В рамках отечественного литературоведения принято понимать народничество традиционно понимается как особое художественное явление. Это понятие в период 1870–1880 гг. характеризовало не только общественно-политическое движение, но и кардинально новое направление литературной мысли, которая стала творческим отражением русской пореформенной действительности. Согласно мнению академика А. Н. Пыпина, народническая литература ярко иллюстрирует исторический этап в истории России, «когда народная жизнь потеряла устойчивость и менялась на глазах наблюдателя как перед тем не менялась целую сотню лет» [8].
Специфичной чертой литературы этого периода стала актуальная проблематика, которая базировалась на двух основных вопросах: какова судьба народа и каким представляется дальнейший путь развития страны? Многие писатели-народники (в частности, Г. И. Успенский, П. В. Засодимский, Н. Н. Златовратский, Н. Е. Каронин-Петропавловский, С. М. Степняк-Кравчинский и др.) дают читателю возможность в своих публицистических произведениях найти верный ответ. Именно литературные деятели той эпохи сумели на базе предшествующей традиции развить поистине народнический характер русской литературы.
Одним из таких фундаментальных авторов народнической мысли справедливо считается А. В. Карпов, творчество которого поражает тем, что оно гармонично совмещает в себе художественные картины и страстную публицистику, исследовательский аспект в изучении деревенского уклада и глубоко философскую проблему русской действительности, которая актуальна и в XXI веке.
Особое внимание в этом контексте следует уделить «Очеркам народного самоуправления» А. В. Карпова, которые опубликованы в книге «Кустарные промыслы Нижегородской губернии». Данная статья повествует о нелегкой жизни крестьян, знаменуя тем самым «новый этап его литературной деятельности». По мнению Ю. А. Курдина, очерки стоят «несколько особняком в его творчестве… От статистического обзора местностей и промыслов он перешёл к художественному осмыслению действительности» [3].
Впервые статья была издана в «Нижегородских губернских ведомостях» в 1886 году. Согласно утверждению А. С. Гациского, главная заслуга А. В. Карпова заключалась в том, что он смотрел на крестьянский мир без доли превосходства, не изображал глупость мужицкого общества, не смеялся над русскими пороками, в то же время не стремился идеализировать деревенскую действительность, а «смотрел… научно» на сельский уклад жизни. Заметим, что именно стремление правдиво нарисовать провинциальное бытие заставило писателя выбрать в качестве формы повествования жанр очерк.
Как известно, под очерком, с литературоведческой точки зрения, понимается такое произведение, основное содержание которого заключается не в развитии и результате конфликта, а в описании объекта наблюдения (социального явления, общественной среды). Характерным признаком этого жанра является создание «портрета» с натуры [4]. Следовательно, особое внимание к современным той эпохе социальным процессам легло в основу разработки очерка, представляющего собой злободневную картину действительности села Кирилловки. Сочетание художественных картин и публицистики в рамках произведения говорит о том, что перед нами именно народнический очерк.
Если рассуждать более детально, то в этой статье репрезентированы типичные образы деревенских жителей, которые принадлежат к разным сословным классам, а именно бедные крестьяне и зажиточные люди. В свою очередь сама композиционная структура очерков представлена в виде трех глав: «Сельский мир», «Типы общественных деятелей», «Должностные лица», что также отражает социальную и управленческую иерархии [5].
Первая глава «Сельский «мир» повествует о жизни сельчан, об их традициях, нравах. Кроме того, особое внимание уделяется описанию географии села, своеобразной карте местности: «Например, Кирилловка, одно из подгородных селений Арзамасского уезда, состоит из двух улиц, разделённых речкою; одна, меньшая, улица называется Околицей, другая, собственно Кирилловка, Селом; посредине её находится церковь. Последняя улица разделяется на три части: Конец, Серёдка и другой конец, называемый Скучихой». Следует заметить, что оним Скучиха (судя по всему, производное от «скука»), исходя из контекста, имеет весьма неожиданную семантику, основанную на оксюмороне: «в Скучихе народ отличается весёлостью; скучишные мужики… весёлые шутники, пьяницы и песенники» [2]. Таким образом, наблюдается парадоксальность при сопоставлении внутренней семантики слова и значения наименования части села, традиционно сложившегося в народном понимании. Это говорит о том, что противоречивость, характерная для русского менталитета, проявляется и на языковом, ономастическом уровне.
Как уже было подчеркнуто ранее, для А. В. Карпова было крайне важно правдиво изобразить жизнь арзамасской провинции. Писатель пытается отойти от выражения субъективной оценки, стараясь придать излагаемому не просто документальный, достоверный, а естественный, повседневный характер. Именно поэтому А. В. Карпов в рамки детального описания схода (куда включалась информация не только о количестве присутствующих, их социальном положении, общей процедуре принятия коллективного решения, но и об объеме выпитого) помещал диалоги между старостой и жителями села:
«– Вот, старики, прежде я держал у себя расправу, теперь больше держать не хочу, — говорит староста в то время, когда шум потихоньку утихает.
– Что же? Воля твоя: любо — держи, не любо — как хочешь, — отвечает Иван К., речистый и бойкий мужик.
– Знамо дело так… — замечают несколько голосов из среды сидящих на лавках» [2].
