Произошедший в конце ХХ в. переход к информационному обществу принес с собой открытие новой плоскости социального и политического развития. Информационно-коммуникационные технологии подвергают изменению медиа-практики граждан, меняя при этом и теоретическое осмысление понятия «гражданской культуры». Сегодня формируется новый тип гражданства, который выходит за рамки использования только избирательного права, и заключается в более распространенных сетевых коммуникациях, большей свободе действий и высоком уровне личной свободы при определении общественного блага. [1, с. 6] Сама информационная составляющая проявляется в том, как пишет М. Кастельс, что современное общество зависит от «способности знаний и информации воздействовать на знания и информацию посредством рекуррентных сетей в процессе глобального взаимодействия». [2, с. 5] Вместе с этим, с распространением Интернета проявляется повышение его использования для передачи актуальной информации в чистом виде, через источники, не контролируемые государственной пропагандой, в отличие, например, от телевидения. Соответственно, интернет-каналы получают все более широкое распространение и в качестве средства мобилизации при митингах. Закономерно возникает вопрос об общей корреляции между использованием интернет-источников получения информации и участием в протестах. Действительно ли Интернет формирует протестные настроения у современной молодежи? Эти вопросы стали опорными точками для данной статьи.
Прежде всего, стоит подробнее рассмотреть характеристики современной общественной системы, в частности то, как внутренняя потребность личности в самоидентификации выражается через потребление СМИ. Исследователи отмечают, что чтение новостей формирует личность человека, оказывает влияние на чувство собственного достоинства молодежи, приводит к налаживанию социальных контактов. [3] В современном обществе потребления человек при выборе определенных товаров и услуг, в том числе и СМИ, откликается на определенные символические значения, представляющие бренд, также проходя при этом через процесс самоидентификации. Э. Гидденс, к примеру, пишет, что стиль жизни — интегрированный набор практик, которые выражают самоидентификацию в материальном плане. [1, с. 10] При потреблении СМИ же проявляется еще большая социальная активность. Молодежь в возрасте 18–34 лет пользуется технологиями активнее любой другой возрастной группы, быстрее внедряя их в окружающую действительность, и являясь лидерами по влиянию на мнение аудитории. Интернет также предоставляет им важную возможность создавать альтернативные повестки дня.
Стоит также отметить общие условия, приводящие к зарождению протестных настроений, среди которых выделяют социально-гуманитарные факторы, к примеру, такие как стратификация общества, ограничение доступа к ресурсам, и социально-психологические факторы, которые проявляются в обострении несоответствия ценностей индивида с ценностями общества. [4, с. 3] Еще одной важной характеристикой современности является то, что Интернет и социальные сети в последнее время рассматриваются многими учеными как новый актор мировой политики, возрастает информационный фактор в глобальных геополитических задачах. [2] Так как всемирная сеть широко используется в политических процессах, то следует подробнее рассмотреть конкретные примеры использования ее для выражения и мобилизации протестных настроений.
