В статье автором делается попытка теоретической систематизации и раскрытия основных категорий, предмета изучения и места социологии питания в общем контексте социологических теорий. На сегодняшний день повседневные практики питания и пищевое поведение рассматриваются в качестве нового и актуального объекта изучения и дальнейшего анализа таких областей социальных наук и направлений социологии, как, собственно, социология питания и социология повседневности. В определении и раскрытии категории «питание» исследователи всё больше отходят от биологизма, представляя её как многогранный и сложный социальный конструкт. В данной работе представлен анализ научных трудов исследователей в области пищевого поведения, повседневных практик питания; определён и раскрыт термин «социология питания», его сущность и познавательные возможности социологических исследований в этой сфере.
Ключевые слова: повседневные практики питания, повседневность, пищевое поведение, питание.
Практики питания отечественными и западными научными сообществами и отдельными учёными ранее рассматривались только с точки зрения биологии или физиологии, то есть как удовлетворение человеком одной из первичных потребностей в потреблении пищи, насыщении организма питательными веществами, связанной с возникающим чувством голода; но с недавнего времени социальные науки всё чаще проявляют интерес к изучению данного явления и смежных проблемных вопросов.
Для построения картины видения социологии питания стоит определится со значением двух основных категорий: «питание» и «еда», что и постарался сделать П. Розин в собственной работе, анализируя функции, которые реализуются человеком в процессе питания, то есть потребления пищи [1]. Он установил, что «еда», включённая в различные виды человеческой деятельности может играть роль «основополагающей», отображающей информацию о самом человеке; «весёлой», приносящей внутреннее удовольствие; «пугающей» в контексте рассмотрения нарушений и расстройств пищевого поведения; а также быть представлена как часть каждодневной рутины и «далеко идущей» стратегии в плане возможностей проведения исследований в этой научной области. Под последним автор также подразумевает, что конструкт питания является источником многих поведенческих, социальных и психических адаптаций и аддикций. Питание в разных ситуациях выступает не только процессом принятия пищи; но и коммуникативным актом, одной из составляющих профессиональной деятельности, и даже социализирующим актором становления личности.
Следует подчеркнуть, что социология питания предметно сближена с ещё одним направлением в науке, социологией повседневности, в рамках которой нельзя не упомянуть В. С. Вахштайна, привнёсшего значительный вклад в её развитие [2]. И вместе с тем опирающего на теорию фреймов И. Гофмана, его концепцию транспонирования смыслов деятельности: перенесения, а также включения мыслительных моделей — «фреймов» в реальные практики человеческой повседневной деятельности [3]. Объектом социологии повседневности является мир обыденной жизнедеятельности, здесь исследователями наблюдаются и анализируются контексты и ситуации повседневных интеракций между людьми и режимы, конкретные способы вовлеченности в них. Социология повседневности стремится выявить устойчивые микромодели, своеобразные варианты социальной жизни. Повседневные практики питания выступают как одна из таких моделей. Основываясь на это утверждение, существует возможность классифицировать социологию питания как «раздел» социологии повседневности, хотя практическими исследованиями это предположение не подтверждается. Чаще социология питания вынуждено отходит от «повседневности», подробнее об этом далее.
А. В. Вторушина в своей статье сделала одну из первых попыток определить место социологии питания в общем контексте социологической теории [4]. Исследователь пришла к выводу, что сама социология до недавнего времени не рассматривала повседневные практики питания и пищевое поведение как одну из форм проявления и осуществления каждодневной деятельности людей. В частности, автор подробно раскрыла в своей работе пять научных подходов в рамках изучения этой сферы.
