Специфика понятия «индивид» в гражданском праве



В гражданском праве термин «индивид» используется как синоним терминов «человек» и «физическое лицо». В настоящей статье мы рассмотрим сущность понятия «индивид» и проанализируем, насколько правомерно полностью соотносить понятия «человек», «физическое лицо», «индивид» и «субъект гражданского права», а также дадим оценку некоторым неоднозначным моментам концепции индивида как субъекта права.

Ключевые слова: индивид, физическое лицо, правоспособность физического лица, гражданское право.

Keywords: individual, civil law, capacity, natural person, physical person.

Слово «индивид» является латинской калькой греческого слова «атом»: дословно — «неделимый», и в гражданском праве (особенно в теории права) нередко используется как синоним таких понятий как физическое лицо, человек (а в ряде случаев и гражданин — наиболее часто в контексте словосочетания «человек и гражданин»), субъект права.

В настоящей публикации мы рассмотрим проблематику момента возникновения (появления) правоспособности в частности и возникновения индивида как такового в целом (сразу оговоримся, что проблема исследования момента прекращения правоспособности, хотя и не менее важна, но лежит за пределами рассматриваемой нами темы[1]), сущность понятия индивид и вопрос приоритета документального над сущностным в квалификации индивида как отдельной (самостоятельной) и неделимой личности. Также мы рассмотрим сопутствующую проблему возникновения и функционирования права собственности на органы и иные фрагменты (части) тела человека.

Как показывает внимательный и системный анализ нормативных правовых актов в их взаимосвязи, несмотря на то, что правоспособность человека возникает в момент рождения (статья 17 Гражданского кодекса Российской Федерации, далее — ГК РФ), далеко не во всех без исключения случаях будут существовать документальные основания для регистрации появления нового субъекта права [3]. Эти, а также другие проанализированные в настоящей публикации коллизии позволяют обоснованно заявить о существовании в отечественном законодательстве неполностью урегулированных вопросов в части определения правового статуса индивида.

Статус индивида как единичной и целостной личности

Существующая парадигма понимает индивида (синонимом этого термина являются также такие понятия, как «личность», «человек» и «физическое лицо», в основном употребляемые в отечественном законодательстве как полные аналоги без какого-либо раскрытия любого из понятий, а также и без удостоверения самого факта синонимичности) как целостный, единичный и неделимый субъект как в психическом (поскольку расщепление личности, то есть наличие множественных субличностей в одном индивиде является заболеванием психики, обычно квалифицируемом как шизофрения), так и в физическом плане. Весь вопрос заключается в следующем: что следует считать квантом[2], «минимальной неделимой единицей» субъекта права? Казалось бы, ответ на данный вопрос очевиден. Но ниже мы покажем, что наряду с общим правилом, существуют и неочевидные исключения, не позволяющие свести все случаи к правилу «одна человеческая особь == один субъект права».

Для гражданско-правовых целей целостность индивида (как в психическом, так и в физиологическом плане) как правило презюмируется. Что следует признать вполне разумным (поскольку психические отклонения составляют лишь небольшую часть от общей массы, а явления химеризма вообще являются единичными). Тем не менее, было бы неправильным в принципе выводить эти исключения из правового поля (и тем самым ставить в затруднительное положение безусловно существующих людей, имеющих в своем[3] организме проблемы химеризма). Проблемы психического плана и множественности субличностей субъекта права лежат вне выбранной нами темы и не будут рассматриваться в пределах настоящей публикации: далее мы сосредоточимся лишь на проблемах физического плана, поскольку среди подобных проблем есть те, которые принято именовать химеризмом, подразумевая под этим слияние нескольких (то есть, имеющих разный генетический набор) организмов в один, что порождает, как мы покажем далее, определенное влияние на гражданско-правовые отношения. А также (помимо химеризма) существуют и иные проблемы физического порядка, вызванные прочими нарушениями внутриутробного формирования плода.

В научно-популярной литературе наиболее часто приводится следующий пример химеризма: «… американка Лидия Фэрчайлд … Выяснилось, что хотя ДНК из волос и кожи Лидии не является материнской ДНК ее детей, ДНК ее шейки матки таковой является. В утробе матери этой женщины было два эмбриона, которые слились. В результате некоторые ткани Лидии имели один набор генов, а остальные — другой» [16, 344]. Редкость подобных феноменов следует отнести, полагаем, в том числе и на то, что в целом случаи проведения ДНК-тестов для установления родства не так уж часты, а случаи проведения тестов для подтверждения родства матери и ребенка еще более редки — обычно тесты проводятся для установления (или подтверждения) отцовства. Так что нельзя исключать того, что если бы в роддомах проводилось сплошное тестирование, случаи выявления химеризма вполне могли бы быть более частыми[4]. На этом примере мы исчерпывающе показали, что неверно было бы безоговорочно отождествлять личность (как явление в первую очередь психологического плана) и ДНК-профиль, набор генов. Поскольку в случае вышеупомянутой Фэрчайлд психологически личность была единой (мы выдвигаем данный тезис в силу того, что о шизофрении, либо иных расстройствах психического плана, в ее отношении не сообщалось), а набор генов у нее был множественный. Т. е. еще раз резюмируем — на ее примере (а даже единичного примера, безусловно, достаточно для того, чтобы доказать существование явления) мы видим, что единичная личность и ДНК-профиль, набор генов, не одно и то же. Следовательно, мы не можем утверждать, что для исчерпывающей характеристики личности как индивида, единичного субъекта права, нам достаточно набора информации, сводящегося к ДНК-профилю, набору генов — по меньшей мере в силу того, что набора геномов в одном человеческом организме может быть как минимум два (а индивид в данном случае, безусловно, один) — следовательно, на данном примере мы видим безусловный примат психического над физическим в определении природы понятия «индивид». Отдельного упоминания заслуживают те случаи, когда при экстракорпоральном оплодотворении (ЭКО) митохондриальная ДНК была взята у третьего лица (т. е. не у родителей ребенка). В таком случае чисто технически у индивида получаются три биологических родителя (если родителем понимать того, от кого новорожденный получает тот или иной набор генов, а обычно именно это, по сути, понимается под словом родитель). Что в некоторых случаях вполне может породить известные сложности, связанные с потенциальной неурегулированной возможностью включения (в силу генетического родства) лица, «получившего» эту митохондриальную ДНК, в число наследников по закону (как волей-неволей родственника, потомка) донора митохондриальной ДНК. То есть отметим попутно неурегулированность в праве аспектов возможности причисления к числу родственников по признаку общности исключительно мтДНК.