Самым известным случаем последнего десятилетия, когда стало понятно, что социальные сети представляют собой новый прецедент по уровню мобилизации протестных сил, стали события Арабской весны 2011 г. В Тунисе на фоне общего социального недовольства материалы сайта WikiLeaks, где разоблачалась мафиозная система элиты по управлению страной, стали катализатором революционной ситуации. [5, с. 1–2] Протесты в Египте, подхватившем волну выступлений вслед за Тунисом, координировались через Twitter и Facebook. Так же, как и в Тунисе, эти сайты были сразу же заблокированы властями. За несколько дней впервые в истории мира почти 80 миллионов пользователей были отключены от Интернета, а 459 сайтов заблокированы. [5, с. 2] Через эти примеры можно проиллюстрировать именно мобилизационный потенциал соцсетей, что обуславливает также и ответные жесткие действия правительств по его ограничению. Однако, они не являются эффективными, потому что, например, в Каире вместе с блокировкой также и мобильной связи приводили к тому, что люди, наоборот, направлялись в центр города, чтобы получить информацию о происходящем, и число человек на улицах возрастало. Д. Соловей в своей работе также отмечает, что в целом развитие митингов Арабской весны проходило с использованием как традиционных средств коммуникации, так и новых, например, социальных сетей. [6, с. 3]
Если рассматривать протесты в России против итогов выборов в Государственную Думу конца 2011 г. — начала 2012 г., то их причиной стала предпосылка о том, что выборы были фальсифицированы. Хоть и не социальные сети в целом тогда вывели людей на улицы, но именно Facebook стал значительным инструментом для координации действий протестующих. [6, с. 5] События в России напоминают протестные дискуссии среди ведущих интеллектуальных постмодернистских кругов Европы о борьбе с идейным тоталитаризмом власти на рубеже 60–70-х гг. и позднее. В частности, например, концепцию «власти-знания» М. Фуко, заявлявшую о необходимости взломать сети институциональной информации, обозначить конкретные пороки власти, начиная с ее мелких очагов. [7, с. 3]
Еще один пример — проведенный в работе О. Кольцовой и Э. Киркиж анализ с использованием опросов World Values Survey за 2010–2014 гг. с респондентами из 49 стран мира, на выявление зависимости по участию в протестах и использованием Интернета для получения новостей. Авторы приходят к выводу, что люди со следующими ценностями с большей вероятностью будут принимать участие в протестах: с изначальным интересом к политике, те, у кого прослеживаются постматериалистические ценности, сторонники левых взглядов. Также важными факторами являются уровень образование и членство в общественных организациях. [8, с. 11–12]
Таким образом, стоит отметить, что почти каждый из рассмотренных исследователей определяет роль Интернета лишь как мобилизующего фактора при протестах. Общие же социально-структурные факторы, недовольство такими проявлениями несправедливости в обществе, как коррупция, безработица, отсутствие свободы слова, являются первичными по отношению к возникновению протестов. [6, 7, 8] Если вспомнить упомянутых выше европейцев в 60–70-х гг. и подобные протесты в разных странах в XXI в., то можно сказать, что они все проходили под лозунгами борьбы с похожими феноменами. Поэтому, если возвращаться к вопросу о том, формирует ли Интернет протестные настроения у современной молодежи, корректно будет заключить, что Интернет сегодня скорее выступает только в качестве нового средства мобилизации и вовлеченности, не приводя изначально к возникновению протестных настроений там, где их не могло появиться априори. Но роль интернет-каналов будет только возрастать в будущем, потому как все больше культурных, социальных и политических аспектов общественных отношений переходят в информационное пространство.
Литература:
- Дунас Д., Толоконникова А., Черевко Т. Актуальные концептуальные подходы к рассмотрению процесса медиапотребления онлайн-новостей молодежью // Вестник Московского университета. Серия 10. Журналистика. — 2017. — № 5. — С. 30–50.
- Торочкова П. Социальные сети как элемент информационных технологий — новый актор мировой политики // Вестник РГГУ. Серия: Политология. История. Международные отношения. — 2014. — С. 117–126.
- Zemmels D. R. (2012) Youth and New Media: Studying Identity and Meaning in an Evolving Media Environment. Communication Research Trends 31(4): P. 4–22.
- Ластовкина Д. Современные формы протеста: к постановке вопроса // Вологодский научный центр Российской академии наук: Вопросы территориального развития. — № 6 (26). — 2015. — С. 1–11.
- Блинов А. Интернет в арабском мире // Институт востоковедения Российской академии наук: Восточная аналитика. — 2011. — С. 188–197.
- Соловей В. Социальные сети как инструмент политических перемен: возможности и ограничения // Коммуникология. — 2017. — Том 5, № 5. — С. 15–23.
- Бараш Р. Интернет как средство самоактуализации и революционной самоорганизации // Мониторинг общественного мнения. — № 3 (109). — 2012. — C. 100–110.
- Кольцова О., Киркиж Э. Влияние интернета на участие в протестах //
- Журнал политической философии и социологии политики «Полития. Анализ. Хроника. Прогноз». — № 1 (80). — 2016. — С. 90–110.
