В статье анализируется проблема правовой квалификации преступных деяний как совершенных лицом в соучастии с другими лицами. Автор рассматривает такие вопросы как: 1) понятие и сущность соучастия в преступлении; 2) формы и виды соучастия в преступлении; 3) отличие соучастия в преступлении от смежных уголовно-правовых институтов; 4) основные судебные ошибки, возникающие при квалификации деяний как совершенных в соучастии.
Указанные вопросы рассмотрены на значительном количестве разнообразных источников: специализированной литературе, нормативных правовых актах, судебных актах, а также на статистических данных Министерства внутренних дел Российской Федерации.
При написании статьи автор использовал метод анализа, теоретического исследования, а также сравнительно-правовой метод.
Предлагается решение обозначенной выше проблемы, главное достоинство которого — простота, доступность, минимальные затраты со стороны государства.
Ключевые слова: соучастие в преступлении, правовой институт соучастия в преступлении, квалификация преступлений, совершенных в соучастии, совершение преступления, лицо, уголовная ответственность.
Одним из важнейших институтов уголовного права по изложенным ниже причинам является институт соучастия в преступлении:
1) он служит обоснованием для привлечения к ответственности лиц, способствовавших совершению преступления,
2) он устанавливает правила, в соответствии с которыми действия лиц могут квалифицироваться как действия по соучастию в преступлении,
3) он закрепляет критерии, позволяющие индивидуализировать и разграничить ответственность каждого из соучастников преступления,
4) он подчеркивает факт общественной опасности деяний соучастников преступлений, несмотря на то, что такие лица не совершают самостоятельных преступлений.
Действующий Уголовный кодекс Российской Федерации № 63-ФЗ от 13.06.1996 г. (ред. от 01.07.2021 г.) дает краткое определение такому правовому явлению как соучастие в преступлении.
Так, в соответствии со ст. 32 Уголовного кодекса Российской Федерации соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления [1].
На первый взгляд может показаться, что законодатель уделил недостаточно внимания обозначенному правовому институту, однако такой небольшой дефиниции вполне достаточно для того, чтобы описать признаки соучастия, которые и являются главным ориентиром для правоприменителей в сфере уголовного права.
К так называемым объективным признакам института соучастия, то есть к его внешнему выражению в реальной действительности относятся:
1) Множественность участников преступления (соучастие невозможно в случае если деяние совершается только одним лицом, в этой связи важно отметить, что все лица должны являться субъектами преступления в уголовно-правовом смысле этого термина: достигнуть возраста уголовной ответственности и отвечать признаку вменяемости),
2) Совместность действий соучастников (если разные лица стремятся к достижению одного и того же преступного результата, но действуют поодиночке, то соучастниками они признаны быть не могут),
3) Наличие общего преступного результата,
4) Наличие причинной связи между действиями каждого из соучастников и преступлением либо его результатом, если состав преступления материальный, то есть предусматривающий в качестве обязательного признака наступление конкретных общественно опасных последствий, причинение материального или физического вреда, именно из этого признака следует тот факт, что соучастие в преступлении возможно только до того момента, пока преступление не окончено [2, с. 51].
К субъективным признакам института соучастия, то есть к характеризующим внутреннее психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию и его последствиям признакам, относятся:
1) Умышленное совместное соучастие в преступлении,
2) Умышленный характер самого совместно совершаемого преступления,
3) Направленность умысла соучастников на совместное совершение преступления,
4) Нацеленность соучастников на достижение единого результата (единая доминирующая цель), при этом мотивы соучастников могут быть самыми разными — правового значения они не имеют.
В зависимости от характера изложенных выше объективных и субъективных признаков, существенно отражающих определенный уровень организованности соучастников, выделяют простое и сложное соучастие.
Простое соучастие, именуемое также соисполнительством, определяется как взаимодействие нескольких исполнителей — лиц, непосредственно совершающих то или иное преступление — в процессе совершения ими преступления. К простому соучастию относят совершение преступления группой лиц без сговора (ч. 1 ст. 35 Уголовного кодекса Российской Федерации), а в ряде случаев также совершение преступления группой лиц по предварительному сговору (ч. 2 ст. 35 Уголовного кодекса Российской Федерации).
Соучастие, определяемое в качестве сложного, предполагает наличие уголовно-правового распределения ролей: помимо исполнителя (или соисполнителей) в совершении преступления участвуют также организатор / пособник / подстрекатель. К этой форме также может относиться совершение преступления группой лиц по предварительному сговору (ч. 2 ст. 35 Уголовного кодекса Российской Федерации) и всегда относится совершение преступления организованной группой (ч. 3 ст. 35 Уголовного кодекса Российской Федерации) или преступным сообществом (ч. 4 ст. 35 Уголовного кодекса Российской Федерации).
