Современная лингвистика активно развивает представление языка как когнитивной деятельности. Поэтому процедура описания языковой картины мира связана с реконструкцией определенной подсистемы знаний как отдельного человека, так и целого народа [3, с. 15]. Отметим, что общей направленностью лингвистики в настоящее время является изучение проблем человека во всем многообразии форм его бытия и языковых индексов, отражающих это бытие. Таким образом, при изучении языка речь идет не вообще о значимости, а о значимости для человека. Это очень важная грань картины мира: ее антропоцентричность, то есть ориентированность на человека. В языковой картине мира просто невозможно «упустить» информацию, которая значима для человека [3, с. 13].
По всей видимости, именно поэтому в рассматриваемом в данной работе французском языке, как и в любом другом, категория обладания является, безусловно, очень значимой. Эта категория тесно связана как с реальными фактами жизни народа, так и с его внутренним духовным миром. Поэтому понятие обладания является одним из основополагающих в культуре той или иной нации. Оно очень ярко иллюстрирует представление о мире, в данном случае, - у французов.
Тот факт, что для обозначения таких важных понятий как «обладание, владение, распоряжение» французы прибегали к ресурсам латинского языка подтверждает всю важность и глубину влияния латыни на еще тогда формировавшийся язык Франции. Таким образом, учитывая вышеуказанные факты, можно заключить, что на примере формирования и развития лексической группы (ЛГ) с общим значением «иметь, обладать» во французском языке становится возможным выход на рассмотрение межъязыкового взаимодействия латинского и французского языков.
На современном этапе развития французского языка лексическая группа (ЛГ) с общим значением «иметь, обладать» состоит из 6 лексических единиц (источниками для этого описания являются французско-русский словарь под редакцией В.Г. Гака и словарь французского языка Le Robert quotidien). Ядром ЛГ, выражающим самое общее понятие, является глагол avoir. Глагол posséder показывает обладание какой-либо собственностью или каким-либо качеством (Причем это обладание может быть ограничено во времени, оно не является изначальным). В то время как лексическая единица être doué,-e подчеркивает естественное, изначально присущее обладание тем или иным качеством, талантом, возможностью. Другой член ЛГ – глагол - jouir означает обладание каким-либо качеством, выгодным или приятным для обладателя, владение тем, что приносит удовольствие и пользу (здоровье, физическая форма и т.д.). Глагол bénéficier подчеркивает (намного сильнее глагола jouir) пользу обладания и акцентирует извлечение этой пользы, принесение выгоды. Последний член ЛГ – глагол disposer - подчеркивает владение как возможность распоряжаться собственностью по своему усмотрению (время, какая-либо сумма денег и т.д.) [2, 7].
Данное состояние ЛГ является закономерным результатом многовекового развития языка, что подталкивает к изучению данное группы в диахронии. Это может помочь рассмотреть более глубоко значения членов ЛГ, уточнить специфику их взаимоотношений, особенности того, как они разделяют между собой данное семантическое поле.
Глаголы avoir, douer (être doué,-e), jouir являются собственно французскими словами, а bénéficier – отыменным глаголом, образованным в начале XVI века от существительного bénéfice [6, с. 73]. Таким образом, данные слова относятся к пласту собственно французской лексики. Они восходят к конкретным латинским лексическим единицам, то есть входят в группу лексики унаследованной. В то время как глаголы posséder и disposer – это заимствования из латыни. При исследовании собственно французских глаголов становится виден тот объем понятия обладания, который был выражен собственными средствами французского языка, а заимствования представляют собой новые грани понятия, которые были связаны с конкретной исторической эпохой жизни французского общества. Естественно, что для иллюстрации межъязыкового взаимодействия следовало бы рассмотреть лишь заимствования из латыни, но для выяснения самих причин заимствования необходимо воссоздать состояние ЛГ понятия обладания на момент этого заимствования. Поэтому начнем с рассмотрения унаследованной лексики.
Глагол avoir является одним из самых первых собственно французских слов, зафиксированных в письменных источниках (около 880 года). В старофранцузском языке он имел форму aveir (Cantilène de Sainte Eulalie, X век) [6, с. 56]. Данный глагол восходит к латинскому habēre. В народной латыни b переходит в v в позиции между гласными, а ē в открытом слоге лабиализуется и переходит в нисходящие дифтонги [ei] > [oi], позже фиксируется изменение написания на avoir.
