Изучая исторические явления, исследователи постоянно встречают в источниках различные термины. Для полного и правильного понимания различных исторических явлений необходимо изучать эти термины, искать те исторические реалии, скрывающиеся за ними.
Интерпретация термина «корела» позволит установить первоначальное его значение, смысл, вкладываемый в него в XII – XV вв.
В отечественной историографии истории карел достаточно хорошо изучена ранняя история этого этноса, его положение в составе Новгородской республики, переселение на территорию центральной России. Это хорошо отражено в работах таких исследователей, как Ю. В. Готье [1], А. С. Жербин [2], С. И. Кочкуркина [3], В. Л. Янин [4]. Вместе с тем термину, которым обозначается эта финно-угорская этническая группа, внимание не уделялось. Поэтому остаётся непонятным, является ли этот термин этническим самоназванием, или обозначением этноса, данным извне.
Целью данной работы является поиск смысла и значения термина «корела», его идентификация, ответ на вопрос: что же изначально обозначал термин.
В источниках (летописи и берестяные грамоты) мы встречаем немалое количество упоминаний о «кореле». Для того чтобы определить значение изучаемого термина, необходимо обратиться к каждому такому сообщению и попытаться выяснить содержание термина, исходя из контекста летописного сообщения.
Запись в летописи под 1143 годом говорит: «Ходиша корела на Емь» [5, с. 27]. Данное летописное сообщение позволяет говорить о том, что термином «корела» здесь обозначены, конечно, люди, совершившие поход на «Емь». Никаких иных данных мы отсюда извлечь не можем.
Под 6656 (1148) г. в Ипатьевской летописи читаем: «…поидоша Новгородци с Изяславом всими силами своими и Пльсковице и Корела…» [6, стб. 449]. Для анализа данного сообщения имеет значение упоминание о «плесковичах». Очевидно, что «пльсковице» – это те, кто проживал во Пскове, то есть в данном случае термин имеет территориальное значение, связывая конкретный город и его жителей. Если это так, то тогда и термин «корела» должен обозначать людей, проживавших на определённом месте и в этом году участвовавших в походе князя Изяслава.
По всей видимости, в этом же значении употреблён термин «корела» и в сообщении под 1191 г.: «Ходиша Новгородци с Корелою на Емь…» [5, с. 39]. Здесь мы снова видим, что карелы были в составе войск Новгорода во время похода на «Емь».
Из летописной фразы 1227 г.: «Князь Ярослав Всеволодович пославе крестити множество Корел…» [6, стб. 449] - мы получаем сведения о крещении карел, из чего следует, что данный термин обозначает здесь население.
Запись 1228 года говорит: «и тех Корела, где любо обшед, или в лесе или на ниве или в вежах, и тех, выводяше избиша» [5, с. 270]. Ввиду того, что смысл фразы подразумевает исполнителем неких действий карел, мы можем сказать, что термин «корела» выступает здесь в качестве наименования людей.
Летописное известие 1241 г. говорит: «поиде князь Олександр на Немци…с Новгородци и с ладожаны и с Корелою…» [5, с. 78]. В связи с тем, что в войске князя Александра наряду с новгородцами и «ладожанами», жителями Новгорода и Ладоги, фигурирует «корела», можно сказать о том, что термин «Корела» в данном сообщении также подразумевает людей, участвовавших в походе.
«Корела такоже много зла створиша волости их» [5, с. 80] из этого сообщения 1253 г. видно, что термин «корела» в данном случае обозначает также людей, сделавших много неприятностей некой «волости». Такой вывод исходит из грамматической структуры фразы.
Далее под 1269 годом читаем: «Князь же хоте идти на Корелу, и умолиша Новгородцы не идти на Корелу» [5, с.88]. Из этого, отдельно взятого сообщения также не ясно, что обозначено термином «корела». Некоторую ясность вносит летописное сообщение под 1270 г.: «И совокупишеся вся власть Новгородчская, плесковици и ладожане, и Корела, Ижера…» [5, с.321]. В нем обращает на себя внимание то, что перечисляется вся «волость Новгородская». Очевидно, что эта «волость» - территория Новгородской земли. Оказывается, что в состав «Новгородской волости» наряду с другими входит и «Корела». Но что такое здесь «Корела» - этнос или нечто другое? Ответ на поставленный вопрос заключен в самой записи: здесь названы «ладожане», «плесковици» и «ижеряне». Эти термины, очевидно, обозначают тех, кто проживал в Пскове, Ладоге и на Ижере (Ижора – река, приток Невы).
