Опасность религиозной экстремистской деятельности воспринимается в общественном сознании россиян на основе различных моментов. Одни из них базируются на непосредственных жизненных впечатлений от событий социально-культурного и духовного развития России с начала 1990-х годов. Другие складываются под воздействием национального опыта прошлых поколений, неизбежно несущего на себе печать стереотипов, сложившихся в прошлые исторические периоды. Один из основателей социальной психологии Гюстав Лебон (1841–1931) еще сто лет назад отметил, что «судьбой народа руководят в гораздо большей степени умершие поколения, чем живущие» [1, с.20]. Некоторые взгляды внедряются в массовое сознание в результате целенаправленной пропагандистско-идеологической и культурно-воспитательной деятельности различных политических сил внутри страны и за рубежом с использованием печатных и электронных СМИ, системы образования, учреждений культуры и искусства. В ряде случаев такие силы стремятся навязать российскому обществу собственное понимание о сущности и проявлениях религиозного экстремизма, чтобы увести людей от реального осмысления данной проблемы.
Среди различных проявлений религиозного экстремизма необходимо выделить следующие. Так, абсолютное большинство россиян вне зависимости от их конфессиональной принадлежности, в первую очередь указали на террористическую деятельность. Второе место занял призыв к насильственным действиям в отношении лиц иных вероисповеданий и мировоззрений, третье — подрывная антигосударственная деятельность.
Немногочисленные крайности, которые в данном случае могут подпадать под определение религиозного экстремизма, скорее имеют отношение к психическому нездоровью, а не к религиозной жизни как таковой, и к тому же резко осуждаются традиционными религиозными организациями. В качестве примера достаточно привести осуждение православным священноначалием явления так называемого «младостарчества» [2]. Восприятие строгого исполнения религиозных обрядов и религиозного воспитания детей в качестве проявлений религиозного экстремизма характерно для безрелигиозного сознания, ориентированного на секулярно-гедонистические ценности «общества потребления». Последние столь интенсивно внедрялись в массовое сознание через средства массовой информации с начала 1990-х годов, что не могли не затронуть и часть людей, относящих себя к верующим.
Весьма интересно сравнить приведенные данные с оценками неверующих россиян. В целом их оценка проявлений религиозно-экстремистской деятельности совпадает с теми, что присутствует в группах верующих. Отклонения в значениях показателей в основном идут в сторону повышения, однако они не столь значительны. Исключение составляет лишь отказ от воинской службы по религиозным основаниям, который считает проявлениям религиозного экстремизма значительно большая доля респондентов, чем в религиозных группах. Удельный вес относящих к религиозному экстремизму строгое исполнение религиозных обрядов и религиозное воспитание детей среди неверующих лишь ненамного выше. В то же время отказ от общения с людьми иной религиозно-мировоззренческой ориентации здесь относит к религиозному экстремизму меньший процент опрошенных, чем в религиозных группах.
К наиболее явным проявлениям религиозного экстремизма в массовом сознании граждан Российской Федерации относится терроризм, призыв к насильственным действиям в отношении лиц иных религий и мировоззрений и подрывная антигосударственная деятельность. Существенная часть опрошенных верующих в качестве экстремистских рассматривает также такие явления, как изоляционистская позиция в отношении лиц иной религиозно-мировоззренческой ориентации, неисполнение государственных законов и общественных обязанностей по религиозным мотивам и попытки раскола существующих религиозных организаций. Некоторые явления социальной и духовной жизни, которые традиционно относят к религиозному экстремизму, таковыми считает лишь относительно небольшая часть респондентов. В их числе — отказ от медицинской помощи по религиозным основаниям и отрицание светской культуры. Определенная часть россиян к проявлениям религиозного экстремизма относит феномены, которые по сути таковыми не являются, и чье восприятие в данном качестве скорее характерно для безрелигиозного сознания. Подобная позиция объясняется доминированием в общественном сознании секулярных установок, которые своим влиянием захватывают и часть верующих.
Среди причин, порождающих в общественно-политическом пространстве явления религиозного экстремизма, следует выделить следующие: социально-экономические, идеологические, политико-правовые.
Социально-экономические предпосылки. К ним необходимо отнести: затянувшийся кризис в экономике, меняющие к худшему условия жизни большинства членов общества; резкий скачок социального расслоения в обществе, рост социальной несправедливости, ухудшение социальной перспективы значительной части населения и безработицу; рост антисоциальных проявлений; страх перед будущим.
