На сегодняшний день законность производства следственных действий отражает достоверность полученных результатов и, как следствие, обоснованность выносимых процессуальных решений. Довольно спорным в юридической науке является регламентация выемки как одного из часто применяемых следственных действий.
Примечательно, что В. С. Хоршева и Е. В. Токарева критикуют отсутствие в уголовно-процессуальном законодательстве нормативного определения выемки. В ч. 1 ст. 183 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ) закреплено: «При необходимости изъятия определенных предметов и документов, имеющих значение для уголовного дела, и если точно известно, где и у кого они находятся, производится их выемка». Указанные авторы настаивают на закреплении понятия выемки, предлагая соответствующий вариант формулировки [1]. Полагаем, что такое установление является достаточным и вполне отражает основания, условия и характер данного следственного действия. Внесение термина в данную норму УПК РФ будет находиться в рассогласованности с иными положениями закона.
Выемка, как отмечено выше, является самостоятельным следственным действием. Отметим, что при выемке изъятию подлежат исключительно предметы и документы. Следовательно, если есть необходимость в обнаружении живого человека или спрятанного трупа, то производство выемки исключается. Как справедливо замечает Л. В. Головко: «…здесь возможны только обыск, эксгумация, осмотр, освидетельствование» [2].
Кроме того, что в силу уголовно-процессуального закона, выемка допустима только в отношении предметов и документов, о которых «точно известно, где и у кого они находятся». В связи с этим, предметы и документы, которые могут быть изъяты в рамках исследуемого следственного действия, для соблюдения указанного условия о точности знания, в обязательном порядке должны обладать индивидуально-определенными признаками. Последнее означает, что в постановлении о производстве выемки надлежит обозначать конкретные предметы и документы, подлежащие изъятию в данном случае, а также характер их значения для уголовного дела.
Заметим, что указанное исключает в отличие от обыска возможность поиска иных (неизвестных точно) объектов, имеющих значение для уголовного дела.
Исходя из законодательной конструкции данного следственного действия, стоит подчеркнуть то, что основания для производства выемки имеют место исключительно при наличии подтвержденных сведений о том, где конкретно и у какого лица эти предметы, документы находятся. Вместе с тем, такое знание может быть ошибочно в силу различных факторов, в том по причине умышленных действий виновного лица, желающего скрыть имеющие доказательственное значение объекты. В этой связи результат выемки вполне может выразиться в не изъятии предметов и документов, что, разумеется, само по себе не должно оцениваться как незаконный характер или необоснованность проведенного следственного действия.
При этом в некоторых случаях проведение de facto поиска того или иного предмета не преобразует выемку в обыск. Интересен следующий пример: «…если следователю необходима медицинская карта больного и у него есть все основания полагать, что она находится в медицинском учреждении, то он производит выемку, а не обыск, так как документ индивидуально-определен (медицинская карта), и искать в медицинском учреждении следователю более нечего» [2, c.327].
На наш взгляд, исходя из толкования положений ст. 29, ст. 164, ст. 165 и ст. 183 УПК РФ в их нормативном единстве, стоит заключить, что производство выемки в жилище производится исключительно на основании судебного решения. В целом судебный контроль на досудебной стадии хотя и подвергается критике в доктрине уголовного процесса [3, c.123], однако в силу Конституции РФ, считаем важным его своевременное и обоснованное наличие для обеспечения баланса соблюдения и ограничения конституционных прав человека и гражданина (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ). Полномочие суда прямо указано в уголовно-процессуальном законе, а именно то, что только суд, в том числе в ходе досудебного производства, правомочен принимать решения: «о производстве обыска и (или) выемки в жилище» (п. 5 ч. 2 ст. 29 УПК РФ). Отсюда довольно спорным и не целесообразным представляется предложение некоторых авторов о том, что по причине возможных ошибок толкования закона следственными органами есть «необходимость привести в соответствие ст. 165 и 183 УПК РФ» дополнив ч. 3 ст. 183 УПК РФ нормой о том, что выемка в жилище также производится с разрешения суда» [1, c.160].
Хотя стоит заметить, что в ч. 3 ст. 183 УПК РФ уже имеется специальное указание о том, что «выемка предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую федеральным законом тайну, предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах граждан в банках и иных кредитных организациях, а также вещей, заложенных или сданных на хранение в ломбард, производится на основании судебного решения». Подчеркнем, что названные условия (перечень оснований) судебного контроля на стадии предварительного расследования имеются в ст. 29 УПК РФ, на которую в ч. 2 ст. 164 УПК РФ «Общие правила производства следственных действий» содержится соответствующая отсылка, в связи с чем представляется излишней указанная выше регламентация, дублирующая положения закона.
Нередко законодательную регламентацию и в целом характер производства выемки соотносят с правилами производства обыска. При этом, производство обыска устраняет потребность правоприменителя в проведении выемки, так как предполагает возможность изъятия предметов и документов при их обнаружении. Однако, исходя из положений ст. 29 УПК РФ имеют место существенные различия в правилах проведения выемки и обыска, в частности производимых в ломбарде, так как ст. 29 и ст. 183 УПК РФ регламентируют судебный контроль именно выемки в ломбарде, необоснованно умалчивая о необходимости такой процедуры для обыска в ломбарде [4, c.138].
Представляется, что регламентация выемки в УПК РФ требует комплексной оценки, тщательной проработки на основе исследования судебной практики и теоретических разработок науки уголовного процесса.
Литература:
- Хоршева В. С., Токарева Е. В. Некоторые организационно-тактические проблемы производства выемки // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2018. № 3. 157–164.
- Курс уголовного процесса / Под ред. Л. В. Головко. М.: Статут, 2016. 619 с.
- Никифорова Х. П. К вопросу о судебном контроле законности и обоснованности производства следственных действий, ограничивающих конституционные права и свободы личности // Вестник Оренбургского государственного университета. 2015. № 3 (178). С. 120–125.
- Хайдаров А. А. Проблемы получения следователем (дознавателем) разрешения на производство обыска и выемки в ломбарде // Журнал российского права. 2019. № 9.
