Методы обеспечения защиты жизни, здоровья, имущества (движимого и недвижимого) людей, борьбы с наиболее опасными преступлениями уголовного характера в каждую историческую эпоху были особыми, присущими только этой эпохе. В средние века (XVI-XVII вв.) в России за противодействие уголовной преступности отвечали губные учреждения.
Известные из 1539 года, губные органы власти просуществовали чуть более полутора столетий — до 1702 года. Они являлись, в то время, важнейшим элементом всей структуры Российского местного самоуправления. При изменении их обязанностей, основной задачей губных старост и их помощников являлся розыск и наказание убийц, разбойников, татей или «ведомых лихих людей», т. е. наиболее общественно опасных уголовных преступников. Во главе губных изб стояли губные старосты, которые выбирались всеми группами населения из числа дворян и детей боярских. Центральное руководство такими губным учреждениями осуществлял Разбойный приказ.
Термин «губа» — это административно-территориальная единица, на которую, и только на нее, распространялась власть местного губного старосты. По изданиям первых губных грамот (1539 год), губа соответствовала волости, стану или посаду. С середины XVI века наблюдается рост, укрупнение губы, которая уравнивается с уездом. При этом, «крупные вотчинные владения монастырей или бояр могли составлять особые губы». Помимо территориального совпадения с уездом, губа могла включать несколько городов и уездов.
Губным делом являлся процесс обнаружения, установления вины, наказания разбойников, татей и убийц, который основывался на материальном обеспечении крестьян и посадских людей, личной службе выборных лиц и коллективных усилий всего населения. Губное право законодательно определяло меры по выявлению «ведомых» разбойников, и коллективную ответственность за это население, а также следственные (розыскные) мероприятия в отличие от состязательного традиционного суда.
Земские и приказные моменты тесно переплетались в работе губных учреждений. Одним из последствий такого соития, после Смутного времени, явилось усиление власти на местах воевод и постепенное подчинение этой власти губных и земских изб. Изменения в правительственной политике достаточно сильно влияли на существование воеводской и губной властей.
Свой отпечаток на работу губных изб накладывали и особенности той или иной местности, ее специфическая структура населения и административного устройства. Отчетливо выраженное своеобразие характерно было и для территорий южных уездов России. В интересующий нас период здесь шло активное заселение и освоение земель выходцами из других мест, в условиях непрекращающейся военной опасности со стороны Крымских и Ногайских татар. Отсюда мы видим, что значительный процент населения южной окраины России в XVII веке составляли служилые люди.
К рассматриваемому нами периоду сложилась историческая необходимость формирования законодательства, учитывающего общегосударственные потребности всей страны. Происходила наработка теории, основанная на предшествующем опыте, которая была бы способна систематизировать устройство государственного организма. Так или иначе происходило заимствование теоретического образования западных народов, которые в свою очередь, взяли его из Римского права.
Формируя основной стержень центральной власти, государство поставило губное управление в подчинение к Разбойному приказу. Кроме этого, правительство определило особый статус губных старост, как собственные органы, называя их при этом приказными людьми и «… поручало им все областное управление, как и другим приказным людям». История показывает, что союз приказного начала с земским, или другими словами, переформатирование земской власти в приказную, стало причиной того, что губные старосты сохранились и удержали свое положение до правления Петра I. Притом, что другие земские учреждения, основанные Иваном IV, как то: суд земских старост и целовальников, прекратили свое существование в начале XVII века. Само правительство при этом никогда не отождествляло губное дело с правами земских людей. При развитии той или иной ситуации оно (правительство) находило наиболее удобным, поручая губные дела другим назначаемым от него властям.
Нельзя не отметить такой момент, как влияние обычаев гражданских отношений через достижение спокойствия и довольствия, а также защиту и внутреннее устройство общин. Такое постоянное стремление и определило возложение на них обязанностей в поимке разбойников и дарование им права гражданского суда.
По мере развития губного дела, возложенного на крестьян, на первом этапе это право не являлось повинностью. С другой стороны, должность губного старосты получила приказной характер, поступив в непосредственное подчинение Разбойному приказу, сделала своего обладателя государственным человеком, а его службу государственным делом. В связи с чем активное участие крестьянских выборных в розыске и суде сначала уменьшилось, а после и совсем пропало.
