На современном этапе развития экономики обеспечение устойчивого экономического оборота и улучшения инвестиционной привлекательности Российской Федерации представляются наиболее актуальными.
Одним из серьезных препятствий к осуществлению таких задач может стать тенденция необоснованного возбуждения уголовных дел в отношении субъектов предпринимательской деятельности. [1, с.49]
В ежегодных Посланиях Президента РФ Федеральному Собранию Российской Федерации на 2016–2017 гг. неоднократно подчеркивалась необходимость снижения давления на бизнес со стороны правоохранительных органов. Создание благоприятного инвестиционного климата в России должно обеспечиваться, в частности, запретом произвольного вмешательства уголовного права в экономические процессы. В Послании Федеральному Собранию Российской Федерации на 2016 г. Президент Российской Федерации отметил, что вынесением приговора заканчиваются только 15 % дел по экономическим составам, что подтверждает широкое использование уголовно-правовых механизмов в недобросовестной конкурентной борьбе. [2]
Во многом причиной необоснованного возбуждения уголовных дел становится сложившаяся неопределенность границ между преступлениями в сфере экономики и гражданскими правонарушениями.
Есть много примеров, когда общественные отношения подпадают под регулирование как уголовного, так и гражданского права. Так, преступная мошенническая деятельность может совершаться под прикрытием гражданско-правовых сделок, поэтому бывает крайне сложно отграничить мошенничество от неисполнения или ненадлежащего исполнения договорных обязательств.
Ошибки в квалификации чреваты необоснованным применением норм уголовного права с соответствующими ему методами правового регулирования либо, в противоположном случае, неприменению уголовно-правовых норм в случаях, когда это как раз необходимо.
Вышесказанное безусловно делает установление критериев разграничения преступлений в сфере экономики с гражданскими правонарушениями одной из наиболее актуальных задач на сегодняшний день.
Как правило, под разграничением принято понимать такое установление границ между понятиями, когда выбор одного из понятий исключает наличие другого и наоборот.
Между тем проблему разграничения преступления в сфере экономики с гражданским правонарушением не следует рассматривать в аспекте выбора одного из этих деяний. Механизм взаимоотношения преступления и гражданского правонарушения гораздо более сложный, чем это принято считать. Гражданское право регулирует преимущественно частные общественные отношения, и в случае их нарушения соответствующие деяния должны получить надлежащую гражданско-правовую оценку. [1, с.51]
Говоря о разграничении указанных правонарушений, можно вести речь лишь о выборе между преступлением, совершаемым наряду с гражданским правонарушением, и гражданским правонарушением, совершаемым вне соответствующего состава преступления.
Иными словами, говоря о разграничении преступления и гражданского правонарушения следует иметь ввиду установление непосредственно криминообразующих признаков, которые позволяют квалифицировать спорное деяние в качестве преступления. При этом следует иметь ввиду, что преступления в сфере экономики в большинстве случаев совершаются наряду с гражданскими правонарушениями. Это объясняется тем, что преступления в сфере экономики одновременно нарушают нормы регулятивного законодательства и почти всегда представляют собой иноотраслевой деликт, влекущий свои отраслевые правовые последствия. [3, с.173]
В большинстве случаев квалификация деяния как преступления в сфере экономики или гражданского правонарушения сомнений не вызывает. Однако на практике встречаются случаи, когда правоприменитель испытывает затруднения с выбором вида правонарушения и, соответственно, вида юридической ответственности. В результате опроса 214 федеральных судей удалось установить, что 44 % судей из числа тех, кто рассматривал дела в сфере экономики, встречались с подобными сложностями.
Преступления в сфере экономики находятся в наиболее тесной связи с гражданским правом, регулирующим имущественные отношения. Н. И. Пикуров пишет, что «наиболее сложными с точки зрения дифференциации гражданско-правовых и уголовно-правовых оснований ответственности являются случаи получения по договору чужого имущества, без намерения исполнить взятые на себя обязательства по возвращению долга, поставке товара или оказанию услуг». [4, с.58–63]
Основными критериями разграничения преступлений в сфере экономики с гражданскими правонарушениями являются элементы субъективной стороны, а именно: преступная цель и направленность умысла. При этом в случае совершения преступления при помощи сделок (недействительных сделок) под преступной целью понимается мысленно представляемый конечный результат совершения одной или нескольких взаимосвязанных сделок (недействительных сделок), лежащий за пределами правовых целей сделки (сделок). [5, с.58–63]
При разграничении преступлений в сфере экономики с гражданскими правонарушениями имеют значение следующие преступные цели: корыстная цель (ст. ст. 159, 160, 163 УК РФ), цель придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению имуществом, приобретенным преступным путем (ст. ст. 174, 174.1 УК РФ), цель захвата управления в юридическом лице (ст. 185.5 УК РФ), цель извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц, либо нанесения вреда другим лицам (ст. 201 УК РФ) и др. [1, с.54]
Направленность умысла как разграничительный признак встречается в следующих составах преступлений в сфере экономики: ст. 159 УК РФ (направленность умысла на хищение или приобретение права на чужое имущество), ст. 160 УК РФ (направленность умысла на хищение), ст. 165 УК РФ (направленность умысла на извлечение неправомерной материальной выгоды), ст. 176 УК (направленность умысла на извлечение неправомерной материальной выгоды), ст. 177 УК РФ (направленность умысла на злостное уклонение) и др. Направленность умысла на извлечение неправомерной материальной выгоды служит для разграничения с гражданскими правонарушениями таких преступлений, как незаконное получение кредита (ст. 176 УК РФ) и причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165 УК РФ).
В подобных случаях лицо извлекает неправомерную выгоду от временного пользования чужим имуществом, получения услуг без соответствующей оплаты, получения кредита или льготных условий кредитования при отсутствии для этого действительных оснований. В отличие от случаев уклонения, в рассматриваемой ситуации лицо имеет намерение уплатить кредиторскую задолженность, но через определенный (иногда значительный) промежуток времени, извлекая выгоду от незаконного пользования денежными средствами, подлежащими передаче стороне в договоре. Имущественный ущерб, предусмотренный ст. 165 УК РФ, исчисляется в размере упущенной выгоды. Аналогичная ситуация возможна и при незаконном получении кредита, когда лицо причиняет вред путем неуплаты процентов или несвоевременным возвращением кредита.
Кроме того, направленность умысла позволяет разграничивать смежные составы преступлений между собой. Например, незаконное получение кредита, предусмотренное ст. 176 УК РФ, разграничивается с мошенничеством в сфере кредитования, предусмотренным ст. 159.1 УК РФ по направленности умысла.
Таким образом, при разграничении преступлений в сфере экономики с гражданскими правонарушениями основными критериями являются цель и направленность умысла, дополнительными — характеристика деяния, способ его совершения, а также момент формирования умысла.
Литература:
- Александрова В. В. Разграничение преступлений в сфере экономики с гражданскими правонарушениями // Безопасность бизнеса. 2018. N 4. С. 49–55.
- Послание Президента РФ В. В. Путина Федеральному Собранию РФ. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/50864 .
- Шишко И. В. Экономические правонарушения: вопросы юридической оценки и ответственности / И. В. Шишко. СПб.: Юридический центр «Пресс», 2004. 305 с.
- Пикуров Н. И. Отграничение преступления против собственности от гражданского правонарушения в сфере предпринимательской деятельности // Российское правосудие. 2012. N 12. С. 58–63.
- Пикуров Н. И. Отграничение преступления против собственности от гражданского правонарушения в сфере предпринимательской деятельности / Н. И. Пикуров // Российское правосудие. 2012. N 12. С. 58–63.