Представители обозначенного Вторушиной «классового подхода» рассматривали и продолжают исследовать питание посредством категорий «образ жизни» и «стиль жизни». Ярким примером научных трудов такой тематики служит работа П. Бурдье, в которой он представил свою «концепцию вкуса» и сформулировал её основные положения [5]. Он провёл анализ связанности и влияния социального статуса, положения в обществе конкретного человека с его отношением к порядку приёма пищи. Для высших социальных слоёв и классов, как отмечает П. Бурдье, в практиках питания наиболее важными являются внешний образ самого мероприятия, процесса-ситуации, ровно, как и внешний вид и манеры участника события; окружающая обстановка и, в целом, контекст, а также форма принятия пищи. Для низших же слоёв, наоборот, значим лишь конкретный процесс получения необходимых для организма органических и минеральных веществ, его прямое насыщение, утоление голода. Характерной чертой этого подхода как раз и служит прослеживаемая близость и сходство предметных, проблемных вопросов социологии питания и социологии повседневности.
В рамках второго, семиотического подхода питанию и продуктам приписывается функция конструирования актов общения и коммуникационных процессов с помощью систем знаков и символов. К. Леви-Стросс представляет традиции и обычаи праздничных застолий и пиршеств, национальные кухни народов как разновидность «языка», которую в дальнейшем уже лингвистам и историкам следует разбивать на составные связанные элементы и анализировать в соответствующем контексте [6].
Связанный и смежный с предыдущим, культурологический подход рассматривает повседневные практики питания как часть общечеловеческой культуры. Основной фигурой в данном подходе является Э. Лич, исследующий процессы приготовления и потребления продуктов питания, а также отношения к ним человеком через призму его социального и культурного опыта [7].
Для интеракционистско-ролевого подхода практики питания выражаются через акты социальной интеракции и интеграции, являясь одной из их возможных форм, причём, как отмечает К. Вульф, потребление пищи и сама еда осуществляют и социализирующую функцию [8].
Феноменологический же подход акцентирует внимание исследователей на понимании и изучении практик питания с позиции повседневности, представляя их как наполненные внутренним содержанием и смыслом конструкты социальной действительности. Таким образом, социология питания анализирует только лишь некоторые явления и процессы в контексте теории повседневности (в рамках данного подхода преимущественно). Чаще — связь исследований пищевого поведения с непосредственной повседневной жизнью теряется полностью, либо замещается другими системами социальных категорий, национальными или культурными, классовыми элементами.
На сегодня существует необходимость более точно определить связь «повседневности» и «питания», вместе с тем важно продолжать развивать повседневные схемы и пищевое поведение как самодостаточные социальные конструкты, социологические категории в широком числе.
Что касается более глубокого и качественного анализа темы питания, потребления продуктов, а особенно — отношения разных людей к этому роду деятельности; нужно отметить работу Ю. В. Веселова, в которой социолог привносит ясность в разграничение методологических подходов рассмотрения практик питания [9]. Он выделяет следующие значимые подходы в исследованиях: структуралистский, позитивистский и функционалистский, и материалистический.
Первый из них, функционализм, рассматриваемый Веселовым совместно с позитивизмом, объясняет процесс питания не только с позиции обеспечения нормального функционирования внутренних систем организма человека, но ещё и как один из социальных институтов общества, который на протяжении всей жизни обеспечивает становление личности — поэтапную социализацию индивида в семье и в других социальных группах и институтах. Питание нормировано социально, оно определяет и устанавливает границы социальных ролей, статусов, а также рамки социальных классов, создавая систему социальной иерархии. Здесь следует обозначить работу Ф. Фернандеса-Арместо, посвящённую анализу влияния семейного быта и семьи на формирования вкуса в еде у детей с самого рождения [10]. Как конкретный пример связи можно отметить рассматриваемые исследователем ежедневные приёмы пищи или воскресные застолья в кругу близких людей.
Структуралисты приписывают процессу потребления пищи и самим продуктам питания внутренние смысловые значения и общие структуру и символы, которые конструируют и повторяют типичные модели социальных взаимодействий в конкретных контекстных ситуациях, создавая целую систему социальных связей.
