В традиционном искусстве «Путь Чая» (яп. 茶道 «Тядо») несомненно, отражается все своеобразие японской культуры как целостной системы, для которой характерна высокая степень синкретизма. Особенности национальной эстетической традиции в полной мере проявляются в художественных мотивах при оформлении чайной утвари. Сама по себе чайная утварь – постоянный источник познания и творческого вдохновения, из которого можно почерпнуть сведения о художественном видении, идеале красоты и гармонии, ассоциативном мышлении японцев.
***
Чайная утварь «мэйбуцу»
Если заглянуть в далекое прошлое, можно увидеть, что в традиции японской чайной церемонии существовало интересное явление – титулованная чайная утварь. Уже в XIV-XV веках появилось понятие «мэйбуцу» (яп. «именные вещи»). Этим термином называли особо ценную, редкостную чайную утварь, по большей части, привезенную из Китая или Кореи («карамоно» - яп. 唐物 «танские изделия»). Термин «карамоно» возник в эпоху Муромати (XIV-XV века) и до сих пор используется для обозначения старинных китайских произведений искусства. При этом не все вещи «карамоно» считались достойными звания «мэйбуцу», но некоторые раритеты, обладающие этим титулом, стоили целые состояния и приравнивались к символу обладания властью. [6, с. 229]
Таковыми могли считаться чайные чаши (керамика «тэммоку», «сэйдзи», «идо»), чайные кувшины «тя-цубо» для хранения чайного листа, керамические чайницы «тяирэ», кувшины для чистой воды «мидзусаси», курильницы для благовоний – «коро», шкатулки для хранения благовоний «кого», вазы для цветов, свитки и картины китайских мастеров-каллиграфов и художников и многое другое. Для вещей со статусом «мэйбуцу» специально заказывались особые деревянные ларцы для хранения, шились мешочки-оплетки, создавались каталоги и справочники, где приводились подробные описания с зарисовкой всех художественных особенностей внешнего вида каждой вещи. Японские мастера Чая очень высоко ценили вещи «мэйбуцу», пришедшие из Китая. Их копии, созданные в Японии, обладали статусом «официальных копий мэйбуцу» (яп. «мэйбуцу-уцуси») и также считались весьма ценными, однако уступали в цене знаменитым оригиналам.
В XV-XVII веках военные правители Японии проводили специальные кампании по сбору уникальной чайной утвари, часть вещей захватывалась в ходе военных набегов на города и усадьбы местных феодалов, часть доставлялась специально назначенными чиновниками-экспертами из г.Сакай. [2, с. 122] Зачастую военные правители и удельные князья Японии старались перещеголять друг друга количеством вещей со статусом «мэйбуцу». Их выставляли на всеобщее обозрение во время званых приемов, использовали при проведении парадных чайных церемоний. Обладание китайскими раритетами в то время приравнивалось к обладанию властью. Однако в отличие от военных правителей, чайные патриархи видели в этих предметах нечто совсем иное. В мире чайного искусства вещи «мэйбуцу» использовались в чайных церемониях формального стиля «сёин-тя» (так называемые «чаепития в гостиной»). В чаепитиях в стиле «смиренного чая» («ваби-тя») именная утварь «мэйбуцу» использовалась крайне редко. Постепенно к концу XVI века под «знанием» утвари стало пониматься умение мастера выбрать тот или иной предмет с точки зрения пригодности его использования в чайной церемонии в собственном смысле, а не только для использования в формальных «чаепитиях в гостиной». Так автор «Записок Яманоуэ Содзи» [3, с. 12] пишет: «Вещью «мэйбуцу» называют утварь, которую, независимо от того, китайская это вещь или современная, дорогая или низкая (по цене), ставят в нишу-токонома». Таким образом, можно видеть, что постепенно в оценке утвари начинает превалировать функциональный, а не эстетический момент. [2, с.162]
