Роль творчества С. Кинга в мировой литературе

С.Кинг прочно завоевал ведущие позиции в жанре horror, все семидесятые прошли словно в тени творчества этого писателя: достаточно сказать, что Кинг не только легализовал литературу ужасов, он сделал ее самой популярной и приносящей большие доходы. С.Кинг с его явной ориентацией на протестантизм в области религиозного мировоззрения и романтизм в области эстетических предпочтений как никакой другой представитель современной «массовой беллетристики» продолжает традиции английского готического романа.

В последние четыре десятилетия книги Стивена Кинга сделали его имя самым узнаваемым на планете. Кинг – уникальный писатель. Выстраивая свои романы на, казалось бы, банальных фантастических допущениях, он раз за разом ухитряется создавать книги, по меньшей мере, незаурядные. Летающая тарелка, упавшая в американской глубинке; человек, который худеет из-за того, что его проклял цыган; вампиры в простом американском городке... Кинг берет наиболее расхожие, уже укоренившиеся в массовом сознании, «популярные» темы — и доводит их до предела, обостряет конфликты, показывает в каждом — как в капле воды — весь мир современного человека, с его радостями и горестями, психозами, комплексами, надеждами и обыденными подвигами. Лучшие его вещи скорее относятся к психологической прозе, нежели к традиционным ужастикам: ни «Зеленая миля», ни «Мертвая зона», ни «Сердца в Атлантиде» не пугают нас кровожадными монстрами и полуразложившимися зомби.

Творчество Стивена Кинга лежит, безусловно, в области массовой литературы с ее спецификой и особой системой отношений с другими типами литературы. Это не отменяет, а даже ставит перед необходимостью исследования книг сверхпопулярного во всем мире писателя, типичного и в то же время неординарного представителя жанров хоррор и сайнс фикшн.

Попытаемся определить истоки возникновения ужасного и иррационального в воображаемом мире С. Кинга. Как отмечает исследователь Н. Пальцев, произведения писателя являются кристаллизованным выражением его главного мировоззренческого интереса - к «необычному, подспудному, сокровенному в человеческой натуре» [1]. Это с легкостью прослеживается на любом из этапов его не столь уж короткого пути в литературе. В центре почти любого романа - внутренний конфликт личности, в жизни которой неожиданно появляются загадочные обстоятельства. Может ли человек поверить и адекватно отреагировать на них, возможно ли приспособление сознания к новым условиям - вот, что интересует писателя в первую очередь. Сознание, его взаимодействие с действительностью - один из постоянных объектов внимания: «Кинг в качестве основы романов использовал как научные данные нейропсихологии, так и гипотезы о еще не исследованных свойствах человеческого мозга» [1]. Здесь очевидно влияние на его мировоззрение философии Фрейда, от которой идет понимание Кингом человеческой психики как состоящей из трех уровней. Зона «Оно», неподвластная основной области сознания, содержит в себе первобытные человеческие страхи и инстинкты, запретные желания. Именно «Оно» порождает ужасные образы произведений Кинга, и именно «Оно» позволяет читателям бояться этих образов: «Страхи, рожденные вашим сознанием, всегда носят оттенок субъективной реальности. Этого и добивается писатель, у которого почти всегда сам ужас и его восприятие человеческой психикой взаимообусловлены. Страхи героев отражаются в страхах читателей и наоборот, заставляя резонировать массовое сознание» [1].

Таким образом, сознание по Стивену Кингу - это некая онтологическая и когнитивная сущность, являющаяся неизведанным источником громадной энергии, которая при определенных обстоятельствах может высвобождаться. Образы, создаваемые воображением, показывают «сколько потаенной боли и страха хранится в «черном ящике» вашего подсознания и сколь разрушительна эта сила, когда она вырывается наружу» [2]. Каждый такой выход энергии становится ужасным для человека, ибо последний совершенно не готов к столкновению с ним: «Глубинные силы и невыявленные потенции, дремлющие в людях, природе и обществе, чтобы однажды вырваться наружу, неузнаваемо преображая окружающее; таинственные лики бытия, до поры неразличимые под оболочкой привычного, обыденного, повседневного, - таков устойчивый объект внимания С. Кинга» [2].

Помимо этого источника ужасного в произведениях писателя, Н. Пальцев указывает на роль природы и общества. Участниками действия в фантастических произведениях С. Кинга могут становиться элементы интерьера (например, огнетушитель), животные, некие космические субстанции. Не только раздраженное сознание, но и весь окружающий мир с привычными понятиями и предметами неожиданно становится пугающе враждебным. «Большинство своеобразных и завораживающих творений C. Кинга - первоначально вполне безвредные предметы и животные, которые его беспокойное воображение наделяет еле ощутимой и неприятной угрозой» [1]. В конце концов, воображение автора (или «прыжок веры» - a leap of faith) трансформируют их в поистине зловещий мир.

