В Испании, как и в других странах Европы, христианство распространялось на почве язычества и легло в основу новой христианской мифологии. Многие праздники годового круга, такие как солнцестояние, весеннее равноденствие и другие соединились с христианскими празднованиями Рождества, дня Св.Иоанна Крестителя, Пасхи [1, р.176]. В праздник Иоанна Крестителя (La fiesta de San Juan), который совпадал с днем летнего солнцестояния, продолжали цвести языческие обряды и поверья: празднество сопровождалось сбором магических трав, омовением в источниках (вода издревле наделялась в эту ночь магическими свойствами).
Праздник первого мая также ассоциировался с языческим почитанием плодородия и возрождения природы — в Испании было принято выбирать «майскую» королеву, которая символизировала женское начало. Рождественские праздники были связаны с зимним солнцестоянием и в подоснове своей хранили память о римских сатурналиях (или Календах), которые праздновались с 17 по 23 декабря перед святилищем Сатурна. Важным моментом этих празднований была смена местами господ и рабов, социальная инверсия, которая сохранилась и в средневековых празднествах, приуроченных к этому времени. День Рождества, 25 декабря, совпадал с античным языческим праздником Непобедимого солнца (Deus sol invicto) — первым днем после солнцестояния, когда световые дни начинали увеличиваться и тем самым воспринимались как «рождение» Солнца.
Еще одно торжество, соединившее в себе языческие элементы и христианские это — карнавал. С точки зрения язычества, время карнавала совпадало с древними обрядами прощания с зимой, встречи солнца и с ним — весеннего обновления. С христианской точки зрения — это было время перед Строгим постом, во время которого накладывалось табу на скоромную еду, зрелища и потехи.
Слово карнавал генетически происходит от латинского слова «carnelevare» (carne — мясо, levare — оставлять), в своем варианте «carnevale» оно пришло в Испанию из Италии. До этого на иберийском полуострове было свое название времени перед постом — carnestolendas (carnis — мясо, tollendus — оставлять). Первые упоминания о карнавале мы встречаем в VII веке у Св.Исидора Севильского, который пишет, что перед постом по улицам расхаживали люди, одетые не соответственно своему полу, и пили и ели без остановки. В XI веке впервые появляются упоминания о ряженых в масках.
Позже карнавал наполнился обилием игровых и народно-смеховых форм: маскарадами, переодеваниями в чудищ и зверей, приземленными шутовскими действами, театральными сценками. Появляются символические герои Карнавала — Санкто Панса (Святое Пузо) и Пост. Нередко Пост выступал в роли строгого судьи: Карнавал отправлялся на смертную казнь, затем его хоронили, а после разыгрывали его чудесное воскресение [2, c.15]. В этом можно увидеть, с одной стороны, проекцию языческих обрядов, связанных с обновлением природы, цветением, уходом зимы, приходом весны и. т.д., с другой стороны, в чудесном умирании и воскресении явна аналогия с моментами из жизни Христа (Карнавал, как Христос, умирает и воскресает).
На грани между язычеством и христианством находится и известная процессия Корпус Кристи, которая справляется в Испании с особой торжественностью со времен Средневековья до наших дней. С одной стороны, это религиозная праздничная процессия, праздничный крестный ход, связанный с корпусом богослужебных песнопений, но, с другой стороны, это уже и Карнавал, смотрящий в сторону народно-смеховой культуры.
Празднование Корпуса Кристи было установлено в булле Папы Урбана IV «Transitirus de hoc mundo» от 8 сентября 1264 года. Восхваление Тела Господня должно было происходить на следующий четверг после Пятидесятницы (праздника Троицы) и было, по преданию, связано с чудесным происшествием во время мессы, которую служил Папа, когда из Тела Христова, приготовленного для причастия, хлынула Кровь и окропила собой алтарь [2, с. 382]. С другой стороны, вполне реальными причинами для возникновения этого праздника были постоянные еретические нападки против святости Тела и Крови Христовой в совершаемом обряде Евхаристии. Одним из представителей лжеучений был Беренгар Турский (999–1088), который подвергал сомнению действительное присутствие Христа в Святых Дарах [3, p.46].
