В сознании людей образы многих животных, птиц, насекомых имеют особую символическую значимость и смысловую глубину в соответствии с исторически сложившейся картиной мира. В свою очередь, в художественных текстах разных лингвокультур накоплен богатый опыт эстетического освоения таких значимых всем образов, как собака и кошка, голубь и ворона, змея, стрекоза, бабочка и многих других. При этом типичные способы символико-образной интерпретации представителей фауны в художественном творчестве не исключают частного варианта концептуализации этого явления.
Обратившись к исследованию образа бабочки в творчестве разных писателей, мы склонны отнести его к категории топосов – образов, «которые, многократно варьируясь, приобретают общенациональную распространенность и характерность» [5, c. 5]
Так, в трудах Д. Александрова [1], Ж. Бло [2], Д. Грейсон [3] и других исследователей творчества В. В. Набокова дается представление о бабочке как об обобщенном воплощении мировой красоты и гармонии окружающего мира. Вместе с тем можно предположить, что художественный образ бабочки является многоплановым, заключающим в себе различные смыслы в зависимости от культурных, исторических, социальных особенностей определенной эпохи с одной стороны, и специфики авторского мировосприятия с другой. В работе предпринимается попытка проследить взаимосвязь между традиционными способами интерпретации символической образности такого объекта действительности как бабочка и индивидуальными особенностями реализации этого образа в творчестве различных авторов, и прежде всего, в произведения В. В. Набокова.
Наш выбор определен тем, что Набоков – автор, обладавший профессиональными знаниями ученого-энтомолога и сумевший интегрировать их в литературное творчество. При этом бабочка из объекта научного исследования и описания, превратилась у него в тончайший инструмент реализации художественных замыслов.
Следует отметить, что характерной особенностью творчества Набокова является присутствие в его романах большого числа аллюзий на литературные произведения, исторические и мифологические события, реалии окружающей действительности. Особенно часто в его романах встречаются непрямые ссылки на различные литературные источники. В прозе Набокова можно найти много параллелей с такими авторами, как Д. Джойс, Э. А. По, У. Блейк, М. Меттерлинк, И. А. Бунин, И. А. Бродский, А. С. Пушкин. Особенно много аллюзий, связанных с русской литературой, Набоков использовал в своих ранних русскоязычных романах, особенно в «Даре», где немало ссылок на Ф. М. Достоевского, Н. Г. Чернышевского, А. П. Чехова, А. С. Пушкина.
Кроме того, что все перечисленные авторы относятся к разряду великих и значимых для Набокова, нам удалось выявить еще одну, объединяющую почти всех их черту, которая, несомненно, могла заинтересовать Набокова. Это появление образа бабочки в их произведениях. Как и в романах Набокова, энтомологические мотивы в творчестве Э. А. По, И. А. Бродского, Д. Фаулза, Р. Брэдбери, Ф. Кафки выполняют важные композиционные и семантические функции.
Так, в рассказах и стихах Э. А. По одной из главных тем является смерть юной девушки («Ворон», «Аннабель Ли», «Морелла», «Лигейа», «Падение дома Ашеров»), которую можно аллегорически соотнести с гибелью прекрасной бабочки. Характерно, что в природе существует бабочка Лигея, так называемая чернушка кофейная из семейства нимфалид. Сходство имени одной из героинь По и названия бабочки делает энтомологическую связь еще более значимой. В рассказе По «Сфинкс» энтомологическая тема прослеживается еще более очевидно: увиденное героем чудовище оказывается на самом деле бабочкой Сфинкс, которая при близком рассмотрении наводила на героя панический ужас.
Неоднократные ссылки Набокова на рассказ Ф. Кафки «Превращение» и его пристальное внимание к деталям, особенно при описании превращения Грегора в насекомое, позволяют говорить о некоторых параллелях в реализации символической образности таких объектов действительности, как бабочка и жук. Вместе с тем, контраст красоты и уродства, легкомысленности и отчаяния, заключенный в двух символических образах, делает бабочку Набокова и жука Кафки скорее художественными антиподами.
Значение бабочки в широком, общемировом смысле раскрывается в рассказе Р. Брэдбери «И грянул гром». Писатель показывает, как случайная гибель бабочки повлекла за собой неотвратимые изменения в эволюции всей планеты. У Брэдбери бабочка перестает быть мелким и незначительным явлением естественной природы, а обретает масштабное, вселенское значение. Философская сущность бабочки в этом рассказе близка, на наш взгляд, Набокову, который также верил в способность бабочки изменить если не мир, то, по крайней мере, систему взглядов человека на этот мир. Научившись видеть в бабочке не просто насекомое, а природное воплощение красоты и гармонии, человек придет к решению философских вопросов устройства мира и своего назначения в нем.
Бабочка является главным образом в известном романе Д. Фаулза «Коллекционер». Похищение Миранды напоминает ловлю энтомологом редкого вида бабочки, и это сходство постоянно подчеркивается в романе – Миранда ощущает себя экземпляром коллекции Калибана, наколотой на булавку вместе с другими «товарками по несчастью» [4, c. 55], «живой, но как бы мертвой» [4, c. 211], олицетворением природной красоты и свободы, погубленной обезличенным коллекционером.
