Гражданско-правовая ответственность как элемент правового статуса арбитражного управляющего



В представленной статье автор рассматривает специфические черты гражданско-правовой ответственности арбитражного управляющего. Подчеркивается значение данного института и выявляются его сущностные характеристики.

Ключевые слова: ответственность, арбитражный управляющий.

Одним из специализированных механизмов рыночной экономики, позволяющих обеспечить стабильное и эффективное развитие гражданского оборота, является возможность признания нерадивых субъектов предпринимательской деятельности и обычных граждан несостоятельными, то есть банкротами. Процедура реализации этого процесса достаточно подробно регламентирована правовыми предписаниями и должна реализовываться исключительно в правовом поле.

Для достижения целей института банкротства законодатель предусматривает и особую систему субъектов, ведущее значение в которой, помимо арбитражного суда, имеет лицо, осуществляющее специализированную управленческую деятельность. Его принято именовать арбитражным управляющим (далее — АУ).

Также как и любой иной субъект в правовом пространстве арбитражный управляющий имеет особый статус. Ввиду закрепления его преимущественно правовыми нормами, его принято именовать правовым.

В целом дефиниция «правовой статус» является одной из самых классических для юридической доктрины и по общему её трактованию обозначает положение или состояние какого-либо лица [1], которое представляет собой совокупность прав и обязанностей соответствующего субъекта [2]. В отдельных исследованиях структуру правового статуса определяют как более сложную, в частности, в него принято включать также и юридическую ответственность [3; 4]. Полагаем, в отношении АУ рассмотрение закрепленных мер ответственности позволит логично завершить концепцию правового положения арбитражного управляющего, а с практической позиции — внедрить наиболее эффективные инструменты контроля за деятельностью АУ и выработать механизм точечного воздействия на поведение недобросовестных лиц и восстановление нормального хода гражданского оборота.

Базовые начала ответственности управляющего закреплены в п. 4 ст. 23 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее также — Закон о банкротстве) [5]. Комплексный анализ указанного положения и иных законодательных предписаний позволяет говорить о возможности рассмотрения ответственности исследуемого субъекта как межотраслевой. Фактически возможность привлечения к ответственности базируется на нормах административного, уголовного, гражданского законодательства; также предусматривается возможность применения мер дисциплинарной ответственности.

Следовательно, нормативной базой в данном случае являются нормы отраслевых кодексов — ГК [6], Кодекса об административных правонарушениях РФ [7] и Уголовного кодекса РФ [8].

Среди данного комплекса санкций, конечно же, наиболее суровым считается уголовное наказание. Однако возможность привлечения АУ именно к этой разновидности ответственности достаточно ограниченна и редко встречается на практике. Гораздо более обширен опыт привлечения управляющих к административной ответственности. Её содержание имеет более мягкий характер и приводит к наложению штрафа на АУ, либо возможности временного отстранения его от возможности заниматься профессиональной деятельностью.

Применение мер административной и уголовной ответственности, так же как и дисциплинарной, между тем, не способно удовлетворить интерес кредиторов, изначально связанных с желанием получить причитающееся им от первоначального должника. Компенсаторно-восстановительный потенциал гражданско-правовой ответственности способен нивелировать этот недостаток. Именно поэтому число попыток привлечения АУ к возмещению убытков постоянно увеличивается. Так, подобного рода заявлений в 2019 г. было зафиксировано 486 [9], а в 2021 уже 714 [10].

Интересен вопрос о возможности признания за ответственностью арбитражного управляющего социальной функции. Достаточно подробно именно о такой возможности, точнее подобном трактовании существа цивилистической ответственности, говорится в решении Конституционного суда РФ от 13 декабря 2016 г. [11].

В литературе вопрос о возможности признания за изучаемым явлением такого характера не исследовался. Однако социальное качество ответственности достаточно повсеместно признаётся за нотариусами [12]. Обосновывается такой подход указанием на реализацию институтом нотариата особых публичных функций. Как известно, АУ также участвует в представлении интересов общества и государства в рамках банкротного процесса и потому особый социальный статус управляющего предполагается. Значит, и ответственность имеет то же самое наполнение.

Весьма короткое «изречение» законодателя в ст. 20.4 Закона о несостоятельности о гражданско-правовой ответственности получает подробное раскрытие в иных положениях данного нормативно-правового акта, общих положениях об ответственности и практике. Впрочем, сущность самой цивилистической ответственности изменению не подлежит, но выделяется ряд серьезных особенностей данного института. Рассмотрим их подробнее.

