Однажды появившись на свет в глухих таёжных лесах на берегу реки Капши, Кобякова Горка через тьму веков несёт неугасимый огонь жизни. Каким образом происходило развитие Кобяковой Горки, какими промыслами занимались здешние поселенцы? Какие силы помогают сохраниться жизненной искре селения, что не даёт кануть в бездну вечности? Попробуем найти ответы на эти вопросы.
Немаловажную роль в жизнестойкости деревни играет окружающий ландшафт, притягивающий человека к этим местам. Величественные пейзажи могучих хвойных чащоб внушали и внушают людям благоговение перед красотой природы. Природы, которая нуждается лишь в молчаливом и глубоком созерцании. Тягучая же песня воды в реке Капше повествует о том, что всё вокруг подвержено постоянным изменениям и тихо примиряет живущих на её берегах с неизбежными переменами. Неумолкающая, причудливая, многоликая симфония жизни природы даёт человеку точку опоры на многие века.
Далее в работе приводятся примеры из архивных источников по тексту материалов Совета депутатов муниципального образования Ганьковское сельское поселение Тихвинского муниципального района Ленинградской области за 2013 год. И ещё несколько слов о специфике данной работы. Те сведения о поселении, которые удалось собрать в процессе написания статьи, имеют разрозненный характер вследствие драматичной истории нашей Родины. Истории, уничтожившей навсегда не только многие документы, но и многих людей, которые могли бы поведать о трагичных событиях своего времени. Поэтому картина жизни Кобяковой Горки будет напоминать мозаику, где немало элементов безвозвратно утеряно.
Селения на этом месте упоминаются в письменных источниках ещё в 1585–86 годах. Платёжная книга Обонежской пятины Нагорной половины ок. 1585/86 // РГАДА, ф. 1209, оп. 1, д. 16042, л. 188 называет имя: Осип Наумов Мокеев — сын боярский Обонежской пятины, помещик Дмитриевского погоста на Капше. Нечай Яковлев Мокеев, сын боярский Обонежской пятины, в 1593/94? годах судился с Иваном Обернибесовым «в насильстве в убитых и безвестных головах» (Книги переписные судным и разбойным и татиным делам и запискам и книгам приходным пошлинным денгам с судных и с управных дел и холопьим книгам, которые дела были в Судном приказе при разных воеводах и владыках. 1584–1605 //СПбИИ, кол. 2, оп. 1, д. 12, л.5 об.). А 3 января 1599 г. был предпринят сыск в Дмитриевском погосте на Капше о его крестьянах. Они были найдены и возвращены с животами к нему в поместье (Сыск 3 января 1599г. И возвращение крестьян с животами поместья Нечая Мокеева в погосте Капше Обонежской пятины // Самоквасов Д. Я. Архивный материал. Новооткрытые документы поместно-вотчинных учреждений Московского царства. Т.2. ч.2.с.484–485). В 1602 году упоминается Анна, жена Якова Мокеева. Жена сына боярского, помещица Дмитриевского погоста на Капше (Книга сбора денег на охотничьи прогоны с поместий и вотчин и денег за стрелецких лошадей с поместий вдов и недорослей Обонежской пятины Нагорной половины губных старост Ивана Змеева и Михаила Бахтина. 1602, мая до 23 // РГАДА, ф. 1209, д. 16964, л.71). «Капецкий погост, Дмитриевский на реке Капше» описан в писцовой книге 1583 года. Большой этимологический словарь расшифровывает слово «погост» следующим образом. Погост — возникновение в 9–11 веках от древнерусского ПОГОСТИТЬ «побывать в гостях» от ГОСТИТИ. Развитие значения шло следующим образом: место гощения купцов (постоялый двор) — место пребывания князя и его подчинённых, выезжавших за данью, — главное поселение округа — церковь в нём — кладбище при церкви — кладбище. Исходя из вышеизложенных документов, можно предположить, что к 1583 году на месте современной Кобяковой Горки мог существовать населённый пункт и церковь в нём. Прежде чем продолжить изыскания по Кобяковой Горке, постараемся вникнуть в смысл значения «погост — церковь — кладбище».