Система круговой поруки определяла широкое развитие начал самоуправления в первое время существования губных учреждений. Так община отвечала перед правительством за сыск лихих людей, татей и разбойников, творила над ними суд и расправу, губные власти, при этом, в большей мере являлись органами земства. Разбойный приказ, при его организации рассматривал лишь списки избранных губных властей и рассматривал сомнительные казусы из судебной практики губных учреждений. К XVII веку начинает исчезать коллективная ответственность общин, превращаясь в ответственность личную. Тогда же лежащие на общинах полицейские судебные обязанности законодательно закрепляются за губными органами.
Нужно отметить, что традиции самоуправления были наиболее характерны для рязанских, тульских, заоцко-брянских, северских городов. Здесь, наряду с воеводами и осадными головами, в качестве представителей местной власти действовали губные старосты. В Воронеже, в Ливнах, в Ельце, в Курске, Белгороде, Осколе, Валуйках, Цареве-Борисове, т. е. в новопостроенных городах-крепостях «на Поле» губных старост в конце XVI века еще не выбирали, причиной тому служило отсутствие существования уездов с тяглым населением, способным выполнять губную повинность. Города эти заселялись казаками, стрельцами, пушкарями и другими служилыми людьми «по прибору». В это время вокруг вышеозначенных «полевых» городов шло постепенное формирование уездов.
Уже к середине XVII века только три города «на Поле» имели более или менее значительные посады: Курск, Елец, Воронеж.
С окончанием Смутного времени продолжилось заселение южнорусских уездов преимущественно за счет притока беглых крестьян. Этому способствовало, что все 1620-е гг. данные территории практически не были подвержены татарским набегам. Такое массовое заселение «полевых» уездов явило собой все предпосылки для формирования в них губных органов власти.
В других уездах южного порубежья, в 1620-х-1630-х годах о губных старостах информации крайне мало или нет вовсе. Примером могут быть Валуйки, Старый Оскол, Белгород, которые на тот момент были заселены только приборными служилыми людьми и не владели крестьянами и бобылями, на которых возлагалась основная тяжесть губных повинностей. Губными делами в Белгородском уезде заведовали воеводы. Нужно отметить, что вышеперечисленные города постоянно подвергались вторжениям татарских отрядов, сохраняя в основном своем значении роль аванпостов. Все население этих городов вело непрекращающуюся беспокойную борьбу с татарами, что приводило к непривлекательности окрестных уездных территорий для пришлого населения. Практика рассмотрения дел о разбоях, убийствах и татьбе (губные дела) в городах и уездах Белгородской черты даже после 1635 года была возложена на воевод.
При совершении преступлений «выходящих за рамки обычных (наиболее тяжких)» Разбойным приказом в уезды и города направлялись особые сыщики. По определению сыщик являлся независимым для местных властей, но в обязанности которого входило тесное взаимодействие с местными же губными старостами подьячими. «В Приговоре о разбойных делах от 18 января 1555 года названы посланники, производящие повальные обыски, которых «посылает государь с Москвы». Сыщики могли быть использованы и в превентивных мерах, например, в условиях голода 1602, 1603 годах, и при учащении разбоев сыщики посылались на проезжие дороги, по которым осуществлялся подвоз продовольствия в Москву и в другие города. Фигура сыщика, по моему мнению, наиболее интересна в иерархическом построении государственно карательной машины. В обязательной основе сыщика были нормы губного права о пытках, поимке оговоренных людей, повальных обысках, запечатывании имущества разбойников и тех, кто им содействует. Сыщик и подчиненные ему люди обязаны были, тайно стояв «промеж дорог», задерживать разбойников, если же крестьяне не уведомляли властей об убитых людях, то два- три человека, «лучших», должны быть подвергнуты жестоким пыткам с целью обнаружения убийц. За утайку тех же разбойников надлежало «пытати крепкими пытками и огнем жечи, а пущим ноги ломать». Во время проведения следствия губные старосты, городовые приказчики и «всякие приказные люди» поступали в подчинение сыщику. В обязанности сыщика, присланного из Москвы, входил сыск вместе с приказчиками, посадскими людьми, старостами и крестьянам всех категорий. Также, он мог распоряжаться стрельцами и детьми боярскими, указанными в привезенном из Москвы списке. Сыщик не имел права использовать вышеперечисленные категории людей в своих личных целях, а также отвечал жизнью если подчиненные ему люди брали посулы или потакали разбойникам. Для оперативности в расследовании ему вменялось в обязанности иметь связь с другими сыщиками, посланными по иным дорогам и городам.
Возобновление посылки сыщиков по разбойным делам происходит в последние годы Смуты.
