В процессе психоаналитической практики между аналитиком и клиентом возникает целая система взаимоотношений, в которой эмоциональная составляющая либо способствует успешной терапии, либо препятствует ей. Д. Пайнз по этому поводу пишет: «Они вступают друг с другом в достаточно интенсивные взаимоотношения, в которые привносят свой жизненный опыт, свои осознаваемые и неосознаваемые чувства, мечты и желания, а также обстоятельства сегодняшней жизни, текущей за пределами аналитического пространства. <> …особенная структура психоанализа, условия, налагаемые на аналитика в целях продвижения терапевтической работы с проблемами пациента, превращают аналитическое взаимодействие в совершенно особенный процесс. Аналитик приглашает пациента вступить в достаточно близкие и доверительные взаимоотношения с ним и в то же время строго исключает возможность физического контакта и физического общения с пациентом. Он побуждает пациента раскрыться, но сам, насколько это возможно, скрывает свои чувства, способствуя проявлению чувств пациента, связанных с наиболее значимыми фигурами в его прошлом и настоящем, которые он проецирует на аналитика» [4, с. 69].
Этим переживаемым чувствам еще в 1895 году З. Фрейд дал название – «перенесение», которое он рассматривал как реакции (direct allusions) пациента на личность аналитика и осознание аналитиком этих реакций в свой адрес, как следствие влияния вытесненных или подавленных либидозных чувств пациента, а также как источник сопротивления аналитическому процессу. В частности он пишет: «Тот, чья потребность в любви не получает полного удовлетворения в реальности, вынужден обращать на всякое новое лицо, с которым сталкивается, свои либидозные надежды, и весьма вероятно, что в этой направленности участвуют обе части его либидо: как доступные сознанию, так и бессознательные. Поэтому вполне естественно и понятно, что готовая, находящаяся в выжидательном положении активная сила либидо, частично не удовлетворенного, обращается также и на личность врача» [9, с. 293].
З. Фрейд различал перенесение положительное и отрицательное. Положительное перенесение трактовалось как перенос на психоаналитика различного рода дружественных и нежных чувств, приемлемых для сознания, с продолжением этих чувств в бессознательном, отрицательное – как перенос на психоаналитика различного рода враждебных чувств и негативных эмоций [8].
С накоплением клинического опыта многие аналитики стали рассматривать перенос как наиболее значимое средство понимания психической реальности пациента, в отличие от первоначального понимания его З.Фрейдом как сопротивления.
В своей работе «Психоаналитический диалог: перенос и контрперенос» Д. Пайнз анализирует более поздние определения переноса и указывает на их расширенную и уточненную трактовку. Так, по Р. Гринсон перенос есть «переживание в настоящем чувств, влечений, отношений, фантазий и стремлений защищаться по отношению к человеку, к которому все эти чувства не могут относиться, ибо они суть повторение, смешение реакций, возникших из отношения к лицам, игравшим важную роль в жизни человека в период его раннего детства», т.е. чтобы реакция могла считаться переносом, она должна быть повторением прошлого и не иметь отношения к настоящему. В трактовке переноса У. Хоффер подчеркивается влияние детства на всю жизнь человека в целом, аргументируя это положение результатами научных наблюдений, согласно которым люди, строя свои отношения с реальными или воображаемыми, положительными или отрицательными (а может быть, и амбивалентными) объектами, привносят свои воспоминания о наиболее значимых событиях прошлого и таким образом изменяют отношения с реальными объектами, пытаясь строить их в соответствии со своим жизненным опытом [4].
Однако на сегодняшний момент определенная часть практикующих психоаналитиков признает важность психических изменений, возникающих на каждой ступени созревания человека на протяжении всего жизненного цикла после детства - в юности, зрелости и старости, не умаляя при этом влияния прошлого на настоящее и будущее. Исходя из этого, современными психоаналитиками представление о переносе расширяется. Во время аналитической сессии пациент в своем общении с аналитиком может заново пережить (relive) чувства, которые он испытывал по отношению к значимым людям не только из своего детства, но и из других возрастных периодов, включая недавние жизненные события и значимость в них тех или иных лиц.