Смысловая нагрузка значения «погост — церковь — кладбище» очень интересна. Люди живут на земле, потом приходит время, и люди уходят в мир иной. Смерть на земле — это рождение у Бога. Кладбища-погосты имели не меньшее значение, чем церкви, так как поклонение предкам у всех рас и народов всегда было в почёте. Убеленных сединами стариков уважали не только за их возраст, но и за жизненную мудрость, за знания и умения. И к могилам относились трепетно и с почтением, конечно через своих потомков. Таким образом, церковь и погост были не только религиозным, но и духовно-эстетическими центрами любого села. Они рассматривались людьми как носители незыблемых нравственных законов, как учителя, судьи, а также как социальные регуляторы, удерживающие общество в состоянии относительного равновесия, формируя человеческое самосознание. Поэтому существование церкви в селе являлось ещё одной силой, которая давала жизнестойкость Кобяковой Горке.
Вернёмся к нашим изысканиям. Итак, исходя из вышеизложенных документов, можно предположить, что к 1583 году на этом месте могла уже существовать какая-то церковь и деревня. Подтверждение находим в книге «Земля Невская православная. Православные храмы пригородных районов Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Краткий церковно-исторический справочник» (СПб.: Лики России, 2006, стр. 146–147) сказано: Капецкий погост (Кобякова Горка).
— Церковь Св. вмч. Дмитрия Солунского (деревянная, до 1582 года, с приделом мчч. Флора и Лавра (позже упразднён), сгорела в 1745 году).
Во «Всеобщем географическом словаре» Гагарина (М., 1843г.) Капецкий погост поименован монастырём и говорится, что церковь деревянная, построена в 1756 году. В храме существовал придел пророка Илии.
Согласно «Списка населённых мест Новгородской губернии» (Вып.7. Тихвинский уезд), составленный под редакцией секретаря новгородского губернского статистического комитета В. А. Подобедова, в 1910 году эти земли в составе Куневической волости назывались так: Капша погост (церковная земля), жителей: мужчин — 6, женщин — 10, всего — 16; число жилых строений — 4; две церкви, смежна с деревней Кобякова Горка.
По воспоминаниям Людмилы Ивановны Белеутовой, деревянная церковь на Кобяковой Горке сгорела от неосторожного обращения с огнём в семидесятые годы двадцатого столетия. В те времена в Кобяковой Горке проживало всего четыре старушки. Одна из старушек являлась бабушкой Людмилы Ивановны. Все женщины были верующими и отмечали церковные праздники службами, песнопениями, ночными молитвами с зажжениями свечей. Лето, когда сгорела церковь, отличалось большой жарой и сухостью. От свечки, оставленной на ночь, церковь загорелась. Тушил пожар отец Людмилы Ивановны, так как в это время он служил пожарником в Шугозере. После данного случая деревянную церковь больше не восстанавливали.
Каменную церковь из обожжённых кирпичей в Кобяковой Горке отстроили в 1854 году, но в некоторых источниках указывается и 1856, 1857 годы. По данным Российского государственного исторического архива в 1910 году в ходе Всероссийской компании по страховке от огня указано, что каменная церковь в честь Трех Святителей была длиною в 10 сажень 4,5 вершка, шириною 6 сажень 2 аршина 4 вершка, высотою в 3 сажени 2,5 вершка с одной главой над куполом и фонарем, и колокольней высотой 6 сажень 1,5 аршина. Судя по тому, что вторую церковь выстроили каменную, в окрестностях проживало большое количество населения и жизнь била ключом. Какими промыслами кроме охоты, рыболовства, земледелия могли заниматься жители данных мест? Исследуя «Карту центров крестьянской промышленности района, вовлечённого в тихвинскую торговлю 17 века», мы видим, что в населённых пунктах Сарожа, Усадище, Исаково, Дмитриевский-Капецкий, Еремина Гора, Куневичи было развито производство крицы. Крица — это продукт непосредственного восстановления железа из руды при температуре 1100 градусов старинным сыродутным процессом. Крица служила полупродуктом для изготовления кричного железа, из которого изготавливали сварочное железо. Некоторое представление о заселённости данной территории могут дать сведения 1910 года. Согласно «Списка населенных мест Новгородской губернии (вып. 7, Тихвинский уезд)», составленного под редакцией секретаря Новгородского губернского статистического комитета В. М. Подобедова в Куневеческой волости находились:
– Горка (погост Кобякова Горка), деревня Ерёминогорского сельского общества. Насчитывалось жителей: мужчин — 21, женщин — 19, всего — 40. Число жилых строений — 13. При реке Капше. Смежна с Капецким погостом.