То же самое происходит и с системой персонажей: герои его романов это обычные люди в обычной жизни. Понять их читателю гораздо проще, и их участие делает историю более правдоподобной и захватывающей. Но, с другой стороны, его персонажи не столь просты, как кажутся на первый взгляд, ибо они являются носителями самых разнообразных идей автора, прежде всего, наблюдений в области человеческой психики. Подчас С. Кинг в своих романах выступает своего рода популяризатором теории психоанализа З. Фрейда: «Кинг внимательнейшим образом изучил все, что было написано в двадцатом веке о психике человека, и смог вдохнуть в эти теории реальную жизнь, наполнить их кровью и плотью, сделать так, чтобы проблемы высоколобых интеллигентов стали значимыми для любого героя: мальчика-подростка, домохозяйки, шерифа захолустного городка, старухи с островов Новой Англии. И для любого читателя» [1].

Критики указывают и на то, что С. Кинг совсем не отдаляется от объективной реальности, самозабвенно погружаясь в воображаемые миры. Напротив, «он знает, что мы увязли в пугающем мире, полном реальными демонами вроде смерти и болезни, и что, возможно, наиболее страшная и пугающая вещь в этом мире - это человеческое мнение» [3]. Ужасное в романах С. Кинга зачастую социально детерминировано, писатель намеренно заостряет внимание на каких-то деталях, при этом его повествование явно несет на себе отпечаток натуралистичности. В его умелых руках такой метод становится оружием, метко обрушивающимся на те или иные общественные несправедливости. "Каждый из романов может служить веским контраргументом неверному представлению о прозаике как о досужем и, по сути, отрешенном от повседневных забот и тревог своей аудитории «развлекателе». Действие их развертывается в наши дни или в ближайшем будущем» [2]. Планета Земля в его произведениях - не только место, куда приходят потусторонние силы, но и тупик, в который общество загнало само себя. Без преувеличения ужасно то, с какой враждебностью люди относятся друг к другу.

Творческий путь писателя насквозь интертекстуален, пронизан аллюзиями не только к классикам жанра и собратьям по перу, но и, в значительной степени, к собственным произведениям. Для придания своим литературным мирам большей достоверности и близости к читателю С. Кинг использует такой прием, который возможно определить как «документальность». Это означает, что в своих произведениях писатель использует псевдоцитаты газет, протоколов судебных заседаний, энциклопедий, писем, дневников, мемуаров, сценариев, рекламных проспектов, рукописей художественных произведений. Такая особенность творчества была присуща писателю на протяжении всего творческого пути, начиная с первого опубликованного романа "Carrie" (1974) – «Кэрри» и кончая последним – «11/22/63» (2011). Так, например, в романе "Misery" (1987) – «Мизери» он приводит черновые главы книги, напечатанные на машинке с западающей буквой N, сам роман содержит в себе как минимум три других: криминальный, женский романтический и женский приключенческий, якобы написанных главным героем, причем один из них – «Возвращение Мизери» - приведен почти целиком, что позволяет проследить, как «реальные» детали и «жизненные» наблюдения вплетаются в ткань художественного произведения; в романе "The Dark Half" (1989) - «Темная половина» цитаты «крутого романа», также якобы написанного героем, вынесены в эпиграф; а в «Регуляторах» (1996) приведены даже детские рисунки. Такие мистификации необходимы писателю для того, чтобы показать происходящее с разных точек зрения, изобразить, как разные люди независимо друг от друга приходят к одному и тому же выводу о подлинности существования зла, которое действовало не когда-то, а сегодня, рядом. Как бы выслушиваются разноголосые свидетельские показания, отличающиеся стилистически и эмоционально, из разных источников поступают сведения, противоречивые в мелочах, но сходные в главном, из всего этого постепенно, подобно мозаике складывается цельная картина, которую читатель в состоянии охватить более полно, нежели каждый из героев в отдельности. Это производит впечатление документальной достоверности, - легенда претворяется в реальную угрозу.

При создании своих произведений Стивен Кинг полагается не только на собственное воображение, но и на воображение читателя, в его творчестве в большом объеме представлены недомолвки и обрывания предложений на полуслове. Автор только намекает и направляет человека в нужном направлении, а уже дальше тот сам дорисовывает картины в соответствии со своим индивидуальным восприятием. Иначе говоря, Кинг не описывает эмоции и чувства персонажей, но пробуждает их в читателе, и именно этим «собственным» оружием и воздействует на него. По мнению писателя, только такая "двусторонняя" работа способна создать то чувство ужаса, которого он добивается.

