В данной статье рассматривается проблема трансформации китайского сознания в системе образования при маньчжурах. Введение ими единого нового устава в школах, а также внедрение системы духовного воспитания, основывающегося на классической книжной форме девяти канонов «Четырехкнижие» и «Пятикнижие» в конфуцианстве.
Ключевые слова: маньчжуры, конфуцианство, система образования, школа, учебный процесс, класс, ученик, учитель, иероглифы, книги.
В Китае феодального периода огромное значение в школах учителя уделяли иероглифам, как такого алфавита у китайцев не существовало, сами же иероглифы развивались из системы пиктографии. Как известно на сегодняшний день общее число иероглифов у китайцев доходит до 80 тысяч [1 c. 469]. Такое количество удалось накопить за счет постоянной доработки или добавления чего-то нового в то, что уже есть. Зачастую китайские иероглифы понять очень трудно, ведь они состоят из нескольких черт, что бы усвоить все эти начертания нужно было приложить не мало усилий и главное тренировать свою память. Стоит отметить и то, что китайская каллиграфия — это своего рода изобразительное искусство, особенно в современном мире, нивелируясь вместе с литературой и живописью становясь с ней в один ряд.
Китайские символы минского периода имели сакральный характер зачастую перекликаясь с духовным аспектом конфуцианства им придавали значение чуть ли не мистического плана. Согласна идеям конфуцианства, многие иероглифы представляли собой заложенные почти в каждый знак идеи мироздания, мудрости, человеческого сознания и понимания вселенной [1 c. 471–473]. После падения минской империи и воцарения династии Цин, маньчжурским феодалом пришлось столкнуться с непростой задачей, понимания китайской культуры, которая была заложена веками, в частности, язык и система образования, которую маньчжурам немедленно надо было сменить в угоду своим политическим взглядам. Для маньчжур, китайский язык стал действительно чем-то особенным, им удалось ввести его почти в ранг превосходящих все языки мира, в очередной раз подчеркивая, что династия Цин, истинная наследница Поднебесной. В государстве, со временем, стало бытовать такое выражение, как говорить на человеческом языке, это обозначало говорить только на китайском. Даже послы или купцы из других стран, не в коем случае не должны были общаться к китайцам на своем родном языке это считалось принижением китайской культуры. В работе Павла Пясецкого «Путешествие по Китаю», автор описывает интересный случай общения европейцев с китайцами на их родном языке, так же он приходит к следующим выводам, касающимся языка и культуры Китая. «Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что язык и письмо были и остаются до сих пор гораздо более высокой и крепкой стеной, чем их Великая, каменная, — непреодолимой преградой, замыкающей в себе китайский народ. Я думаю, что эти две причины останутся надолго, если не навсегда, неустранимым препятствием к тесному сближению китайцев с другими народами» [2 c. 246–252]. На мой взгляд, с этим сложно не согласится, ведь подобную мысль в своих работах высказывали множество и других путешественников, и исследователей.
В период маньчжурского господства система образования претерпела значительные изменения, школа стала представлять из себя два типа: частную и государственную. К государственным, чаще всего относили сельские, там учились дети с маленьким достатком в частных соответственно дети из более обеспеченных семей. В 7- 8-летнем возрасте, ребенка отправляли в школу, одетым в праздничную одежду, при себе он должен был иметь кисть для писания иероглифов тушь и тушечницу. Перед началом занятий ребенка заставляли поклониться перед изображением Конфуция, маньчжуры ввели это правило во все школы Китая и обязывали повесить изображение великого учителя во все классы. Для ребенка, Конфуций, в течении всех лет его обучения, должен был стать своего рода духовным наставником и примером во всем в честь него в классах зажигались курительные свечи.
Рис. 1. Поклон ученика изображению Конфуция в классе
На первом году обучения, школьники черпали истину из книги Сань-Цзы-Цзин, которую вручали каждому при поступлении. В ней в кратком варианте была изложена сущность марали конфуцианства. Все рассуждения в данной книге ученик должен был заучивать и потом рассказывать своему учителю [3 c. 147]. Школьные годы в среднем длились 7–8 лет за это время ученик должен был освоить как минимум 2 или 3 тысячи иероглифов, чтобы стать полезным государству, как считали маньчжуры. В каждой школе существовал единый устав для учеников не взирая на их положение в обществе, все должны были следовать ему неукоснительно. Вот, пожалуй, одни из самых главных его параграфов:
– Ученик должен войти в класс с рассветом, обязательно поклонится перед изображением Конфуция, своего главного духовного наставника, а уже после этого перед своим учителем в классе.
