Особенности культуры речи журналиста

В соответствующей литературе обыкновенная речь рассматривается как «один из видов коммуникативной деятельности человека – использование средств языка для общения с другими членами языкового коллектива. Под речью понимают как процесс говорения (речевую деятельность), так и его результат (речевые произведения, фиксируемые памятью или письмом)» [6, с.1134]. Я считаю, что в журналистике речь должна восприниматься, прежде всего, не как процесс говорения или писания, а именно во втором ее словарном значении, как результат этого процесса в виде газетно-журнальных публикаций, аудио- и аудиовизуальных материалов. Исходя из этого, даю ей такую дефиницию: «Речь – это объект восприятия, состоящий из диалектического единства мысли и языковых единиц, необходимых для выражения данной мысли»: Р=М+Я (Р – речь, М – мысль, Я – язык). С журналистской точки зрения слово «речь» тут должна пониматься как публикация в прессе, радио- и телепередача, слово «мысль» – как факты, составляющие основу журналистского произведения.

О понятии «язык в журналистике» следует говорить отдельно. По классической классификации существуют две формы выражения мысли (Это не виды речи, как утверждается в некоторых источниках, а именно – формы выражения мысли): устная и письменная. В устной форме мысль выражается посредством звучащих слов, жестов и мимики, а в письменной – только при помощи видимых слов. В журналистике этого не достаточно. Язык периодической печати состоит из видимых слов, иллюстраций и элементов оформления издания; язык радио – из звучащих слов, шумовых эффектов, музыки; язык телевидения – из слышимых слов, видимых изображений, музыки, шумовых эффектов и ряда других элементов (ракурса, монтажа и т.д.).

Основное различие между языками видов СМИ (периодической печати, радиовещания, телевидения и документального кино) заключается в том, какими средствами выражается мысль (факты). Если вышеприведенную формулу речи (Р=М+Я) рассмотреть с этой точки зрения, то есть применительно к отдельным видам СМИ, то получим следующие «подформулы»:

1. ВР=М+ВЯ (ВР – визуальная речь; М – мысль, то есть факты, составляющие основу газетно-журнальных публикаций; ВЯ – визуальный язык);

2. АР=М+АЯ (АР – аудиоречь; М – мысль, то есть факты, составляющие основу радиопередач; АЯ – аудиоязык);

3. АВР=М+АВЯ (АВР – аудиовизуальная речь; М – мысль, то есть факты, содержащиеся в телепередачах и кинохронике; АВЯ – аудиовизуальный язык. Отметим, что этот термин впервые употреблен проф. Э.Г.Багировым [4, с. 34-38]).

Таким образом, я считаю, что понятие «культура речи журналиста» следует рассматривать в трёх аспектах:

1. Культура визуальной речи (культура речи периодической печати);

2. Культура аудиоречи (культура речи радиовещания);

3. Культура аудиовизуальной речи (культура речи телевидения и документального кино).

Как видно, в журналистике отношение к понятию «язык» должно отличаться от общепринятого лингвистического подхода. Ибо ученые, занимающиеся общим языкознанием, рассматривают язык – один из двух составных частей речи – лишь как системное расположение (чередование) устных или письменных слов, необходимых для выражения мысли. А в журналистике должен быть иной подход: тут слово, хотя и основная, но не единственная языковая конструкция. Визуальный (газетно-журнальный) язык, как решающий компонент одноименной речи, есть контрапункт слов, иллюстраций (фотографий, рисунков, схем, иных изобразительных материалов) и элементов оформления периодики (на какой полосе дан материал, какими шрифтами он набран, с какими публикациями соседствует и т.д.). Аудиоязык – это синтез слов (включая диксию, интонацию, паузу и орфоэпические нормы), музыки (имеется в виду оформительская музыка, сопровождающая журналистские передачи) и шумовых эффектов. Аудиовизуальный язык состоит из сплава слов (включая оттенки аудиоязыка плюс жесты и мимика говорящих), изображения (с учетом плана, ракурса, монтажа и т.д.), музыки и шумовых эффектов. Изолированное изучение этих компонентов языка СМИ может привести и часто приводит к анормальным результатам. Это относится в первую очередь к телевизионным программам, где достижение коммуникатором контрапункта слова и изображения является обязательным условием успеха экранной коммуникации.

Необходимость такого подхода к культуре речи журналиста мною была высказана в 2002 [1], а затем – в 2005 г.г. [2] в учебных пособиях для факультетов и отделений журналистики университетов Азербайджанской Республики. Спустя некоторое время, в Интернете я обнаружил учебник «Культура русской речи» под редакцией проф. А.К.Граудиной и проф. Е.Н.Ширяева, шестая глава (параграфы 34-37) которого посвящена интересующей меня теме («Средства массовой информации и культура речи»). Глава написана С.И.Виноградовым совместно с О.В.Платоновой. Прочитав параграф 34, я обрадовался, встретив там почти полное совпадение их позиции с моим мнением.