Таким образом, анализ этих сообщений позволяет говорить о том, что термин «корела» обозначает тех, кто проживал на определенной территории и по её названию получил свое наименование. В таком случае, представляется справедливым говорить о том, что название местности было первичным по отношению к населению, на ней проживавшем, и, таким образом, можно судить о том, что термин «корела» имеет в данном сообщении не этническую, а территориальную окраску.
Иное значение анализируемому термину можно придать при рассмотрении других сообщений. Так, летописное упоминание 1278 г. повествует о том, что «князь Дмитрий с Новгородци … казни Корелу и взя землю их на щит» [5, с. 323]. В данном случае значение термина можно проинтерпретировать как население, ибо князь Дмитрий мог наказать самих карел. Скорее всего, указание «взя землю их» подразумевает место проживания карел и подтверждает версию о значении «корелы» как населения.
Под 1284 годом в летописи читаем: «…воевода немечский …с Немци… хотяще на Кореле дань взятии» [5, с. 325]. Из этой записи не совсем ясно, что обозначено термином «корела». Прояснить его значение поможет упоминание из Ипатьевской летописи 859 года: «Имаху дань Варязи приходяще из заморья на Чуди и на Словенех» [7, стб. 13]. Обе фразы построены по одному синтаксическому принципу. Из упоминания 859 г. очевидно, что дань взималась с населения – Словен и Чуди. Тогда справедливо применить такой вывод к упоминанию о «кореле». Значит в отрывке «хотящее на Кореле дань взятии» термин «корела» обозначает людей.
В летописном сообщении 1293 г. говорится: «поставиша город на Корельской земле» [5, с. 327]. В данном сообщении напрямую указывается конкретная территория – «Корельская земля».
Далее читаем: «В лето 6803…поставиша Свея город в Кореле» [5, с. 327]. Само построение фразы говорит нам о том, что термин «корела» имеет здесь территориальное значение. Некий упомянутый город был построен «в Кореле», следовательно «Корела» выступает здесь в значении территории.
Летописец в 1314 г. фиксирует следующее: «Избиша Корела городчан, кто был Руси в корельском городке, и введоша к собе Немец; Новгородци же идоша на ни, и предашася Корела, и избиша Новгородци Немец и Корелу переветников» [5, с. 94]. Данное летописное сообщение позволяет говорить о том, что термин «корела» подразумевает здесь население. «Корела - переветники», скорее всего, обозначает карел – перебежчиков, предателей, т. к. все известие повествует о предательстве карел по отношению к Новгороду.
Летописное известие 1316 г. вновь повествует о том, что «соидеся вся волость Новгородская: пльсковичи, ладожане, рушане, Корела, Ижера, Вожане» [5, с.95]. Здесь опять же перечисляется вся «волость Новгородская». В древней Руси для обозначения территории, объединённой одной верховной властью, употреблялись термины: «земля», «волость», «власть» [8, с. 32]. Тогда, можно предположить, что в приведенной фразе под терминами «пльсковичи», «ладожане», «рушане» и пр. перечисляются земли, входившие в состав «Новгородской волости». Несмотря на то, что «пльсковичи», «ладожане», «рушане» обозначают тех, кто проживал в Пскове, Ладоге, на р. Вага, первоочередной смысл этих терминов подразумевает территорию. На основании такого анализа, термин «Корела» имеет здесь также территориальный смысл.
Запись в летописи под 1337 годом сообщает: «Корела, подведше Немец, побиша Русь Новгородцев многа и ладожан гости и кто жил крестиян в Кореле…» [5, с. 348]. В данном сообщении мы встречаем сразу два упоминания о «кореле». В первом случае термин «корела» обозначает людей, приведших с собой шведов, а во втором совершенно ясно, что он выступает в качестве названия определённой территории, где и происходили все эти действия.
Запись 1338 г. говорит: «Воеваша Немец с Корелою много по Обонижью» [5, с. 348]. Ввиду того, что шведы («немцы») вели военные действия с карелами можно заключить, что исследуемый термин обозначает здесь население.
Под этим же годом далее читаем: «ходиша молоди новгородстии с воеводами и воеваша Городецкую Корелу немечкую» [5, с. 348]. Что такое «корела» в данном случае? Можно предположить, что здесь имеется в виду «корела» - население, проживавшее в немецком городке.
Летописное сообщение 1396 г. отмечает: «пришедшее немцы в Корельскую землю» [5, с. 387]. Здесь мы опять видим прямое указание территории – «Корельской земли».
