Актуальность данной темы обусловлена большой общественной опасностью данных правонарушений. Использование правонарушителями и преступниками механизма банкротства в преступных целях наносят большой ущерб кредиторам, как частным лицам, юридическим и физическим, так и государству, т. к. пострадавшим кредитором нередко оказывается государство, муниципалитеты и принадлежащие им предприятия. В то же время статистика показывает, что уголовных дел по соответствующим статьям УК РФ крайне мало. Согласно статистике в 2017 и 2018 гг. МВД возбудило около 250 дел по ст.ст. 196 и 197 УК РФ, к уголовной ответственности за это время привлекли около 80 человек [8]. В МВД считают, что дела по данным статьям сложно возбудить и расследовать. Так, например, было удовлетворено не более 5 % поданных заявлений о преднамеренных банкротствах. В остальных случаях не удалось доказать состав преступления или наличие корыстных планов [4]. Статья 197 УК РФ правоохранителями практически не используется. Представляется, что такое положение вещей связано, в первую очередь, с несовершенством законодательства. Несовершенство законодательства приводит, в том числе, к проблеме разграничения преступлений, предусмотренных ст.ст. 196 и 197 УК РФ, от иных преступлений в сфере экономики со смежными составами. Вследствие данных проблем следственные органы и суды испытывают трудности с определением предмета доказывания по делу, сбору и оценке доказательств, неправильно квалифицируют преступные деяния, что приводит к ошибкам в решениях судов. Противоречивая судебная практика нарушает принцип единства судебных решений и подрывает доверие к судебной системе.
При банкротстве предприятий часто выявляются признаки иных преступлений экономической направленности, в первую очередь, это преступления, предусмотренные ст.ст. 159, 165, 198, 199, 199.1, 199.2, 201 УК РФ.
В данной статье хотелось бы остановиться на основных и часто встречаемых проблемах квалификации преступлений. Чаще всего специалисты обращают внимание на проблему разграничения криминальных банкротств от хищений, а именно, от мошенничества, т. к., в первую очередь, проблема возникает при квалификации именно этих преступлений. Одна из причин возникновения такой проблемы видится в том, что при конструировании соответствующих статей УК РФ законодатель использовал в диспозициях понятие «обман». С помощью обмана преступники совершают как банкротные преступления, так и мошенничество. Как разграничить мошенничество и криминальное банкротство по этому признаку?
В конце 90-х начале 2000-х гг. было немало ученых, которые считали, что по большому счету разницы между этими преступлениями нет. Так, Л. В. Григорьева отмечала, что умышленное банкротство является специальной формой хищения в виде мошенничества [3]. И. В. Шишко признавала мошенничество одним из способов преднамеренного банкротства и указывала на то, что данные преступления соотносятся между собой как часть и целое [2]. Возражая им, Е. Н. Разыграева справедливо указывает на то, что еще в дореволюционной России ученые, при всем сходстве, видели разницу этих преступлений. И главное отличие тогда специалистам виделось в том, что у этих преступлений разные предметы — при банкротстве преступник оперирует своим имуществом, а мошенник — чужим [6]. Следует не забывать, что под хищением, согласно п. 1 Примечаний к ст. 158 УК РФ, понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. Можно согласиться с таким критерием, но представляется он применим не ко всем преступлениям, схожим по признакам с банкротными. Например, при совершении налоговых преступлений преступники оперируют также собственным имуществом, а не чужим. В этой связи, раз речь зашла о налоговых преступлениях, то Конституционный Суд РФ в аналогичном случае указал, что налоговые преступления отличаются от хищения именно предметом преступления, в первом случае — утаивается свое, а во втором — присваивается чужое [9].
Верховный Суд РФ, понимая, что данная проблема существует, и не только в отношении банкротных преступлений, а в отношении многообъектных преступлений в целом, пытается найти способ ее преодоления, предлагая использовать «санкционный подход», который заключается в том, что более опасные многообъектные преступления поглощают менее опасные преступления, выступающие способом их совершения и посягающие на аналогичные объекты уголовно-правовой охраны. Подобный подход содержится, например, в п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» [10]. Определение степени общественной опасности преступлений в таких случаях осуществляется путем сравнительного анализа санкций за их совершение. Если криминальное банкротство совершено с признаками хищения, то квалификация хищения имущества в рамках банкротного преступления, согласно «санкционного подхода», будет такой:
– если санкция за банкротное преступление превышает санкцию за хищение имущества должника, выступающее способом совершения банкротного преступления, содеянное квалифицируется только по норме УК РФ о банкротном преступлении;
– если санкция за банкротное преступление является более мягкой или равной санкции за хищение имущества должника, содеянное квалифицируется как совокупность преступлений.
Еще одно преступление, которое следует разграничить от криминального банкротства, — причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165 УК РФ). В данном случае при квалификации преступлений следует обращать внимание на то, что состав ст. 165 УК РФ предполагает причинение ущерба именно собственнику или другому владельцу имущества. Криминальными банкротствами ущерб причиняется не собственнику или другому владельцу имущества, а кредиторам, не обладающим правом собственности на имущество должника.
