Способ нарушения учётно-регистрационной дисциплины сотрудниками правоохранительных органов как элемент системы преступления и возможности его выявления прокурором



Одно из важнейших конституционных прав граждан — право на доступ к правосудию, которое во многом является гарантией реализации таких основополагающих прав как право на жизнь, достоинство личности, свободу и личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени и др.

Право на доступ к правосудию возникает у лица с момента совершения в отношении него преступления, а его реализация начинает осуществляться после обращения с заявлением в правоохранительные органы на стадии возбуждения уголовного дела. При этом, как справедливо отмечается в литературе, государство гарантирует и обеспечивает реальную возможность каждого пострадавшего от противоправного деяния лица в разумный срок беспрепятственно воспользоваться правом обращения в компетентные органы за защитой нарушенных прав и интересов и отстаивать их в установленном законом порядке, начиная со стадии возбуждения уголовного дела, тогда как незаконный отказ в возбуждении уголовного дела, по сути, ограничивает данное конституционное право гражданина. [8]

Между тем, анализ прокурорско-надзорной практики показывает, что значительная часть постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела выносится без достаточных к тому оснований, с нарушением закона, что влечёт за собой их отмену прокурором. Преступления, кроме того, укрываются от регистрации и учета, уголовные дела незаконно прекращаются, имеют место фальсификации материалов проверок и уголовных дел и другие нарушения законности и учетно-регистрационной дисциплины. По данным ученых, исследующих эту проблему, количество зарегистрированных преступлений в 2,5–3 раза ниже числа преступлений, о которых правоохранительные органы осведомлены, не говоря уже о фактической преступности. [3, с. 4] Как отмечает Р. А. Акперов, уровень нарушений законности на стадии возбуждения уголовного дела на протяжении последних лет остается стабильно высоким, имеющим тенденцию к увеличению. [1, с. 5] Такая практика не может быть признана допустимой. Тем более, что обращения граждан, поступающие, в частности, в органы внутренних дел, являются важнейшим источником информации о процессах, происходящих в обществе и влияющих на состояние преступности, о деятельности органов внутренних дел. Каждое удовлетворенное обращение гражданина — это не просто защита его нарушенного права и законного интереса, но одновременно и исправление недостатков, пресечение нарушений. [14, с. 67]

В литературе справедливо указывается, что в правоохранительных органах долгое время с целью улучшения основных показателей работы проводилось умелое манипулирование показателями отчетности. Но постепенно такая отчетность стала явно противоречить реальной практике расследования преступлений. Росло число нарушений законности, складывались их система, практика, стиль. Среди сотрудников усиливался правовой нигилизм, распространилось неверие в реальность таких демократических принципов, как неприкосновенность личности,равенство перед законом, объективность и беспристрастность дознания, предварительного следствия. Все сильнее давали о себе знать волокита, бюрократизм, взяточничество. [5, с. 14]

Таким образом, следует признать, что проблемы противодействия нарушениям учётно-регистрационной дисциплины имеют важное общественное значение и требуют вдумчивого системного подхода к решению. Важную роль при этом должен играть прокурорский надзор за исполнением законов органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствие. Решить проблему соблюдения учётно-регистрационной дисциплины средствами прокурорского надзора, как представляется, можно одним путем — перенеся надзор прокурора на более ранние этапы, упреждая нарушения закона, а в случаях необходимости — помогая принимать обоснованные решения. [5, с. 20] Таким образом, роль прокурора при осуществлении надзора за соблюдением учётно-регистрационной дисциплины всё более возрастает и может рассматриваться как действенная гарантия обеспечения права граждан на доступ к правосудию. Именно на нём лежит основная обязанность по обеспечению реализации этого права.

Для успешной реализации задач в рассматриваемой нами области прокурор должен, прежде всего, знать нормативные акты, регламентирующие деятельность по приёму, регистрации и разрешению заявлений и сообщений о преступлениях. Речь в данном случае идёт не только и не столько о федеральных законах, сколько о ведомственных нормативных актах. Следует признать, что формы регистрации преступлений, а также статистической отчетности об их раскрытии и расследовании нестабильны, периодически меняются по инициативе правоохранительных ведомств. Нестабильны и также периодически меняются критерии оценки деятельности органов внутренних дел и других правоохранительных органов по раскрытию и расследованию преступлений. Отсутствуют установленные в законодательном порядке и сопряженные с нормами УК РФ, и УПК РФ единые государственные стандарты (показатели) о преступности; о лице, совершившем преступление; о зарегистрированном, о раскрытом и нераскрытом преступлении; о длящемся преступлении и др. [5, с. 15]

Не меньшее значение имеет и знание прокурором способов нарушения учётно-регистрационной дисциплины сотрудниками правоохранительных органов, их криминалистических признаков и путём и способов выявления подобных нарушений. Иначе говоря, речь идёт о содержательной стороне деятельности прокурора, которая во многом определяется тем, в какой именно форме и по чьей инициативе осуществлено сокрытие преступления.