Идеологические причины. В спектре идеологических причин целесообразно выделить следующие: отсутствие национальной идеи развития российского общества, падение уровня светского образования, религиозную безграмотность у большинства граждан, слабую реализацию программы по воспитанию толерантности среди населения страны. В данном блоке особо необходимо обратить внимание на навязчивую миссионерскую деятельность новых религиозных движений деструктивного характера. Данные организации нередко используются иностранными государствами для «тихой экспансии» российских территорий. Так, по мнению Логинова А. В., исторический материал XVII — XX вв. свидетельствует о том, что так называемые миссионеры сыграли важную, если не решающую, роль в колонизации многих стран, способствуя утверждению на обширных территориях влияния своих правительств. Многие политические деятели и исследователи напрямую отождествляют колонизацию с миссионерством. Миссионерство в покорении территорий зачастую наиболее эффективно заменяло военные, политические и дипломатические рычаги воздействия. [3,с.410] Естественно прозелитическая деятельность религиозных организаций напрямую затрагивает многовековые устои национальных культур народов и этносов, стремится навязать «инородные ценности», что вызывает ответную негативную реакцию. В данном случае нам представляется необходимым обратиться к высказыванию академика РАН Л. Н. Митрохина: «Национальная культура, тем более пронизанная религиозным мироощущением, — это целостное образование (во всяком случае, именно так ее ощущают сами люди), дающее человеку ощущение «моральной оседлости» (Д. С. Лихачев), причастности к «корням», к заветам предков, отцов, к народу и Родине. Если же совершается насильственное вмешательство в национальную культуру, стремление механически внедрить в нее чужеродные элементы (очевидным и масштабным примером является вестернизация), то на первый план выходит ее «охранительная функция»: стремление противодействовать любым «внешним» вторжениям и попыткам подменить или модернизировать древние компоненты национальной культуры, даже если они предпринимаются под предлогом «демократизации», защиты гражданских прав, принципа свободы совести и т. п. Тогда национальное сознание легко трансформируется в агрессивное националистическое сознание с его максимализмом и экстремизмом, способное не только закреплять, но и обострять конфликтные ситуации. Здесь и разгадка тайны особой устойчивости и глубины национально-религиозных конфликтов» [4,с.12]. Указанное высказывание наиболее объективно раскрывает охранительную функцию религии, которая срабатывает «автоматически» при вторжении чуждых мировоззрений, обычаев, традиций в национальную культуру.
Политико-правовые причины. Здесь следует акцентировать внимание на нарастании чувства ущемления законных прав верующих и конфессиональных общностей, а также политических амбициях их лидеров. Использование религии в политических целях, неспособность федеральной и местной власти осуществлять эффективный контроль за деятельностью религиозных организаций, своевременно и адекватно реагировать на нарушение законодательства в сфере религиозных отношений. Обострение этноконфессиональных отношений. Отсутствие четко выраженной федеральной программы в области миграционной политики. Отсутствие механизма адаптации и интеграции мигрантов в общее поле российской цивилизации. Наибольшую опасность в эскалации межконфессиональных отношений «представляет формирование замкнутых кланово-этнических криминально-коммерческих сообществ, диктующих собственные «правила игры» местному русскому населению, действующих вполне легально под прикрытием национально-культурных автономий и даже религиозных структур» [5,с.352].
Следует отметить, что указанные причины не имеют национального характера. Так, рассуждая о причинах, побуждающих мусульман вливаться в ряды экстремистских формирований, руководитель исламских исследований в Вашингтонском университете профессор Акбар Ахмед говорил: «В Южной Азии, на Ближнем и Дальнем Востоке распространен тип молодого мусульманина, который, как правило, беден, неграмотен и не может найти работу. Он считает, что в мире несправедливо относятся к мусульманам. Он полон гнева и ярости и ищет простых решений» [6]. К сожалению, немало таких молодых людей разных вероисповеданий и в нашей стране. Готовностью многих из них участвовать в протестных акциях, в том числе используя насильственные методы, движут не столько религиозные чувства, сколько отчаяние, безысходность и стремление содействовать спасению своих этнических общностей от деградации, к которой подвели их так называемые либеральные реформы. [7,с.412]
В отдельных регионах Южного и Северо-Кавказского федеральных округов Российской Федерации среди причин, способствующих усилению религиозного экстремизма в настоящее время можно выделить также коррупцию в региональных и местных органах законодательной и исполнительной власти, которая приводит к нарушению прав религиозных и этнических меньшинств, допускаемых должностными лицами [8, с.41].
Отдельно необходимо обратить внимание на подрывную деятельность иностранных разведывательных служб и зарубежных религиозных экстремистских центров, нацеленную на разжигание в нашей стране межконфессиональных противоречий. Наконец, нельзя не сказать о том, что созданию благоприятных условий для активизации деятельности различного рода экстремистских групп в стране в значительной мере способствовал сознательный отказ государства от функции регулирования общественных отношений, что обернулось фактической передачей этих полномочий нелегитимным политическим акторам, в том числе откровенно криминальным, а также различным организациям и движениям радикального толка.
Литература:
- Лебон Г. Психология народов и масс. — СПб., 1995. 321с.
- Соколов В. Младостарчество. Соблазны и причины. Электронный ресурс http://www.kiev-orthodox.org/
- Логинов А. В. Власть и вера. Государство и религиозные институты в истории и современности // Большая Российская энциклопедия. — М., 2005. 547с.
- Митрохин Л. Н. Религия и терроризм. Терроризм и религия. — М.: Наука, 2005. 281с.
- Гаврилов Ю. А. Шевченко А. Г. «Вера и этнос» в зеркале статистики и социологии. -М., 2007. 475с.
- Смирнов М. Американцы в исламе. / Беседа руководителя исламских исследований в Вашингтонском университете профессора А. Ахмеда с ответственным редактором газеты «НГ — религии» М. Смирновым //НГ — религии. — 2003. — 15 января.
- Бидова Б. Б. Некоторые аспекты обеспечения национальной безопасности на региональном уровне //Молодой ученый. 2014. № 19. С. 410–412.
- Бидова Б. Б. Личностно-ориентированная образовательная концепция высшего профессионального образования как элемент профилактики экстремизма //Международное научное издание Современные фундаментальные и прикладные исследования. 2013.№ Специальный выпуск 2. С. 40–46.
