Исковая давность относится к числу наиболее фундаментальных институтов гражданского права. Поскольку практически все гражданско-правовые отношения характеризуются той или иной временной протяженностью, подавляющее их большинство тесно связано с институтом исковой давности.
Институт исковой давности в гражданском праве имеет цель дисциплинировать участников оборота, стимулировать их к осуществлению принадлежащих им прав и исполнению обязанностей. А неопределённость в гражданско-правовых отношениях противоречит их сущности. Основание давности заключается в том, что общество нуждается в прочном порядке и всякая неопределенность отношений, способная колебать приобретаемые права, возбуждает против себя протест [4].
Поскольку охрана и защита прав и законных интересов граждан в большинстве случаев во многом зависят от сроков исковой давности, которые служат защите нарушенного права, актуальность исследования и развития данного института всегда будет сохранятся.
В России более 20 лет действует часть первая Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ, ГК), которая, помимо прочего, регулирует вопросы, связанные с исковой давностью (гл. 12) [2], вопросы, решение которых стабилизирует и упорядочивает гражданский оборот, как и в целом жизнь общества. Федеральным законом от 7 мая 2013 г. N 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее — Федеральный закон от 7 мая 2013 г. N 100-ФЗ) в гл. 12 ГК РФ внесены изменения и дополнения.
Часть вторая ГК РФ, транспортные уставы и кодексы, а также другие законодательные акты развивают положения, связанные с применением исковой давности. Полагаем, что российское законодательство, относящееся к исковой давности, требует современного осмысления и специального исследования, что обусловлено актуальностью данной темы.
Так, по нашему мнению, на сегодняшний день в практике существует определенная проблематика в применении положений об исковой давности в сфере семейного права, в частности, при разделе общего имущества супругов, брак которых расторгнут.
На примере из собственной практики приведём следующий случай.
Решением суда первой инстанции отказано в удовлетворении исковых требований гражданки А. к гражданину Б. о признании совместно нажитым имуществом квартиры и признании права собственности на неё; отказано в удовлетворении исковых требований А. к Б., администрации города, Управлению Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии, о признании недействительным договора мены жилыми помещениями, заключенного между Б. и администрацией города, применении последствий недействительности сделки.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам указанное решение отменено в части отказа в удовлетворении исковых требований А. к Б. о признании совместно нажитым имуществом квартиры по ½ доле в праве за А. и Б.; принято в этой части новое решение — спорная квартира признана совместно нажитым имуществом А. и Б.; признано за А. право собственности на ½ долю в спорной квартире.
Определением судьи областного суда отказано в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.
Отказывая в удовлетворении жалобы Б., суд апелляционной инстанции исходил из того, что действия Б. по воспрепятствованию А. в доступе в спорную квартиру в 2006 году, не являются нарушением её права на общее имущество, с момента наступления которых следует исчислять начало течения срока исковой давности, а являются лишь иными обстоятельствами наряду с такими, как прекращение брака, неиспользование спорного имущества и т. п.
Аналогичную позицию заняла и судья областного суда, отказывая в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в суде кассационной инстанции.
Однако с данными выводами судей Тюменского областного суда нельзя согласиться, поскольку они основаны на ошибочном толковании норм материального права.
Так, в силу пункта 7 статьи 38 Семейного кодекса РФ, к требованиям супругов о разделе общего имущества супругов, брак которых расторгнут, применяется трехлетний срок исковой давности.
В соответствии с пунктом 1 статьи 200 ГК РФ, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.
По смыслу пункта 1 статьи 209 ГК РФ, право собственности предполагает возможность собственника владеть, пользоваться и распоряжаться принадлежащим ему имуществом. Следовательно, нарушение хотя бы одного из правомочий собственника влечёт за собой нарушение права собственности в целом.
Под нарушением права на общее имущество по смыслу приведённых норм следует понимать, к примеру, отсутствие у одного из супругов доступа к общему имуществу супругов в результате действий другого супруга, создающих препятствия для его использования; наличие спора по порядку пользования общим имуществом супругов, то есть если один из супругов препятствует другому супругу осуществлять свои права в отношении этого имущества.
Таким образом, с момента, когда у А. в 2006 году были отобраны ключи от квартиры и сменены замки в дверях, её право на общее имущество было нарушено — она не могла пользоваться спорной квартирой ввиду наличия препятствий со стороны Б., не могла владеть и распоряжаться ею в силу тех же причин — данные обстоятельства были установлены в судебных заседаниях как первой, так и второй инстанции, А. не отрицала, что Б. чинились препятствия в пользовании квартирой.
Следовательно, не позднее, чем с 18 сентября 2006 года следует исчислять начало течения срока исковой давности по требованию А. о признании совместно нажитым имуществом квартиры. Между тем, исковое заявление по указанным требованиям поступило в суд первой инстанции 15 октября 2015 года, то есть по истечении 9 лет и 10 месяцев с момента, когда она узнала о том, что её права на общее имущество были нарушены.
Приведенная позиция подтверждается также позицией судей Верховного Суда РФ, изложенной в Определении от 01.09.2015 N 49-КГ15–15, в котором указано, что «исковая давность по разделу имущества супругов наступает с момента нарушения прав супруга на совместно нажитое имущество и будет исчисляться со времени, когда супруг узнал о чинимых другим супругом препятствиях в пользовании».
Отклоняя приведённые доводы, суды апелляционной и кассационной инстанции порождают неправильную практику, а подобное толкование закона не позволяет защитить права и законные интересы граждан — бывших супругов, добросовестно владеющих своим имуществом.