– При уходе из класса нужно было проделать такую же процедуру, что и утром при входе в класс. Опять необходимо было поклонится, сначала изображению Конфуция, а потом своему учителю.
– Зайдя домой, нужно было поприветствовать духов дома, затем своего отца и мать, а после уже всех других членов семьи.
– Самым главным для ученика должны были являться его книги, за которыми он должен был следить.
– Выходя из школы, запрещалось сбиваться в группы и устраивать всякие игры, каждый ученик должен был идти домой один своей дорогой.
– В школе не допускалось иметь никаких лишних предметов, кроме тех, которые были необходимы ученику для письма иероглифов, никаких лишних книг и игрушек быть не должно, ибо они отвлекают ученика от занятий.
– Сидя в классе, ученик должен вести себя прилично, не отвлекаться, не задираться к другим, внимательно слушая своего учителя.
Таким образом мы видим, что маньчжурам удалось пусть и жестко, но систематизировать образование благодаря введению в школы устава, это способствовало дисциплине и более продуктивной работе самих учеников [1 c. 478–481]. Школьники трудились с утра до позднего вечера, игры и развлечения по мнению маньчжурских учителей являлись вредным занятием, которое не способствовало на благо учебному процессу, дети могли отдохнуть лишь во время приема пищи. В своей работе под названием «В старом Пекине» Владимир Корсаков, именно так охарактеризовал китайскую школу: «Ребенок сразу садится за книжный язык, все изучение которого состоит в заучивании наизусть десятков, сотен, тысяч фигурных знаков, ни смысла, ни значения которых большею частью он не понимает. Когда запас иероглифов достаточен, ребенку дают заучивать наизусть изречения китайских философов, и на первом месте Конфуция» [4 c. 168–172].
В основу духовного воспитания при маньчжурах была заложена идея которая хорошо выражалась в книгах классического конфуцианства. Наиболее важными считались 9 канонов, известны еще по таким названиям как «Четырехкнижие» и «Пятикнижие». «Четырехкнижие» стало одним из главных предметов в образовании, переиначивание данного текста или не соблюдение его в учебном процессе часто сурово каралось. Несмотря на то, что классическая литература не всегда была понятна, всем слоям населения. тем не менее. она пользовалась особым авторитетом и популярностью ведь каноны возникли не на пустом месте а формировались веками, из обычаев, традиций, морали и нравственности. которые существовали еще до Конфуция.
Из-за многолетних лет зубрежки не совсем понятных текстов, мозг учащихся был отравлен ядом начетничества, что не могла наложить своего отпечатка на будущее ребенка. Ведь жить всю жизнь под гнетом высших авторитетов дама, отца, школы и учителя, затем начальника на службе и самое главное императора в государстве, именно к этому и стремились маньчжуры, меняя систему образования и вбивая в голову детей новые конфуцианские идеи, заложенные в классической литературе китайцев. Приучая за счет жесткой дисциплины в школе уже с детства к полному беспрекословному подчинению, вырастая из детского возраста, дети, становясь юношами, сами не осознавая становились распространителями послушания заложенные в конфуцианских книгах. Подводя черту под всем выше сказанным, конечно хочется отметить тот факт, безусловным является то, что люди годами зубрившие тексты конфуцианских книг толком не понимая их сути с трудом могли ориентироваться в будущем в мире и уж тем более вряд ли они могли иметь свое собственное мнение и мысли, зачастую они превращались в чиновников начетчиков, слепо верующем своим господам и в частности верно служащим своему императору, но разве не к этому и стремились маньчжуры, перекраивая всю систему образования под себя.
Литература:
- Сидихменов В. Я. Китай: страницы прошлого. — Смоленск: Русич, 2010.– 544с.
- Пясецкий П. Я. Путешествие по Китаю в 1874–1875 гг. Том 1, СПб.: Тип. М. Стасюлевича, 1880. — 590 с.
- Троесловие (Сань-Цзы-Цзин), Галенович Ю. М., 2012. — 426c.
- Корсаков В. В. В старом Пекине: Очерки из жизни в Китае / В. В. Корсаков. — Санкт-Петербург: тип. Спб. т-ва печ. и изд. дела «Труд», 1904. — VIII, 360 с.