Уже в эпоху Эдо (1603-1868) сокровища «мэйбуцу» стали разделять на три типа по времени их создания или обнаружения:
1) «оо-мэйбуцу» (яп. 大名物 - «великие «мэйбуцу»),
2) «мэйбуцу» (яп. 名物 - «сокровища-мэйбуцу»)
3) тюко-мэйбуцу (中興名物 - «возрожденные сокровища-мэйбуцу»). [6, с.230]
«Оо-мэйбуцу» - это те вещи, которые уже в XVI веке, во времена чайного патриарха Сэн-но Рикю (1522-1591) считались достаточно древними и носили титул «раритетных сокровищ». Их создание можно отнести к XII – XV векам. Чайную утварь второго типа («мэйбуцу») датируют временем жизни самого Сэн-но Рикю, то есть XVI веком. В середине XVIII века известный чайный эксперт князь Мацудайра Фумаи (1751-1818) ввел понятие «тюко-мэйбуцу» - дословно «возрожденные именные (редкостные) вещи». Этим термином обозначалась утварь, которую оценивал и использовал в своей чайной деятельности Кобори Энсю (1579-1647), знаменитый японский архитектор, художник-керамист, чайный эксперт и специалист в области чайного этикета, систематизировавший знания об эстетике «Пути Чая» в эпоху Токугава. В разряд «тюко-мэйбуцу» включалась уже не китайская, а японская утварь, изготовленная на гончарных производствах Сэто, Такатори, Бидзэн и в других провинциях страны. Среди произведений «тюко-мэйбуцу» можно было видеть даже столь нехарактерные для именных раритетов «оо-мэйбуцу» чайницы и вазы в стиле Орибэ-яки, Ига-яки и Мимуро-яки.
В настоящее время практически все чайные вещи «мэйбуцу» находятся в частных и государственных коллекциях и музеях, а также в собраниях чайных патриархов разных школ. [6, с.231] Их эстетическая ценность непреходяща и с течением времени только возрастает. И поныне они считаются бесценными образцами японской эстетики и тонкого художественного вкуса.
***
Сезонные мотивы
В традиции «Пути Чая» существует целый ряд художественных образов, маркирующих только определенные временные рамки – Новый год, сезон цветения сливы, Праздник девочек, сезон любования сакурой, Праздник мальчиков, сезон летних дождей «цую», сезон любования осенними кленовыми листьями. В традиции чайного этикета чрезвычайно значимы специальные «сезонные слова», которые характерны только для определенного сезона или времени года. Они служат своего рода «ключом» к раскрытию образа природы в тот или иной промежуток времени. Эти мотивы используются при художественном оформлении чайных чаш, лаковых или керамических шкатулок для благовоний «кого», подставок для крышки котла «футаоки». Особенно часто сезонные образы можно видеть на лакированных чайницах «нацумэ», керамических сосудах для холодной воды «мидзусаси», чайных чашах. В зависимости от художника картина природы могла быть выписана тонко и подробно, или, наоборот, дана двумя-тремя легкими штрихами, дающими простор фантазии. Это мог быть цветок – символ сезона; животное или птица. Это мог быть орнамент, типичный для какого-либо храма или местности, как, например, орнамент из цветов хризантемы и павлонии, именуемый «Кодайдзи-макиэ» по названию храма Кодайдзи в Киото. Это мог быть атрибут или символ праздника, как, например, шлем воина на День мальчиков «танго-но-сэкку».
Какие же образы природы и сезонов наиболее характерны в качестве художественных мотивов для этих предметов? Перечислим некоторые из них.
Январь - атрибуты Нового Года: священная гора счастья Хорай, восход солнца, журавль и черепаха, дракон, три "дерева счастья": сосна, слива, бамбук; гора Фудзи.
Февраль - атрибуты Праздника Сэцубун: день встречи весны и изгнания злых духов, бобы, маска злого духа, цветы сурепки, первые цветы сливы, соловей, маска Отафуку - круглолицей смеющейся женщины, по преданию символ плодородия и счастья.
