В лингвистике конца XX века стало возможным принять следующий постулат, который вытекает из достижений названных ученых – как русских, так и зарубежных: язык не только связан с культурой - он растет из нее и выражает ее. Язык одновременно является и орудием создания, развития, хранения (в виде текстов) культуры, и ее частью, потому что с помощью языка создаются реальные, объективно существующие произведения материальной и духовной культуры. Именно на основе этой идеи и возникла новая наука – лингвокультурология. Как специальная область науки она оформилась в 90-е годы XX века. Лингвокультурология – гуманитарная дисциплина, изучающая воплощенную в живой национальный язык и проявляющуюся в языковых процессах материальную и духовную культуру. Она позволяет установить и объяснить, каким образом осуществляется одна из фундаментальных функций языка – быть орудием создания, развития, хранения и трансляции культуры. Ее цель – изучение способов, которыми язык воплощает в своих единицах, хранит и транслирует культуру [4, с. 30].
Вместе с тем, очень важно отметить, что каждый язык по-своему членит мир, то есть имеет свой способ концептуализации. Отсюда следует, что каждый язык имеет особую картину мира, и языковая личность обязана организовывать содержание высказывания в соответствии с этой картиной. И в этом проявляется специфически человеческое восприятие мира, зафиксированное в языке. Язык есть важнейший способ формирования и существования знаний человека о мире. Отражая в процессе деятельности объективный мир, человек фиксирует в слове результаты познания. Совокупность этих знаний, запечатленных в языковой форме, и представляет собой то, что в различных концепциях называется то как «языковой промежуточный мир», то как «языковая репрезентация мира», то как «языковая картина мира» (последний термин более распространен) [4, с. 64].
Языковая картина мира формирует тип отношения человека к миру (природе, животным, самому себе как элементу мира). Она задает нормы поведения человека в мире, определяет его отношение к миру. Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и организации («концептуализации») мира. Выражаемые в нем значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка [3, с. 53].
Концептуализация как выделение в целостном представлении о действительности частных элементов предполагает, что оно «поделено» на определенные сегменты и что это деление закреплено в языке.
Весь мир в сознании человека разворачивается как своего рода «мозаика», в который каждый элемент занимает свое собственное место, связываясь с соседними элементами, и процесс познания добавляет в эту картину все более новые детали. Складывается картина мира – система концептов, отражающих видение и понимание человеком действительности, ее особый концептуальный «раскрой», на основе которого человек эту действительность мыслит [1, с. 349 - 351]. А поскольку при концептуализации человек использует не научные, а наивные знания, эта картина называется также «наивной». Кроме того, отдельные элементы картины мира (концепты) и картина мира в целом обязательно получают знаковое закрепление в языке.
Важнейшим концептом, организующим восприятие мира любым народом, является концепт «обладание», часто противопоставляемый концепту «бытие». Дихотомия «обладание – бытие» является стержнем многих философских учений. Э. Фромм представляет обладание как естественную функцию человека; чтобы жить он должен обладать различными вещами [2, с. 8]. Эмпирические, антропологические и психоаналитические данные свидетельствуют о том, что обладание и бытие – это два основных способа существования и преобладания одного из них определяет различия в индивидуальных характерах людей и типах социального характера.
Кроме того, одной из важнейших особенностей языкознания XX века можно считать стремление к описанию лексики как явления системного порядка. Системность лексики проявляется в том, что слова вступают друг с другом в различные отношения и образуют взаимодействующие группы и ряды (тематические группы, синонимические ряды, антонимические пары, лексико-семантичнские группы, семантические поля). Все более важное значение приобретает исследование изменений в системе лексических групп, объединяемых общностью корня (словообразовательных, корневых и этимологических гнезд), что дает возможность компактно и наглядно показать не только непосредственные, но и все опосредствованные мотивации и тем самым продемонстрировать динамику системы.
Обращение к истории корневых групп позволяет подойти к решению основной задачи современной лексикологии – описанию лексики в целом как развивающегося явления, определению качественных (формальных и семантических) и количественных изменений в словарном составе языка на всем протяжении его развития [5, с. 1].
Исследования подобного рода могут носить как синхронический, так и диахронический характер. На синхроническом срезе изучаются словообразовательные и корневые гнезда, в диахроническом аспекте чрезвычайно актуально изучение этимологических гнезд, позволяющее раскрыть все изменения (фонетические, морфологические, семантические), происходящие в гнезде на протяжении его исторического развития.
