Статья посвящена обзору проблем подростковой сепарации в контексте нарушения детско-родительской привязанности. Рассмотрены наиболее острые последствия подросткового бунта: суицид, побег из дома, буллинг, ориентация на ровесников. В статье также проведен анализ последствий незавершенной сепарации во взрослой жизни бывших тинейджеров. Отдельное внимание уделено проблеме передачи ненадежных моделей привязанности последующим поколениям детей.
Ключевые слова: теория привязанности, сепарация, детско-родительские отношения, трансактный анализ, подростковый период, «нелюбовь».
«Вырастешь — поймешь! И вот я вырос и понял, что лучше быть маленьким и ничего не понимать» — иронично-печальное замечание, найденное нами в одном из юмористических сообществ интернета. Пассивная жизненная позиция, неверие в собственные силы, инфантилизм, социальная дезориентированность, нежелание нести ответственность за свою, хотя бы за свою, жизнь — вот далеко не полный перечень проблем, связанных с незавершенностью процесса сепарации от родителей [3].
Стремление ребенка к независимости от родителей впервые дает о себе знать в младенчестве и достигает своего апофеоза, как правило, в подростковом возрасте. У младенца сепарация выражается к капризности, противлении родительской помощи, стремлении все делать самостоятельно [7]. Подросток же не просто отстаивает независимость и самостоятельность — нет, он стремиться перевести детско-родительские отношения на совершенно иной уровень. Его больше не устраивает роль ребенка. Выражаясь в терминах трансактного анализа Э. Берна, ребенок стремится совершить переход от схемы общения «Родитель-Ребенок» к схеме «Взрослый — Взрослый» [9]. Психологическая незавершенность данного процесса (даже при наличии материальной и территориальной независимости) ведет к недоразвитию эго-состояния «Взрослого» и продолжению отыгрывания «детско-родительских» сценариев в уже взрослой жизни.
Сепарационнионный инстинкт подростка выражаются в противлении любому, кто пытается контролировать или давить ради собственной выгоды. Сепарация — естественное явление, призванное научить каждого из нас самостоятельности мышления и поиску собственных причин для выполнения требуемых действий [4]. Чтобы понять, чего хочешь, нужно сперва отбросить все желания, навязанные извне. Сепарация может выражаться множеством разных способов: от фраз «нет!» или «ты не имеешь права командовать мной» до отсутствия мотивации делать то, что хочет родитель. Ребенок резко начинает ощущать, что родитель использует его для достижения своих личных целей. Канадские ученые Г. Ньюфелд и Г. Матэ отмечают: «Уже сам факт того, что что-то для нас важно, может стать для ребенка весомой причиной этого не делать. Чем больше мы давим на своих детей, заставляя их есть овощи, убираться в своих комнатах, чистить зубы, выполнять домашнюю работу, напоминая им о хороших манерах или о внимательном отношении к братьям и сестрам, тем меньше они склонны выполнять наши просьбы. Чем более настойчиво мы требуем, чтобы они не ели нездоровую пищу, тем больше они стремятся делать именно это» [8].
Ожидания родителя в данный период жизни ребенка воспринимаются как давление, от которого необходимо избавится. Чем больше родитель пытается использовать физические или психологические рычаги давления (манипулировать, командовать, подкупать, наказывать), тем больше ребенок отдаляется от родителя, компенсируя недостающие компоненты привязанности в общении с ровесниками. Г. Ньюфелд и Г. Матэ предупреждают: «Мы можем нечаянно перейти границу, даже когда в этом нет нужды» [8]. Родителю может казаться, что если не пресечь на корню каприз ребенка, то он сядет на шею и станет еще более неуправляемым.
Сверхопека и сверхконтроль — зачастую со стороны нарциссических родителей — могут привести к пассивности тинейджера, его уходу в компьютерные игры (на что сегодня часто жалуются родители), избегающей жизненной позиции. «Взрослая» жизнь таких детей сводится, как правило, к неудачной попытке социализации с последующим возвращением в родительское гнездо. И это не самый худший из возможных сценариев. Чрезмерное давление со стороны родителей может привести и к более трагичному исходу — суициду, побегу из дома, преступной деятельности и т. п. В большинстве случаев «бегунки» — это именно те подростки, родители которых «передавили» в отстаивании своих правил [6]. Родительская ригидность и непонимание зачастую ведут к формированию у тинейджера ощущения безысходности («они не помогут», «они не поймут», «они не простят») и протестному поведению. Протестные поступки, в свою очередь, могут быть крайне опасны для жизни и здоровья начинающего взрослого.
