Создавая характерные конфликтные ситуации Гёте остается верен своему методу «разоблачения среды» Достаточно вспомнить диалог между Вертером и религиозным стариком, когда оба приходят к общему выводу — критики немецкой церкви XVIII века. Устами старика — крестьянина Гёте оправдывает честного прямодушного труженика, выступает против пренебрежительного отношения феодалов к трудящимся. Надо подчеркнуть, что использование конфликтных ситуаций у Гёте особые функции участников диалога (пусть даже они стоят на противоположных жизненных позициях) должны выполнять общую задачу — скрыть какие-либо недостатки общественного устройства. Этот метод Гёте, в известной степени переопределяет действия переводчицы: в выше приведенном примере фраза «Дехқонларда ёмон одат бўлмайди» в оригинале звучит следующим образом: “Die Bauern haben keinen bösen Humo”. Прямой перевод должен был быть “Деҳқонларда ёвуз хазил йўқ” (У крестьянина не бывает злых шуток”.
Но подобный перевод не был бы понятен читателю и не передавал бы тонкой мысли оригинала огрубляя ее. Выбирая выражения “ёмон одат” (плохая привычка) переводчица поступает совершенно правильно. Переводной текст «читабелен», этому в немалой мере способствует правильное употребление лексических ресурсов. Нет злоупотребления тюркскими интернациональными словами, не понятными массовому читателю выражениями и т. д. В нужных местах, в целях сохранения национального колорита отдельные слова, термины переданы способом транслитерации. Та поэтичность, то высокое изящество слога, которыми так привлекателен Гёте, в известной степени сохранены в переводе.
К примеру, в оригинале: “… ach! Und die Zeit, da mein Herz so allein war, lebte vor mir auf”.
(“О! Оғир танҳоликни кечирган маъшум онлар тағин хотирамда қайта жонланди!”)
Порядок слов и синтагм узбекского перевода подчинён воссозданию поэтической интонации оригинала. Способствует сохранению образности оригинала и эквивалентный перевод стилистических приёмов, фразеологизмов в частности “кўнгилга тугмоқ” (букв. войти во вкус, прийтись по вкусу, понравиться), “ўз тарозисида ўлчамоқ” (взвешивать на своих весах, мерить на свой аршин), “тил тегизмоқ” (букв. тронуть языком, насплетничать, наговорить, наболтать), “қилдан қийиқ аҳтармоқ” (искать объект ссоры, причину).
В оригинале употреблена идиома “Schritt vor Schritt unstandlich wie eine Base”, буквальный перевод который означает “қадам бақадам ва мураккаб худди вайсақи хотиндай” (шаг за шагом и сложно, словно болтливая женщина) и состоит из сплошной бессмыслицы. Употребляя узбекскую пословицу “қилдан қийиқ аҳтармоқ”, переводчица разрешает одну из элементарных языковых задач.
Известный узбекский прозаик А. Каххар писал, что «книга должна читаться с упоением». Отрадно, что узбекский читатель на родном языке может с упоением и наслаждением прочесть творение немецкого поэта. Этому в немалой мере способствовал правильный подбор стилистических ресурсов их многоцветие и многообразие.
Обратимся к примерам. Интересное выражение оригинала “Das waren dem Gehirne Spanische Dörfer... Spanische dörfer” переводиться следующим образом «испанские деревни». Для немецкого читателя выражение «испанские деревни» символизирует нечто запутанное и сложное, но для узбекского читателя гораздо понятнее идиома «Китайская стена», как нечто недоступное, сложное, непонятное. Таким образом, полная идиома обретает форму «ачиган калла учун бу гаплар хитой девори эри” (для прокисшей башки эти разговоры были китайской стеной). Компенсация полная, как уже подчёркивалось, переводчица полноценно использует богатые возможности синонимического ряда. Автор более чем в 20-ти местах в части “читателю от издателя” используют предложение со смыслом своим связанные со словом “ўлмоқ” (умирать) не используя само слово.
Таковы выражение «Тангри нигоҳи олдида абадий қоламиз» (Останемся вечно под взглядом создателя), «мен кетаман отам ёнига, сенинг онанг ёнига кетаман” (Я уйду к отцу, к твоей матери). «Бу менинг сўнгги субхидамим” (Это мой последний рассвет), “жонсиз, харакатсиз чўзилиб ётаман” (Я буду лежать безжизненный, без движения), “Ўзимни қурбон қиламан” (Я принесу себя в жертву), “Жасадимни совуқ қабр бағрига олган бўлади” (моё тело примет в свои объятья холодная могила), «ўлимни афзал кўрдим” (Я предпочёл смерть), “Умрбод алвидо” (Прощай на веки) и т. д.
Использование всех возможных лексико-стилистических вариаций дало возможность переводчице донести до читателя художественно-эстетическую ценность сентиментального романа Гёте. Разумеется, «смелость молодого переводчика не исключает возможность допущения отдельных ошибок. Таково, в частности, положение с употреблением конъюнктива, уменьшительных суффиксов, реалий, интонационных оттенков, частицы «ю», нарушение логического смысла отдельных предложений. Микроскопические ошибки, вкрапливаясь в текст, вызывают неприятное ощущение необработанности, ржавчины на чистой глади письма. Чем меньше подобных ошибок, тем труднее их увидеть и ликвидировать».
К примеру, передавая конъюнктив, переводчица во многих местах обращается к частице «ки», что чаще всего придает предложению незавершенный вид. В результате, читатель ждет еще чего-то завершающего, последнего аккорда, надеясь еще на какую-то дополняющую, разъясняющую мысль. Обратимся к примерам: «У бир сехрли куйни фортепьянода шундай содда ва жозибали килиб завк-шавк билан чаладики! Бу унинг севган куйи». Функцию частицы «ки» должно было выполнить слово «накадар». Предложение имело бы законченный вид.
Во-вторых, выражение «Бу унинг севгвн куйи!» не столь экспрессивно в оригинале, как это получилось в переводе. К примеру: 1. «Оддийгина бир оханг мени канчалик хаяжонга солади-ю!». 2. «Шу туфайли бошимга не кўргиликлар ёғилмадиғ — ю, деди софкўнгил қиз кўзлари ёшга тўлиб» 3. «Сиз холамни биласиз — ку — гап бошлади у, у ҳам ўша ерда еди, бўлган воқеаларга қандай назар билан қаради — ю!». Если отбросить частицу «ю» в узбекском переводе, смыл предложения нисколько не изменится, наоборот, переводной текст приобретает логическую устойчивость. В двух следующих фразах оригинала вновь употребляется та же частица, не выполняющая никакой определенной функции, она не является необходимой и не способствует индивидуализации языка персонажа. Смысл фраз расплывчат.
В свое время Н. А. Добролюбов писал, что «он (переводчик) должен писать легко и свободно, чтобы не было приметно ни малейшего усилия в этом труде, чтобы при переводе воспользоваться всем богатством языка, чтобы не допустить ни одного неправильного оборота, ни одного нечестного выражения, для ближайшей передачи мысли, находящейся в подлиннике».
Литература:
- Ғ. Саломов. Тил ва таржима, Тошкент, ЎзССр «Фан» наширёти, 1996.
- Н. Добролов. Полн. Собр., т.5, М., изд-во худ. Лит-рқ. 1941.