Наиболее сложно выявить преступления, о которых потерпевшие, свидетели и другие лица по тем или иным причинам (из нежелания участвовать в уголовном процессе, из-за неверия в возможности правоохранительных органов, из чувства стыда и проч.) в правоохранительные органы не сообщали или о факте их совершения достоверно известно только виновным лицам. Среди этих посягательств можно назвать кражи на незначительные суммы, изнасилования, причинение вреда здоровью, убийства, сопряжённые с сокрытием или уничтожением трупа и т. д. В литературе эти преступления предлагается называть незаявленными. [3, с. 13–14] Выявление данных посягательств затруднено в силу отсутствия у потерпевшего желания или возможности сообщить о своих нарушенных правах. Прокурор может получить информацию о таких посягательствах из материалов по розыску без вести пропавших лиц и лиц, утративших родственные связи, данных медицинских учреждений, операторов сотовой связи о смене сим-карт и др.

В то же время следует отметить, что поскольку сокрытие информации об этих преступлениях, как правило, не связано с нарушениями в деятельности правоохранительных органов, основания для применения мер прокурорского реагирования отсутствуют. Иная ситуация складывается при выявлении укрытых преступлений.

Укрытие преступления осуществляется по воле уполномоченных должностных лиц правоохранительных органов, в связи с чем имеют место их действия или бездействие, выражающееся в нарушении учётно-регистрационной дисциплины.

В литературе уже проводились исследования способов нарушения учётно-регистрационной дисциплины. Так, К. Л. Литвиненко выделяет: отказ в принятии и регистрации заявлений и сообщений о преступлении; регистрация принятой информации в неполном объеме, умышленное занижение общественной опасности противоправного деяния, заявленного гражданином, позволяющее принять процессуальное решение об отказе в возбуждении уголовного дела в силу малозначительности противоправного деяния; фальсификация материалов проверки заявления, сообщения о преступлении. [8]

По мнению В. В. Самсонова, типичными нарушениями на стадии возбуждения уголовного дела являются: 1) на этапе приема заявлений и сообщений о преступлениях: а) сокрытие преступлений от учета; б) фальсификация заявлений и сообщений о совершенном преступлении; 2) на этапе проверки заявлений и сообщений о преступлениях, принятии процессуальных решений: а) необоснованный отказ в возбуждении уголовного дела; б) фальсификация материалов предварительной проверки и принимаемых решений; в) превышение сроков предварительной проверки (несвоевременное принятие процессуального решения); г) производство следственных и иных действий, не разрешенных на этапе предварительной проверки; д) необоснованное возбуждение уголовного дела. [10, 53–58] Здесь следует отметить, что не все из названных нарушений можно отнести к числу исследуемых нами, однако, в целом выделенные нарушения могут приводить к нарушению не только прав граждан, но и учётно-регистрационной дисциплины.

Т. В. Стульнова отмечает, что в деятельности сотрудников полиции по-прежнему имеют место существенные недостатки, связанные как с нарушением порядка регистрации, учета поступившей информации, содержащейся в обращениях граждан, так и с законностью её разрешения. Среди наиболее характерных видов нарушений учетно-регистрационной дисциплины она называет: укрытие преступлений от регистрации и учета; нарушение установленного законом и ведомственными актами срока рассмотрения сообщений о происшествиях; необоснованное вынесение постановления об отказе в возбуждении уголовного дела по результатам проверки сообщения о происшествии. [13, с.67]

По мнению Л. А. Сиверской, современное состояние проблемы рассмотрения и разрешения заявлений и сообщений о преступлении характеризуется ростом фактов нарушений учетно-регистрационной дисциплины, связанных с несоблюдением сроков рассмотрения сообщения, качеством проведенной доследственной проверки, вынесением незаконных и необоснованных решений об отказе в возбуждении уголовного дела. [12, с. 221–225]

Е. В. Киричек справедливо отмечает, что действующая система учета преступлений и лиц, их совершивших, имеет много особенностей, которые позволяют скрыть тяжкие преступления за счет регистрации менее тяжких, или же за регистрацией одного преступления скрыть несколько самостоятельных криминальных деяний. Например, убийство нескольких лиц регистрируется как одно преступление, что, безусловно, искажает статистическую картину преступности. Между тем объективнее было бы вести учет подобных деяний не по действиям, а по жертвам. Значительная часть граждан, заявивших в милицию о преступлениях, вообще не информируется о том, какие меры приняты по этим заявлениям. Учет потерпевших не налажен и практически даже не рассматривается как задача уголовной статистики. Тем более игнорируются интересы тех граждан, заявления которых о совершенных в отношении них посягательствах просто скрыты. [5, с. 16]