1. Возможность реализации гражданско-правовой ответственности напрямую связана с правонарушением, совершенным арбитражным управляющим исключительно в ходе процедуры банкротства. Следовательно, рассматриваемая разновидность ответственности имеет деликтный характер.
2. Традиционно убытки причиняются в виде утраты определенного имущества потерпевшего. В исследуемых правоотношениях, как разъяснено в п. 11 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 мая 2012 г. № 150 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с отстранением конкурсных управляющих» [13], под убытками, причиненными должнику, а также его кредиторам, понимается любое уменьшение или утрата возможности увеличения конкурсной массы, которые произошли вследствие неправомерных действий (бездействия) конкурсного управляющего, при этом права должника и конкурсных кредиторов считаются нарушенными всякий раз при причинении убытков.

Следовательно, сами кредиторы или иные участвующие в банкротном процессе лица не несут каких-либо негативных отражений на собственном имущественном состоянии. Управляющий даже не имеет к нему никакого доступа, однако потенциально причиняет вред в связи с уменьшением потенциальной (возникающей после удовлетворения требований кредитора) имущественной сферы должника.

3. Традиционно ответственность выражается для нарушителя в отрицательных имущественных последствиях. Однако Закон о несостоятельности предусматривает сразу два инструмента, последовательное применение которых может сохранить объем имущества массы самого арбитражного управляющего не тронутым, — это страхование его ответственности и компенсационный фонд саморегулируемой организации.
4. Гражданско-правовая ответственность АУ реализуется в процедурных формах специального рода, предусмотренных законодательством о банкротстве, однако предполагается существенное субсидиарное использование норм процессуального законодательства.
5. В силу прямого указания закона ответственность наступает на основе специального судебного решения. Однако общая добровольность гражданско-правовой ответственности может проявиться и в этом случае — АУ за счет собственных средств может возместить понесенные убытки. Напомним, что наличие договора обязательного страхования не запрещает добровольного исполнения обязанности самим причинителем вреда, хотя такой сценарий развития событий видится маловероятным. Важно и то, что использование страхового потенциала невозможно без специального правоприменительного акта.
6. Закон о несостоятельности предусматривает весьма ограниченный набор мер гражданско-правовой ответственности, фактически сводя его только к возмещению убытков. Между тем, статья 12 ГК, помимо этой меры ответственности, предусматривает возможность использования и иных.

Таким образом, для формирования полноценного статуса арбитражного управляющего необходимо определить границы и особенности его ответственности. Правовые предписания Закона о несостоятельности прямо предусматривают обязанность действовать добросовестно и разумно в интересах должника и содержат буквально три санкции — отстранение, дисквалификация и возмещение убытков. Кроме того, иные нормы права предусматривают возможность привлечения рассматриваемого субъекта практически ко всем видам юридической ответственности. Но лишь ответственность гражданско-правовая при этом способна компенсировать убытки и восстановить имущественную сферу потерпевшего. При этом она обладает целым рядом специфических особенностей, обусловленных существом банкротного процесса.

Литература:

1. Малая советская энциклопедия / Под ред. Н. Н. Аничкова, А. Н. Баранова, Н. В. Баранова и др. — М.: Государственное научное издательство «Советская энциклопедия», 1960. — Т. 8. — С. 1095.
2. Большой юридический словарь / Под ред. А. Я. Сухарева, В. Е. Крутских. — М.: ИНФРА-М, 2001. — С. 587.
3. Матузов Н. И. Юридические обязанности и ответственность как элементы правового статуса личности // Конституция СССР и правовое положение личности. — М., 1979. — С. 87.
4. Барзилова Ю. В. Юридические обязанности как элемент правового статуса личности: Дис.... канд. юрид. наук. — Саратов, 2006. — С. 22–23.
5. Федеральный закон от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» [ред. от 02.07.2021] // СЗ РФ. — 2002. — № 43. — Ст. 4190.
6. Гражданский кодекс РФ (часть вторая) от 26 января 1996 г. № 14-ФЗ [в ред. от 25.02.2022] // СЗ РФ. — 1996. — № 5. — Ст. 410.
7. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ [в ред. от 28.05.2022] // Российская газета. — 2001. — № 256.
8. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ [ред. от 25.03.2022] // СЗ РФ. — 1996. — № 25. — Ст. 2954.
9. Сводные статистические сведения о деятельности федеральных арбитражных судов за 2019 год // Режим доступа: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=5257 (дата обращения: 02.06.2022).
10. Сводные статистические сведения о деятельности федеральных арбитражных судов за 2021 год // Режим доступа: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=6122 (дата обращения: 02.06.2022).
11. Постановление Конституционного Суда РФ от 13 декабря 2016 г. № 28-П // Вестник Конституционного Суда РФ. — 2017. — № 2.
12. Щенникова Л. В. Социальная функция гражданско-правовой ответственности нотариусов // Нотариус. — 2020. — № 6. — С. 22.
13. Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 мая 2012 г. № 150 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с отстранением конкурсных управляющих» // СПС «КонсультантПлюс».