В Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы [1] среди основных проблем в сфере детства была названа распространенность в России семейного неблагополучия, жестокого обращения с детьми, а также всех форм насилия в отношении детей.
Насилие над детьми объединяет достаточно широкий диапазон противоправных деяний, посягающих на личные права малолетних, наиболее ценным из которых является право на жизнь. Для любой страны дети — ее главное достояние, залог будущего функционирования и развития. Убийства детей негативно сказываются на общей демографической ситуации в стране, подрывают систему ее государственной безопасности, поэтому защита жизни каждого ребенка должна стать основным приоритетом уголовно-правовой политики государства.
Ответственность за убийство детей предусмотрена несколькими статьями Уголовного кодекса РФ. Пункт «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ устанавливает ответственность за убийство малолетнего в рамках квалифицированного состава преступления, а ст. 106 УК РФ — за убийство матерью новорожденного ребенка в рамках привилегированного состава.
Убийство матерью новорожденного ребенка одно из распространенных и опасных проявлений против жизни личности. В практической деятельности органов дознания, следствия и суда вызывает затруднение не только выявление этого преступления, его квалификация, но и решение вопросов, связанных с назначением наказания. Причем особую трудность представляет установление объективной стороны преступления. А между тем, данный элемент состава преступления является одним из исходных моментов при установлении квалификации деяния, разграничения схожих преступлений. Проводя экскурс в историю российского уголовного права, следует отметить, что вплоть до принятия УК РФ 1996 г. этот вид убийства не был предусмотрен. «Но, видимо, учитывая распространенность данного крайне негативного явления и специфические обстоятельства его совершения (психическое и физическое состояние виновной, другие обстоятельства), законодатель счел необходимым закрепить его в качестве самостоятельной уголовно-правовой нормы, определив ее объектом общественные отношения,сложившиеся в сфере охраны жизни новорожденного и живорожденного младенца. Он же признается и потерпевшим, и объектом этого деяния» [2].
В этой связи представляется целесообразным выявить четкие границы признаков объективной стороны преступления.
Значение объективной стороны заключается в том, что, во-первых, являясь элементом состава преступления, она входит в основание уголовной ответственности, во-вторых, является юридическим основанием квалификации преступлений, в-третьих, позволяет разграничитьпреступления, схожие между собой по другим элементам и признакам состава, в-четвертых, содержит критерий отграничения преступлений от других правонарушений [3].
Немаловажным является и установление четких границ признаков объекта, субъекта и субъективной стороны данного состава преступления, ведь для разграничения его от смежных составов преступлений они имеют важное значение.
Кроме этого, следует заметить, что сложность конструкции ст. 106 УК РФ, включающей три самостоятельных состава преступления, использование в диспозиции таких неоднозначных терминов как, «новорожденный», «мать», «во время или сразу же после родов», отсутствие законодательного закрепления признака, положенного в основу смягчения наказания за совершение данного вида детоубийства — являются лишь основными проблемами, требующими незамедлительного законодательного урегулирования.
Аналогичные недоработки имеются в диспозиции п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а именно: использование понятия «малолетний», без определения его значения в уголовном законе, а также отсутствие ссылки на заведомое осознание виновным малолетнего возраста жертвы убийства.
Несовершенство юридических конструкций норм вызывает трудности в научном толковании и порождает проблемы их практического применения. Поэтому в следственной и судебной практике имеют место ошибки при квалификации детоубийства и конкуренции уголовно-правовых норм.
Исходя из исторической правовой тенденции, а также современных мировых критериев охраны человеческой жизни, уголовно-правовая охрана права на жизнь должна начинаться с момента начала рождения ребенка, т. е. с начала первого родового периода — возникновения регулярных родовых схваток либо начала родоразрешающей операции по извлечению ребенка из организма матери.