Март - атрибуты Праздника девочек: куклы, сладости, фонарики, ракушки и игра в ракушки "кай-авасэ", цветы персика.
Апрель - цветение сакуры, облака, потоки воды, молодая зелёная листва, изумрудный мох, ростки папоротника.
Май - атрибуты Праздника мальчиков: карп, водопад, шлем воина, колодец, лук и стрелы, ирисы, пионы, желтые цветы «ямабуки», зелёные листья клёнов, молодые побеги бамбука.
Июнь - цветы гортензии, струи дождя, ручьи, форель, светлячки, кукушка.
Июль - атрибуты Праздника звёзд Танабата: листья бамбука, звёзды, Млечный Путь, цветы гвоздики, цикады, веера, ручные барабаны и флейты, колесницы праздника Гион в Киото.
Август - атрибуты Праздника О-Бон - дней поминовения душ усопших: цветы лилии, орхидеи, баклажаны, тыквы, веера, фонарики, костры «даймондзи» на склонах гор вокруг Киото.
Сентябрь - атрибуты Праздника любования луной: метёлки мисканта, полная луна, белые рисовые лепёшки «моти», зайцы, стрекозы, хризантемы, лотосы, ветви кустарника хаги.
Октябрь - празднование сезона урожая, начало осени, яркие осенние листья, грибы, орехи, «семь трав осени», мелкий осенний дождь.
Ноябрь - горы, красные осенние клёны, хурма, белые хризантемы, первый снег.
Декабрь - снег, засохшие ветви деревьев, прощание со старым годом, колокол в последнюю ночь года, цветы камелии. [8, с.138-139]
***
Поэтическое имя - «гомэй»
Еще одним значимым признаком особо ценного объекта стал факт наличия у предмета чайной утвари «поэтического имени» (яп. 御銘 - «гомэй»). Практика даровать вещи «поэтическое имя» зародилась в Китае и позднее была перенята в Японии. В период Хэйан (794-1185) имена присваивались таким объектам искусства, как лютни, флейты, цитры, воинские доспехи, мечи. «Поэтические имена» могли даваться даже морским судам и лошадям особо ценных пород, уже изначально имеющим имена «от рождения». [6, с.229]
В Японии в XIII – XVII веках сложилась практика утверждения для утвари «поэтических имен» высшими иерархами из экспертного совета сёгуната «добосю», мастерами мира искусства – известными художниками, каллиграфами; позднее дзэнскими наставниками и чайными патриархами. Сам чайный патриарх XVI века Сэн-но Рикю, равно как и его предшественники, а затем и ученики, практиковал присвоение специальных «поэтических имен» произведениям искусства из мира Чая. Таким образом, к XVI веку под понятием «мэйбуцу» могли скрываться вещи, являющиеся объектами высокого искусства, которыми любовались люди прошлого (то есть, вещи, имеющие историю). И в то же время это могли быть сравнительно новые, не имеющие долгой и славной истории предметы чайной утвари, которым было даровано «поэтическое имя» чайными экспертами или дзэнскими наставниками высшего ранга.
Среди «поэтических имен», можно назвать классические, ставшие каноническими, выражения или слова, которые представляют собой цитаты из китайских или японских дзэнских сочинений, алогичные вопросы-загадки «коан», сезонные образы и мотивы. Среди наиболее часто цитируемых классических китайских трактатов – «Лао-цзы. Дао дэ цзин», «Лунъюй», «Мэнцзы», «Чжуанцзы». Часто встречаются фразы или образы из дзэнских сборников «Хэкиганроку» («Записки у Бирюзовой скалы»), «Мумонкан» («Застава без ворот»), цитаты из буддийских сутр Махаяны: «Сутра Лотоса», «Алмазная сутра», «Сутра Сердца». Не менее часто можно видеть цитаты речений известных патриархов и наставников: «Риндзайроку» («Записи Линьцзи»), «Сёбогэндзо» (сочинение Догэна «Драгоценная зеница истинной дхармы»), «Дзэнринкусю» («Лес дзэнских речений»).