– Капецкая контора Громова. Жителей: мужчин — 7, женщин — 3, всего — 10. Число жилых строений — 2. При реке Капше. Имеется часовня. Громов — крупный лесопромышленник, его усадьба находилась в деревне Шитиково, расположенной рядом с Виногорой.
– Капша, погост (церковная земля). Жителей: мужчин — 6, женщин — 10, всего — 16. Число жилых строений — 4. Две церкви, смежна с деревней Кобякова Горка.
– Середка, усадьба Снетковой. Жителей: мужчин — 1, женщин — 3, всего — 4. Число жилых строений — 1. При р. Капша. Смежна с погостом Капша.
Эти данные говорят о том, что до революции 1917 года Кобякова Горка была оживленным местом. В 1913 году к церкви были приписаны 14 часовен: Олонецкая Спасовская, Олонецкая Михаило-Архангельская, Куневическая прп. Антония Римлянина, Крючковская Ильинская, Исаковская прп. Варлаама Хутынского, Усадищенская Никольская, Ганьковская Петропавловская, Усть-Капецкая Успенская, Новодеревенская богословская, Щекотовская Тихвинская, Заборовская Митрофаниевская, Заборовская Ильинская, Купецкая Богородицкая, Купецкая Никольская.
По воспоминаниям Розановой Марии Дмитриевны, которые во временном отрезке относятся к периоду до Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, около церкви, на кладбище, стояла сторожка. В ней было три комнаты и кухня. У русской печи располагались нары, где могло переночевать много людей, приезжавших из далёких деревень причащаться. Причащение происходило вечером, а ночь проводили в сторожке. За оградой находилась конюшня и дом дьякона. На другой стороне был двухэтажный дом батюшки и скотный двор. Трехразовый звон больших колоколов разносился далеко окрест. Ее семья, жившая в деревне Грузино, приходила на Кобякову Горку, которую называли Погостом, к большой службе на всю ночь на Пасху. Первый дом на Погосте принадлежал женщине, которая пекла просфоры по воскресеньям и праздникам. Были две церкви: зимняя и летняя. Ученикам, уже советских школ, не разрешали ходить в церковь, но многие все же ходили, за что получали по поведению двойки.
После октябрьской социалистической революции, с 1918 года, земли Куневической волости перешли из Новгородской губернии в Череповецкую, где и находились до 1927 года.
Местная Капецко-Димитровская церковь упоминается в тихвинской газете «Наш край» (1919. № 14, 19 февраля, стр.3): «Есть в Куневической волости Капецко-Дмитровская церковь; при церкви, как водится и поп В.Погранский. Так вот этот поп явился организатором кружка картёжников, а кампания такая: учитель Заринский, гр. В Варанов и С.Фёдоров с сыновьями. Да и играют они здорово. Иногда среди ночи к своим компаньонам посыльный летит, «пожалуйте мол», да и «совещаются» потом до утра, а уходят с облегчёнными карманами. Хорошие просветители. Да ещё злые люди говорят, что поп всегда в выигрыше остаётся, наверное, святые помогают». Историчности ради надо привести и следующую заметку «Из поездки на север» автора Я. В. Осипова из тихвинской газеты «Наш край» (1919, 2 апреля, № 26, стр. 3–4): «Азартная игра в «двадцать одно» и «Наполеон» во многих деревнях волости развита до невероятных размеров. Особенно этим славятся деревни Новинка и Куневичи Куневической волости, Хмелозеро, Красный Бор и Габордуса Красноборской волости. Независимо от переживаемых ужасов голода, простые мужички, граждане-пролетарии проигрывают и выигрывают тысячу рублей за вечер, а временами просиживают почти ночь напролёт и уплатив хозяину за помещение и освещение из банка до 100–200 рублей за ночь. Бывали случаи накопления наличной суммы в игорном банке до десяти тысяч рублей и больше. Местным просветителям не мешало бы бороться с подобным злом разврата, воздействуя на массы морально путём агитации и усиления просветительской работы».
