Необходимо подчеркнуть, что новые государства возникают в результате добровольного соединения двух или более суверенных государств, мирного договора между государством и его частью, мирного договора по итогам войны между крупными государствами, военной или политической победы сепаратистских либо освободительных (что не одно и то же!) сил над центральными властями государства, а также в результате распада государств и ряда других причин.
It is necessary to highlight that new states appear as a result of voluntary unification of two or more sovereign states, peaceful agreement between state and its part, peaceful agreement in the result of war between big states, military or political victory of separatist or liberation (what is not equal!) powers over authorities of state and as a result of collapse of state and a number of other reasons.
При изучении вопроса признания новых государств необходимо принимать во внимание соответствие провозглашающих их возникновение нормативно-правовых актов действующему на момент провозглашения законодательству, а также их соответствие основным критериям независимых государств.
Необходимо подчеркнуть, что новые государства возникают в результате добровольного соединения двух или более суверенных государств, мирного договора между государством и его частью, мирного договора по итогам войны между крупными государствами, военной или политической победы сепаратистских либо освободительных (что не одно и то же!) сил над центральными властями государства, а также в результате распада государств и ряда других причин.
Обретение независимости новым государством может соответствовать законам государства, в состав которого оно ранее входило, а может и не соответствовать. Наиболее предпочтительным с юридической точки зрения считаются варианты, при которых возникновение нового государства не противоречит законам государства, в состав которого оно ранее входило.
Рассмотрим пример Республики Южная Осетия
В советский период (30 декабря 1922 года – 25 декабря 1991 года) Южная Осетия в статусе автономной области вместе с Грузинской ССР входила в состав Союза ССР. Обращаем внимание, что ГССР не была суверенным государством, а частью территории другого государства – СССР. Таким образом, Южная Осетия также была частью СССР.
В соответствии с Конституцией СССР союзные республики имели право выхода из состава СССР. Для упорядочения вопросов, связанных с этим, 3 апреля 1990 г. был принят Закон СССР «О порядке разрешения вопросов, связанных с выходом союзной республики из Союза ССР». Статьи 3 и 4 этого Закона предусматривают, что «автономии в составе выходящей республики сами определяют свою судьбу путем референдума». Этот Закон предоставил Южной Осетии как автономной области в составе Грузинской ССР право в случае проявления Грузией намерения выйти из состава СССР выбрать один из трех вариантов своей дальнейшей судьбы:
– выйти из состава СССР вместе с Грузинской ССР,
– остаться в составе СССР,
– поставить вопрос о суверенным государством.
После этого, 20 июня 1990 года Верховный Совет Грузинской ССР принял постановление, предусматривающее восстановление государственной независимости Грузии. С этого момента Грузия стала «выходящей республикой» в понимании вышеупомянутого Закона, а Юго-Осетинская автономная область получила юридическое право на осуществление одного из вышеперечисленных действий.
Важно подчеркнуть, что Верховный Совет Грузинской ССР объявил о приостановке действия этого Закона на территории Грузинской ССР. Однако данное решение грузинской стороны не имеет юридической силы и выходит за рамки правового поля, так как в тот период Грузия была частью единого государства – СССР, и в случае противоречия между законодательными актами Грузинской ССР и законодательными актами СССР на всей территории СССР юридической правомочностью обладали Законы СССР. В тот период именно СССР был субъектом международного права, членом ООН, Грузия же не была суверенным государством, а была одним из субъектов СССР.
Исходя из этого обстоятельства, бесспорна юридическая состоятельность действий Юго-Осетинской автономной области, избравшей путь следования законам СССР, а не ГССР[1].
В 1990 году высший законодательный орган Грузии – Верховный Совет Грузии принял постановление, которое объявляет незаконными и недействительными все органы власти на территории Грузии (а значит – и их решения, потому что нельзя признавать законным решение, принятое органом, который сам является незаконным), созданные после 25 февраля 1921 года (Дня советизации Грузии).
Таким образом, в полном соответствии с законодательством самой Грузии, Южная Осетия перестала быть частью грузинской республики, ибо стала ее частью согласно решению, принятому только в 1922 году. При этом, согласно Конституции СССР, Южная Осетия продолжала оставаться частью Советского Союза и закрепила такое положение Постановлением исполкома Совета народных депутатов, предусматривающего, что в случае выхода Грузии из состава СССР на территории Южной Осетии будет действовать Конституция и законодательство СССР.
9 апреля 1991 года Верховный Совет Грузии принял Декларацию о восстановлении государственной независимости Грузии, после чего начинается отсчет новейшего периода ее независимости. В то же время Южная Осетия продолжала оставаться частью СССР в соответствии с действовавшей Конституцией СССР.
После прекращения существования СССР 25 декабря 1991 года Южная Осетия оказалась вне территориальных границ какого бы то ни было государства и 19 января 1992 года провела референдум, на котором граждане, имеющие право голоса, высказались за независимость от Грузии и вхождение в состав России как правопреемницы СССР. Лишь после отказа России принимать на себя обязательства СССР по Южной Осетии, 29 мая 1992 года была принята Декларация о независимости Республики Южная Осетия.
В 1991 году Грузия ввела на территорию Южной Осетии вооруженные формирования, которые установили контроль над частью ее территории. В 2008 году территория Республики Южная Осетия была освобождена Российской Армией от вооруженных формирований Грузии, которые находились на территории Южной Осетии в нарушение действующего законодательства республики. В том же году Россия, а вслед за ней – ряд других государств признали независимость Южной Осетии.