Вместо понятия «новорожденный», которое употребляется в диспозиции ст. 106 УК РФ для характеристики потерпевшего от данного преступления,должен использоваться термин «ребенок». Целесообразность предлагаемого изменения обусловлена: во-первых, тем, что понятие «новорожденный», являясь чисто медицинским термином, различно толкуется отдельными отраслями медицины (судебной медициной, педиатрией, неонатологией); во-вторых, такая законодательная регламентация не обусловлена историческими предпосылками использования этого понятия в уголовном законодательстве. В-третьих, закрепление понятия «новорожденный» (т. е. уже рожденный) не согласуется с необходимостью уголовно-правовой охраны права на жизнь рождающегося ребенка, поскольку новорожденного в процессе родов быть не может.
Основным критерием смягчения наказания за совершение детоубийства в российском уголовном законодательстве, в процессе его становления и развития, было особое психофизиологическое состояние роженицы (родильницы), вызванное беременностью и родами. Аналогичное состояние учитывается и УК РФ посредством смягчения ответственности за совершение детоубийства женщиной во время или сразу же после родов (ст. 106 УК РФ). Однако законодатель при конструировании диспозиции этой уголовно-правовой нормы прямо на данный факт не указал. В результате этого все совершаемые во время или сразу же после родов убийства детей автоматически квалифицируются сегодня по привилегированному составу (ст. 106 УК РФ) без всякого на то основания. Закрепление в диспозиции ст. 106 УК РФ особого психофизиологического состояния, вызванного беременностью и родами, в качестве единственного условия смягчения уголовной ответственности позволит конкретизировать конструкцию нормы.
Временной период, в который может совершаться детоубийство, предусмотренное ст. 106 УК РФ, должен исчисляться с момента начала рождениядо истечения 24 часов с момента рождения ребенка. Таким образом, в основу признака «во время родов» положен начальный период родов, а именно момент начала рождения, то есть возникновение регулярных родовых схваток либо начало родоразрешающей операции по извлечению ребенка из организма матери. Проанализировав различные концепции, сложившиеся в доктрине уголовного права по поводу определения понятия «после родов», считаем, что только судебно-медицинский критерий признака новорожденности — двадцать четыре часа с момента рождения ребенка — может быть положен в основу понятия «сразу же после родов» как темпоральный показатель объективных признаков детоубийства, предусмотренного ст. 106 УК РФ. В связи с этим предлагаем заменить в диспозиции ст. 106 УК РФ слова «сразу же после родов» на формулировку «в течение двадцати четырех часов с момента рождения».
Необходимость исключения из диспозиции ст. 106 УК РФ совершения детоубийства в условиях психотравмирующей ситуации обусловлена тем, чтотакая ситуация сама по себе не может служить самостоятельным критерием, смягчающим ответственность за совершение рассматриваемого преступления. Уголовным законом (п. «д» ч. 1 ст. 61 УК РФ) предусмотрено в качестве смягчающего вину обстоятельства совершение преступления в силу стечения тяжелых жизненных обстоятельств либо по мотиву сострадания. Полагаем, что совершение детоубийства в условиях психотравмирующей ситуации может и должно учитываться при назначении наказания, но не может и не должно являться основанием для смягчения уголовной ответственности только за совершение детоубийства.
Аналогичное решение следует принять и по исключению из диспозиции ст. 106 УК РФ признака, предусматривающего совершение детоубийства в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости. Смягчение уголовной ответственности в соответствии с данным обстоятельством противоречит принципам равенства и справедливости. Психическое расстройство, не исключающее вменяемости, может возникать у женщины и вне связи с беременностью и родами, а, например, в силу тяжелой жизненной ситуации. Более того, в подобной ситуации может оказаться также и мужчина, поэтому смягчение уголовной ответственности, а, следовательно, и наказания за совершение преступления в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, по гендерному признаку недопустимо.
Литература:
- Указ президента РФ «О национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы» от 1 июня 2012г. № 761 — ФЗ //Собрание законодательства РФ. 2012. № 23. Ст. 2994.
- Кривошеин П. П. Убийство матерью новорожденного ребенка //Уголовное право. 2010. № 3. — С. 38.
- Агаджанян Э. М., Бидова Б. Б., Оссауленко С. Л. Уголовное право в схемах и определениях (общая часть). — Кисловодск: УЦ «Магистр», 2015.- 362с..