Актуальность данной проблемы обостряется в современных реалиях — тинейджер, отвернувшийся от собственных родителей, может найти в интернете буквально все виды опасностей: стать жертвой буллинга, найти техники суицида и даже натолкнуться на педофила или психопата, который с радостью воспользуется наивностью и дезориентированностью бунтующего ребенка. Однако проблемы сепарации намного глубже и лежит вне плоскости простой интернет-цензуры. На сегодняший день в изучении проблемы сепарации подросткового периода присутствует множество теоретических и эмпирических подходов. В данной статье мы рассмотрим подход, основанный на так называемой теории привязанности. В основе концепции привязанности лежит вывод о том, что младенцы, как и другие млекопитающие, обладают врожденной склонностью формировать привязанность к тому взрослому, который за ними ухаживает. Привязанность имеет эволюционное значение, так как повышает уровень безопасности и выживаемости ребенка за счет его «привязки» к взрослому [2]. Основоположник теории, Дж. Боулби, и его последователи также исследовали влияние нарушений привязанности на развитие психологических отклонений различной степени тяжести. Связано это с тем, что привязанность к «значимому взрослому» формируется даже тогда, когда этот взрослый не проявляет должного внимания и отзывчивости по отношению к ребенку.
Ряд отечественных и зарубежных исследователей склоняется к мнению о том, что проблемы сепарации связаны, в первую очередь, с проблемами привязанности. Успешная сепарация от родителей напрямую зависит от качества предшествовавшей ей детско-родительской привязанности. Дети становятся полноценными взрослыми лишь после того, как удовлетворят свою потребность в привязанности.
Г. Ньюфельд и Г. Матэ выделяют 6 составляющих надежной привязанности: ощущения (физическая близость родителя), похожесть (стремление быть похожим на того, к кому привязан), принадлежность, значимость, чувства (эмоциональная близость), желание быть познанным (чувство того, что близкий человек тебя действительно знает и слышит) [8]. Брешь хотя бы в одной из указанных составляющих приводит, по мнению ученых, к попытке ее заполнения через привязанность к сверстникам, которая не только не восполняет эту потребность, но может оказывать негативное воздействие на ребенка. Авторы приводят в качестве примера историю канадского тинейджера Рины Вирк, жестоко убитой группой ровесников. Не только убийцы, происходившие из проблемных семей, но и сама жертва, имели проблемы с детско-родительской привязанностью. Вирк, борясь с ощущением отверженности, была чрезвычайно ориентирована на своих ровесников: «Чем больше ее отвергали, тем отчаяннее она пыталась войти в группу ровесников. Даже в последние минуты жизни она, как сообщают свидетели, умоляла своих врагов не делать ей больно и убеждала, что любит их» [8].
Ненадежные типы привязанности с родителями способствуют формированию двух классических моделей поведения: жертва и обидчик. Жертва в своем стремлении быть принятой любой ценой будет подчиняться любым, нескончаемым, требованиям обидчика. Конечно, ребенок со здоровой привязанностью к родителям тоже может оказаться под прицелом придирок обидчика, однако жертвы чаще утаивают от родителей факт издевательств, думая, что причина нападок в них самих. Не защищенные надежной привязанностью со значимыми взрослыми, такие дети впадают в депрессию и легко идут на суицид. С попыткой влиться в группу, часто связано и травматичное начало половой жизни, употребление наркотиков и алкоголя. Ньюфелд и Матэ приводят в качестве примера следующую историю:
«Тринадцатилетняя Джессика рассказала по секрету своей подруге Стейси, что ребята в школе вынуждают ее заняться оральным сексом с одноклассником на предстоящей вечеринке: «Они говорят, так я смогу доказать, что я одна из них». Джессика не была уверена, что хочет этого. С одной стороны, она не испытывала сексуального влечения к тому мальчику, но с другой — ей доставляло удовольствие быть в центре всеобщего внимания. В школе только и говорили о том, сделает она это или нет. Джессика страдала от лишнего веса и никогда не входила в «круг избранных». Стейси не знала, что посоветовать подруге по такому щекотливому поводу, и рассказала обо всем своему отцу» [8].