Значительный интерес как для исторического словообразования, так и для исторической лексикологии в целом представляет проблема взаимодействия синонимических словообразовательных гнезд в системе языка, которая применительно к концепту «обладание» может исследоваться на материале гнезд с исходными общеиндоевропейскими корнями *g(h)abh-, *kap-, и *em-. Исследования последних лет (Ю.Д. Апресян, А.П. Евгеньева, К.С. Смолина, В.И. Кейдан и др.) показывают, что изучение каждого отдельного слова в ряду синонимов помогает установить сдвиги в употреблении его лексико-семантических вариантов, но часто не дает возможности выяснить причины этих сдвигов и определить условия и типы семантических изменений. Изучение всего лексического гнезда на фоне его синонимов дает такую возможность.
В своей статье «Семантическая реконструкция и проблема синонимии в праславянской лексике» С.М. Толстая вводит понятие семантического параллелизма. Под семантическим параллелизмом следует понимать отношение между лексическими или этимологическими гнездами (в данном исследовании - индоевропейской лексики), семантические спектры которых обнаруживают в словаре тождественный или почти тождественный набор значений, а сами лексемы имеют совпадающий набор контекстов, в которых они употребляются. При этом каждое из сравниваемых гнезд оказывается представленным в разных индоевропейских языках, но с разным распределением значений и их неодинаковой иерархией.
Явление семантического параллелизма не может быть подведено ни под понятие синонимии, ни под понятие регулярной многозначности, которое в современной теории формулируется не для конкретных значений, а для значений «категориальных» (типа «действие – результат действия»). Вместе с тем отношение семантического параллелизма, связывающее семантические спектры отдельных единиц общеиндоевропейской лексики, может включать в себя и синонимию, и регулярную многозначность. Но даже независимо от этого такие отношения двух гнезд в определенном смысле могут пониматься как (межъязыковая) синонимия (или «изосемия»), а семантический спектр каждого гнезда – как своего рода (межъязыковая) полисемия. При всей условности такого рода отношения подтверждением реальности стоящих за ними семантических процессов может служить тот факт, что среди общих для двух гнезд значений (или денотативных областей) встречаются и весьма специфические, т.е. не выводимые друг из друга «естественным» образом.
Семантическая структура лексического гнезда аналогична структуре многозначного слова, но она богаче по своим возможностям, ибо дает больше оснований для реконструкции реальной семантической деривации, особенно когда лексическое гнездо анализируется на пространстве нескольких или всех родственных языков. При таком масштабе семантического обзора роль метафорических механизмов непосредственной деривации (от значения к значению) заметно понижается, зато повышается степень мотивированности разных значений общей исконной семантикой этимона или некоторой метафорой более общего характера [6, с. 549 - 562].
В сопоставляемых французской, английской и русской языковых культурах концепт «обладание» выражается лексическими единицами, восходящими к индоевропейским корням *g(h)abh-, *kap-, и *em-. Заявленный сопоставительный аспект ведет к рассмотрению не только производных этих корней, выражающих концепт «обладание», а целиком всех этимологических гнезд, вершинами которых являются указанные корни. Исследуемые гнезда связаны синонимическими отношениями и входят в семантический ряд, определяемый как логико-семантическая парадигма, опорные слова которой («брать, хватать» → «держать» → «иметь», «нести»; «брать» ↔ «давать») объединены последовательностью выражаемых ими значений, содержащих общие семы: «приобщаемый объект» и «действие субъекта, направленное на приобщаемый объект». Для изучения и сопоставления выражения концепта «обладание» в разных языковых культурах представляет интерес семантическое развитие лексических гнезд *g(h)abh-, *kap-, и *em-, обусловившее выделение на их базе ряда самостоятельных словообразовательных гнезд на фоне ослабления или полного разрыва их былых генетических связей.
Литература:
Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. 2: Интегральное описание языка и системная лексикография. – М., 1995. С. 349 – 351.
Виноградова Н.Г. Категория обладания и ее языковая онтология в современном немецком языке: Автореф. дис. …докт. филол. наук. – Иркутск, 2001.
Леонтьев А.А. Психолингвистика. - М., 1967.
Маслова В.А. Лингвокультурология: Учеб. Пособие для студ. высш. учеб. заведений. – М.: Академия, 2001.
Пятаева Н.В. История синонимичных этимологических гнезд *em- и *ber- «брать, взять» в русском языке: Автореф. дис. …канд. филол. наук. – Уфа, 1995.
Толстая С.М. Семантичекая реконструкция и проблема синонимии в праславянской лексике // Славянское языкознание. XIII Международный съезд славистов. Любляна, 2003 г. Доклады российской делегации. / Отв. ред. А.М. Молдаван. – М.: Индрик, 2003.