Далее рассмотрим вопрос документального оформления индивида. Обычно сложностей здесь не возникает — ведь очевидно, например, что двойняшки (либо однояйцовые близнецы) это два разных человека, даже сиамские близнецы — это самоочевидно два разных человека, а не один — и критерий здесь идет по наличию отдельного мозга: именно поэтому сросшихся сиамских близнецов мы без дополнительных на то обоснований справедливо полагаем двумя разными индивидами, а, например, родившегося с тремя ногами[5] — одним.

Но вышеперечисленными случаями все возможные варианты вовсе не исчерпываются. Даже в настоящее время примеры полицефалии[6] у людей, хотя и являются крайне редкими, тем не менее присутствуют.

Перечислим лишь нескольких, наиболее известных из них:

1. Сестры Хоган (Krista и Tatiana Hogan). Дата рождения — 25 октября 2006 года, г. Ванкувер (Канада). Уникальный случай, сопровождающийся сильно взаимосвязанной нервной системой.
2. Сестры Хенсел, также можно встретить написание «Хензел» (Abigail Loraine Hensel и Brittany Lee Hensel). Дата рождения 7 марта 1990 года, г. Нью-Германи (New Germany), штат Миннесота, США. Единое тело с отдельными головами и шеями [15, 212].
3. Сестры Биджани (Ladan и Laleh Bijani). Даты жизни: 17 января 1974–8 июля 2003. Родились в Иране. Сиамские близнецы со сращением мозга.

Возникает закономерный вопрос: в вышеописанных случаях, как новорожденные должны быть зарегистрированы в органах ЗАГС — как один человек, или же как два (особенно этот вопрос сложен в случаях сросшегося мозга, то есть — частично объединенной нервной системы) — таким образом мы еще раз сформулируем вопрос: какой критерий следует избрать, чтобы понять, имеем ли мы дело с одним индивидом, либо же с двумя?

Справочно приведем интересный литературный пример из ветхозаветной традиции, показывающий, что проблематика имеет длительную историю и отложилась даже в таких источниках — то есть, данный феномен вовсе не является проблемой только нашего времени (описываемый вопрос носил для ветхозаветных судей вовсе не академический, либо теоретический, а чисто практический характер и заключался в следующем: сколько долей в наследстве (при наследовании в силу закона) должен получить двухголовый человек — одну (по количеству тел) или две (по количеству голов, и индивидов, соответственно):

«Утром Шломо [библейский царь Соломон — И. Б.] послал за членами Санхедрина [Суда — И. Б.] и собрал их всех вместе. Он сказал им: «Приведите ко мне двухголового человека!» тут же привели к нему человека. Шломо сказал: «Посмотрим, узнает ли одна голова, что я сделаю с другой, и если узнает, это один человек, а если нет — их двое. Принесите мне горячей воды, старого вина и льняное покрывало!» Ему принесли горячей воды и поставили перед ним и плеснули ее в [одну голову] вместе со старым вином [а другую голову закрыли покрывалом]. Он [двухголовый] сказал Шломо: «Владыка царь, мы умираем, умираем! Мы один человек, а не двое, и ты не сказал, что нас двое!» [15, 210]. Т. е. ветхозаветная традиция отдавала приоритет единству тела перед множественностью мозга. Несмотря на явное наличие двух голов (и двух головных мозгов), единая, либо соединенная нервная система предопределила выводы ветхозаветных судей. Хотя современные судьи, скорее всего, признали бы наличие двух личностей (индивидов).

Существующее законодательство никак не регламентирует подобные сложные случаи. Что позволяет нам выдвинуть обоснованное утверждение о необходимости более детальной регламентации (причем, вполне возможно, не в гражданско-правовых нормативных актах, а в приказах Министерства здравоохранения, регулирующих порядок выдачи медицинских свидетельств о рождении — ведь именно на основании их органы ЗАГС регистрируют факт рождения: для органов ЗАГС именно медицинская справка о рождении является безусловным основанием для совершения актовой записи и сам орган ЗАГС вовсе не уполномочен принимать решения о том, как будет зарегистрирован индивид (и будет ли зарегистрирован вообще — данный случай мы рассмотрим ниже).

Проблема права собственности на органы и части человеческого тела

Теперь рассмотрим проблему собственности на органы и прочие части человеческого тела. Казалось бы, право собственности на свое тело наличествует у индивида просто в силу самоочевидности. Но проблема несколько сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Рассмотрим оба (и теоретический и практический аспекты). Начнем с теоретического — право собственности на основании производства (поскольку другого в отечественном законодательстве мы просто не встретим, а это — самое ближайшее, что можно подобрать для рассматриваемого случая) — статья 218 ГК РФ [3].