Весьма похожим на институт соучастия является на первый взгляд институт прикосновенности к преступлению, однако обозначенный институт представляет собой умышленную деятельность лиц, не принимавших участия в совершении преступления, но способствовавших сокрытию преступников, следов преступления и т. д. [3, с. 1002].
Отличие прикосновенности от соучастия состоит главным образом в том, что деятельность прикосновенных лиц не находится в причинной связи с совершением преступления. На практике такая деятельность выражается в заранее не обещанном укрывательстве (ст. 316 Уголовного кодекса Российской Федерации), а также в попустительстве, называемом в законе халатностью (ст. 293 Уголовного кодекса Российской Федерации), в определенный исторический момент развития российского государства — в период существования СССР — недоносительство также считалось одним из видов прикосновенности.
Обращаясь к истории, уместно обратить внимание на п. 2 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 31.07.1962 г. № 11 «О судебной практике по делам о заранее не обещанном укрывательстве преступлений, приобретении и сбыте заведомо похищенного имущества», в котором сказано, что укрывательство преступления может быть признано соучастием, если действия укрывателя были обещаны исполнителю до или во время совершения преступления, либо если по другим причинам исполнитель преступления имел основание рассчитывать на подобное содействие (например, в силу систематического совершения лицом таких действий) [4].
Российские СМИ со ссылкой на официальный сайт МВД РФ уведомляют граждан о том, что статистика свидетельствует о ежегодном росте количества тяжких и особо тяжких преступлений, совершаемых организованными группами [5].
Так, в 2019 г. рост количества таких преступлений составил 3,1 %, выразившись в 15 600 тяжких и особо тяжких преступлений.
В то же время исследование автором статьи практики правоприменения в судах общей юрисдикции показало, что предварительное и судебное следствие не выясняет должным образом все обстоятельства, связанные с отграничением соучастия в преступлении от смежных уголовно-правовых институтов.
Например, судами нередко игнорируется один из необходимых признаков соучастия — наличие причинной связи между действием или бездействием лица и совершенным преступлением, по предъявляемым группе лиц обвинениям суды не всегда выясняют роль каждого виновного в совершении преступления, зачастую выводы об отсутствии признаков соучастия делаются лишь на том основании, что сами действия обвиняемого были совершены после окончания преступления, без учета того факта, что они были заранее обещаны, не учитываются и другие свидетельствующие о наличии соучастия в преступлении аспекты противоправной деятельности лиц.
Обозначенные выше ошибки и недоработки правоприменителей влекут за собой неоправданное смягчение ответственности виновных лиц, в связи с чем решение обозначенной проблемы автор статьи видит в постоянном повышении квалификации судей и их обучении более глубинному пониманию норм уголовного права.
Правильная уголовно-правовая квалификация того или иного совершенного привлекаемым к ответственности лицом деяния имеет большое значение для обеспечения законности в деятельности органов охраны правопорядка и осуществления правосудия, индивидуализации наказания и выполнения одной из важнейших задач уголовного закона — предупреждения преступлений.
Правильная квалификация преступных деяний также очень важна для целей формирования уважительного и доверительного отношения к государству у граждан, являющихся потерпевшими по уголовным делам: безосновательное смягчение наказания виновным лицам, судебные ошибки и нерадение об истинной защите членов общества способствуют отделению общества от государства и вынуждают граждан обеспечивать собственную безопасность своими силами.
Литература:
1. Уголовный кодекс Российской Федерации № 63-ФЗ от 13.06.1996 г. (ред. от 01.07.2021 г.) (с изм. и доп., вступ. в силу с 22.08.2021 г.),
2. Анисимков В. М. Учебно-методический комплекс по Общей части уголовного права. Ростов н/Д: Феникс, 2009. — 221 с.,
3. Особенная часть Уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий, судебная практика, статистика / Под. общ. ред. В. М. Лебедева. — М.: Издательский дом «Городец», 2009. — 1168 с.,
4. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 31.07.1962 г. № 11 «О судебной практике по делам о заранее не обещанном укрывательстве преступлений, приобретении и сбыте заведомо похищенного имущества»,
5. Число преступлений, совершенных бандами, выросло в России на 3,1 %. — Текст: электронный // РИА Новости: [сайт]. — URL: https://ria.ru/20200127/1563947291.html (дата обращения: 18.10.2021).