Данная история служит примером двух видов детско-родительской привязанности — нарушенной у Джессики и надежной у Стейси. Ребенок, потерявший привязанность к родителю, воссоздает эту привязанность по отношению к ровесникам. Однако, как видим, ориентация на ровесников может стать довольно губительной. Ребенок становится более уявзвимым перед насмешками и оскорблениями других детей. Отвержение ровесниками создает для психики тинейджера двойной удар — неудачный опыт социальной адаптации воспринимается намного сильнее в силу отсутствия надежности со стороны механизма привязанности.
Причины ослабления детско-родительских уз могут быть совершенно разными: от излишней требовательности родителя до кризисных периодов в отношениях между родителями, когда внимание с ребенка переключается на супружеские отношения.
Ненадежная привязанность ведет к проблемной сепарации, которая выражается в стремлении дополучить от сверстников то, чего не хватало в детско-родительских отношениях. При этом, окончание подросткового периода еще не означает окончание сепарационных проблем. Ненадежная привязанность, незавершенная сепарация, а также дополнительные «шишки», полученные в период болезненно-неудачного пубертата, разворачиваются по спирали, мешая построению по-настоящему гармоничных парных отношений и воспитанию собственных детей. Фильм А. Звягинцева с говорящим за себя названием «Нелюбовь» является отличной демонстрацией целого комплекса обсуждаемых в данной статье проблем. Главные герои фильма Женя и Борис — семейная пара, находящаяся на этапе развода с взаимными претензиями в духе «ты мне всю жизнь испортил!». В процессе раскрытия сюжета, мы узнаем, что «нелюбовь» собственной матери (а выражаясь научным языком «ненадежный тип привязанности») провоцирует Женю к раннему вступлению в брак с Борисом и рождению от него ребенка, «которого она не хотела», «лучше бы аборт сделала» — лишь бы только из дома сбежать. Однако и в брачных узах обнаруживается все та же «нелюбовь», которая дополнительно вымещается на сыне Алеше. Исходом такой «нелюбви», которая, как в теории Мюррея Боуэна [1], паразитически передается из поколения в поколение, становится уже настоящий побег несовершеннолетнего ребенка из дома со всеми вытекающими из этого последствиями. Впоследствии и Женя, и Борис вступают в новые любовные отношения, но и в них все те же, тянущиеся из детства, сценарии и все та же «нелюбовь». В семье Бориса растет новый «Алеша», на замену старому, и все в той же «нелюбви» [5].
Литература:
- Бейкер К., Варга А. Я. Теория семейных систем Мюррея Боуэна. — М.: Когито-центр, 2005.
- Бриш К. Х. Терапия нарушений привязанности. От теории к практике. М.: Киото-Центр, 2014–520 с.
- Варга, А. Я. Сепарация. Что это и зачем она нужна? [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.psynavigator.ru/articles.php?code=187 (дата обращения 26.10.2018)
- Дитюк А. А. Психологическое содержание понятия «сепарация»: история изучения и близкие понятия // Современные проблемы психологии семьи: феномены, методы, концепции. Вып.7. — МО.: СВИВТ, 2013. — С. 49–59.
- Долин А. «Нелюбовь»: фильм о пустоте// Meduza [Электронный ресурс] // Режим доступа: https://meduza.io/feature/2017/05/18/nelyubov-film-o-pustote (дата обращения 26.10.2018)
- Костамо В. Куда уходят дети: будни поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» // РИА Новости [Электронный ресурс] // Режим доступа: https://ria.ru/ocherki/20161201/1482592120.html (дата обращения 26.10.2018)
- Малер, М. С. Психологическое рождение человеческого младенца: Симбиоз и индивидуация / М. С. Малер, Ф. Пайн, А. Бергман. — М.: Издательство: Когито-Центр, 2011 г. — 413 с.
- Ньюфелд Г., Матэ Г. Не упускайте своих детей. Почему родители должны быть важнее, чем ровесники. Москва: Изд-во Ресурс, 2015–384 с.
- Штайнер К. Сценарии жизни людей. Школа Эрика Берна. Спб.: Питер, 2003–416 с.
