В статье рассмотрены внутренние механизмы героического и его составляющие части, компоненты — самоотверженность, филантропию, альтруизм, мужество, подвиг, великое, беззаветное служение народу и своему нравственному идеалу.
Ключевые слова:героизм, альтруизм, филантропия, героическое, геройский, самоактуализация личности.
Герой и героическое — в каждом проявлении уникальное, неповторимое явление. Внутренние мотивы этого явления всегда остаются за рамками интеллектуального познания. Мысль не всегда адекватно отражает поведение личности, ее поступки, последние всегда толкуются по-разному, иногда противоречиво, амбивалентно.
Герои и героическое — многогранное явление. Загадки героизма, героического всегда тревожили и тревожат воображение людей. Не было человека, особенно из числа представителей науки, творчества, который не стремился бы познать загадки, особенности и внутренние механизмы героического и его составляющие части, компоненты — самоотверженность, филантропию, гениальность, мужество, подвиг, великое, беззаветное служение народу и своему нравственному идеалу.
Существует множество подходов к исследованию героев и героического. Наиболее продуктивный на данный момент подход — «Great man theory» («Теория великого человека»). Этико-философский подход выражается также в многообразии концепций: альтруистических, деонтологических, коммунитарных, либерального индивидуализма, рационального эгоизма, натурализма.
Героическое есть бескорыстное деяние во благо отдельного человека или социума в целом. Во многих случаях это процесс, деятельность самоактуализирующейся личности.
Понятие геройского и героического не тождественны, как не тождественны понятия «выдающаяся личность» и «герой».
Героями становятся личности, для которых моральные нормы стали внутренне присущими требованиями, которые закреплены даже на подсознательном уровне. Подвиг диктуется «моральным законом внутри» личности, его нравственными нормами и идеалами.
Категориальный аппарат героического обширен и постоянно пополняется. «Сверхдолженствование», «эффективный альтруизм», «повседневный герой», «супергерой», «селебритиз» все больше укрепляют свои позиции в героике.
«Геройский» — характеристика поступка человека, «героическое» — характеристика содержания явления, когда производится оценка нравственной сущности явления. Этико-философские категории «геройское» и «героическое» относятся к разным этажам мировосприятия и миропонимания. Героическое — нравственная сущность неординарного поведения. «Героический» — эпитет, которым награждает общественное сознание, это объективная оценка поступка или деятельности со стороны общественной морали. «Геройский» — экстраординарный поступок или бравый характер человека; геройский поступок не всегда перерастает в героическое деяние или в героизм. Геройство отличается от героизма так же, как добро от доброты, как сущность от свойства. Геройство бывает ненужным, героизм — никогда.
Героическое — это реализация блага для другого в экстремальной ситуации, в условиях «моральной паники» (Стенли Коэн), которое требует напряжения сил и жертвенности, как правило, защита от внешней угрозы, а не внутри группы. В героическом акте, как правило, проявляется общественный интерес. Альтруизм — проявленная индивидом польза для другой персоны. Никакой альтруизм не может считаться героическим подвигом, если он не освящен идеей служения национальным интересам, защите ценностей гуманизма и справедливости, воспеванию любви и красоты человека.
Исследователи Принстонского центра этики и ценностей (США) выработали понятие, схожее с понятием героического. Это понятие эффективного альтруизма: «делать максимально возможное количество хорошего» [1, с. 232]. Альтруизм и героизм объединяет единая цель — благо для другого: «vivre pour les autres» — «жить для другого» (латинская максима). Альтруизм многолик, эксперты различают и такие формы, как избыточный и патологический (Кейсельман В. Р.) и солидарны в том, что альтруизм выражается в «сочувствии, в удовлетворении потребностей беспомощного, в стремлении опекать, утешать, защищать, заботиться» [2, с. 810]. Эксперты солидарны также и во мнении, что альтруизм не так уж бескорыстен: «Альтруизм, это такое свойство закрытой социальной группы, которое преобразует деятельность отдельных ее членов, направленную на сохранение собственного социального статуса, в преимущества для слабых и беспомощных элементов этой группы» [3, с. 235].
Нет сферы деятельности, где бы невозможно было бы проявить героическое, героизм. Как сказал Т. Карлейль: «Везде душа человеческая находится между полушарием света и мрака, на границе двух враждующих царств: необходимости и свободной воли» [4, с. 51]. На стыке этой границы — необходимости и свободной воли — рождается поведение личности, в том числе и его героические поступки, героизм. Но эти поступки результаты не базовых, а самоактуализирующих метапотребностей личности. Призвание, служение, жертвоприношение, самопожертвование составляют основу этих метапотребностей, метамотивации, изучая их можно понять дальние пределы филантропической самоактуализации личности, ее устремлений.