Праздник стал распространяться по всей Испании. Уже в 1280 году процессия прошла в Толедо, а двумя годами позже — в Севилье. В 1316 году Папа Иоанн XXII указал всем без исключения проводить процессии на Корпус Кристи и поклоняться Святым Дарам.
Главным предметом торжественного шествия была дарохранительница, которую несли на специальных носилках (andas) высшие церковные чины: епископ или другие служители высокого ранга. Процессия собиралась после праздничной службы, и, выйдя из храма, обходила весь город, и только после возвращалась обратно к входу в храм.
Процессия Тела Господня и корпус ее богослужебных песнопений был такой же, как и на других праздничных процессиях. Так, по описанию из Консуэты Вика 1413 года, во время шествия исполнялись антифоны Ave rex noster (Радуйся, царь наш) и респонсории Gaude Maria (Радуйся, Мария), и Petre, amas me (Петр, любишь ли меня), Oquam gloriosum (О как славно /царство/), Omnis pulcritudo (Всякая красота), которые чередовались с гимнами такими как Pange lingua (Воспой, язык) и Sacris solemnis (Святые празднества). По окончании звучал гимн Te Deum (Тебе Бога хвалим).
Pange lingua gloriosi, corporis misterium без сомнения, можно назвать основным песнопением праздника. Оно было написано для празднования Корпуса Кристи Фомой Аквинским, который, в свою очередь, позаимствовал текстовое начало из более древнего гимна Венанция Фортуната Pange lingua gloriosi, proelium certaminis. Гимн прославляет Святые Дары и таинство Евхаристии, чему напрямую посвящены два последних стиха гимна. Но, стоит сказать, что помимо основной «римской» или григорианской версии этого гимна, которая была распространена в средневековой Европе и которую впоследствии использовали в своих полифонических сочинениях многие композиторы эпохи Возрождения, в Испании большую популярность имела другая мелодия, more hispano или al modo español (в испанском духе).
Римская версия гимна написана во фригийском ладу в более четком силлабо-невматическом стиле. Традиция more hispano идет от мозарабского богослужения: в XV веке испанский композитор фламандского происхождения Хуан де Урреда (Juan de Urreda) создал много музыкальных версий Pange lingua, многие из которых были основаны на оригинальных мозарабских песнопениях. Впоследствии, его мелодии послужили основой для полифонических обработок как вокальных, так и инструментальных, многих испанских композиторов XVI-XVII веков.
Первоначально процессия следовала этому канону, но вскоре стали появляться песнопения не богослужебного характера, на национальных языках, созданные анонимными авторами (возможно и трубадурами) специально для этого праздника. Так, в Валенсии были найдены шесть песен на каталанском языке в честь праздника Корпус Кристи, но похожие тексты можно встретить и в поэзии трубадуров. Например, песня Ab so de Cant d’auceylls встречается с аналогичным титулом у трубадура Пэра Рожьера (Pair Rogier), а другая — Axí com Zell quin mar vay perillant — является строкой из песни Рэмона Жордана (Raimon Jordán) [4, p. 96].
Также существовала и авторская музыка для Корпуса Кристи. Например, в Валенсии в 1432 году по предложению настоятеля собора Антони Санчеса (Anthoni Sánchez) было создано сопровождение для шествия Волхвов (Reis d´Orient). Музыка этого фрагмента не сохранилась, однако, известно, что инструментальный состав в ней мог варьироваться, что было естественным для этого времени, при этом, один и тот же материал нужно было повторять много раз (видимо, в продолжение всего шествия).
Большую роль в процессии Корпус Кристи играли музыкальные инструменты: они сопровождали ее от выхода и до самого окончания. И, если певчих собирали из всех окрестных церквей, то для обеспечения процессии большим количеством музыкантов, заранее приглашались менестрели, и затем, после праздника, распускались.
Инструменталисты, участвующие в празднике, делились на определенные группы, так, впереди дарохранительницы обычно шли менестрели, переодетые в ангелов, играющие на струнных «тихих» инструментах («ángeles sonadores», «ministriles bajos»), в то время как открывали и закрывали процессию исполнители на духовых «громких» инструментах («ministriles altos»). Обычно исполнителей на духовых было больше, так в Барселоне в 1458 году было зафиксировано тридцать пять исполнителей, а в XV веке известно деление на пять групп (coblas) труб и сакбутов, каждая из которых представляла собой консорт [4, p.99].
