Улучшение правоприменения в области уголовного права играет важную роль в правовой повестке современного российского государства. Особую значимость имеют преступления в сфере экономики, поскольку они являются одними из статистически часто случающихся.
Зачастую одни составы экономических преступлений похожи на другие, смежные составы. Действительно, по мнению специалистов, уголовный закон в области экономических преступлений ставит одну из самых сложных задач для правоприменителей [3, C. 109].
Преодоление этих трудностей является одним из важных и очень значимых направлений повышения эффективности деятельности правоохранительных органов исполнительной власти, прокуратуры и судов с точки зрения борьбы с хищением чужого имущества.
Поэтому представляется важным разобраться в отличиях между похожими составами преступлений, поскольку от этого зависит правильная квалификация преступления.
Как пишет Н. Д. Эриашвили, это как раз и объясняет основные сложности в правоприменении. Необходима предельная ясность в том, какие различия присутствуют между смежными составами преступлений [5].
То есть, определяя признаки, присущие какому-то одному составу преступления, и отвергая те из них, которые не соответствуют ему, законодатель тем самым находит только такие признаки, которые позволят достоверно и четко отличать одно конкретное преступление от всех иных [5].
Вызывает интерес отграничение таких преступлений, как присвоение и растрата (ст. 160 Уголовного кодекса Российской Федерации), от смежных. К смежным можно отнести, например, кражу (ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации), мошенничество (ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации), и другие.
Прежде всего, определимся с тем, что такое присвоение и растрата. Как пишут ученые, это незаконное завладение чужим имуществом, вверенным преступнику для каких-либо манипуляций (хранения, перевозки, обработки), то есть находящемся в правомерном владении преступника. И как раз переход от правомерного владения к неправомерному и отделяет присвоение и растрату от иных составов преступления [3].
По мнению И. В. Воробьевой, ошибки часто сопутствуют в правоприменительной практике касательно разграничения кражи, а также присвоения и растраты. Общность этих составов в том, что оба они совершаются в тайне от владельца имущества (титульного собственника, или иного законного владельца).
Следует иметь в виду, что под тайным хищением понимается такое, которое совершается в отсутствии владельца, посторонних лиц, заметивших совершение преступления, либо незаметно для всех вышеперечисленных. Если же преступник был замечен, однако полагал, что действует скрытно, деяние все равно остается тайным.
Отличия же между этими составами усматриваются в объективной стороне [1]. В случае присвоения и растраты она заключается в том, что лицо обращает полученное имущество в пользу (свою или иных лиц), а в случае кражи — это только тайное хищение [1].
Вызывает интерес и отграничение мошенничества от присвоения и растраты. Можно заметить, что определенное сходство наблюдается между данными составами. Оно заключается в том, что в обоих составах имущество преступник получает добровольно от владельца.
Часто в случае мошенничества ещё и составляется некий документ, «подтверждающий правомерность» перехода имущества в руки преступника. То есть, в конечном счете, потерпевшего обманывают или злоупотребляют его доверием. В случае присвоения и растраты имущество переходит в руки преступника изначально законным, не вызывающим сомнений путем.
Стоит отметить и такую особенность. Мошенничество может быть совершено лицом с использованием своего служебного положения. В этом случае имущество юридически не закрепляется за преступником, он совершает противоправные деяния в отношении другого владельца без его ведома. Это может быть инспектор, который, к примеру, накладывает незаконное, специально выдуманное им взыскание, которое в конечном счете обращает в свою пользу.
В случае присвоения или растраты имущество уже находится в оперативно-хозяйственном управлении преступника либо с этим имуществом преступник вправе совершать юридически значимые действия. Допустим, это должностное лицо, которое присваивает себе имущество, находящееся в его оперативном управлении, отдавая сотрудникам незаконные приказы о списании якобы вышедшей из строя техники.
Рассмотрим также вопрос отграничения присвоения и растраты от иных смежных составов преступлений.
Хищение предметов, имеющих особую ценность, подразумевает особый, специфический статус предмета, на который обращено посягательство. Для квалификации преступления по ст. 164 Уголовного кодекса Российской Федерации не важно, каким образом происходило посягательство. Это специальная статья по отношению к ст. 160 Уголовного кодекса Российской Федерации, и она обладает преимуществом перед ст. 160 Уголовного кодекса Российской Федерации в процессе квалификации противоправного деяния (ч. 3 ст. 17 Уголовного кодекса Российской Федерации) [1].
Рассматривая составы, предусмотренные ст. 221, 226 и 229 Уголовного кодекса Российской Федерации, стоит отметить, что здесь важен опять же предмет посягательства, обнаруживаемый в диспозиции данных статей. Эти статьи такие же специальные по отношению к ст. 160, как и ст. 164 Уголовного кодекса Российской Федерации, и, следовательно, обладают преимуществом в процессе квалификации.
Учитывая соотношение таких составов, как злоупотребление полномочиями (ст. 201 Уголовного кодекса Российской Федерации), злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 Уголовного кодекса Российской Федерации) и присвоение или растрата, совершенные лицом с использованием своего служебного положения (ч. 3 ст. 160 Уголовного кодекса Российской Федерации), стоит отметить, что посягательство осуществляется в этих составах на разные объекты.
Объект злоупотребления полномочиями — это интересы службы в коммерческих или иных организациях, собственность тут на втором плане. Объект злоупотребления должностными полномочиями — это интересы власти и управления. Собственность также на втором плане.
Объект же присвоения и растраты — это как раз собственность, и злоупотребление полномочиями здесь направлено именно на противоправное завладение чужого имущества.
Следует иметь в виду и точку зрения ученых, согласно которой если руководители коммерческих или иных организаций обращают имущество организации в пользу иных лиц, принадлежащих к узкому кругу, эти действия должны квалифицироваться как кража, совершенная с использованием служебного положения. Выполнение же действий, в результате которых имущество передается неопределенному кругу лиц, в чьей судьбе не заинтересованы руководители коммерческих или иных организаций, должно квалифицироваться согласно ст. 201 Уголовного кодекса Российской Федерации [3, С. 113].
Таким образом, можно сказать, что такое преступление, как присвоение или растрата напоминает смежные составы преступлений своим объектом, то есть, собственностью. А отграничение осуществляется в части юридического статуса имущества, на которое противоправно посягают, в части умысла преступника, которым определяется объект преступления, а также посредством иных признаков, образующих составы этих противоправных деяний.
Литература:
- Воробьева И. В. Отграничение присвоения и растраты от смежных составов преступлений // Вестник УЮИ. — 2013. — № 3 (61). — С. 70–74.
- Прозументов Л. М., Шеслер А. В. Уголовно-правовые и криминологические аспекты преступлений против собственности. Новосибирск: ООО «Альфа-Порте», 2014. — 112 с.
- Ступина С. А., Пальчик М. В. Присвоение или растрата: отдельные вопросы квалификации // Современное право. — 2018. — N 6. — С. 109–113.
- Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 07.04.2020) (с изм. и доп., вступ. в силу с 12.04.2020) // Собрание законодательства РФ. — 1996. — № 25. — Ст. 2954.
- Эриашвили Н. Д. Присвоение и растрата чужого имущества как формы хищения. Уголовно-правовой анализ: монография / Н. Д. Эриашвили. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2015. — 144 с.