Авторы очень верно отмечают, что средства массовой информации подразделяются на визуальные (периодическая печать), аудиальные (радио), аудиовизуальные (телевидение, документальное кино). «Различия между средствами массовой информации основаны прежде всего на различии используемых в них кодов, знаковых комплексов. В периодической печати представлена двоичная знаковая система: естественный язык в его письменной (печатной) форме + играющие подсобную роль иконические знаки (фотографии, рисунки, карикатуры), а также разного рода шрифтовые выделения, способ верстки и т. д. Применительно к радио можно говорить о триаде: устная речь + естественные звуки (шумы) + музыка. В аудиовизуальных СМИ (телевидение, документальное кино) триада преобразуется в тетраду в результате появления такого важного для этих средств массовой информации способа передачи информации и воздействия на аудиторию, как «живое» изображение. Именно благодаря использованию слова в сочетании с изображением возрастает роль телевидения как средства массовой информации» [5, с.234].

Эта верная мысль подтверждается цитатой из статьи известного теоретика телевидения, одного из создателей кафедры телевидения и радиовещания Московского университета, возглавившего ее до конца своей жизни, профессора Энвера Багирова (Позже приведенная цитата в сокращенном варианте была использована самим автором в одной из его книг [ОТТ, с. 35-36]): «Слово и изображение – две главные знаковые системы, история которых восходит к древнейшему человеку. У каждой системы есть свои преимущества и свои недостатки, которые определяют их роль и место в человеческом общении. Достоинство изобразительных знаков в их большой доступности, ибо они сохраняют в себе сходство с обозначенным объектом. Достоинство слова – в способности абстрагироваться от конкретного. На протяжении многих лет неоднократно вспыхивает дискуссия о том, что важнее на телевидении: слово или изображение? Конечно, слово имеет исключительно важное значение в телепередачах, ибо оно несет основную, понятийную информацию. Но не следует забывать при этом, что телевизионные передачи все же прежде всего - зрелище, и не случайно тот, кто воспринимает телепрограмму, называется телевизионным зрителем, а не телевизионным слушателем. Естественно, в одних случаях большую роль в передаче информации несет слово, в других – изображение. Вероятно, только синтез устного слова и изображения как основных языков может обеспечить телевидению наилучшие коммуникативные возможности. Важно только, чтобы изображение «не молчало», как это часто бывает, и чтобы использовались все знаковые системы: и слово, и изображение, и музыка» [3, с. 214-215].

После этого ожидалось, что в следующих параграфах авторы о культуре речи СМИ будут говорить именно в таком контексте, т.е. слово в СМИ будет рассмотрено во взаимосвязи с перечисленными выше другими компонентами (фотографиями, рисунками, карикатурами, разного рода шрифтовыми выделениями, способом верстки; шумовыми эффектами, сопроводительной музыкой; «живым» изображением). Однако, к сожалению, в дальнейших параграфах (35-37) этого не видно. В них речь идет:

1) Об информационном поле и информационной норме в СМИ (параграф 35), где рассматриваются:

- имеющиеся определения понятия «информация»;

- виды информации;

- пятикомпонентная схема Г.Лассуэлла («кто, что сказал, посредством какого канала коммуникации, кому, с каким результатом»);

- идеологическая направленность советской печати и вызванная ею языковая ложь;

- проблема достоверности/ недостоверности информации, «представляющая собой важный аспект информационной нормы» и т.д.

2) О прагматике и риторике дискурса в периодической печати (параграф 36). Тут «основное внимание уделяется сфере субъекта и происходящим в ней изменениям, выражению оценки» [5, с.253].

3) О средствах речевой выразительности, используемых в периодической печати. В этой части говорится, что «риторическое усиление речи, например путем использования тропов и фигур, один из важнейших стилистических приемов и в то же время средство повышения эстетического уровня текста» [5, с.264].

Как видно, в начале известного мне единственного источника проблема поставлена правильно, но, к сожалению, в дальнейшем она не находит своего логического продолжения и завершения.

Вывод: пусть исследованием языка СМИ займутся представители журналистской науки (Такая наука существует!), хорошо разбирающиеся в тонкостях лингвистики или наоборот: представители лингвистической науки, компетентные в тонкостях журналистики. Я не говорю о том, что ученые-лингвисты не должны заниматься исследованием функционирующего в масс-медиа языка. А говорю о том, чтобы при этом они вместо словосочетания «язык газеты (журнала, радио, телевидения) употребляли выражение «язык в газете (журнале, на радио, телевидении)». А еще лучше – «слово в газете (журнале, на радио, телевидении)». Даже при этом не следует забывать: слово не единственный компонент языка прессы, оно невидимыми нитями связано с другими своими «партнерами», о которых говорилось выше.

Литература:

1. Ахмедли Н.А. Культура визуальной речи журналиста. Баку: Ени несил. 2002, 142 с. (На азербайджанском языке).

2. Ахмедли Н.А. Культура речи журналиста. Баку: изд-во Бакинского университета, 2005, 164 с. (На азербайджанском языке).

3. Багиров Э. Г. О знаковой природе и своеобразии языка теле­видения как средства массовой коммуникации // Предмет семио­тики: Теоретические и практические проблемы взаимодействия средств массовой коммуникации. М., Изд-во МГУ, 1975, с. 196-216.

4. Багиров Э.Г. Очерки теории телевидения. М.: Искусство, 1978, 152 с.

5. Культура русской речи. Учебник для вузов. Под ред. проф. Л.К.Граудиной и проф. Е.Н.Ширяева. М.: Издательская группа НОРМА—ИНФРА, 1999, 560 с.

6. Советский энциклопедический словарь /Гл. ред. А. М. Прохоров. – 4-е изд. – М.: Сов. Энциклопедия, 1989. – 1632 с.