Если обратиться к современным психологическим, психоаналитическим и философским словарям, то анализ имеющихся там определений понятий «перенос», «перенесение», «трансфер» показывает наличие во многом совпадающих трактовок, в которых упоминается не только влияние опыта детства. Так, в Новейшем философском словаре и в Словаре практического психолога «перенесение» (перенос; трансфер) описывается как «проявляющийся в психоанализе процесс и результат спонтанного отношения человека к человеку, характеризующийся бессознательным переносом на него сформировавшихся в результате предшествующего взаимодействия с другими людьми, положительных или отрицательных чувств» [3, с. 512; 8, с. 219]. В психологическом словаре-справочнике перенос (смещение аффекта) соотносится с ситуацией, «в которой пациент воссоздает чувства и конфликты из собственной жизни (особенно ранние чувства по отношснию к родителям), а затем переносит их на терапевта» [6, с. 220]. В Словаре аналитической психологии перенос трактуется как «частный случай проекции при описании бессознательной эмоциональной связи, возникающей у анализанда по отношению к психоаналитику» [1, с. 72]. Это еще раз подтверждает, что психоаналитическая практика последних десятилетий внесла определенные изменения в понимание явления переноса. Также она позволила по-иному взглянуть на те проблемы, которые тщательно анализировались З.Фрейдом и К. Юнгом при интерпретации переноса, понимании сущности его природы и оценки для психотерапевтической практики – это закономерность или ошибка, которую надо искоренять.
З.Фрейд отмечал, что аналитический процесс не создает перенос (transference), а обнаруживает его. При этом З. Фрейда как практикующего психотерапевта озадачивали несколько наблюдений. Во-первых, он обнаружил, что перенос интенсивнее проявляется у «анализируемых лиц», чем у «не анализируемых». Во-вторых, в ситуации анализа перенесение становится сильнейшим сопротивлением, «между тем как вне анализа в перенесении мы должны признать носителя исцеления – залог полного успеха» [9, с. 294]. Так автоматически возникал вопрос – почему при психоанализе самый сильный рычаг успеха становится сильнейшим средством сопротивления? Не является ли это для психоанализа «огромным методическим ущербом»?
Согласно Фрейду, перенесение происходит из эротических источников и, как правило, отчетливо окрашено сексуально. Перенесение действует тем сильнее, чем меньше о нем догадываются. К. Юнг не рассматривал перенос только как проекцию инфантильно-эротических фантазий, хотя они и могут присутствовать в начале анализа, но впоследствии путем редукции распадаются и исчезают. И тогда главной темой и путеводной нитью становится цель переноса. «Исключительно сексуальная интерпретация сновидений и фантазий — серьезное насилие над психологическим материалом пациента: инфантильно-сексуальная фантазия еще никак не вся история, а психологический материал содержит также и творческий элемент, цель которого наметить путь выхода из невроза» [цит. по 1, с. 73].
По З.Фрейду, «самые большие трудности для психоаналитика представляет необходимость преодолеть феномены перенесения, но не забывать, что именно они оказывают нам неоценимую услугу, делая действительными и явными скрытые и забытые любовные чувства больного» [9, с. 301]. Сопряженность перенесения с сопротивлением З.Фрейд объясняет так: «Сопротивление на каждом шагу сопровождает лечение: каждой мысли, в отдельности являющейся у больного, каждому поступку его приходится считаться с сопротивлениями, так как они являются компромиссом между силами, стремящимися к выздоровлению и противодействующими ему» [9, с. 296]. И далее: «…Перенесение на врача лишь постольку годно для сопротивления в лечении, поскольку оно является отрицательным перенесением или положительным перенесением вытесненных эротических душевных движений. Устраняя перенесение тем, что делаем его сознательным, мы освобождаем личность врача только от обоих этих компонентов чувства» [9, с. 298-299].
К. Юнг также рассматривает явление переноса как «неизбежный спутник любого полноценного анализа, поскольку необходимо, чтобы доктор мог, как можно яснее разглядеть направление личностного развития пациента», при этом указывает на важную особенность работы аналитика с явлением переноса: «Мы работаем не с «переносом на аналитика», а против него и, несмотря на него» [цит. по 1, с. 72]. Но в работе с переносом, по К. Юнгу, важно учитывать его модальность (валентность) и тип личности пациента. «Для одного типа личности (называемого инфантильно-протестующим) положительный перенос является – для начала – важным достижением с исцеляющим эффектом; для другого (инфантильно-послушного) он – опасное отступничество, удобный способ избегнуть, ускользнуть от жизненных обязательств. Для первого отрицательный перенос означает расширение неповиновения, а, следовательно, отступничество и уклонение от жизненных обязательств, для второго – это шаг в направлении исцеления» [Там же].