Криминальные банкротства зачастую содержат признаки уклонения от уплаты налогов, за которые предусмотрена ответственность по ст.ст. 198–199.2 УК РФ. Как уже говорилось ранее, один из признаков банкротных преступлений, а именно предмет преступления, совпадает с предметом налоговых преступлений. И в том, и в другом случае, речь идет о своем имуществе, которое в случае налоговых преступлений пытаются не выплатить в качестве налогов или скрыть от налогообложения. В этом случае необходимо правильно квалифицировать действия лица, совершившего сокрытие имущества с целью уклонения от уплаты налогов, повлекшее банкротство предприятия. Эту ситуацию следует рассматривать как конкуренцию правовых норм — общей и специальной. По мнению Л. А. Орловой, специальной, в данном случае, будет выступать соответствующая «банкротная» статья [5]. В обоснование своей позиции, Л. А. Орлова справедливо обращает внимание на то, что «налоговые» статьи УК РФ являются бланкетными, т. е. отсылающие к законодательству РФ о налогах и сборах. Порядок взыскания налогов определен в ч. 5 ст. 47 НК РФ. А отношения, связанные с банкротством, регулируются гражданским законодательством, в первую очередь, Законом о несостоятельности (банкротстве). Например, в соответствии со ст. 199.2 УК РФ состав преступления, предусмотренного данной статьей, будет только в случае, если сокрытие имущества повлекло невозможность уплаты налогов, вследствие чего возникнет невозможность уплаты налогов. Следовательно, если предприятие — банкрот, а сокрытие имущества проводилось с целью уклонения от уплаты налогов, то действия лица, в зависимости от обстоятельств, надлежит квалифицировать по ст. 195 или по ст. 196 УК РФ. Л. А. Орлова также обращает внимание, на то, что умысел в налоговых и банкротных преступлениях различен. В случае если при уклонении от уплаты налогов есть признаки и преднамеренного банкротства, то преступление квалифицируется как банкротное, а если таких признаков нет, то — как налоговое [5]. Таким образом, при квалификации деяний, связанных с сокрытием имущества, необходимо руководствоваться специальной нормой.
В заключении хотелось бы отметить несколько моментов.
Существующие проблемы в разграничении преступлений, предусмотренных ст. 196 УК РФ от иных уголовных преступлений экономической направленности свидетельствуют о том, что назрела необходимость в обобщении судебной практики и выработки правовых позиций Верховного Суда РФ.
Конструкция состава преступления, предусмотренного ст. 197 УК РФ вызывает много вопросов, т. к. она содержит противоречия с нормами гражданского права и конкуренцию с иными нормами уголовного права. Многими специалистами ставится под сомнение само существование данной статьи в УК РФ. Так, например, В. И. Морозов и С. Д. Цыганков видят ст. 197 УК РФ одной из проблем уголовного законодательства, регулирующего уголовную ответственность за преступления в сфере банкротства, наличие которой, на их взгляд, снижает эффективность применения норм, предусматривающих уголовную ответственность за данные преступления [7]. В вязи с чем предлагается ст. 197 УК РФ из Уголовного Кодекса РФ исключить.
Литература:
- Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 30.12.2020) // Собрание законодательства РФ. 17.06.1996. № 25. Ст. 2954.
- Горелик А. С., Шишко И. В., Хлупина Г. В. Преступления в сфере экономической деятельности и интересов службы в коммерческих и иных организациях. Красноярск. 1998. 200 с.
- Григорьева Л. В. Уголовная ответственность за мошенничество: дис… канд. юрид. наук. Саратов. 1996. 197 с.
- Локтева А. С. Ответственность за преднамеренное банкротство юридических лиц // Развитие территорий. 2019. № 4 (18). С. 31–33.
- Орлова Л. А. Разграничение преступлений, связанных с банкротством со смежными правовыми деликтами // Пробелы в российском законодательстве. 2018. № 6. С. 182–190.
- Разыграева Е. Н. Криминальное банкротство — форма хищения? // Журнал российского права. 2017. № 5. С. 97–104.
- Морозов В. И., Цыганков С. Л. Генезис и особенности квалификации фиктивного банкротства // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2015. № 4 (34). С. 42–50.
- МВД хочет исключить статью о преднамеренном банкротстве из Уголовного кодекса // Новые бизнес-системы 25.04.2019 // URL: https://nbs-russia.ru/blog/mvd-khochet-isklyuchit-statyu-o-prednamerennom-bankrotstve-iz — ugolovnogo-kodeksa/ (дата обращения: 21.01.2022).
- Определение Конституционного Суда РФ от 27.03.2018 г. № 839-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Игошина Андрея Павловича на нарушение его конституционных прав статьей 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, статьями 172 и 173 Налогового кодекса РФ» // URL: https://legalacts.ru/sud/opredelenie-konstitutsionnogo-suda-rf-ot-27032018-n-839/ (дата обращения: 20.01.2022).
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/71723288/ (дата обращения: 20.01.2022).