Летописное известие 1444 г. сообщает: «Ходиша Корела на Мурмань» [5, с. 424]. Данное сообщение позволяет говорить о том, что термином «корела» здесь обозначены люди, совершившие поход на «Мурмань».
Таким образом, мы получаем 19 сообщений о «кореле» из летописных источников. Из них 13 являются сообщениями о «кореле» как о населении, а пять как о территории, причем еще два упоминания напрямую называют Карельскую землю.
Для более полного анализа значения термина «корела» необходимо также изучить берестяные грамоты. Таких грамот, с прямым упоминанием карел, немного.
В грамоте № 286, датируемой 1338-1339 гг., читаем: «…(Ныне) ця послале кореле на Каяно море…» [9]. В данном известии сообщается, что карелы послали своих гонцов на Каяно море. Несомненно, что здесь термин «корела» обозначает людей.
В другой грамоте № 248, относящейся к периоду 1396-1409 гг., говорится следующее: «Беют челом корила погоская Кюлолаская и Кюриеская Господину Новугороду…» [10]. Данная грамота является челобитной от карел, проживающих в Кюлолакшском и Кирьяжском погостах. Тогда совершенно очевидно, что термин корела обозначает в этой грамоте население, проживающее на определённой территории.
Таким образом, представляется справедливым говорить о том, что в берестяных грамотах термин «корела» обозначает население.
Итак, по данным письменных источников мы видим, что основная часть сведений о «кореле» содержится в Новгородской первой летописи. На основании источников можно выявить два основных значения исследуемого термина: обозначение населения и обозначение территории, при первичности последнего.
Проведя анализ источников, возвращаемся к главному вопросу - что же изначально означал термин «корела»? Полученные сведения и их возможные интерпретации дают два основных значения термина «корела»: название населения и территории. Что же первично: название, данное населению, или название местности? Сравнительный анализ термина «корела» с другими терминами – названиями («ладожане», «ижера», «плесковицы») позволяет сделать вывод, что он обозначает жителей определенной территории, название которых образовано от географической территории, т. е. от определённой местности. В таком случае, первичным является название территории, и термин «корела» изначально обозначал территорию. Поскольку наибольшая часть упоминаний о «кореле» содержится в Новгородской первой летописи, целесообразно сделать вывод, что такое название «корела» дали территории именно новгородцы.
В ранних записях летописи мы не встречаем названия «корела». В списках народов, окружающих славян, называются лишь следующие: «и се суть … языце иже дань дают Руси: Чудь, Весь, Меря, Мурома, Черемись, Мордва, Пермь, Печера, Ямь, Литва, Зимегола, Корсь, Нерома, Либь» [6, стб. 8]. Можно предположить, что относительно некоторых неуказанных народов (корела, ижора, водь) летописец колебался, причислять ли их к числу платящих дань славянам [8]. Но вполне возможно, что летописцу не были ещё известны термины «корела», «ижера» и пр. В новгородской летописи в этот же период также нет термина «корела». Но и такого пространного перечня народов тоже не встречается. Летописец называет лишь три народа: «В времена же Кыева и Щека и Хорива новгородстии людие, рекомии Словении, и Кривици и Меря» [5, с. 106]. Поэтому представляется возможность предположить, что термин «корела» появился в новгородских летописях позднее, введенный новгородцами в употребление для обозначения определённой территории, а затем и зависимого от них населения.
- Литература:
Готье Ю.В. Замосковный край в XVII веке. – М., 1906.
Жербин А.С. Переселение карел в Россию в XVII веке.- Петрозаводск: Государственное издательство карело-финской ССР, 1956. – 78 с.
Кочкуркина С.И. Корела и Русь. – Л. : Наука, 1986. – 142 с.
Янин В.Л. Я послал тебе бересту. – Изд. 3-е. – М. : Издательство Московского университета, 1998. – 192 с.
Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. – М., Л., 1950. – С. 27, 39,78, 80, 88, 94, 95, 106, 270, 321, 323, 325, 327, 348, 387, 424.
Полное собрание русских летописей. Т. 1. – М., 1962. – Стб. 8, 449.
Полное собрание русских летописей. Т. 2. Ипатьевская летопись. – М., 1998. – Стб. 13.
Насонов А. Н. Русская земля и образование территории древнерусского государства. – СПб., 2006. – С. 32, 34.
Берестяная грамота № 286: [ Электронный ресурс]. – Электрон. дан. – Режим доступа: http:// www. gramoty. ru. – Загл. с экрана.
Берестяная грамота № 248: [ Электронный ресурс]. – Электрон. дан. – Режим доступа: http:// www. gramoty. ru. – Загл. с экрана.