Вернёмся к Кобяковой Горке. Жительница посёлка Мехбазы Белеутова Людмила Ивановна вспоминает: «Моя бабушка, урождённая Тараканова, вместе с семьёй проживала в начале двадцатого столетия в деревне Лихачёво. Случилось так, что дом в Лихачёво сгорел, и вся семья была вынуждена перебраться в Кобякову Горку. Так батюшка много помогал погорельцам, проявлял о них заботу. Бабушка до конца жизни вспоминала батюшку добрым словом». По документам церковь закрыли в 1934 году. Представители советской власти постарались вывезти все иконы, но некоторые жители их опередили. Рассказывает Апрелева Анастасия Михайловна: «В 90-е годы прошлого века я работала социальным работником в Ерёминогорской волости. В деревне Куневичи обслуживала Баклагину Анфису, которой в то время исполнилось 93 года. У неё в доме висела икона, которую её семья вывезла под стогом сена из церкви на Кобяковой Горке». Бабушка Людмилы Ивановны Белеутовой после Великой Отечественной войны купила на Кобяковой Горке дом «за штаны, за сапоги, за 10 рублей денег» вместе с иконой.
Последним батюшкой был Азевич Иван Иванович, 1876 года рождения, уроженец села Слободка Умачского района Замойской области, белорус. Азевич Иван Иванович служил священником и проживал в Кобяковой Горке до 1934 года. В этом году церковь закрыли, а батюшку арестовали. Мама Людмилы Ивановны Белеутовой присутствовала при аресте батюшки. В 1937 году его расстреляли. Память о расстрелянном Иереи Иоанне сохранил Ванчурин Николай Иванович. Он, по своему почину и на свои средства, изготовил и поставил на Левашовском мемориальном кладбище памятный знак, так как у Азевича Ивана Ивановича не осталось родственников, которые могли бы почтить его память. У самого Ванчурина Николая Ивановича было трудное детство и юность. Его родителей, которые жили в деревне Григино, раскулачили и сыну «кулака» были закрыты многие дороги в жизни, особенно в образовании. Но Николай Иванович преодолел все жизненные трудности, выучился, прошел всю войну, был разведчиком и минером. После войны работал инженером в институте «Ленгражданпроект». В деревне Усадище Николай Иванович купил дачу и каждое лето отдыхал здесь. Когда в Ганькове построили часовню, Николай Иванович бескорыстно передал для нее семейную реликвию — икону, которую спасла при раскулачивании его мать. Это старинная копия с Тихвинской иконы Божией Матери.
После закрытия церкви и ареста батюшки в 1934 году, в Кобяковой Горке был открыт дом отдыха для активистов-кадровиков Шугозерского лесопункта.
Вплоть до середины пятидесятых годов двадцатого столетия Кобякова Горка оставалась большим селом. Дома стояли добротные. Бабушка Людмилы Ивановны приобрела дом, построенный из черного и белого дерева. Около дома располагалось место для содержания лошадей. Все постройки были в идеальном состоянии; из части бабушкиного дома Людмила Ивановна на Мехбазе построила крышу летней кухни, которая и сейчас имеет прекрасный вид. За долгие годы после революции и войны много домов было разобрано и перевезено на Мехбазу, в Шугозеро. В 70-е годы двадцатого столетия в селе было гумно, где веяли зерно, заготавливали сено. Лавок и магазинов не было. В это время в селе проживало всего четыре старушки — долгожительницы. Одна из старушек — бабушка Людмилы Ивановны. Бабушка выходила вечером из дома на улицу и кричала: «На бесёду». И старушки шли беседовать, теперь уже никто не знает о чём.
Литература:
- Большой этимологический словарь русского языка. Москва: ООО «Дом славянской книги», 2013г.
- Воспоминания жителей деревни Еремина Гора и Мехбаза Белеутовой Л. И., Кулагиной А. С.
- Материалы Совета депутатов муниципального образования Ганьковское сельское поселение Тихвинского района Ленинградской области, 2013г.