Проблема здесь заключается лишь в том, что весь комплекс человеческих органов формируется одновременно и параллельно с его «собственником» — личностью. Т. е. положение о собственности на основании производства в данном случае подходит весьма условно — поскольку и сам «собственник», и объект собственности формируются синхронно. Таким образом, очевидно, что в данном аспекте в праве присутствует пробел в плане обоснования права собственности индивида на части и органы его же тела. К тому, что с гражданско-правовой точки зрения действительно существует потребность в подтверждении (обосновании) наличия права собственности (как правового феномена) у индивида на его же органы (части, фрагменты тела) мы вернемся ниже.

Органы и части (а также прочие фрагменты) человеческого тела законодательно полностью не разграничены. Попутно отметим тот факт, что Закон РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» от 22.12.1992 N 4180–1 рассматривает человеческие эмбрионы в качестве «репродуктивных тканей», а также тот факт, что действие данного закона не распространяется на эмбрионы (статья 2): «действие настоящего Закона не распространяется на органы, их части и ткани, имеющие отношение к процессу воспроизводства человека, включающие в себя репродуктивные ткани (яйцеклетку, сперму, яичники, яички или эмбрионы), а также на кровь и ее компоненты» [4]. Также надлежит отметить, что раз в данном законе указано «органы, их части и ткани», то можно сделать обоснованный вывод, что органы и ткани — это не одно и то же [там же].

Существующая правоприменительная практика не видит проблем, допустим, ни в продаже людьми своих волос (для изготовления, к примеру париков и шиньонов): как с точки зрения морали (то есть, такие сделки не противоречат основам правопорядка и нравственности, не осуждаются в обществе как аморальные), так и с точки зрения права (а ведь продавец не мог бы продавать то, что ему не принадлежит)[7]. Ни в донорстве крови (ведь право собственности на сданную донорскую кровь самоочевидно переходит медицинскому учреждению (в противном случае у учреждения отсутствовали бы правовые основания для распоряжения сданным материалом, а также правовые основания для списания сопутствующих расходов на хранение и обработку), хотя момент перехода права собственности не вполне очевиден, а также (по опыту автора) не урегулируется и путем соглашения между донором и медицинским учреждением). Теперь усложним рассматриваемую задачу — допустим, некий гражданин или гражданка решили в молодом и максимально фертильном возрасте заморозить свой репродуктивный материал (следовательно, для возможности заключения договора с учреждением, которое будет осуществлять хранение материала, таковой материал должен представлять из себя объект гражданских прав — в противном случае сложно будет квалифицировать договор, заключающийся в отношении хранения биоматериала, ведь его только с очень большим допущением можно будет квалифицировать как договор на оказание медицинских услуг). Но потом данные лица решили изменить постановку задачи и распорядиться ранее сохраненным материалом иным образом — передать его тому лицу, которое по каким-то причинам испытывает проблемы репродуктивного характера. Вопрос: насколько подобная сделка будет удовлетворять основам правопорядка и нравственности? Ведь ее (такую сделку) нельзя приравнять ни к торговле людьми, ни к торговле эмбрионами (биоматериал по условиям задачи все еще находится в законсервированном виде и эмбрионом еще пока не стал). Также отсутствует и законодательный запрет на использование лицом чужого биоматериала для репродукции. Возникает вопрос: а вправе ли гражданин (гражданка) торговать (отчуждать иным образом) своим биоматериалом (подобно тому, как в сельском хозяйстве используются, скажем, быки-производители)?

С одной стороны, можно было бы однозначно отмести такой подход как евгенический. Но, с другой стороны, банки спермы существуют во многих странах вполне легально и обращение женщин к ним не рассматривается не только как что-то противозаконное, но и как аморальное. Также, мы вряд ли бы назвали евгеническим и то, что при выборе спутника жизни молодой человек или девушка могут предпочесть, чтобы их будущий супруг или супруга не имели, допустим, вредных привычек (для того, чтобы потомство было более здоровое). Продолжая логику рассуждений, почему же осознанный выбор будущего супруга (супруги) (в том числе и по параметрам здоровья в целом и отсутствия вредных привычек в частности) обществом воспринимается как нечто вполне не только нормальное, но и желаемое, а те же самые критерии, только применительно к донорам биоматериала нам следует воспринимать с иной точки зрения? Попутно отметим три интересных момента: с одной стороны, «при использовании донорских половых клеток и эмбрионов граждане имеют право на получение информации о результатах медицинского, медико-генетического обследования донора, о его расе и национальности, а также о внешних данных» (пункт 8 статьи 55 Федерального закона от 21.11.2011 N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации») [5]. Но, с другой стороны, «при использовании вспомогательных репродуктивных технологий выбор пола будущего ребенка не допускается, за исключением случаев возможности наследования заболеваний, связанных с полом» (пункт 4 той же статьи того же закона) [там же]. Также, «для облегчения процедуры выбора донора формируется список доноров спермы с указанием информации о внешних данных донора (рост, вес, цвет глаз, цвет волос и иные), а также результатов медицинского, медико-генетического обследования донора, его расы и национальности» (пункт 57 Приказа Минздрава России от 31.07.2020 N 803н «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению») [8].