В случае проявления переноса, профессионально подготовленный психоаналитик должен помочь пациенту свести вместе сознание и бессознательное и таким путем прийти к новой установке. В психоаналитике пациент видит то лицо, которое кажется пациенту обещающим обновление его жизненной установки; он стремится к изменению, которое для него жизненно важно, даже если он и не осознает, что поступает именно так. Поэтому пациент «прилипает» к аналитику, который представляется фигурой незаменимой, абсолютно необходимой для жизни.
П. Кинг как профессионализм аналитика рассматривает истинное понимание им явления переноса, которое включает в себя не только осознание того, кого или что символизирует аналитик, но также и осознание того, как с эмоциональной точки зрения воспринимается пациентом тот или иной человек или объект из прошлого, испытывавший к нему определенные эмоции в то время, особенно в период младенчества и раннего детства. Также она подчеркивала важность определения для самого аналитика, какие черты своих родителей пациент воспроизводит в переносе в данный момент и приписывает их аналитику [10].
В целом, оценить появление переноса в психотерапевтической практике можно, следующее утверждение К.Юнга: «Перенос никогда не бывает преимуществом, он всегда – помеха. Медицинское лечение переноса дает пациенту бесценную возможность изъять обратно свои проекции, извлечь пользу из своих потерь и интегрировать свою личность» [1, с. 73]. Следовательно, явление переноса неизбежно, во многом оно способствует терапии, ошибочными могут быть только методы, применяемые для работы с ним.
Но, говоря о переносе, как явлении, сопровождающем психотерапевтический процесс, важно упомянуть и о таком явлении как контрперенос и оценить его значимость. Обратимся к словарям. Психологический словарь-справочник так поясняет данное явление: «При проведении психоанализа терапевт может неосознанно проецировать на пациента чувства или конфликты, возникающие в его собственной жизни. Абсолютно необходимо. чтобы терапевт осознавал такую возможность и не допускал ее осуществления» [6, с. 143]. В Словаре по психоанализу встречается термин «контртрансфер» и трактуется как «совокупность бессознательных реакций аналитика на личность анализируемого и особенно на его трансфер» [2, с. 212]. В Словаре аналитической психологии контрперенос (counter-transference) – «частный случай проекции, используемый для описания бессознательного эмоционального ответа-реакции аналитика на анализанда в терапевтическом взаимоотношении» [1, с. 52]..
Иными словами, контрперенос (contertransference) можно определить как наблюдение и осознание аналитиком собственной бессознательной эмоциональной реакции при общении с тем или иным пациентом. Явление контрпереноса также в большинстве случаев закономерно. Д. Пайнз находит причину появления контрпереноса в следующем: «…конфликты детского и подросткового возраста, живущие во взрослом человеке, могут заново напомнить о себе и проявиться как у аналитика, так и у пациента, потому что теперь мы рассматриваем психоанализ как двусторонний процесс, в который вовлечены два участника» [4, с. 70].
З. Фрейд видит в контрпереносе результат «воздействия больного на бессознательные чувства врача» и подчеркивает, что «никакой аналитик не способен выйти за пределы того, что позволяют ему его собственные комплексы и внутренние сопротивления», а отсюда вытекает необходимость для психоаналитика пройти личный анализ [2, с. 212]. В 1912 г. З.Фрейд писал, что аналитик должен вести себя как «хирург, который отбрасывает в сторону все свои собственные чувства, включая человеческую симпатию, и концентрирует свое сознание на одной единственной цели – провести операцию как можно лучше» [11].
По мнению современных аналитиков, в частности Д. Пайнз, психоаналитики должны улавливать тонкие эмоциональные оттенки собственной реакции, т.е. «различать идентификацию с пациентом и эмпатию к нему», кроме того, они должны «осознавать, что переносят на пациента и что пациент переносит на них как на аналитика» [4, с. 76]. Так, имея дело с пациентами, чей жизненный опыт был травматичным и чья боль невыносима, аналитик бывает вынужден испытать нестерпимый контрперенос и связанное с ним болезненное эмоциональное состояние. Однако, как указывает Д. Пайнз, «невозможно каждый раз испытывать нестерпимые чувства, возникающие при контрпереносе. Включается естественная защита от чужой боли, контрперенос встречает сопротивление. Все, что можно сделать в этой ситуации, это сопровождать пациента в его путешествии в прошлое и поддерживать его в настоящем в надежде на то, что он снова сможет научиться жить» [Там же].