Так, из смысла позиции, которую заняли судьи областного суда по данному делу, следует, что нарушить право собственности не представляется возможным.
Такой вывод сделан на основании того, что факт запрета ответчиком Б. в доступе в спорную квартиру истице А. в сентябре 2006 года не является нарушением её права собственности, а является лишь нарушением её жилищных прав, хотя по сути, это является ничем иным, как нарушением права пользования (одним из элементов права собственности).
Если подобным образом толковать положения закона, то выходит следующее:
– Невозможность продать, в том числе показать квартиру покупателю, является только лишь нарушением права отчуждать, или продавать (это право распоряжения).
– Невозможность сделать ремонт является только лишь нарушением права улучшить (фактически — это владение).
Таким образом, ни одно из нарушений по отдельности не является нарушением права собственности. Следовательно, исходя из позиции судей областного суда, право собственности вообще нельзя никак нарушить.
Довод судьи областного суда в Определении об отказе в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции о том, что А. узнала о нарушении своего права 28 января 2016 года, является ошибочным, поскольку в судебном заседании А. не отрицала, что в 2006 году Б. не пустил её в квартиру и поменял замки, а в январе 2016 года она узнала лишь о состоявшейся сделке мены (которую суд не признал недействительной).
Да и тот факт, что А. узнала о договоре мены в январе 2016 года, сам по себе не свидетельствует о моменте нарушения её права на спорное имущество именно в этот период, поскольку её право было нарушено Б. ещё в 2006 году.
Приведенный пример наглядно демонстрирует вольность толкования судами положений института исковой давности при разрешении споров о разделе имущества супругов, брак которых расторгнут.
Описанный выше спор не является единичным. Подобным образом практика складывается в подавляющем большинстве случаев и подкрепляется определениями судей Верховного Суда РФ, что в еще большей степени закрепляет неправильное применение положений об исковой давности по данной категории споров.
Текущая реформа гражданского законодательства России [4], затронула, в том числе, и нормы ГК РФ об исковой давности, однако на сегодняшний день ещё не все предложения, освещённые в Концепции развития гражданского законодательства [7], нашли своё отражение в ГК РФ, а правовая неопределённость, возникающая на практике, никуда не делась, о чём свидетельствует и тот факт, что к разъяснению данного вопроса часто обращается Президиум Верховного Суда Российской Федерации [8].
Исковая давность по своей правовой природе имеет особое значение, основным проявлением которого выступает обеспечение стабильности гражданского оборота, устойчивости гражданско-правовых сделок, своевременной защиты прав участников гражданских правоотношений.
Исковая давность направлена на то, чтобы дисциплинировать участников гражданского оборота, способствовать наиболее эффективной реализации субъективного охранительного права участником гражданского правоотношения. Как справедливо отмечает Беджаше Л. К., право, как и другие общественные отношения существует во времени [6], рассматривать право вне временных рамок не представляется правильным.
Особое значение в цивилистике института исковой давности выражается прежде всего в том, что требование защиты права в исковой форме не может быть безграничным во времени. По мнению В. П. Грибанова, это обусловлено, во-первых, недопустимостью продолжительной неопределенности в существовании самой возможности применения мер принудительного воздействия к правонарушителю; во-вторых, необходимостью выяснения обстоятельств гражданского дела, так как со временем могут быть утрачены или обесценены доказательства; в-третьих, необходимостью устранения волокиты при защите прав и укрепления дисциплины [5, c. 16].
Значение исковой давности имеет не только теоретическую ценность, но и практическую значимость. Как правомерно обращает внимание Конституционный суд РФ, институт исковой давности имеет целью упорядочить гражданский оборот, создать определенность и устойчивость правовых связей, дисциплинировать их участников, способствовать соблюдению договоров, обеспечить своевременную защиту прав и интересов субъектов гражданских правоотношений, применение судом по заявлению стороны в споре исковой давности защищает участников гражданского оборота от необоснованных притязаний и одновременно побуждает их своевременно заботиться об осуществлении и защите своих прав [9].
Для разрешения обозначенной проблемы автор предлагает дополнить пункт 19 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 05 ноября 1998 года № 15 разъяснением следующего содержания: «течение трехлетнего срока исковой давности для требований о разделе имущества, являющегося общей совместной собственностью супругов, брак которых расторгнут, следует исчислять не со времени прекращения брака, а со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. При этом под нарушением права следует понимать момент, когда лицо оказалось лишено возможности владеть, пользоваться или распоряжаться имуществом вследствие наличия препятствий со стороны бывшего супруга».
Включение в Постановление Пленума ВС РФ от 15.11.1998 года № 15 предложенного разъяснения, на наш взгляд, устранит существующую проблему в практике применения исковой давности по данной категории споров и позволит создать в ней единообразие.
Литература:
- Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ) // СПС «Консультант Плюс».
- Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ (ред. от 03.07.2016) // СПС «Консультант Плюс».
- Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 N 223-ФЗ (ред. от 30.12.2015) // СПС «Консультант Плюс».
- Сроки в гражданском праве. Исковая давность, (3-е издание, исправленное и дополненное) Кириллова М. Я., Крашенинников П. В. // М, Статут, 2016
- Грибанов В. П. «Осуществление и защита гражданских прав»
- Беджаше Л. К., указ. соч.
- «Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации» (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009) // СПС «Консультант Плюс».
- Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 2 (утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 26.06.2015), СПС «Консультант Плюс».
- Определение Конституционного суда РФ 3 ноября 2006 года N 445-О // СПС «Консультант плюс».
