Автор рассматривает проблемы определения вида умысла при квалификации деяния обороняющегося при эксцессе необходимой обороны.
Ключевые слова: необходимая оборона, эксцесс необходимой обороны, умысел при совершении преступления.
Несомненно, что институт необходимой обороны является одним из важнейших институтов уголовного права, миссией которых выступают гарантии реализации конституционного права человека на самозащиту, и защиту других лиц и их прав, а также правоохраняемых интересов общества и государства от преступных посягательств, ввиду чего наступление уголовной ответственности за эксцесс необходимой обороны априори должно быть явлением редким.
Однако несмотря на то, что любые сомнения, в принципе, должны трактоваться в пользу обороняющегося, суды, как показывает практика, иногда принимают решения, ущемляющие права и интересы посягающего лица, что также недопустимо. Итак, в соответствии со сформулированными уголовным законодательством нормами, регламентирующими уголовную ответственность при превышении пределов необходимой обороны, в случае причинения смерти при эксцессе обороны, деяния квалифицируются по ст. 108 УК РФ. Если эксцесс повлек причинение тяжкого вреда здоровью посягающего, то деяние обороняющегося квалифицируется в соответствии со ст. 114 УК РФ.
В данном случае стоит указать на некорректность названия ст. 114 УК РФ, которое акцентирует внимание на причинении тяжкого или среднего вреда при превышении пределов необходимой обороны, но в самой норме данной статьи уголовная ответственность за умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью посягающего в состоянии необходимой обороны отсутствует.
В первом случае объектом преступления выступает жизнь человека, во втором — его здоровье. Объективной стороной, соответственно, выступает причинение смерти посягающему либо тяжкого вреда здоровью. Субъектом преступления при эксцессе необходимой обороны может быть только физическое вменяемое лицо, достигшее возраста шестнадцати лет. [5]
Уголовная ответственность, предусмотренная в ст. 108 и 114 УК РФ, предполагает исключительно умышленную форму вины, образующую субъективную сторону преступления, совершенного при превышении пределов необходимой обороны. Умысел, как форма вины, может быть прямым или косвенным.
По отношению к указанным положениям в части умышленности деяний среди ученых, в принципе, наблюдается согласие с законодателем, однако в отношении вида умысла — косвенный и/или прямой — особого единства нет.
В соответствии со ст. 25 УК РФ, применительно к деяниям в состоянии эксцесса необходимой обороны, косвенный умысел, направленный на причинение вреда, имеет место, если обороняющийся осознает и предвидит возможность наступления общественно опасных последствий своего деяния, но не желает их наступления либо относится к этому безразлично. При прямом умысле лицо не только осознает и предвидит возможность наступления негативных последствий, но и допускает и желает наступления этих последствий.
Действительно, вред, который обороняющийся причиняет, не является целью необходимой обороны, он выступает вынужденным средством достижения цели — пресечение общественно опасного посягательства на охраняемые блага, т. е. причинение вреда не является желанием обороняющегося, т. к. его основной мотивацией выступает защита себя и других лиц, общества, государства от общественно опасного деяния.
Однако в состоянии необходимой обороны, обороняющийся своими действиями может причинить тяжкий вред здоровью посягающему, а также смерть, не желая этого, в связи с чем, ряд авторов, полагает, что эксцесс обороны возможен исключительно при косвенном умысле (Э. В. Кабурнеев, В. Н. Ткаченко и др.), аргументируя это тем, что вред, который обороняющийся причиняет посягающему, не является для него целью необходимой обороны, он вынужденный. [2]
Так приговором Головинского районного суда г. Москвы был осужден С. А. Волков по ч. 1 ст. 114 УК РФ за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью при эксцессе необходимой обороны.
В момент потасовки футбольных болельщиков двух команд на привокзальной площади люди, стоящие у терминала, побежали в зону прилета вверх по лестнице, а Волков оказался у них на пути. Оценив сложившуюся обстановку и имея при себе травматическое оружие на законных основаниях, Волков решил, что его преследуют с целью применить насилие, и хотел произвести предупредительный выстрел в воздух. Однако в этот момент Волков оступился на лестнице и случайно выстрелил в толпу, причинив тяжкий вред Ц. — одному из людей, бегущих в его сторону.
