В последнее время отмечается пристальное внимание исследователей к изучению художественных миров писателей и отдельных произведений. Кроме этого наблюдается интенсивное развитие текстоведения- лингвистики текста. Объектом этого направления являются такие категории художественного текста как пространство, время, образ героя, образ автора и т.д. Поэтика портрета героя в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души» как один из аспектов образа героя художественного произведения специально не подвергался описанию с точки зрения текстоведения, поэтому обращение к теме портретных характеристик в творчестве Гоголя можно считать актуальным.
Словарь литературоведческих терминов определяет литературный портрет так: «...изображение внешности героя как средство его характеристики. Портрет – разновидность описания, которая создает стабильный, устойчивый комплекс черт человека...», через описание внешности автор стремится раскрыть внутренний мир и характер героя, кроме того, портрет иллюстрирует стороны натуры героя, которые представляются автору наиболее важными в данном персонаже. Основная задача в области портретного рисунка определяется здесь как постижение сущности характера, умение найти главное, добраться до сердцевины и передать это в портрете. Тогда портрет приобретает свое истинное назначение в искусстве, являясь и разгадкой характера героя, и средством художественного изображения богатства и многообразия жизни, нашедшей свое конкретное проявление в отдельном человеке.
Традиционно научное понятие художественного портрета включает описание внешности, черт лица, мимики, жестов, одежды и т.д. В данной работе рамки понятия «художественный портрет» в контексте творчества Н.В.Гоголя будут расширены. Вообще, говоря о созданной Гоголем галерее типов, стоит заметить, что тема портрета очень близка теме предметного, вещного мира, а точнее входит в нее в качестве аспекта. В творчестве Гоголя образы персонажей определяются не только вышеупомянутыми характеристиками, но и такими важнейшими моментами, как местоположение и обстановка дома; мимолетными, казалось бы незначительными замечаниями внимательного автора о деталях быта героев, например, кучки пепла, аккуратно разложенные Маниловым на подоконнике; сопутствующими персонажу вещами, например, знаменитая шкатулка Чичикова и др. Вещь несет на себе отпечаток человека, которому она принадлежит, поэтому часто неодушевленный предмет и человек сближаются. Одно, таким образом, помогает понять другое. Кроме того, вещная деталь обладает способностью одновременно и характеризовать портрет героя, и выражать авторское отношение к нему. Совершенно новые возможности в использовании вещных деталей, можно сказать, даже новая их функция открылись в творчестве Н.В. Гоголя. Под его пером мир стал относительно самостоятельным объектом изображения. А.Б. Есин считает, что вещь в творчестве Гоголя не столько воссоздает характер героя или социальную среду, сколько интересна писателю сама по себе, в значительной мере независимо от ее связи с конкретным человеком. Гоголь впервые в мировой литературе осознал, что, изучая мир вещей как таковой, вещное окружение человека, можно многое понять не только о жизни того или иного лица, но об укладе жизни в целом. Именно этим объясняется избыточность гоголевской детализации.
Систематизация портретов по объекту изображения позволяет проследить, что именно для писателя важно, но что он обращает особое внимание в рамках категории художественного образа и конкретного её аспекта - портрета. Прежде всего нас интересовали бы традиционно выделяемые в науке компоненты понятия «портрет», то есть черты лица, одежда, мимика, жесты, поведенческие моменты, позы и т.д. Учитывая специфику творчества Н.В.Гоголя, следует начать рассмотрение персонажей с точки зрения наличия или отсутствия их портретных характеристик.
Н.В.Гоголь избегает описания лиц некоторых персонажей . Так, например, как ни странно звучит, в поэме «Мертвые души» главный персонаж –Павел Иванович Чичиков- как-то уж очень обезличен, и если внимательно вчитаться в текст поэмы, то мы ни разу не увидим его портрета - он стерт, размыт и представление о его внешности читатель получает из описаний его жестов, мимики, речи и отзывов о нем других персонажей. И действительно, в литературе принято, что портрет дается при первом знакомстве с персонажем; здесь же читатель сталкивается со «средним» господином:
«...не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок, нельзя сказать, чтобы стар, однако ж, и не так, чтобы слишком молод...» Если же речь и идет о лице Чичикова, то это, как правило, эпизоды приготовления персонажа к какому-либо предприятию, например, поездка к Манилову - герой выбрился таким образом, что «...щеки сделались настоящий атлас в рассуждении гладкости и лоска...»; либо выражение каких-либо эмоций, например, в эпизоде сборов Чичикова на бал: «...Целый час ушло только на рассматривание лица в зеркале. Пробовалось сообщить ему множество разных выражений: то важное и степенное, то почтительное, но с некоторою улыбкою, то просто почтительное без улыбки...» На фоне такого нарочитого отсутствия конкретных портретных характеристик Чичикова автором предложен иной путь познания героя. Человек, прочитавший поэму, не обращаясь к деталям портретов персонажа, легко сможет составить свое представление о внешности Павла Ивановича. Какими же средствами автор добивается такого эффекта и почему главное действующее лицо и одновременно связующее композиционное звено поэмы так обезлично, то есть не имеет своих ярких черт внешности? Возможно, эта стертость является признаком типизации персонажа, дает представление о Чичикове как образце «честного» приобретательства и о том, что все возможности этого нового явления только начинают развертываться. Есть и другая версия того, почему портретных характеристик главного персонажа нет в поэме. Гоголь создал такой образ, который Достоевский, например, ставил в один ряд с Онегиным и Печориным по мастерству изображения, по степени типизации, и в этом нельзя не согласиться с великим писателем. Чичиков настолько неуловим, настолько разный в зависимости от обстоятельств, что нередко читателю кажется, что перед ним какой-то другой человек. На создание такого впечатления работает и жестикуляция, и мимика, и описание одежды, причем одежда как деталь портрета имеет свое особое значение и одновременно дополняет портрет в целом. Наиболее часто повторяющаяся в поэме процедура переодевания Чичикова иллюстрирует тезис о неуловимости черт героя. То он меняет рубашку, то фрак, то шотландский костюм на европейский- все это дает важную характеристику персонажу: он непостоянен, его одолевает тяга к смене мест, обстоятельств, внешнего облика.