В манускриптах 1380 и 1389 годов из Валенсии упоминаются музыканты-ангелы, играющие на струнных инструментах: «ab esturments de cordes, ab cares cubertes, anaren sonan devant lo Corpus Christi dementre durá la processó» [4, p.95] («со струнными инструментами, с покрытыми лицами, идут, играя, перед Телом Христовым на протяжении всей процессии»). В Сарагосе встречаются упоминания о том, что идущий перед дароносицей музыкант, играл на органе-портативе. Информация об «órganos pequeños» («маленьких органах») сохранилась также и в источниках из Толедо. Струнные инструменты и портатив всегда сопровождали дарохранительницу, возможно, это не было случайностью, ведь «тихие» инструменты хранили на себе отпечаток небесной музыки.
Духовые инструменты, напротив, возглавляли всю процессию — они громогласно объявляли об ее приближении. В манускриптах, относительно Корпуса Кристи, встречаются разные виды этих инструментов, например, в Жироне в 1380 году мы встречаем трубы (trompas) и аньяфили (añafiles). Обычно эти инструменты дополнялись ударными, например, там же, в Жироне, трубе и аньяфилю сопутствовал барабан. Не везде указано, как одевались музыканты, особенно исполнители на ударных инструментах, но в некоторых манускриптах встречается упоминание о том, что исполнители разделены на части: одни одеты в Ангелов, другие в Демонов — и все играют на ударных.
Помимо дарохранительницы, на передвижных носилках устанавливались различные деревянные фигуры: образы Девы Марии, Иисуса Христа и других святых. Постепенно эти фигуры стали образовывать сцены и даже целые композиции из Евангелия — получались своеобразные «объемные» фрески или картины на религиозный сюжет.
Начиная с XIV века, фигуры стали «оживать» и заменяться живыми исполнителями. Теперь процессия Корпус Кристи изобиловала большим количеством разнообразных театральных сценок, которые разыгрывались на специальных передвижных помостах (carros)[1] и строились по принципу светских интермедий. В процессиях этого времени также появлялись и хуглары: они переодевались в дикарей, чертей, мавров и евреев, исполняли разного рода танцы и привносили в христианский праздник элементы смеховой народной культуры.
Присутствие в шествии карнавальных элементов связано с языческими корнями этого праздника. Время Корпус Кристи попадало на период конца мая — начала июня, праздника летнего солнцестояния, и, если масленичный Карнавал был связан с встречей весны, то праздник Тела Господня был непременно ассоциирован с буйством летних красок, цветением природы (не случайно, помещенную на носилки дароносицу было принято украшать благоухающими цветами). Поэтому в празднике Корпус Кристи начинают принимать участие традиционные карнавальные элементы: маски лошади, орла, великана, образы Чудища или Дракона. В эпоху Барокко Дракон становится неотъемлемой частью праздничного шествия. Его появление связано с легендой о Святой Марте, которая обратила в христианство жителей провансальского Тараскона, укротив своими молитвами страшное чудовище. Переместившись в шествие Корпус Кристи, дракон получает название Тараска или Тараска Святой Марты. Но, этот языческий образ также приобретает религиозно-сакральный смысл: Дракон — образ греха — противопоставляется святости Тела Христова — дарохранительнице [3, p. 46].
Постепенно количество карнавальных героев стало увеличиваться, и религиозный праздник стал наполняться ряжеными в масках, переодетыми мужчинами, фривольными песнями, что, естественно, было встречено церковью критично, и уже в XV — XVI веках один за другим последовали папские указы, запрещающие непристойности и фарсы во время праздника.
Литература:
- Fernández de la Cuesta I. Historia de la música española. Madrid, 1983.Vol. I. 355 p.
- Силюнас В. Испанский театр XVI–XVII веков. Москва, 1995. 288 c.
- Valiente Timón, Santiago. La fiesta de Corpus Christi en el Reino de Castilla durante la Edad Moderna. 2011. Ab Initio, № 3. Р.45–57
- Gomes Muntane M. La música medieval en Espana. Kassel, 2001. 369 p.
[1] Именно поэтому известно еще одно название этого праздника - fiesta de carros, что связано с большим количеством передвижных помостов, принимающих участие в процессии.