Не трудно заметить, что многие из приведённых здесь точек зрения во многом совпадают, взаимно дополняют и уточняют друг друга. На наш взгляд, для целей прокурорско-надзорной деятельности способы нарушения учётно-регистрационной дисциплины необходимо систематизировать по этапам деятельности, связанной с приёмом, регистрацией и разрешением заявления и сообщения о преступлении. Проведённое нами исследование позволило выделить следующие основные этапы, на которых возможно укрытие преступления: приём заявления (сообщения) о преступлении; его регистрация; проведение по нему проверки; принятие процессуального решения. При этом деятельность управомоченного лица на каждом из названных этапов можно систематизировать на две группы:

‒ действие, которое лицо обязано осуществить в связи с требованиями нормативно-правовых актов;

‒ действия (бездействие), которые содержат в себе отклонения от требований нормативно-правовых актов и образуют по своей сути способ должностного проступка или преступления.

В настоящее время в литературе не существует единого подхода к понятиям приёма и регистрации заявления и сообщения о преступлении. Так, одни авторы разделяют деятельность по приёму и регистрации заявления, другие, напротив, рассматривают их в неразрывном единстве. Первой из названных точек зрения придерживается, в частности, Г. П. Химичева, по мнению которой прием заявления и сообщения о преступлении — это получение в официальном порядке дознавателем, органом дознания, следователем исходящей от граждан, должностных лиц или организаций информации о совершенном или готовящемся преступном деянии [15, с. 115]. С точки зрения Л. А. Сиверской, приём сообщения о преступлении — это получение дознавателем, органом дознания, следователем, руководителем следственного органа, судом поступившей информации о совершенном или готовящемся преступном деянии, анализ и оценка достоверности содержащихся в ней сведений, установление данных о личности заявителя, документальное оформление в соответствии с требованиями УПК РФ. [11, с. 131–139]

К числу сторонников второй точки зрения относится, например, Н. Е. Павлов, полагающий, что производство по заявлениям (сообщениям) о преступлениях состоит из совокупности действий: собственно приема заявлений и сообщений, его оформления, обеспечения достоверности и регистрации заявления и сообщения [9, с. 22]. По мнению И. В. Удовыдченко, принятие сообщения о преступлении — осуществляемая уполномоченными органами и лицами деятельность по оформлению и регистрации сообщения о преступлении [14, с. 26].

По нашему мнению, действия по приёму и регистрации заявления (сообщения) о преступлении отождествляться не должны. При этом под приёмом заявления (сообщения) о преступлении мы понимаем деятельность управомоченного лица по получению и фиксации на материальном носителе в установленном ведомственными нормативными актами порядке информации о событии, содержащем признаки преступления. При этом к числу лиц, осуществляющих приём заявления (сообщения) о преступлении могут быть отнесены сотрудники полиции (оперативный дежурный, участковый уполномоченный, оперативный сотрудник и др.), оперативные сотрудники ФСИН, ФССП, ФСБ, следователь, дознаватель, а в определённых случаях также прокурор и судья.

Следует признать, что доля преступлений, сокрытых на стадии приёма заявления, относительно невелика. Как показывает практика, потерпевшие (реже иные лица) обращаются в правоохранительные органы лично, письменно или по телефону, однако, сотрудники правоохранительных органов умышленно не фиксируют сведений об этом в регистрационных документах (КУСП и др.). При этом потерпевшим могут быть сообщены заведомо ложные сведения о порядке обращения с заявлением о защите нарушенных прав. Их могут уговаривать отказаться от подачи заявления, угрожать привлечением к ответственности и проч.

Среди основных способов сокрытия преступлений на данном этапе могут быть отнесены:

физическое затруднение доступа заявителя в помещение отдела полиции в вечернее и ночное время под видом проведения комплекса антитеррористических мероприятий. Расчёт в этом случае делается на то, что заявитель не сможет попасть в помещение отдела и откажется от идеи обращения в полицию с заявлением о преступлении;

уговор сотрудником заявителя не подавать заявление, либо предложение обратиться с заявлением в другой правоохранительный орган или в другой отдел полиции;

уговор сотрудником заявителя обратиться с заявлением о преступлении в рабочее время.