Вообще мотив переодевания выполняет важную функцию: перемена одежды отождествляется с изменением сущности человека. Всякий раз, когда Чичиков появляется в новой одежде, возникает иллюзорное ощущение незнания этого человека, всякий раз новая черта его характера становится открытой и видимой, хотя все же каждый раз этот человек остается загадкой.
Одежда является не только своеобразной декорацией для героя, но и в какой-то мере ловким приемом предварения событий поэмы. Внимательный читатель обязательно заметит, что прежде чем произошел крах Чичикова на балу, его шинель на больших медведях, в который он ездил покупать мертвые души, вдруг превращается в медведя, крытого коричневым сукном. Или еще один пример, связанный с приготовлениями к балу и приемом предварения событий незначительными деталями: знаменитый фрак Чичикова брусничного цвета с искрой «избит» на деревянной вешалке. Кроме этой детали крах карьеры Чичикова предвещает и шинель, которая пришла на смену медвежьей шубе. Стоит еще отметить, что после завершения «деятельности» Чичикова процесс одевания перестает быть таинственным и торжественным – он стал делать все быстро, без тщательности и прежнего удовольствия.
Выше мы упомянули, что не только одежда при отсутствии описания внешности создает представление о герое. Мимика, жестикуляция, умение вести себя в обществе и манера держаться также являются важными в образе Чичикова. Наблюдения за его мимикой показывают, что и здесь наш герой текуч, разнообразен, неуловим. Кроме этого, он умеет управлять собой, то есть контролировать выражение своего лица. так, в гостях у Манилова «...Чичиков поднял несколько бровь, услышав такое отчасти греческое имя..., но постарался тот же час привесть лицо в обыкновенное выражение...» Услышав от Плюшкина, что у того умерло за последнее время 120 душ, Чичиков «...разинул рот от изумления. Заметив, что, в самом деле, неприлично подобное безучастие к чужому горю, вздохнул и тут же сказал, что соболезнует...» Интересно отметить, что автор не раз подчеркивает, что герой его умел сообщить лицу приятное выражение. На наш взгляд, стоит вспомнить еще один говорящий о многом эпизод. Перед тем как сообщить Манилову о цели своего приезда Чичиков «...неизвестно отчего оглянулся назад...» Здесь произошла комическая сцена: Чичиков оглянулся назад, чтобы проверить, не слышит ли кто их разговор, так же, как чуть позже он будет тянуть время, не желая говорить о покупке Ноздреву при его зяте Мижуеве, Манилов же оглядывается, чувствуя некую загадочность, тождественность, секретность.
Лишь находясь наедине с собой, Чичиков может дать волю своим эмоциям: «...предложения, соображения и сметы блуждали по лицу его и видно были очень приятны, ибо ежеминутно оставляли после себя слезы довольной усмешки...»
Все эти приемы позволяют сделать вывод, что Чичиков знает, чего хочет, и применяет для достижения своих целей все возможные средства. Сам автор говорит, что Чичиков – «...со своими обворожительными качествами и приемами знает, в самом деле, великую тайну нравиться.
Таким образом, связь между человеком и вещной средой в творчестве Н.В.Гоголя очень значительна и это дает возможность говорить о неповторимом своеобразии его портретных характеристик. Своеобразие гоголевского героя в том, что его внешние принадлежности неотделимы от его личных качеств. Вещное окружение может сигнализировать и о психологическом состоянии героя. Некоторые исследователи считали, что использование автором приема «вещного загромождения» связан с тем, что персонажей поэмы нельзя было связать отношениями, основанными на любви, как чаще всего было в романах. Их нужно было раскрыть в иных связях, например, хозяйственной, которая давала возможность собрать воедино этих столь разных и вместе с тем столь близких друг другу людей.
