К вопросу о расширении полномочий прокурора на досудебных стадиях уголовного судопроизводства



Исследование научной литературы последних лет наглядно показывает, что многие ученые выступают за необходимость расширения полномочий прокурора на досудебных стадиях процесса, в частности — возвращения прокурору полномочий на возбуждение уголовного дела. В данной статье рассматривается вопрос необходимо ли расширять полномочия прокурора на досудебных стадиях процесса. Автор приводит ряд аргументов против возвращения прокурору права возбуждать уголовные дела.

Ключевые слова: прокурор, уголовный процесс, прокурорский надзор, дознание, возбуждение уголовного дела.

Позиции представителей доктрины относительно повышения эффективности прокурорского надзора на досудебных стадиях процесса в большинстве случаев сводятся к необходимости расширения полномочий сотрудников прокуратуры. В частности, исследователи полагают, что возвращение прокурору полномочия на возбуждение уголовного дела, позволит повысить эффективность расследования уголовных дел, так как позволит сократить время и произвести расследование «по горячим следам». Целесообразна ли такая мера? Для дачи ответа на данный вопрос следует проанализировать доводы ученых.

Например, А. А. Терехин, отстаивая необходимость предоставления прокурору полномочий на возбуждение уголовного дела, убежден, что действующий механизм правового регулирования замедляет скорость принятия и исполнения решений прокурора, что приводит к тому, что установить объективную истину и изобличить виновных становится весьма затруднительным. Кроме того, автор называет правомочия прокурора «усеченными» и неэффективными в аспекте защиты прав и законных интересов лиц и организаций [2]. Однако вряд ли следует полностью согласиться с данным мнением. Во-первых, задача прокурора, определенная законодателем — осуществлять надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и следствия, обеспечивать соблюдение прав и свобод человека и гражданина, а также организаций и надлежащим образом реагировать на допущенные нарушения в рамках предоставленных ему полномочий. Во-вторых, решение о возбуждении уголовного дела предполагает обязательную доследственную проверку, т. е. выявление оснований для такого решения, но прокурор не наделен правом осуществлять следственные действия и вряд ли, когда законодатель вернет ему данное право, поэтому предоставление прокурору возможность самому принимать решение о возбуждении уголовных дел и в последующем передавать материалы в следственные органы, не только не сократит время принятия решения, но и увеличит его.

Следует отметить, что прокуратура — независимый и самостоятельный орган надзора, со своими задачами и он не может и не должен подменять другие органы и брать на себя выполнение их функций. Его задача осуществление надзорных полномочий именно как незаинтересованный в результате орган. И в этом у него некоторое преимущество перед ведомственным контролем.

Так, по своей сущности и направленности прокурорский надзор и ведомственный контроль не только схожи между собой, но и имеют различия. Так, ведомственный контроль более оперативен, он реализуется, как правило, через властные, распорядительные, организационные полномочия (например, принятие руководителем следственного органа решения о создании следственной группы, разрешение отводов и самоотводов, принятие решений о месте производства предварительного следствия), прокурорский надзор — это последующий надзор, он реализуется через проверки на соответствие закону деятельности органов предварительного расследования, например, прокурор уполномочен истребовать и проверять законность и обоснованность решений следователя или руководителя следственного органа об отказе в возбуждении, приостановлении или прекращении уголовного дела и принимать по ним решение в соответствии УПК РФ. В отношении органов следствия возможностей у прокурора меньше, чем в отношении деятельности органов дознания. Как нам представляется такой подход вполне логичен, и объясняется как невозможностью выполнения одним органов разнонаправленных функций, так и нелогичностью вмешательства в дела другого ведомства.

Так, органы расследования уголовных дел должны являться самостоятельными ведомствами, которые не могут управляться извне, даже органами Прокуратуры. Прокурорский надзор должен явиться тем юридических механизмом, который применяется тогда, когда ведомственного контроля было недостаточно для предупреждения и устранения нарушений законности, допускаемых должностными лицами органов расследования.

Таким образом, следует согласиться с тем, что прокуратура должна развиваться как орган надзора, а органы расследования уголовных дел — как самостоятельные ведомства.

Сложно согласиться и с А. П. Кругликовым, который считает, что «лишение прокурора права самостоятельно возбуждать уголовные дела и направлять их для расследования органам дознания не может не сказываться отрицательно на своевременности, а значит, и эффективности организации и осуществления уголовного преследования в стадии возбуждения уголовного дела» [3].

Мы не можем согласиться в первую очередь с утверждением, что на стадии возбуждения уголовного дела осуществляется уголовное преследование. В данной стадии решается одна единственная задача, определяется наличие поводов и оснований к возбуждению уголовного дела, и только после того, как они будут выявлены, производство по делу переходит в следующую стадию, в которой, собственно, и начинается уголовное преследование, т. е. деятельность, направленная на выявление события преступления, виновного лица, расследования обстоятельств дела и т. д.

