров, обусловленных степенью глубины вовлеченности убийцы и жертвы во взаимоотношения.
— Кратковременные связи — 9 %. Между жертвой и лицом, совершившим убийство, существуют кратковременные (несколько дней, недель) связи (например, заключение сделки купли-продажи). Либо это единичная встреча преступника с ранее неизвестным ему лицом, закончившаяся убийством последнего (убийство в драке из хулиганских побуждений; убийство, сопряженное с изнасилованием) [4, с. 37].
3. По характеру эмоциональной окраски взаимоотношений:
— сопровождающиеся в основном положительными эмоциями — 32 %;
— сопровождающиеся в основном отрицательными эмоциями — 68 %.
4. По наличию личных контактов убийцы и жертвы до момента совершения преступления:
— непосредственная связь, т. е. преступник и жертва лично контактировали друг с другом (встречи, общение по телефону или через мессенджеры и др.);
— опосредованная связь, т. е. преступник и жертва лично друг с другом до момента убийства не контактировали, но знали о существовании друг друга (обычно такие связи между жертвой и преступником (исполнителем либо организатором убийства) присутствуют при осуществлении сторонами коммерческой (два юридических лица занимаются идентичной предпринимательской деятельностью в одной сфере и конкурируют между собой) либо криминальной деятельности (раздел сфер влияния между организованными преступными группами)).
5. По степени выраженности связи между жертвой и лицом, совершившим убийство с особой жестокостью:
— открытые, т. е. люди из окружения жертвы и преступника осведомлены о том, что данные лица поддерживают взаимоотношения друг с другом;
— скрытые (конспиративные) [5, с. 7], т. е. взаимоотношения данных лиц скрываются от окружающих (мотивами их действий по сокрытию взаимоотношений могут быть сокрытие внебрачных половых связей; сокрытие связей с криминальной средой и пр.).
Ряд ученых отмечают, что «связи между потерпевшим и преступником нередко являются одним из основных факторов, стимулирующих принятие и осуществление решения об убийстве» и выделяют [4, с. 39–43]:
1) прямые связи (лицо, совершившее убийство с особой жестокостью, получает от убийства определенное психологическое удовлетворение (месть, личная неприязнь и т. д.));
2) косвенные связи (лицо, совершившее убийство с особой жестокостью, не получает от действий по лишению жизни психологического удовлетворения, т. к. убийство в данном случае есть способ достижения другой цели 6]);
3) смешанные связи (полимотивированное поведения преступника).
Мы считаем, что в данном случае речь идет не о разновидности связи между жертвой убийства и преступником, а о мотивах, по которым совершается данное преступление.
Разновидности связей, существующих между жертвой убийства и лицом, совершившим убийство с особой жестокостью, напрямую влияют, как показывает обобщенная следственная практика и как отмечают ученые-криминалисты [7, с. 56], на выбор преступником способа подготовки, совершения, сокрытия убийства. Так, при расследовании убийств, совершенных с особой жестокостью, наблюдается следующая закономерность: если между лицом, его совершившем, и жертвой имелись родственные связи или длительные либо кратковременные приятельски-дружеские, соседские и др. открытые связи, то преступник прибегает к действиям по сокрытию убийства (перемещение, маскировку, уничтожение материальных следов убийства и др.). Обычно в данном случае между жертвой и лицом, совершившем убийство с особой жестокостью, имеются конфликтные отношения, о которых известно широкому кругу лиц (62 %). Соответственно, убийца понимает, что по факту расследования данного преступления он будет включен в список лиц, которые будут проверяться на возможную причастность к убийству.
Если связь кратковременная (знакомство произошло непосредственно перед убийством) либо длительная, но скрытая (конспиративная), то преступник действий по сокрытию убийства в большинстве случаев не осуществляет или они минимальны (переместить труп, забросать его ветками, листвой и т. д.).
Действия по подготовке убийства с особой жестокостью также зависят от связи жертвы и лица его совершившего: 53 % лиц, близко знакомых с жертвой либо являющихся ее родственниками, а также 22 % лиц, не знакомых с жертвой, готовились к совершению преступления. Следует также отметить, что значительная часть рассматриваемых нами убийств (около 55 %) совершается в результате внезапно возникшей ссоры, сопровождается совместным распитием спиртного жертвой и преступником, и действий по подготовке убийства в данном случае не осуществляется.
На выбор способа подготовки, совершения, сокрытия убийства с особой жестокостью оказывают влияние не только связи, существовавшие между жертвой и лицом, его совершившем, но и другие обстоятельства:
— место, время убийства;
— личностные особенности преступника и его состояние;
— личностные особенности жертвы и др.
Тем не менее знание и использование следователем отдельных элементов криминалистической характеристики преступления позволяют следователю на первоначальном этапе расследования неочевидного убийства построить обоснованные версии о лице, его совершившем.
Таким образом, роль следственных версий при расследовании убийств действительно велика. Взяв за основу некоторые типовые версии о лице, совершившем преступление, следователь определяет некие границы поиска. Далее посредством анализа всей полученной по делу информации следователь определяет свойства личности неустановленного преступника, тем самым сужая границы.
Литература:
- Грицаев С. И., Помазанов В. В., Степаненко С. Г. Построение следственных версий при расследовании убийств // Закон и право. 2019. № 12. С. 147–151.
- Манукало Д. Д., Фролов В. В. Построение и проверка версий при расследовании преступлений, совершенных в условиях неочевидности // Научное обеспечение агропромышленного комплекса: сборник статей по материалам 76-й научнопрактической конференции студентов по итогам НИР за 2020 год. В 3-х ч. / Отв. за вып. А. Г. Кощаев. Краснодар: КубГАУ, 2021. С. 582–584.
- Меретуков Г. М., Грицаев С. И., Помазанов В. В. Проверка причастности лица к убийству // Вестник Томского государственного университета. 2020. № 453. С. 247–252.
- Неволина Н. Е. Криминалистическое значение информации о личности жертвы убийства: дисс....канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2003. 160 с.
- Карагодин В. Н., Никитина Е. В., Зашляпин Л. А. Расследование убийств: учебное пособие. Екатеринбург: УрГЮА, 1993. 95 c.
- Козлов Ю. С., Грицаев С. И. Особенности личности преступника, совершившего убийство с особой жестокостью // Научное обеспечение агропромышленного комплекса: сб. ст. по материалам 73-й научно-практическая конференция студентов по итогам НИР за 2017 год / Отв. за вып. А. Г. Кощаев. Краснодар: КубГАУ, 2018. С. 1118–1121.
- Видонов Л. Г., Селиванов Н. А. Типовые версии по делам об убийствах: справочное пособие. Горький, 1981. 56 c.