Цель использования приема диалога в очерке заключается в том, что А. В. Карпов, будучи непосредственным участником описываемых событий, иллюстрирует устройство народной системы самоуправления посредством репрезентации живых ситуаций, живых судеб, живой речи. Особенности наречия жителей Кирилловки отражены в самом тексте:
«– А что, сваты, давайте купаться? — вскричал подгулявший Никифор.
– Что ты, сват? В такой-то холод…
– А что тут за холод! По-нашему вот как!» [2].
Как известно, «слово, в частности диалектное, отражает различные стороны человеческой жизни и деятельности, становится универсальной единицей народной памяти, содержит в себе знания об отношениях людей, разнообразных видах их взаимодействия, о том, чем наполнена жизнь как отдельного индивида, так и нации в целом» [6]. Из этого следует, что не только данные архивных документов, но и слово очевидца помогает создать условия для объективного восприятия информации читателем.
Кроме того, автору «Очерков народного самоуправления» удалось передать не только слово своего современника, но и его отношение к жизни, его миропонимание, его систему ценностей. Особенно показателен в этом отношении образ Иван Кар-ва, брата старосты Никифора, а конкретно его монолог при встрече с автором: «Вот, Андрюха, иду я, пьяный, дорогой; иду, да и думаю: что наша жизнь? Что хорошего-то в ней? Плевка не стоит… Целый век живёшь, работаешь, работаешь, а всё-таки будто не работал, всё нет ничего, только чуть-чуть с голоду-то не помрёшь… Был я, братец, на стороне: видал разные города и сёла — ведь есть же, братец ты мой, жизть лучше нашей… А в нашей проклятой Кирилловке… глаза бы на неё не глядели, бежал бы из неё куда-нибудь в преисподнюю!.. Чай, и там житьё-то лучше нашего» [2]. Можно заключить, что в этих строках заложена житейская суть русского мужика: тяжелый каждодневный труд, вечный поиск лучшей жизни «на стороне». В качестве жизненного девиза для него может выступать русская пословица «Там хорошо, где нас нет». Однако никогда не променяет Иван родную Кирилловку на чужие просторы. Здесь источник его веры — «белая колокольня с золотым крестом, который огненным блеском отливал на солнце». Это не только показатель религиозности и патриархальности русского менталитета, это своего рода ориентир в жизни человека тех лет. «Вот она, наша матушка, какой красавицей стоит!.. Белая, высокая; а крест так и светит, так и светит — глядел бы на неё…» [2]. Следует отметить, что внимание героя дважды акцентируется именно на кресте: сначала в рамках описания церкви, потом непосредственно в прямой речи. Возможно, это связано с тем, что крест рассматривается не только как ‘предмет христианского культа’, но и реализует своё переносное лексическое значение ‘тяжёлая доля, судьба, испытания, страдания’. Иван подсознательно понимает, что все трудности жителей села — это единый крест, который они должны нести ради общего блага. Согласно данным словаря символов, в христианском миропонимании крест означает также ‘спасение через жертву Христа, страдание, веру, искупление’ [7]. В связи с этим, можно предположить, что крест как реалия действительности, как значимая деталь художественного текста символизирует надежду на спасение всего русского народа от тяжких горестей и жизненной неопределенности на примере жителей одного, казалось бы, неприметного села Кирилловка.
Таким образом, из вышесказанного можно сделать вывод, что «Очерки народного самоуправления» А. В. Карпова являются уникальным памятником литературы 70-х гг. XIX века. Следует подчеркнуть, что особая форма изложения документального содержания (с включением в контекст приема диалогизации, с сохранением речевых особенностей говорящих) позволяет сделать язык и сюжет очерков в высшей мере естественными, придать художественному произведению «портретное сходство» с реальной жизнью людей того периода времени.
Литература:
- Ефремова Т. Ф. Новый толково-словообразовательный словарь русского языка /Т. Ф. Ефремова. — М.: Дрофа, Русский язык, 2000. — 1233 с.
- Карпов А. В. Кустарные промыслы Нижегородской губернии / ред.-сост. Ю. А. Курдин, А. В. Пряников; научн. ред. Е. П. Титков; АГПИ. Арзамас: АГПИ, 2012. 379 с.
- Курдин Ю. А. Подвижники народоведения / Ю. А. Курдин // Мир науки, культуры, образования. — 2009. — № 7–1. — С. 90–93.
- Литературная энциклопедия [Электронный ресурс] URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_literature/3536/ %D0 %9E %D1 %87 %D0 %B5 %D1 %80 %D0 %BA (дата обращения: 11.04.16).
- Маринин А. В., А. В. Карпов: страницы жизни и творчества / А. В. Маринин // Филологические науки. Вопросы теории и практики. — 2013. — № 7 (25), ч. 1. — С. 127–129.
- Никифорова О. В. Языковая коммуникация: между традицией и современностью (на примере исследования диалектной лексики нижегородских обрядов) / О. В. Никифорова // Мир коммуникаций (сборник научных трудов). — 2015. — С. 14–18.
- Словарь символов [Электронный ресурс] URL: http://enc-dic.com/symbol/Krest-382/ (дата обращения: 11.04.16).
- Чеботарёва Е. Г. Народническая литература как художественное явление [Электронный ресурс] URL: http://www.rusnauka.com/16_ADEN_2011/Philologia/8_86704.doc.htm (дата обращения: 11.04.16).