Вместе с тем необходимо отметить, что мысль не всегда адекватно отражает поведение, поступки человека, его самоактуализирующие мотивы. Всегда в деятельности, жизни человека остаются скрытые не до конца познанные механизмы, побудительные силы, мотивы. Героизм — одно из загадочных явлений в природе человека, его имманентные свойства, внутренние мотивы, интроспективные силы определены лишь поверхностно, дискретно и эклектично. Научно-теоретические и этико-философские поиски ограничиваются констатацией общественных истин, повторением традиционных эпитетов, хотя каждое проявление героизма заслуживает специального научного исследования.
Человек в зависимости от своей информированности, морально-нравственной установки, гражданской позиции может воздействовать на форму реализации необходимости (потребности), ускорять или замедлять её течение, ход, направление, препятствовать реализации потребности или, напротив, способствовать ей.
Если исторический или психологический методики описывают героизм как уникальное явление, то этика допускает, что героизм не уникально-единичное явление, а повторяющееся, перманентное. В этом тезисе заключен огромный воспитательный потенциал: героизм не прерогатива выдающийся личностей, а гипотетически доступен каждому.
Способствует ли самоактуализация осознанию того, чем обернется риск, подвиг? Где начинается героическое, а где оно кончается? Почему один и тот же поступок оценивается по-разному — в одном случае как героизм, в другом — как трусость и даже подлость? Поступки, поведение еще не мысли, которые являются мерилом, атрибутом всех действий личности. Все выражается в мыслях, словах. «Мысль — это оформление в слова стимулов, — писал Дж. Кришнамурти, философ-мыслитель Индии. — Думать — означает быть зависимым, мысль никогда не может быть свободной» [5, с. 318]. Мысль не может быть свободной этимологически, социально, она субъективное отражение действительности, поведения, жизнедеятельности личности. Слова «герой», «героизм», «подвиг», «самоактуализирующая личность» это субъективное отражение нашего миропонимания и поведения, поэтому мысли, вкладываемые в их значение не всегда адекватны их природной сущности. Самоактуализирующая свое «Я» личность проявляет твердость своего решения «быть героем», «быть художником» или «быть социально-креативной личностью». Намерение стать кем-то вначале формируется в мыслях, желании, потом, когда эта мысль станет высшей ценностью, идеалом, она, то есть мысль, превратиться в стимулы. «Я мыслю, — писал Р. Декарт, — следовательно, я существую — первичное и достовернейшее из всех, какие могут представиться кому-либо в ходе философствования» [6, с. 316.]. Если исходить из постулата Р. Декарта, то самоактуализация через мысли может осознать, предугадать, чем обернется подвиг, героизм, к чему они могут привести. Значит, мысль предостерегает человека от необдуманного поступка, призывает его осторожничать, беречь самое главное — здоровье, жизнь. Выходит, мысль против подвига, героизма?! По нашему мнению, мысль против необдуманного, лжежизненного подвига. Поэтому, самоактуализация должна поддерживаться обдуманной мыслью, истинным жизненным идеалом.
Наблюдения за непризнанными героями показывают, что они без шума и помпезности, твердо и целеустремленно идут к своей цели, глубоко верят в полезность своего дела. Со стороны, кажется, что они попросту тратят свое время, жизнь, не ценят свои способности, не думают о возвышенном, высшем, сверхчеловеческом. Вроде бы таким людям не известны «высшие ценности», возможности самоактуализации, альтруизм, филантропические устремления. Непризнанные герои прекрасно знают, чувствуют, что «высшие ценности ничем не отличаются от прочих фактов бытия» [7, с. 345]. Для них постижение этого бытия, в реальности возможно без особых, исключительных усилий, без гениальности и подвигов, для них «высшие ценности в каждом предмете», в каждой работе, в обычной человеческой жизни. Жизнь полна возможностями для самоактуализации личности, для познания и подвига. Идентификация своего «Я» с интересами других людей, общества, проявляется в самопожертвовании личности, в ее филантропических поступках и устремлениях.
Личность не может отказаться от своих базовых потребностей, она как «социальное существо» реализует себя в процессе удовлетворения метапотребностей. Воспитание героя, патриота и альтруиста происходит через формирование у личности метапотребностей. Эти метапотребности можно находить в каждом предмете, в каждой работе, в каждом проявлении жизни, они имеют ценность лишь тогда, когда они в своей сущности детерминируются как филантропичные и жизнеутверждающие.
Литература:
1. Sullivan M P, Venter A. Defining Heroes Through Deductive and Inductive Investigations. The Journal of Social Psychology. 2010.
2. New C. Saints, Heroes and Utilitarian’s. Philosophy, 1974.
3. Фитрат. Давраи хукмронии Амир Олимхон (Эпоха правления Амира Алим-хана). — Ташкент-Сталинабад, 1930.
4. Карлейль Т. Герои, почитание героев и героическое в истории. — Москва.: ЭКСМО, 2008.
5. Кришнамурти Дж. Комментарии к жизни. Книга первая. — Ростов-на-Дону, 2005.
6. Декарт Р. Сочинения в 2 т. Т.1. — Москва: «Мысль», 1989.
7. Маслоу А. Г. Дальние пределы человеческой психики. — СПб.: Изд. группа «Евразия», 1997.