Таким образом, мы показали, что сам по себе подбор репродуктивного биоматериала с точки зрения выбора критериев донора биоматериала не может однозначно расцениваться как аморальное действие. Вопрос заключается в возможности коммерциализации данной услуги. Причем спектр возможно применимых норм права в данном случае очень широк: от потенциальной возможности применения санкций в виде норм о проституции (в случае использования способа забора репродуктивного материала (сперматозоидов) естественным (природным) путем за плату — ведь законодательство, которое расценивает проституцию как правонарушение, не проводит дифференциации по половому признаку) до применения статьи 169 ГК «Недействительность сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка или нравственности» в ее системном толковании с положениями Определения Конституционного Суда РФ от 8 июня 2004 года № 226-О («Антисоциальность сделки, дающая суду право применять данную норму Гражданского кодекса Российской Федерации, выявляется в ходе судопроизводства с учетом всех фактических обстоятельств, характера допущенных сторонами нарушений и их последствий») [3; 10]. Справочно отметим, что Верховным Судом РФ разбиралось любопытное дело об истребовании алиментов от донора генетического материала. Суд, отказывая в иске, в том числе, в определении от 2 июля 2019 года по делу № 64-КП9–6 указал:

«По смыслу семейного законодательства (пункт 4 статьи 51 Семейного кодекса Российской Федерации), рождение ребёнка с использованием супругами (одинокой женщиной) донорского генетического материала не влечёт установления родительских прав и обязанностей между донором и ребёнком независимо от того, было данное лицо известно родителям ребёнка или нет (анонимный донор)» [12]. О том же самом говорится и в пункте 32 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16.05.2017 N 16 [11]. Но открытым остается следующий вопрос: к какому результату привело бы судебное разбирательство в том случае, если бы рассматривалось дело не об алиментах, а о наследстве (причем, в обе стороны — донор может в рассматриваемом нами примере быть и наследодателем, и наследником). Потому что, при отсутствии должного оформления документов о донорстве, впоследствии будет очень сложно доказать, что ситуация принципиально отличается от обычного наследования по закону. Более того, Суд указал об отсутствии «родительских прав и обязанностей», а не об отсутствии каких-либо родственных связей вообще, в связи с чем (при отсутствии пока широкой судебной практики) непросто сказать, как в подобной ситуации суд будет трактовать наследственные правоотношения при отсутствии должным образом оформленных документов о донорстве генетического материала.

Рассматриваемый нами вопрос о платном (или условно-платном) донорстве биоматериала вовсе не является чисто теоретическим и оторванным от жизни и практики. Не так давно в прессе появились упоминания (впоследствии не только не опровергнутые, но и наоборот, подтвержденные) о факте готовности (в дальнейшем, как сообщалось, сделка не состоялась, но не по причинам правового характера) известной медийной личности пожертвовать свою яйцеклетку в обмен на благотворительное пожертвование [20]. Вопрос правильной правовой квалификации подобной сделки (можно ли ее расценивать как куплю-продажу, или же ее следует квалифицировать иным образом, и если другим, то каким именно) заслуживает отдельного рассмотрения и выходит за рамки данной публикации, но в целом следует отметить, что существует минимум один известный подобный факт, который вполне может и должен послужить предпосылкой к выработке правовой базы для подобных случаев. Попутно еще раз отметим, что мы в принципе в рамках данной публикации не рассматриваем этический аспект коммодификации генетического материала и морально-нравственная оценка важна для нас лишь постольку, поскольку действующим Гражданским кодексом РФ объявлены ничтожными «сделки, совершенные с целью заведомо противной основам правопорядка или нравственности» (статья 167 ГК РФ) [3]. Проблема заключается только в том, что сложно отграничить подобные (противные основам правопорядка и нравственности) сделки от правомерных: к примеру, если положим (в рамках рассмотрения теоретического, учебного примера или задачи), что гражданско-правовые сделки, допустим, о продаже души следует объявить противными основам правопорядка и нравственности, то это будет явное вторжение государстве в несветскую сферу деятельности (поскольку оценка аморальности либо безнравственности подобных явлений не вполне является прерогативой государственных органов), а если же объявить эти сделки ничтожными по причине несуществования объекта сделки, то подобный чисто материалистический подход должен был бы в принципе вывести из правовой сферы многие (если не почти все) религиозные некоммерческие объединения (в том числе, и на том основании, как получающие пожертвования за совершение действий, принципиально невозможных с материалистической точки зрения). Т. е. или оба этих действия (и наша гипотетическая сделка по продаже души и пожертвования религиозным НКО, нередко косвенно увязанные со встречным совершением определенных действий) находятся в правовом поле, либо же ни одно из них.

Перечень иных возможных сопутствующих проблем морально-этического свойства

Момент возникновения правоспособности (а равно — точный момент возникновения существования индивида как субъекта права) обычно связывается с моментом рождения. При этом возникают следующие проблемы: с одной стороны, существует разброс мнений относительно того, что именно следует считать моментом рождения (от момента начала самостоятельного дыхания, до момента начала родовой деятельности) [22, 15]. С другой — даже относительно эмбриона и плода могут существовать разные точки зрения относительно их дефиниций, а также относительно того, могут ли эмбрион[8] и плод быть объектом гражданских правоотношений.

На уровне федерального законодательства (Федеральный закон от 21.11.2011 N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации») установлено следующим образом:

«Статья 53. Рождение ребенка

1. Моментом рождения ребенка является момент отделения плода от организма матери посредством родов.
2. При рождении живого ребенка медицинская организация, в которой произошли роды, выдает документ установленной формы.
3. Медицинские критерии рождения, в том числе сроки беременности, масса тела ребенка при рождении и признаки живорождения, а также порядок выдачи документа о рождении и его форма утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти» [18].

«Моментом рождения ребенка является момент отделения плода от организма матери посредством родов» (пункт 1 Приложения N 1 к приказу Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 27 декабря 2011 г. N 1687н).