В настоящее время существует несколько теорий международно-правового признания. Рассмотрим их подробно.
Конститутивная теория признания.
Некоторые юристы-международники (Г. Трипель, Д. Анцилотти, К. Штрупп, Холд Фернек, Г. Кельзен, Г. Лаутерпахт и др.) развивали так называемую конститутивную теорию признания, согласно которой признание государства является конститутивным актом, от которого зависит его международная правосубъектность[2]. Однако эта теория не учитывает факты реальной действительности, демонстрирующие возможность любого государства независимо от признания или непризнания его другими государствами иметь и эффективно осуществлять установленные международно-правовыми нормами права и обязанности. Другие участники международного общения обязаны независимо от признания или непризнания ими данного государства строго соблюдать в отношениях с ним общепризнанные и общеобязательные нормы международного права. Государство в отличие от других субъектов международного права обладает универсальной правосубъектностью, не ограниченной ни в отношении предмета международно-правого регулирования, ни во времени, поскольку государство существует.
Конститутивная теория была в основном широко распространена до Второй мировой войны.
Декларативная теория признания
Декларативная теория признания имеет сейчас подавляющее большинство сторонников. Её сущность заключается в том, что признание не сообщает дестинатору соответствующие качества, а лишь констатирует возникновение нового субъекта международного права и облегчает осуществление с ним контактов. Признание предполагает внутреннюю независимость вновь возникшего государства. «Государство возникает и существует самостоятельно, — писал Ф. Ф. Мартенс. — Признанием его лишь констатируется его рождение»[3]. Л. А. Моджорян отмечает, что признание «не создает нового субъекта международного права». Жизнеспособные государства, возникшие в результате реализации права наций на самоопределение, а также жизнеспособные правительства, пришедшие к власти в результате свободного волеизъявления народа, «будут существовать независимо от того, пользуются ли они признанием или нет»[4]. Признание или непризнание не влияет на существование нового государства. Признание носит декларативный характер. Статья 12 Устава Организации американских государств, например, гласит: «политическое существование государства не зависит от его признания другими государствами. Даже до признания государство имеет право на защиту своей целостности и независимости»[5]. Признание нового государства не затрагивает прав, приобретённых им до признания в силу законов, имевших применение. Иными словами, юридическим последствием международного признания является признание юридической силы за законами и подзаконными актами признанного государства.
Доктрина Тобара
Доктрина Тобара — политическая доктрина международно-правового характера, выдвинутая в 1907 году министром иностранных дел Эквадора Карлосом Р. Тобаром (исп. Carlos R. Tobar) о непризнании новых правительств, пришедших к власти антиконституционным путём (то есть после государственного переворота правительств), пока эти правительства не будут признаны населением своей страны. Тобар предложил американским государствам подписать международную конвенцию, согласно которой они получили бы возможность вмешиваться во внутренние дела латиноамериканских стран. Практически доктрина Тобара была реализована в двух договорах, заключённых Гватемалой, Гондурасом, Коста-Рикой, Никарагуа и Сальвадором в декабре 1907 года и в ноябре 1923 года, где было зафиксировано, что их участники «не признают правительства, которое может установиться в одной из пяти республик в результате государственного переворота или революции…». США, не являясь участником этих договоров, активно использовали их в своей политике в первой половине XX века[6].
Доктрина Эстрады
Доктрина Эстрады[7] — политическая доктрина международно-правового характера, провозглашенная в 1930 году секретарём по внешним связям Мексики Хенаро Эстрадой по вопросу о признании новых правительств. В 1930—2000 годах являлась официальной доктриной Мексики в области международной политики. В противоположность доктрине Тобара, по доктрине Эстрады, новое правительство, даже если оно пришло к власти неконституционным путём, не нуждается в специальном акте признания со стороны иностранных государств. Таким образом возникновение нового правительства ставит перед участниками международного общения лишь вопрос о том, вступать или не вступать с ним в дипломатические сношения. Эстрада осудил злоупотребления правом признания и вмешательство во внутренние дела наций. Доктрина Эстрады, направленная прежде всего против вмешательства США во внутренние дела Мексики и других латиноамериканских государств, признавалась в СССР прогрессивной[8].
Как видим, признание Республики Южная Осетия суверенным государством, а его правительства – легитимным представителем ее народа полностью соответствует всем рассмотренным доктринам и теориям признания.
[1] Напротив, вызывают значительные сомнения с юридической точки зрения шаги Грузии, направленные на восстановление ее государственной независимости. В частности, отказ от проведения на своей территории Всесоюзного референдума о судьбе СССР (который, однако, был проведен на территории Южной Осетии) 17 марта 1991 года. Это является одним нарушением закона.
Кроме того, согласно статье упомянутого Закона, для организации референдума о выходе из СССР, определения срока проведения референдума и подведения его итогов Верховный Совет союзной республики должен был «организовать комиссию с участием представителей всех заинтересованных сторон, в том числе упомянутых в частях первой и второй статьи 3 настоящего Закона», то есть, в частности, представителей Юго-Осетинской автономной области, чего сделано не было. Это является другим нарушением закона. Таким образом, неоднократные нарушения действующего законодательства, осуществленные в процессе достижения независимости, не стали препятствием в деле международного признания Грузии.