Материалисты определяют питание через систему производства товаров, продуктов питания и оказываемых услуг. Представители данного подхода демонстрируют процессы становления, функционирования и усовершенствования современной индустрии массового производства питания, определяя их уровнем развития мировой международной экономики и торговли, а также феноменом глобального разделения, дифференциации или интеграции сфер труда. Так, экономист Дж. Гуди утверждал, что нерациональными и необоснованными являются рассуждения о потреблении пищевых продуктов, не включённые и не связанные с процессом экономического производства и, в целом, господствующей системой питания и хозяйствования в обществе [11].
Подводя итоги проведённому анализу теоретических подходов к рассмотрению повседневных практик питания, необходимо ещё раз подчеркнуть, что практики питания, потребление пищи в современном мире в представлении научных исследователей и сообществ всё больше отходит от биологизма, становясь следствием и проявлением социальных установок и привычек конкретного человека или группы людей.
Наряду с социальными нормами, пищевое поведение людей регулируется также и особыми правилами питания, например, нормами, разработанными диетологами, рассчитанными на употребление в пищу здоровой, свежей и качественной продукции. Еда стала фактором «модной жизни», престижа и высокого социального статуса и темой для общественного обсуждения: на сегодняшний день распространены ток-шоу на телевидении, Интернет-блоггинг и различные форумы, сообщества в социальных сетях, специализированные модные журналы по вопросам режима, рациона и культуры питания.
Социологи, улавливая эти общественные настроения и волнения, тоже стремятся идти в ногу со временем. Социология питания, являясь на сегодняшний день актуальным направлением в социологической теории, позволяет исследовать феномены и явления изначально далёкие от потребления пищи: классовую структуру и социальную иерархию, человеческую культуру от выбора продуктов, вкусовых предпочтений отдельных людей до становления и развития субкультур и социальных движений («фудшеринг» и бодипозитив, нетипичные формы пищевых практик: вегетарианство, веганство или сыроедение), даже особенности взаимодействия различных групп населения через их отношения к пищевому поведению.
Существующие подходы в сфере изучения данного вопроса, проиллюстрированные на рис. 1, как уже было отмечено ранее пока носят неточный и плохо структурированный, основанный на общих исследовательских представлениях характер. Что указывает на необходимость дальнейшего изучения и конкретизации уже имеющихся у исследователей данных и практических результатов для разработки наиболее полной картины.
Рис. 1. Классификация научных подходов исследований в области социологии питания.
Литература:
- Rozin, P. Food is fundamental, fun, frightening, and far-reaching. Social Research, 66, 1999. Р. 9–30.
- Вахштайн В. С. Социология повседневности и теория фреймов, СПб: Издательство Европейского Университета, 2011. 334 с.
- Гофман И. Анализ фреймов: эссе об организации повседневного опыта / Под ред. Г. С. Батыгина и Л. А. Козловой; вступ. статья Г. С. Батыгина. М.: Институт социологии РАН, 2003. 752 с.
- Вторушина А. В. Потребление продуктов питания в контексте социологической теории: к попытке систематизации основных концепций // Вестник Северо-Восточного государственного университета. 2011. № 16. С. 98–102.
- Bourdieu P. Distinction: A Social Critique of the Judgement of Taste. Cambridge, Mass.: Harvard University Press and Routledge & Kegan Paul, 1984. 613 p.
- Леви-Строс К. Структурная антропология / Пер. с фр. Вяч. Вс. Иванова. — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. — 512 с.
- Лич Э. Культура и коммуникация: логика взаимосвязи символов / пер. с англ. — М.: Восточная литература, 2001. 142 с.
- Вульф К. К генезису социального. Мимезис, перформативность, ритуал / Пер. с нем. Г. Хайдаровой. СПб.: Интерсоцис, 2009. 161 с.
- Веселов Ю. В. Повседневные практики питания // Социологические исследования. 2015. № 1 (369). С. 95–104.
- Fernandez-Armesto F. Near a Thousand Tables: A History of Food. NY: Free Press, 2004. 258 p.
- Goody J. Cooking, Cuisine and Class: A Study in Comparative Sociology. Cambridge: Cambridge University Press, 1982. 253 p.