«Живорождением является момент отделения плода от организма матери посредством родов при сроке беременности 22 недели и более при массе тела новорожденного 500 грамм и более (или менее 500 грамм при многоплодных родах) или в случае, если масса тела ребенка при рождении неизвестна, при длине тела новорожденного 25 см и более при наличии у новорожденного признаков живорождения (дыхание, сердцебиение, пульсация пуповины или произвольные движения мускулатуры независимо от того, перерезана пуповина и отделилась ли плацента)» (пункт 3, там же).

В ранее действовавших (и ныне отмененных) нормативно-правовых актах содержались следующие (отметим — весьма четкие и недвусмысленные) определения (которых в действующих регламентирующих документах мы не наблюдаем): «Живорождением является полное изгнание или извлечение продукта зачатия из организма матери вне зависимости от продолжительности беременности, причем плод после такого отделения дышит или проявляет другие признаки жизни, такие, как сердцебиение, пульсация пуповины или произвольные движения мускулатуры, независимо от того, перерезана пуповина и отделилась ли плацента. Каждый продукт такого рождения рассматривается как живорожденный» (пункт 1 Приложения 1 к приказу-постановлению Минздрава РФ и Госкомстата РФ от 4 декабря 1992 г. N 318/190, утратил силу).

И далее там же:

«В органах ЗАГС регистрации подлежат:

– родившиеся живыми или мертвыми с массой тела 1000 г. и более (или, если масса при рождении неизвестна длиной тела 35 см и более или сроком беременности 28 недель и более), включая новорожденных с массой тела менее 1000 г. — при многоплодных родах;

– все новорожденные родившиеся с массой тела с 500 до 999 г также подлежат регистрации в органах ЗАГС в тех случаях, если они прожили более 168 часов после рождения (7 суток)[9]» (пункт 6 этого же нормативно-правового акта, данный акт утратил силу). Эти критерии живорождения базируются на пункте «6.3 Определения, касающиеся антенатальной, перинатальной, неонатальной и младенческой смертности» Международной классификации болезней десятого пересмотра МКБ-10 (принята 43-ей Всемирной Ассамблеей Здравоохранения, действует).

Вопрос точного определения момента рождения важен еще и в силу двух следующих аспектов. Первый, гражданско-правовой, касается предусмотренной в действующем законодательстве возможности призвания новорожденного к наследству в случае так называемого «постума» — то есть, ребенка, зачатого при жизни наследодателя, но рожденного после смерти наследодателя, и входящего в круг наследников. Если ребенок рожден живым и прожил хоть и минимальное, но достаточное, чтобы «засчитаться» в качестве субъекта права время, то он будет включен в круг наследников (правда, следует отметить, что дальше в дело вступает уже т. н. наследственная трансмиссия, но раскрытие данного аспекта лежит за пределами выбранной нами темы). Второй вопрос лежит уже в сфере уголовно-правовой тематики и касается тех прискорбных случаев, когда в силу незначащих для нашей темы причин новорожденный остается по каким-либо обстоятельствам без медицинской помощи. Для того, чтобы действия виновных лиц могли быть верным образом квалифицированы как убийство, необходимо наличие потерпевшего. Так что для правильной и точной уголовно-правовой квалификации необходим точный момент изменения статуса с плода на, собственно, человека, индивида.

Для проверки корректности приводимых выше выкладок нами был направлен письменный запрос в адрес Министерства здравоохранения РФ. Полученный ответ (письмо Минздрав РФ от 18.05.2021 № 15–4/3061919–9754) подтвердил существование описываемой нами проблемы: как указывается в ответе, согласно положениям, утвержденным Приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 27 декабря 2011 года № 1687н «О медицинских критериях рождения, форме документа о рождении и порядке его выдачи» в ряде случаев критерием выдачи медицинского свидетельства о рождении является минимальная длительность жизни новорожденного в 7 суток. То есть, существующий в праве пробел сформулирован нами абсолютно верно.

Попутно лишь обозначим проблему следующего рода: пробелом в праве является также и такая ситуацию, когда индивиду, утратившему память в силу причин медицинского характера, необходимо получить документы, удостоверяющие личность (т. е. в отечественном законодательстве крайне слабо отрегулированы случаи «обретения новой личности» для лиц, не являющихся новорожденными). Данный приводимый нами пример вовсе не является умозрительным и существование объективной необходимости в правовом урегулировании подтверждается сообщениями новостных агентств [19].

Рассмотрение вопросов биоэтики было бы неполным без рассмотрения некоторых аспектов также и с религиозной точки зрения. С целью выяснения позиции по данному вопросу представителей некоторых из крупнейших мировых религий, нами был направлен запрос в адрес римско-католической церкви (в адрес московской Апостольской нунциатуры[10] — РПО № 10100056088421, получено адресатом (по данным официального сайта АО «Почта России) 29 марта 2021 года) и в адрес Синодального отдела Русской Православной Церкви Московской Патриархии по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ — РПО № 10100056286087, получено адресатом (по данным официального сайта АО «Почта России) 01 апреля 2021 года).

В обращениях были поставлены (в том числе) следующие вопросы:

1. С какого момента (с точки зрения данных религий) оплодотворенную яйцеклетку, эмбрион, можно и следует считать одушевленным существом.
2. С точки зрения данных религий, зависит ли то, какая душа воплотится в данном эмбрионе от того, какой конкретно (из миллионов) сперматозоидов оплодотворил яйцеклетку? Т. е. детерминированы ли «свойства» (а точнее — вариант) души «обстоятельствами» зачатия.