П. Кинг отмечает важность различения контрпереноса как патологического явления и как эмоционального реагирования аналитика на общение с пациентом, на различные формы осуществляемого им переноса. Она определяет эмоциональную реакцию аналитика как «восприятие аналитиком чувств и настроений, не имеющих отношения к его собственной жизни, даже чуждых обычно присущему ему способу реагирования, при этом таких, которые, будучи помещенными в контекст всей информации, сообщаемой пациентом, и психоаналитической обстановки, выявляют перенос, так как были сознательно или бессознательно выражены пациентом» [10, с. 332].
Важным для психоаналитика является умение оставаться в нейтральной позиции, на что еще указывал З.Фрейд. Однако, опыт показывает, что психоаналитику трудно быть нейтральным, поэтому он должен постоянно улавливать границу между собственными чувствами и чувствами пациентов, «аналитик должен отдавать себе отчет в возможности сверхидентификации с пациентом и в вероятности проецирования на пациента своих собственных проблем» [4, с. 72].
Существуют два возможных выхода при возникновении переноса или контрпереноса. Пациент может принять перенос или оказать ему сильное сопротивление, противясь повторению болезненных переживаний своего детства, связанных с взаимоотношениями между значимыми для пациента лицами. Терапевт может также обнаружить в себе сильное бессознательное сопротивление принятию контрпереноса, который может затронуть его собственные глубоко запрятанные чувства и переживания. Например, если пациент в своем переносе демонстрирует слишком положительную оценку аналитика и принимает все его интерпретации, аналитик может быть введен в заблуждение ощущением, что этот пациент «хороший» и психоанализ идет правильно.
Помочь справиться с явлением контрпереноса аналитику может прохождение личного анализа или сотрудничество с супервизором. Важнейшая задача супервизорства, с точки зрения Д. Пайнз, – научить будущих специалистов улавливать их собственный вклад в терапевтическое взаимодействие, возникшее в результате переноса на аналитика чувств пациента.
Вместе с тем, значимость переноса и контрпереноса для психотерапевтической практики существенна. Современные исследователи данной проблемы едины во мнении относительно того, что перенос и контрперенос по-прежнему остаются интригующими и сбивающими с толку явлениями терапевтической работы. Однако, именно они заставляют аналитика постоянно изучать и открывать свой внутренний мир и внутренний мир своего пациента. Д. Пайнз по этому поводу справедливо отмечает, что «тщательное наблюдение за огромным многообразием явлений переноса и контрпереноса, которые обнаруживаются во время психоанализа, является одним из самых творческих и захватывающих аспектов» работы психоаналитика.
- Литература:
Зеленский, В. Словарь аналитической психологии / В. Зеленский. – М.: Высш. шк., 2000. – 120 с.
Лапланнш, Ж. Словарь по психоанализу / Ж. Лапланш, Ж.-Б. Понталис. – М.: Высш. шк., 1996. – 623 с.
Новейший философский словарь / Сост. А.А. Грицанов. – Мн.: Изд. В.М. Скакун, 1998. – 896 с.
Пайнз, Д. Психоаналитический диалог: перенос и контрперенос / Д. Пайнз // Вопросы психологии. – 1997. – №6 – С. 69–76.
Психологический словарь /под общей науч. ред. П.С. Гуревича. – М.: ОЛМА Медиа Групп, ОЛМА ПРЕСС Образование, 2007. – 800 с.
Психология. А - Я: Словарь-справочник / Пер. с англ. К. С. Ткаченко. – М.: ФАИР-ПРЕСС, 2000. — 448 с.
Психология. А - Я: Словарь-справочник / Пер. с англ. К. С. Ткаченко. – М.: ФАИР-ПРЕСС, 2000. — 448 с.
Словарь практического психолога / сост. С.Ю. Головин. – Минск: Харвит, 1998 – 800 с.
Фрейд, З. По ту сторону удовольствия / З. Фрейд: Пер. с нем. – Мн.: Харвест, 2004. – 432 с.
King P. Affective response of the analyst to the patient’s communication // Inter. J. Pxychoanal. 1978. N 59. P. 329—334.
Freud S. Recommendations to physicians practicing psychoanalysis. 1912.