Основными значениями латинского глагола habēre были «владеть», «испытывать какое-либо ощущение», кроме того, он использовался как вспомогательный глагол [5, с. 106]. В старофранцузском языке на первый план выходит значение «испытывать чувство, ощущать» (X – XI века). Можно предположить, что это связано с высоким развитием религиозной культуры, с вниманием средневекового человека к нематериальной стороне бытия. Отметим и другой путь развития семантики глагола. В XI веке у него фиксируется значение «овладевать, заполучать» [6, с. 57]. Следует помнить, что Средневековье – это время жестоких нравов, когда насилие и грабеж считались нормой поведения, этим, возможно, и объясняется появление подобного значения avoir.
Глагол douer (в работе рассматривается пассивная форма - être doué,-e) является собственно французским словом, которое появляется в письменных источниках в конце XII века в форме douer и восходит к латинскому глаголу dotāre, который имел значения «давать в приданое, наделять, одаривать». В пассивной форме он означал «содержать, быть наделенным»: olea dotātur lacrimā… - масличное дерево содержит хмель [1, с. 130].
В XII веке в старофранцузском языке глагол douer имел значения «одаривать, снабжать, наделять»(Raoul de Cambrai, конец XII века), но в XIII веке из латыни во французский язык заимствуется глагол dotāre в форме doter (Adenet) со значениями «давать в приданое, снабжать» синонимами, но doter употребляется реже douer вплоть до XVI века.
Глагол bénéficier является отыменным глаголом, он образуется, согласно источникам, в начале XVI века от существительного bénéfice, заимствованного в конце XII века из латыни. Латинское существительное beneficium,-i означало «благодеяние, милость, привилегия», а глагол bénéficier имел значение «наделять привилегией, жаловать» (Budé, начало XVI века), а позже он употребляется в значении «пользоваться чем-либо» [6, с. 73]. Заметим, что время появления глагола (XVI век) является периодом централизации во Франции, власть короля укрепляется и появляется новый класс людей, которые получают от него земли и различные блага за свою преданную службу. В данном случае глагол актуализирует понятие того, что подданный пользуется тем, что ему пожаловано, дано королем.
Глагол jouir является собственно французским и впервые упоминается в начале XII века в форме goїr (Voyage de Saint Brendan, 1112) [6, с. 235]. Он восходит к латинскому глаголу gaudēre (в народной латыни в форме *gaudīre). В старофранцузский период g переходит в j в результате палатализации, а в XVII – XVIII веках o переходит в ou – gaudēre > *gaudīre > goїr > *joir > jouir.
Латинский глагол gaudēre имел значения «радовать, любить, наслаждаться». У французского глагола goїr в начале XII века отмечаются значения «встретить, принять с радостью», в конце XII века фиксируется значение «радостно пользоваться, использовать» (La Fontaine, 1678) [7 с. 203]. Таким образом, видно, что глагол постепенно теряет эмоциональную окраску. Кроме того, на лицо практичность носителей языка. Из наслаждения, радости стараются извлечь преимущество, использовать его в дальнейшем.
Закончив исследование собственно французской лексики и продолжая рассмотрение различных аспектов понятия обладания в старофранцузском языке, перейдем к рассмотрению заимствованных из латинского языка глаголов.
Глагол posséder отмечается (Faugniez, 1364) как форма глагола possider (первое упоминание – 1260г.), заимствованного из латыни. Этимоном этого глагола является латинский possidēre. В народной латыни ē в открытом слоге лабиализуется, а в старофранцузском языке переходит в дифтонги [ei] > [oi] (откуда один из вариантов его написания - porseoir). Написание глагола часто изменялось: pursedeir > porseoir > possider > posséder [6, с. 512].
Латинский глагол possidēre имел два спряжения: possideo «владеть, распоряжаться как своей собственностью» и possido «вступать во владение; занимать, овладевать». В старофранцузский язык глагол заимствуется в значении «иметь, обладать какой-либо собственностью» [6, с. 513]. Таким образом, заимствование из латинского языка данного глагола свидетельствует о фиксации в умах носителей французского языка понятия стабильности, юридической принадлежности какого-либо имущества конкретному хозяину. Сама историческая эпоха (XIII – XIV века) – время феодальной раздробленности, постоянных войн и споров между сеньорами за те или иные земли – обусловливает необходимость четкого юридического оформления прав собственности во избежание проблем и конфликтов. Отсутствие в старофранцузском языке глагола, выражающего подобное понятие и, одновременно, его наличие в латыни, о широчайшем распространении которой будет подробнее сказано далее, обуславливает данное заимствование.