Разрешение сообщения или заявления о преступлении и принятие решения по данным материалам — это правомочия дознавателей и следователей, под контролем руководителей следственных органов либо начальников органов дознания, либо подразделений дознания, т. е. специально подготовленных специалистов, как правило обладающих достаточным, для данной работы, опытом.

Изучение материалов правоприменительной практики показывает, что правонарушения и ошибки, допускаемые следователями и дознавателями в процессе производства по уголовным делам, зачастую обусловлены правовым нигилизмом, некомпетентностью и формализмом. Например, на практике сформировалась тенденция, когда помощники прокуроров вынуждены многократно отменять незаконные и необоснованные процессуальные решения следователей и дознавателей и указывать на необходимость производства повторной проверки сообщений о преступлении, указывать на необходимость производства процессуальных и следственных действий, которые необходимо произвести и которые не были произведены либо намеренно, либо ввиду недостаточного уровня компетенции [4].

По одному из материалов уголовных дел, по которому производилось расследование в форме дознания, заместитель прокурора был вынужден на протяжении четырех лет многократно отменять незаконные и необоснованные решения:

1) постановление об отказе в возбуждения уголовного дела,

2) несколько постановлений о приостановлении дознания,

3) постановление о прекращении производства по уголовному делу [1].

Подобных ситуаций не должно возникать на практике. Оптимизация уголовно-процессуальной деятельности может осуществляться в нескольких направлениях: повышения профессионализма должностных лиц, осуществляющих следствие и дознание, усиления ответственности руководителей органов расследования, за качество ведомственного контроля и законность принимаемых решений, а также выполнения указаний надзирающего прокурора.

Считаем, что положения п. 4 ч. 2 ст. 37 УПК РФ о даче прокурором письменных указаний о направлении расследования, производстве процессуальных действий, обязательных для дознавателя будут более эффективны если в УПК РФ будет четко сформулированы требования по их обязательному выполнению.

В настоящее время следователи и дознаватели достаточно формально относятся к указаниям прокурора. Складывающаяся таким образом практика позволила многим исследователям выдвинуть предложение о необходимо изъятия у прокуроров полномочия, регламентированного п. 4 ч. 2 ст. 37 УПК РФ и передать его, например, начальнику органа дознания. Данная мера, во-первых, повысит организационную сторону расследования уголовных дел в форме дознания, так как сотрудники и руководители одного ведомства находятся в дисциплинарной подчиненности друг к другу, и в компетенции руководителей присутствуют эффективные средства, обеспечивающие исполнение служебных поручений, в отличие от прокурора, который может реагировать исключительно посредством составления актов прокурорского реагирования и дачи письменных указаний.

Также не следует отождествлять прокурора и прокурорский надзор с участником уголовного преследования на досудебных стадиях процесса. Прокурор — субъект, реагирующий на нарушения режима законности. Так, распространенная практика отмены постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела связана не столько с проблематикой организации прокурорского надзора, сколько с проблематикой организации дознания и предварительного следствия.

Таким образом, вызывает сомнения то обстоятельство, что в рамках существующих тенденций объективной правовой действительности законодателю следует вернуть прокурору возможность выносить один из важнейших актов реагирования в уголовном производстве — постановление о возбуждении уголовного дела, подследственного органу дознания. Кроме того, возвращение данного процессуального полномочия будет противоречить функциям, закрепленным за прокурором уголовно–процессуальным законом и законом «О прокуратуре Российской Федерации». Так, отечественные тенденции изменения законодательства и развития практики правоприменения движутся по пути сужения круга полномочий прокуратуры исключительно к надзору за исполнением законов. Усматривается, что именно данный путь развития органов прокуратуры будет являться наиболее оптимальным для развития уголовного судопроизводства. Более того, именно такой путь позволит «провести черту» между прокурорским надзором и ведомственным контролем, повысит самостоятельность органов расследования, что будет значительным шагом в развитии качественной стороны производства по уголовным делам на досудебных стадиях процесса.

Литература:

1. Решение Челябинского областного суда № ГП-000124–03/2017 от 18 мая 2017 г. по делу № ГП-000124–03/2017 [Электронный ресурс] // URL: https://sudact.ru. (дата обращения: 24.02.2021).
2. Азаров А. В., Терехин А. А. Акты прокурорского реагирования в российском уголовном судопроизводстве: монография. М.: Юрлитинформ, 2014. — 200 с.
3. Скоропупова М. Ю. К вопросу о проблемах обжалования прокурору постановления об отказе в возбуждении уголовного дела // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2019. № 3. С. 128–134.