Поясним смысл второго вопроса. Он обоснован тем, что часто возникает вопрос о допустимости (с точки зрения религии) создания человеческого эмбриона in vitro[11]. Следовательно, вопрос состоит в том, будет (с точки зрения религии) душа данного конкретного человека отличаться в зависимости от обстоятельств зачатия. Потому что если к гомозиготным близнецам никогда не предъявляется никаких претензий с духовной точки зрения (и уж тем более они не считаются и не могут никоим образом считаться «неполноценными» в плане их человечности, в плане наличия у них души), а ведь гетерозиготные близнецы имеют одинаковый генотип, то возникает закономерный вопрос: почему тогда должно отличаться «качество» души у эмбриона, полученного лабораторно и тоже являющегося генетической копией какого-либо человека (то есть, с технической точки зрения подобно тому, как знаменитая овечка Долли[12] являлась генетической копией той овцы, у которой была взята ядерная ДНК)? Ведь (насколько известно автору) ни одна из крупнейших религий не рассматривает гомозиготных[13] близнецов как нечто из ряда вон выходящее (с точки зрения качеств их души) — ни по отношению близнецов друг к другу, ни по отношению к прочим людям (не являющимся гомозиготными близнецами)[14]. При этом, в отношении ЭКО обычно не выдвигается таких претензий, как к клонированию человека. Попутно отметим, что Русская Православная Церковь Московской Патриархии в документе «Основы социальной концепции» относит экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО) к вполне допустимым (с некоторыми оговорками) методикам: «К допустимым средствам медицинской помощи может быть отнесено искусственное оплодотворение половыми клетками мужа, поскольку оно не нарушает целостности брачного союза, не отличается принципиальным образом от естественного зачатия и происходит в контексте супружеских отношений» [18]. Донорство же биоматериала относится к неодобряемым методикам: «Манипуляции же, связанные с донорством половых клеток, нарушают целостность личности и исключительность брачных отношений, допуская вторжение в них третьей стороны. Кроме того, такая практика поощряет безответственное отцовство или материнство, заведомо освобожденное от всяких обязательств по отношению к тем, кто является «плотью от плоти» анонимных доноров. Использование донорского материала подрывает основы семейных взаимосвязей, поскольку предполагает наличие у ребенка, помимо «социальных», еще и так называемых биологических родителей. «Суррогатное материнство», то есть вынашивание оплодотворенной яйцеклетки женщиной, которая после родов возвращает ребенка «заказчикам», противоестественно и морально недопустимо даже в тех случаях, когда осуществляется на некоммерческой основе. … Оплодотворение одиноких женщин с использованием донорских половых клеток или реализация «репродуктивных прав» одиноких мужчин, а также лиц с так называемой нестандартной сексуальной ориентацией, лишает будущего ребенка права иметь мать и отца» [там же]. В документе не дается прямой оценки преимплантационной генетической диагностике как таковой, но указывается, что «генная терапия половых клеток является крайне опасной, ибо связана с изменением генома (совокупности наследственных особенностей) в ряду поколений, что может повлечь непредсказуемые последствия в виде новых мутаций и дестабилизации равновесия между человеческим сообществом и окружающей средой», а также «двойственный характер имеют также методы пренатальной (дородовой) диагностики, позволяющие определить наследственный недуг на ранних стадиях внутриутробного развития» [там же]. Относительно ЭКО считаем необходимым отметить еще следующий момент, не рассмотренный в вышепроцитированной Концепции: дело в том, что даже при ЭКО принципиально возможен вариант, при котором ребенок будет, де-факто, ребенком трех родителей (о чем мы писали выше): речь идет о тех случаях, когда мать ребенка страдает от «наследственных заболеваний, связанных с нарушением работы генов митохондрий» [Панчин, 342]. В подобных случаях для рождения здорового (т. е. не страдающего упомянутыми болезнями) ребенка используется донорская митохондриальная ДНК третьего лица. Известен минимум один случая применения подобной технологии (Алана Сааринен, США, год рождения — 2000) [Панчин, 342]. Сообщается также о том, что данная технология вполне легальна не только в США, но и в Великобритании (там же). Полагаем, что данный случай вполне может заслуживать отдельного рассмотрения.

Что же касается отношения к ЭКО римско-католической церкви, то в источниках можно встретить утверждения, что ее запрещает энциклика Папы Римского Павла VI от 25 июля 1968 года «Humanae vitae» [13]. Нам же не удалось обнаружить соответствующие упоминания (о запрещении ЭКО римско-католической церковью) в тексте неофициального русского перевода данной энциклики [14].

Если же воплощение души (с точки зрения религии) не зависит от конкретных обстоятельств зачатия, то, следовательно, эмбрион человека, созданный при тех же вводных, как и эмбрион, допустим, овечки Долли, будет столь же полноценным (с религиозной точки зрения) как и, допустим, любой из гомозиготных близнецов.

На момент подготовки настоящей публикации (на 30 июня 2021 года) ответов ни на одно из вышеуказанных обращений, к сожалению, получено не было.

Аналогичные по смыслу вопросы (с уточнением к первому вопросу о том, существует ли дифференциация в зависимости от пола ребенка) были направлены нами (09.04.2021) и в адрес некоторых представителей ортодоксального иудаизма — через интернет-сайты toldot.ru (вопрос № 43595) и evrey.com (вопрос № 1210677615110408).

Через сайт toldot.ru на наш вопрос № 43595 10.04.2021 был получен следующий ответ (автор ответа — рав Яков Шуб):

Ответ на первый вопрос звучит так — «1. Процесс спускания души — это постепенный процесс, который начинается с момента зачатия, и это не связано с полом ребенка». Ответ на второй вопрос — «2. Талмуд говорит, что ангел приносит каплю, которая произведет оплодотворение перед Всевышним и Он решает, что будет какая судьба будет у этого человека».

Справочно отметим, что по древнему философу Аристотелю, душа «подселяется» на сороковой день после зачатия если речь идет о ребенке мужского пола, и на восьмидесятый — если женского; аналогичную позицию по данному вопросу занимал один из теоретиков католицизма Фома Аквинский [Сваааб].