Очевидно, что никакого желания причинить тяжкий вред здоровью Ц. у Волкова не было, неверно оценив ситуацию, он увидел опасность для себя и защищался наиболее подходящим для него на тот момент способом, а именно достав оружие самообороны с целью произвести предупредительный выстрел.
Однако он осознавал, что применение оружия в многолюдном общественном месте несет социальную опасность, он сознательно допустил преступные последствия своего деяния, но не желал этого. Следовательно, в его действиях усматривается косвенный умысел на причинение вреда при эксцессе необходимой обороны. [3]
Некоторые ученые, например, Н. Г. Вольдимарова, И. Я. Козаченко, Г. П. Новоселов, высказываются за возможность существования и прямого, и косвенного умысла при эксцессе необходимой обороны, ссылаясь на то, что обороняющийся осознает возможность пресечения посягательства путем причинения вреда посягающему и положительно оценивает свои действия.
Однако констатировать прямой умысел в данном случае не представляется возможным, т. к. при совершении преступления недостаточно лишь одного желания наступления преступных последствий, необходимо, чтобы эти последствия действительно наступили, т. е. при наличии желания причинить тяжкий вред здоровью либо убить посягающего, обороняющийся действительно его причиняет либо убивает. Только в данном случае можно говорить о наличии прямого умысла.
Так приговором Ленинского районного суда г. Томска была осуждена А. Е. Кухальская за убийство при эксцессе необходимой обороны. Во время ссоры в квартире, находясь в состоянии алкогольного опьянения, К.А. толкнул Кухальскую на пол и стал ее избивать. Испытывая сильную физическую боль, она стала наощупь искать какой-либо предмет, чтобы отразить нападение К. А. Нащупав нож, Кухальская стала хаотично махать им перед К. А. и в какой-то момент почувствовала, как нож вонзился в грудь К. А., в результате чего К. А. впоследствии скончался в больнице.
В данной ситуации, осужденная сознательно своими действиями вызвала ряд последовательных событий, допустив осмысленно причинно-следственную связь между действием и общественно-опасным последствием, т. е. размахивая ножом, допустила смертельное ранение К. А. [4]
Иными словами она, определенно осознавала опасность своих манипуляций с ножом и предвидела возможность наступления тяжких последствий, но ее целью было желание прекратить избиение со стороны К. А., в том числе и путем причинения ему вреда общественно опасным способом, т. к. иного способа предотвратить посягательство она не видела. Вызов Кухальской скорой помощи и полиции, совершенные сразу же после происшествия, а также попытка оказать первую помощь К. А. свидетельствуют о том, что прямого умысла убить К. А. у нее опять же не было, а свои действия осужденная не оценивала положительно, т. к., в том числе, она полностью признала свою вину и раскаялась в содеянном.
В подобных случаях следует согласиться с мнением И. Г. Гусейнова, что в принципе «…любое действие обороняющегося в состоянии необходимой обороны совершается с косвенным умыслом, т. к. может привести к причинению тяжкого вреда или к смерти…» [1] без наличия на то желания обороняющегося. Ввиду этого действия, совершенные с косвенным умыслом, всегда должны рассматриваться в рамках норм о необходимой обороне.
Литература:
- Гусейнов И. Г. Субъективная сторона преступления, связанного с превышением пределов необходимой обороны // Вестник Челябинского государственного университета. 2015. № 17(372). С. 148.
- Даровских Д. А. Умысел в преступлениях при превышении пределов необходимой обороны // Электронный журнал: Молодой ученый. Режим доступа: https://moluch.ru/archive/12/998/ (дата обращения: 8.12.2019).
- Дело № 1–43/2011 — Приговор Головинского районного суда города Москвы от 25.02.2015 года. // Информационно-правовой портал: Судебные и нормативные акты РФ. Режим доступа: http://sud-praktika.ru/precedent/61273.html
- Дело № 1–45/2017 — Приговор Ленинского районного суда города Томска от 21 марта 2017 г. // Информационно-правовой портал: Судебные и нормативные акты РФ. Режим доступа: https://sudact.ru/
- Камынин В. В. Ответственность за превышение пределов необходимой обороны // Научно-методический электронный журнал «Концепт». 2016. Т. 11. С. 2961.