Противопоставление свободной бабочки и жестокого коллекционера, света и тьмы, воплощением которых являются в романе Миранда и Калибан, можно раскрыть через стилистические особенности произведения. С самого начала романа мы сталкиваемся с лексемами, значение которых так или иначе связано со светом: «light», «day light», «nightlights», «sun», «shine», «God», «sunlight,» «white», «flashlight». Этим словам противопоставлены такие как: «madness», «aufulness», «devil», «hell», «darkness», «ugliness». Автор использует также многозначность слова «fresh» (свежий, новый, чистый): «I have been here over a week now, and I miss you very much, and I miss the fresh air and the fresh faces of all those people I so hated and the fresh things that happened every hour of every day, if only I could have seen them - their freshness, I mean. The thing I miss most of all is fresh light...».
Возможно, Набоков не разделял полностью мысль об антигуманной природе коллекционирования, однако страстная любовь к жизни, восхищение красотой и многообразием естественного мира, неповторимостью каждой отдельно взятой бабочки были ему, безусловно, близки.
Интересным является факт упоминания в романе многих из бабочек, сборами которых занимался Набоков – голубянок, некоторых из разновидностей фритилларий из семейства нимфалид, перламутровок, адмирала, махаона. Бабочка Нимфалида Виргинская (Vanessa Virginiensis), упомянутая в тексте романа несколько раз, может, на наш взгляд, быть символом девственной красоты, воплощением которой является Миранда, а ее символическое превращение в женщину представляет собой очевидную параллель с «Лолитой». Развитие Лолиты и Миранды от юной девушки до женщины соотносится с появлением из куколки имаго и последующей гибели от руки коллекционера.
Также очень разнообразна семантика бабочки и мотылька в поэзии И. Бродского. В его ранних стихах чешуекрылые появляются довольно часто, однако их символическое значение различно. Например, в стихотворении "Лети отсюда, белый мотылек" (1960г.) мотылек предстает как традиционный посланец любви, а в стихах "Я обнял эти плечи и взглянул" (1962г.) мотылек является эфемерным символом реальной, а не мнимой жизни. Более поздняя "Бабочка" (1972г.) Бродского — одновременно символ мимолетности жизни и "легкая преграда" между поэтом и Ничто. Основная идея мотылька-бабочки здесь — идея пограничности существования: между днем и ночью, жизнью и смертью, бытием и ничто.
В знаменитом эссе Бродского «Набережная неисцелимых» (“Watermark”) Венеция представлена как воплощение абсолютной вечной красоты: “The beauty is always external; also that it is the exception to the rule” [6, c. 79]. Идея красоты, неподвластной времени, была значима и для Набокова. Подтверждением этому служит его английское стихотворение “A Discovery”:
Dark pictures, thrones, the stones that pilgrims kiss
Poems that take a thousand years to die
But ape the immortality of this
Red label on a little butterfly.
И что там все полотна, троны все
и камни, коих путников уста
касались. Превосходит всех
та бабочка, чья бессмертна красота
Останавливая внимания на неповторимых чертах Венеции – “the marble lace, inlays, capitals, cornices, reliefs, and moldings, inhabited and uninhabited niches, saints, maidens, angels, cherubs…” [6, c. 24], Бродский замечает, что главным органом восприятия в этом городе является зрение: “For this is the city of the eye; your other faculties play a faint second role” [6, c. 24]. Визуальная красота города позволяет провести параллель с красотой бабочки, а метафорическое соотнесение мимикрии насекомых с желанием путешественника быть незамеченным (“Mimicry, I believe, is high on the list of every traveler”) [6, c. 8] и уподобление плавного хода гондолы легкому полету бабочки (“In fact, there was something distinctly erotic in the noiseless and traceless passage of its lithe body upon the water”) [6, c. 92] делает это сравнение более очевидным. Описание анфилады нежилых комнат в венецианском доме напоминает, на наш взгляд, ряды мертвых бабочек под стеклом, которые могут рассыпаться в прах от случайного прикосновения – “A touch of young finger, let alone a breeze, would mean sheer destruction to them” [6, c. 42].
Перечисленные примеры дают представление о значимости энтомологических мотивов в произведениях разных авторов. К сожалению, в рамках работы невозможно подробно рассмотреть все многочисленные параллели творчества Набокова и других писателей, однако уже сейчас можно сделать вывод, что образ бабочки в их творчестве трактуется многопланово. Было установлено, что в большинстве случаев образ бабочки служит воплощением красоты и гармонии окружающего мира, однако этот образ может также наделяться индивидуальными способами интерпретации. Так, у Э. А. По и Д. Фаулза бабочка аллегорически соотносится с воплощением женского начала, а ее гибель – с гибелью юной девушки. У Р. Брэдбери бабочка представлена как объект действительности, способный изменить весь ход истории. Для И. Бродского была важна заключенная в образе бабочки идея пограничности существования, а метафорическое сравнение образа Венеции с бабочкой позволяет говорить о присутствии красоты в каждом проявлении окружающей действительности.
Исследование показало, что процесс медленного и вдумчивого изучения деталей позволяет проникнуть в сложный мир ассоциаций, иносказаний и аллюзий, которые часто ускользают от невнимательного читателя и попытаться расшифровать символику художественного образа бабочки.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
- Александров Д. Владимир Набоков – натуралист и энтомолог. – М.: Просвещение, 1999.
- Бло Жан. Набоков. – М.: Просвещение, 2000.
3. Грейсон Дж. Метаморфозы Дара. – М.: Новая школа, 1997.
- Фаулз Д. Коллекционер. – СПб: Кристалл, 2003.
- Эпштейн М. Н. Природа, мир, тайник вселенной...: Система пейзажных образов в русской поэзии. - М.: Высшая школа, 1990.
- Brodsky J. Watermark. – St. Petersburg Azbooka Publishing House, 2006.