Таким образом, мы подробно рассмотрели вопросы биоэтики как с религиозной, так и с правовой (светской) точек зрения. Нами был показан и рассмотрен ряд неурегулированных вопросов, вполне возможно вызванных относительной «молодостью» современных репродуктивных технологий, а также неукорененностью данных технологий в сознании общества. Не подлежит сомнению то, что по мере распространения в обществе случаев применения подобных лабораторных репродуктивных технологий, по мере того, как они будут становиться более привычными и обыденными, будет завершен процесс правового регулирования всех аспектов применения данных технологий.

Заключение

Мы рассмотрели нешаблонные случаи, связанные с необходимостью определить качественные характеристики понятия «индивид», а также с необходимостью отграничить (в неочевидных случаях) одного индивида от другого.

Рассмотренные примеры показали, что отечественное законодательство не полностью охватывает все возможные в природе случаи. Редкость некоторых из случаев не может служить оправданием пробела в праве, поскольку если существует отличная от нуля вероятность возникновения подобного феномена (события), то он безусловно должен быть урегулирован и с правовой точки зрения. В противном случае индивид рискует оказаться «вне закона» (полностью, либо частично), что абсолютно недопустимо для существующей правовой доктрины.

Помимо вышеперечисленного, мы разобрали неочевидные случаи, связанные с моментом возникновения правоспособности, а также связанные с теми редкими случаями, когда необходимо процедурно узаконить появление нового (с правовой точки зрения) индивида, не являющегося при этом вновь рожденным (новорожденным).

Полагаем, что по итогам рассмотрения можно выделить следующие случаи существования неурегулированных пробелов в праве:

1. Предусмотренный в некоторых случаях минимальный срок жизни новорожденного, который необходим для выдачи медицинского свидетельства о рождении.
2. Отсутствие правовых оснований (а также отсутствие регламентации процедуры) выдачи документов, удостоверяющих личность, в тех случаях, когда невозможно (в силу причин медицинского, либо иного характера) установить личность взрослого субъекта.
3. И главное — отсутствие четких, ясных и недвусмысленных критериев, которые позволили бы отграничить индивидов в сложных медицинских случаях (например, частично объединенная нервная система — в некоторых случаях т. н. сиамских близнецов, то есть однояйцевых близнецов, которые не разделились полностью в эмбриональной фазе развития).

В связи с этим мы планируем направить в соответствующие профильные ведомства ряд конструктивных предложений, направленных на урегулирование и преодоление существующих пробелов в праве.

Литература:

1. Конвенция о защите прав и достоинства человека в связи с применением достижений биологии и медицины: Конвенция о правах человека и биомедицине. — Текст: электронный // Совет Европы — Council of Europe: [сайт]. — URL: https://rm.coe.int/168007d004 (дата обращения: 30.03.2021).
2. Декларация ООН о клонировании человека, 2005. — Текст: электронный // Организация Объединенных Наций: [сайт]. — URL: https://undocs.org/ru/A/RES/59/280 (дата обращения: 30.03.2021).
3. «Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)" от 30.11.1994 N 51-ФЗ (ред. от 09.03.2021) // «Собрание законодательства РФ», 05.12.1994, N 32, ст. 3301.
4. Закон РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» от 22.12.1992 N 4180–1 // «Ведомости СНД и ВС РФ», 14.01.1993, N 2, ст. 62.
5. Федеральный закон от 21.11.2011 N 323-ФЗ (ред. от 22.12.2020) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2021) // «Российская газета», N 263, 23.11.2011.
6. Приказ Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 27 декабря 2011 г. N 1687н «О медицинских критериях рождения, форме документа о рождении и порядке ее выдачи» // «Российская газета», N 64, 23.03.2012.
7. Приказ Минздрава России N 306н, РАН N 3 от 04.06.2015 (ред. от 27.10.2020) «Об утверждении перечня объектов трансплантации» // «Российская газета», N 138, 26.06.2015.
8. Приказ Минздрава России от 31.07.2020 N 803н «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» // Официальный интернет-портал правовой информации: [сайт]. — URL: http://www.pravo.gov.ru, (дата обращения 02.04.2021).
9. Письмо Минздрав России от 18.05.2021 № 15–4/3061919–9754 (ответ на частный запрос) // Официально не опубликовано, имеется в распоряжении автора.
10. Определение Конституционного Суда РФ от 08.06.2004 N 226-О // Документ официально опубликован не был
11. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16.05.2017 N 16 (ред. от 26.12.2017) «О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных с установлением происхождения детей» // «Бюллетень Верховного Суда РФ», N 7, июль, 2017.
12. Определение Верховного Суда РФ от 9 июля 2019 года по делу № 64-КГ19–6 // Официальный сайт Верховного Суда РФ: [сайт]. — URL: http://vsrf.ru/stor_pdf.php?id=1783934 (дата обращения: 02.04.2021).
13. Кошурникова В. А., Кузнецова Ю. В., Куковякина К. В. Этико-правовые проблемы экстракорпорального оплодотворения // Международный студенческий научный вестник. — 2018. — № 6.; URL: http://www.eduherald.ru/ru/article/view?id=19323 (дата обращения: 07.04.2021).
14. Humanae vitae. — Текст: электронный // Una Voce Russia: [сайт]. — URL: http://www.unavoce.ru/library/humanae_vitae.html (дата обращения: 07.04.2021).
15. Слифкин, Натан. Священные чудовища. Загадочные и мифические существа из Писания, Талмуда и мидрашей / Пер. с англ. Т. М. Шуликовой. — М.: ЗАО Издательство Центрполиграф, 2016. — 383 с. ISBN 978–5–227–06722–7
16. Панчин, Александр. Сумма биотехнологии. Руководство по борьбе с мифами о генетической модификации растений, животных и людей / Александр Панчин. — Москва: Издательство АСТ: CORPUS, 2016. — 432 c.
17. Смешное и серьезное в юриспруденции / Рудольф фон Иеринг // Юридическая техника: [сборник]: пер. с нем. / Рудольф фон Иеринг; сост. и авт. вступ. ст. А. В. Поляков. — М.: Статут, 2008
18. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. — Текст: электронный // Официальный сайт Московского Патриархата Русской Православной Церкви: [сайт]. — URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/419128.html (дата обращения: 30.03.2021).
19. Россияне рассказали о своей жизни без паспорта. — Текст: электронный // Lenta.ru: [сайт]. — URL: https://lenta.ru/news/2021/05/20/no_docs/ (дата обращения: 20.05.2021).
20. Яйцеклетку научного журналиста Аси Казанцевой купили за 90 тысяч рублей ради «Эволюции». — Текст: электронный // Фонтанка.ру: [сайт]. — URL: https://www.fontanka.ru/2019/08/22/036/ (дата обращения: 06.04.2021).
21. Свааб Дик. Мы — это наш мозг: От матки до Альцгеймера / Пер. с нидерл. Д. В. Сильвестрова. — Спб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2013. — 544 с., ил.
22. Шаргородский М. Д. Ответственность за преступления против личности. — Л.: Изд-во Ленинградского гос. ун-та им. А. А. Жданова, 1953. — 108 с.