Глагол disposer заимствуется из латинского языка в конце XII века (Enfances Vivien, 1180) [6, с. 113]. Данный глагол происходит от латинского глагола disponēre. Интересно то, что форма заимствуемого глагола изменилась по аналогии с уже существующим в старофранцузском языке глаголом poser, поэтому получилось disponēre > disposer.
Латинский глагол disponēre имел значения «располагать, расставлять; устраивать». В старофранцузском языке он фиксируется с этими же значениями (редко с конца XII века), а уже в XIII веке он отмечается в значении «располагать, распоряжаться», которое также несет юридический, научный оттенок.
В этом случае глагол от выражения действия переходит к выражению состояния, то есть предполагается, что действие расстановки, размещения чего-либо подразумевает состояние обладания этим объектом, правом и тому подобным.
Рассмотрение фактов заимствования во французском языке наталкивает на вопрос о том, почему же на определенном историческом этапе для носителей языка удобнее взять чужое слово для обозначения каких-то новых понятий, игнорируя при этом лексический запас собственного языка. Для ответа на этот вопрос достаточно акцентировать внимание на характере той сферы человеческой деятельности, в которой происходит заимствование. Как уже отмечалось, глаголы posséder и disposer относятся к области юриспруденции, характер которой подразумевает четкость и однозначность используемых терминов. Большинство терминов – моносемичны, именно во избежание полисемии, которая характерна для собственно французских слов, из латыни во французский язык заимствуются соответствующие глаголы. Кроме того, не стоит забывать об авторитете латинского языка среди образованных людей в старофранцузский период. Именно в этом и состоит специфика французского языка. На протяжении веков он не был литературным, в то время как латинский был языком религии, науки и государства. Преподавание велось на латыни, самые образованные люди своего времени - философы, научные и политические деятели - общались и писали на латинском языке. Таким образом, влияние латыни на формирование французского языка трудно переоценить.
До настоящего момента речь в работе шла о заимствованиях как о результате лишь межъязыкового взаимодействия. И действительно, не каждое заимствование иллюстрирует не только языковое, но и культурное влияние. О межкультурном взаимодействии есть смысл говорить, когда взаимодействующие языки являются языками каких-либо существующих одновременно этносов. А в случае с заимствованиями из латыни во французский язык о двух этносах говорить бессмысленно, так как на момент формирования французского языка римский этнос уже прекратил свое существование. Поэтому здесь можно говорить лишь о языковых контактах.
С другой же стороны, если слово «вербализует» опыт какой-либо культуры [3, с. 17], то латинский язык сам по себе несет все богатство и разнообразие культуры Древнего Рима. В таком случае взаимодействие французского и латинского языков следует рассматривать как межкультурное.
В любом случае нельзя рассматривать слишком упрощенно роли языков (и культур) при их контактах – язык дающий и язык берущий, язык активный и язык пассивный, язык влияющий и язык, испытывающий влияние и т.д. [4, с. 68]. В заключении заметим, что сам язык безусловно является фактором культуры, но и взаимодействие языков само по себе образует новый слой культуры со специфическими функциями, с новыми возможностями и особенностями.
-
Литература:
Дворецкий И.Х. Латино-русский словарь. – 5-е изд., стер. – М.: Русский язык, 1998.
Новый французско-русский словарь / Гак В.Г., Ганшина К.А. 70 тыс. слов. – М.: Русский язык - Медиа Дрофа, 2008.
Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. – М.: Русские словари, 2000. – С. 10 –17.
Топоров В.Н. К символике окна в мифопоэтической традиции // Балто-славянские исследования. – М.: Наука, 1983. – С. 62 – 73.
Шигаревская Н.А. История французского языка. – Л.: Просвещение, 1973. – С. 103 – 110.
Dubois J., Mitterand H., Dauzat A. Dictionnaire étymologique de la langue française. – P.: Larousse, 2001.
Le Robert quotidien. Dictionnaire de la langue française. – P.: Le Robert, 1996.