При чтении произведения в жанре литературы ужасов, если оно написано последовательно и тем более талантливо, воображаемый страх читателя - это основной компонент атмосферы ужасного, проявляющего себя в самых различных формах. Соответственно и вызывать такой страх писатель должен, подходя к категории ужасного с разных сторон. С этим соглашается сам С. Кинг: «Я не думаю, что романы ужасов могут воздействовать на читателя, если в них не звучат два голоса. Один, громкий, которым вы с жуткими завываниями рассказываете своему читателю о призраках, оборотнях и монстрах. Другой, тихий, которым вы шепчете о настоящих страхах. Тогда, в этом идеальном случае, возможно, сумеете добиться ощущения кошмара, которое в жизни испытывал каждый: ты знаешь, что это не правда, но значения это уже не имеет» [2]. Развитие сюжета, по мнению С. Кинга, должно обязательно сочетаться с занимательностью фабулы. Автор приглашает читателя в кропотливо созданный мир своих фантазий, но чтобы удержать там своего гостя, нужно приложить значительные усилия: «В рассказах ужасов должна быть история, способная заворожить читателя, слушателя или зрителя. Заворожить, заставить забыть обо всем, увести в мир, которого нет и быть не может» [2]. Такое умение - основной аспект художественного мастерства писателя, именно оно играет важную роль при вплетении элементов ужасного в ткань повествования. Ужасное нужно, чтобы вырвать читателя из оков обыденной реальности, дать ему привыкнуть к новым условиям и в самый неожиданный момент - напугать!

Нагнетание атмосферы (что можно рассматривать как использование приема suspense) необходимо, чтобы полностью завладеть вниманием: "Главное для него завязать сюжет так, чтобы суметь завести читателя туда, куда он сам бы никогда не отважился ступить. Литература тут живет по особым законам, подчиняясь золотому правилу А. Хичкока: «Догадываться интереснее, чем догадаться» [1]. Страшны не образы как таковые, пугает внутреннее, подспудное ожидание встречи с ними.

Как мы убедились, категория ужасного в творчестве С. Кинга заявляет о себе весьма многообразно. В этом плане можно анализировать и способы создания художественного мира, и исследовать взаимоотношение художественной реальности с действительностью Америки второй половины 20 века, и связь с психофизическими явлениями. Исследователи (да и сам писатель) подчеркивают, что эта категория является доминантной в произведениях С. Кинга, определяя его стиль и художественный метод. Сам автор убежден, что рассказывать ужасы - это своего рода навязчивая идея. Движущей силой его творческого процесса являются не деньги, а сильнейшее желание напугать читателя, напомнить ему, что не все так благополучно, как представляется. Стоит лишь немного поверить ему (С. Кингу) и «добротная ткань вашей жизни начинает расползаться на куски, и перед вами открываются совсем другие картины и вещи» [2].

Стивена Кинга зачастую сравнивают с его «коллегами» по жанру – Рэй Брэдбери, Брэм Стокер, Эдгар Алан По (Кинг зачитывался последим, и, отчасти, считает своим учителем). И действительно можно провести некоторые, вполне, явные параллели и увидеть сходство в работах Кинга и, например, Стокера – если сравнить их вампиров, а некоторые даже утверждают, что Кинг вложил в уста своего вампира те же слова, что говорит граф Дракула. Да и сам Кинг не отрицает, что брал идеи из «прошлого»: «Я играл в интереснейшую - во всяком случае, для меня - игру, своего рода литературный теннис: «Салемс Лот» был в ней мячиком, а «Дракула» стенкой, я следил, как и куда «мячик» отскочит, чтобы дать пас снова... «Отскоки» получались очень занятными, это я объясняю, прежде всего, тем, что «мячик» я посылал в двадцатом веке, тогда как «стенка» была замечательным продуктом века девятнадцатого.»[4]

На вопрос о природе зла Кинг, как и многие авторы не дает однозначного ответа, объясняя это тем, что к нашему веку и в литературе и в жизни образовался избыток источников зла: Космос, неизвестно кем населенный; Наука, создавшая Бомбу; Прогресс, убивающий экологию; Церковь, пугающая Сатаной и пророчащая Страшный Суд; Фрейд, венчающий Эрос с Танатосом; сам идол века - Человеческий Мозг, толкающий на преступления таких как Чарльз Уайтмен, Джеффри Дамер и Чарльз Мэнсон, - все эти факторы в равной степени способны породить монстров. Зачастую, авторы даже и не пытаются найти ответ на этот вопрос. Зло – это зло, и оно существует в природе, постоянно меняя свой облик, способы и методы устрашения. Стивен Кинг создает свой стиль, свои ужасы, которые позволяют человеку, преодолев свои страхи, прийти к выводу, что Добро все равно победит Зло. «Страх убивает разум. Страх – это малая смерть, несущая забвение. Я смотрю в лицо моему страху, я дам ему овладеть мною и пройти сквозь меня, я обернусь и посмотрю на тропу страха. Там, где прошел страх, не останется ничего. Там где прошел страх, останусь только я.»[5].

Литература:

1. Пальцев, Н. Страшные сказки Стивена Кинга. Фантазии и реальность [Текст] / Н. Пальцев. - http://kingclub. narod.ru/wdove/WIN1251/terror. htm

2. Захаров, Е., Захарова, С. Бог и Стивен. Читал ли Кинг Булгакова? [Текст] / Е. Захаров, С. Захарова. - http://www.litrossia.ru/archive/73/letters/1725. php.

3. Миронов, Р. Категория ужасного в произведениях Стивена Кинга [Текст] / Р. Миронов. - http://ivanovo. ac.ru/cyberpar/stephenking. htm.

4. King Stephen. Danse Maccabre. London: Warner Books, 1993. p. 40.

5. http://wisdomstore.ru/98380/