---

[1] Кратко лишь отметим то, что согласно закону РФ о трансплантации органов, этим моментом признается смерть мозга, хотя это не вполне четкая и исчерпывающая формулировка – Дик Свааб убедительно показывает, что прекращение разных функций мозга вполне может быть разнесено по времени [4; 21]

[2] Квант – минимальная (неделимая) единица чего-либо.

[3] Хотя само употребление словосочетания «свой организм» по идее заслуживает отдельного рассмотрения, поскольку фраза «свой организм» неявно подразумевает дифференциацию между организмом и тем собственником, к кому относится притяжательное местоимение «свой»; т. е. подобное построение фразы как бы подразумевает то, что собственник организма и организм – не одно и то же, что собственник есть нечто внешнее по отношению к организму. С другой стороны, это с определенной точки зрения и логично – в противном случае человек не мог бы отчуждать (в т. ч. платно) некоторые органы и ткани (например – волосы), не утрачивая при этом свою целостность как индивидуум, как субъект права (то есть, отделение (отчуждение) некоторых частей организма не влияет, тем не менее, на целостность индивида, на его «нерушимость» как субъекта права – как бы не парадоксальна была подобная формулировка). Но при этом такая постановка вопроса, естественно, вовсе не бесспорна.

[4] У сплошного ДНК-тестирования (как непосредственно в роддомах, так и впоследствии) на предмет безусловного подтверждения родства может быть и другое – неочевидное следствие: в случае, если апостериори выясняется, что лицо, вступившее в наследство (при наследовании по закону, а не на основании завещания) не является родственником наследодателя (вопреки указанному в документах, удостоверяющих родство), то чему следует отдавать приоритет: фактически сложившемуся состоянию дел, когда лица полагали себя родственниками (то есть, социальным факторам), или же биологическим факторам?

[5] Наиболее известный случай – Франческо Лентини (Francesco Lentini): 1889 (Италия) -1966 (США)

[6] Полицефалия – наличие нескольких голов. От греч. πολύ (много) и Κεφαλή (голова)

[7] Отметим, что этот вопрос поднимал еще Рудольф фон Иеринг: «… определил свободу как собственность на человеческое тело, вследствие чего вышеназванные бездыханные объекты получают реабилитацию благодаря презренному понятию права собственности на человека. А почему бы и нет? Независимо от того, лишусь ли я зуба вследствие природных явлений или мне его удалит зубной врач, зуб является моей собственностью; человек с вьющимися волосами, продающий парикмахеру свои волосы, преступник, продающий свой труп исследователям-анатомам, - оба они должны обладать правом собственности на то, что впоследствии они отдадут другим людям, и что есть в сущности человек в целом, как не сумма частей его тела, а личность – как не владение ими?» [17].

[8] «Эмбрион человека - зародыш человека на стадии развития до восьми недель» - статья 2 Федерального закона от 20 мая 2002 года № 54-ФЗ «О временном запрете на клонирование человека».

[9] Вот этот момент особенно интересен, если учитывать тот факт, что правоспособность возникает вообще-то с момента рождения (на основании статьи 17 Гражданского кодекса РФ). То есть, возникает парадокс: правоспособность у новорожденного уже возникла, а документальных оснований для регистрации вновь рожденного субъекта права (пусть даже прожившего всего несколько дней, но тем не менее являвшегося полноценным (на этот период) субъектом права) не предусмотрено.

[10] Де-факто – посольство, дипломатическое представительство Ватикана.

[11] В пробирке.

[12] В оригинале – Dolly (предположительно – в честь певицы Долли Партон (Dolly Rebecca Parton).

[13] Также обычно в обиходе именуемых однояйцевыми (однояйцовыми).

[14] На этот момент справедливо указывает А. Ю. Панчин [16, 326]. Действительно, если с точки зрения религиозной концепции душа «подселяется» в момент оплодотворения клетки (а не позже), то что тогда должно происходить при появлении гомозиготных (однояйцевых) близнецов, происходящих из одной (!) оплодотворенной яйцеклетки?