Однако наряду с серьёзными «философскими» образами из китайской и японской дзэнской классики, в качестве «поэтических имен» могли использоваться цитаты из древней и современной японской поэзии, сезонные слова и выражения, бытовавшие в обществе в то время. Известны «поэтические имена», взятые как цитаты из «Исэ-моногатари», «Гэндзи-моногатари» и других произведений японской литературы. «Поэтические имена» могли представлять собой топонимы и географические названия, так или иначе связанные с историей вещи, а также имена бывших владельцев. Имена многих вещей могли определяться формой, рисунком или узором; они могли быть даны по цветовой ассоциации. Встречаются даже шутливые «поэтические имена», как например, известная чайная чаша «Гантори» («Добывшая гуся»), подаренная Сэн-но Рикю своему ученику чайному мастеру Сибаяма Кэммоцу. В ответ Рикю получил в подарок гуся, после чего сложил комическое пятистишие («кёка»).
|
Омоики я |
Я мог ли думать, |
По традиции «поэтические имена» чаще всего присваивали вырезанным из бамбука чайным ложечкам «тясяку», керамическим чайницам «тяирэ», чайным чашам «тяван», кувшинам для чайного листа «тяцубо». Лакированные изделия обычно не обладали «поэтическим именем», так как орнамент или иные художественные мотивы напрямую указывали на связь предмета с основной семантической составляющей (сезонный образ, поздравительный мотив, цитата из произведения). Поэтому «поэтические имена» для чайниц «нацумэ» или шкатулок для хранения благовоний «кого» практически отсутствуют. Керамические же чаши и вырезанные из бамбука ложечки не имели столь явного выражения семантики наименования, поэтому наличие «поэтического имени» помогало раскрыть внутренний образ предмета, воплотить в слово художественный облик и ощущения, рождающиеся в процессе его созерцания.
Литература:
- Григорьева Т. П. Красотой Японии рожденный. М., 1993. – 464 с.
- Игнатович А.Н. Чайное действо. М.: Стилсервис, 2011 – 493 с.
- Кадзуэ К. «Яманоуэ Содзи ки» («Записки Яманоуэ Содзи»). – Тядо сюкин (Сборник материалов о Пути Чая). Т.3, Токио, 1983. – 189 с.
- Керамика Раку. Вселенная в чайной чаше. Каталог выставки ГМИИ им. А.С.Пушкина. М.: ABCdesign, 2015. – 415 с.
- Кудряшова А.В. Династии традиционных японских мастеров «околочайного» социума («Сэнкэ-дзюссёку»). Тезисы докладов научной конференции «Ломоносовские чтения-2006. Востоковедение». М.: Гуманитарий, 2006. С. 32-36.
- Кудряшова А.В. Ценность и цена в традиции «Пути Чая» - историческая перспектива. Тезисы докладов научной конференции «Ломоносовские чтения-2013. Востоковедение». М.: ИД «Ключ-С», 2013. С. 228-231.
- Кудряшова А.В. Керамика в традиции японской чайной церемонии». Сборник материалов III Международной научно-практической конференции «Образование, Наука, Культура» секция «Декоративное искусство и дизайн», Гжель, 2012. С. 102-110.
- Кудряшова А.В. Язык и система образов японских чайных свитков «итигё-моно» // Япония. Слово и образ. М.: ИД «Ключ-С», 2010, с. 195.
- Мазурик В.П. Чайная чашка и ее функции в японском чайном действе (тяною) // Вещь в японской культуре. М.: Восточная литература, 2003. С. 137-168.
- 茶道美術鑑賞辞典、池田巖監修、京都、 淡交社、1991/ Chado bijutsu kansho jiten”, Ikeda Gan, Kyoto, Tankosha Publishing, 1991 (Толковый словарь экспертной оценки предметов чайного искусства», ответственный редактор Икэда Ган, Киото, Изд-во Танкося, 1991. – 800 с.