Здесь следует отметить, что в большинстве случаев недобросовестные сотрудники правоохранительных органов рассчитывают на наличие у заявителя слабой мотивации заявлять о совершённом в отношении него преступлении, которая может смениться нежеланием настаивать на защите своих прав и законных интересов. Среди лиц, не принимающих заявление, следует упомянуть в первую очередь оперативных работников. Участковые инспекторы в силу своих должностных обязанностей и особенностей отчётности и оценки качества работы не заинтересованы в сокрытии преступления данным способом, а потому принимают все (абсолютное большинство) поступающие к ним заявления о преступлении.

Выявление данных фактов возможно следующим путём:

изучение первичного заявления и объяснения заявителя на предмет выяснения вопроса о должностном лице, которое первым осуществляло проверку информации. Если из материала проверки видно, что в заявлении содержится информация о нетяжком преступлении, административном проступке либо гражданско-правовых отношениях, однако первоначально с заявителем работал сотрудник уголовного розыска, подлежит выдвижению версия прокурора о том, что изначально заявитель сообщал о совершении в отношении него более тяжкого преступления, однако, в ходе беседы оперативный работник уговорил его изменить свои пояснения. Окончательное решение по такому материалу, как правило, принимает участковый уполномоченный;

изучение материала проверки для сопоставления места совершения преступления, места жительства заявителя и места его обращения с заявлением о преступлении, выявление фактов пересылки материала по территориальности. Если заявитель обращается в удалённый от него отдел, в который ему явно было неудобно ехать, о котором он вряд ли располагал информацией, это может свидетельствовать о противоправных действиях в отношении него со стороны оперативного дежурного территориального отдела полиции;

прослушивание системы звукозаписи телефонных звонков, поступающих на телефон оперативного дежурного территориального отдела полиции («незабудки») с целью выявления звонков с сообщениями о преступлениях, по которым дальнейшая деятельность не проводилась. Здесь следует отметить, что изучать подобные звукозаписи в дежурных частях управлений внутренних дел, на наш взгляд, мало эффективно, так эти звонки подвергаются тотальному учёту и контролю;

личная беседа прокурора с заявителем;

внезапные проверки отделов полиции в вечернее и ночное время на предмет определения свободы доступа в них граждан.

Следующим этапом деятельности правоохранительных органов является регистрация заявления (сообщения), предполагающая обязанность должностных лиц зафиксировать факт получения сообщения путем внесения в соответствующие материальные источники, в частности, в КУСП, сведений о лице, сообщившем о преступлении, краткой информации о совершенном деянии; присвоить источнику регистрационный номер, соответствующий последовательно идущей нумерации; указать дату, время приёма, сведения о должностном лице, осуществившем регистрацию. [11, с. 131–132]

Мы разделяем высказанную в литературе точку зрения, согласно которой регистрация относится к самостоятельному элементу деятельности по рассмотрению сообщений о преступлении [См., напр.: 4, 6, 15]. Л. А. Сиверская в связи с этим справедливо отмечает, что «прием» и «регистрация» — термины семантически не тождественные, представляют собой отдельные самостоятельные действия, последовательно сменяющие друг друга, при этом первое из них является причиной, а второе — следствием. Приём есть процессуальное оформление полученной информации, после чего сообщение становится законным поводом к его рассмотрению. Регистрация же носит материально фиксированный характер и предполагает занесение информации в учетные документы с присвоением порядкового номера. [11, с. 131–139]

Противоправные действия на этапе регистрации заявления (сообщения) о преступлении совершаются, если гражданин настаивает на принятии заявления. Таким образом, в этих случаях заявление принимается, но не регистрируется, даже если от заявителя получается объяснение и у него формируется ошибочное убеждение о начале процессуальной деятельности. В дальнейшем такой заявитель может обращаться с жалобой в прокуратуру на бездействие должностных лиц и непроведение проверки. Характерным примером является приём заявления участковым уполномоченным полиции в помещении ОПОП, после чего заявление «кладётся под сукно», не регистрируется и проверка по нему не производится. Практике известны случаи нерегистрации заявления дознавателями и следователями, оперативными дежурными территориальных отделов полиции, оперативными сотрудниками уголовного розыска и т. д. Справедливости ради следует отметить, что в ряде случаев подобные заявления не регистрируются, но учитываются при осуществлении оперативной работы. В случае раскрытия преступления им «дают ход», регистрируют и принимают законное процессуальное решение.

Данные нарушения крайне сложно выявить. В этих целях прокурору могут быть рекомендованы:

получение объяснения от заявителя,

прослушивание системы звукозаписи телефонных звонков, поступающих на телефон оперативного дежурного территориального отдела полиции («незабудки») с целью выявления звонков с сообщениями о преступлениях, по которым дальнейшая деятельность не проводилась,

сопоставление даты получения явки с повинной без указания точных данных о преступлении (месте, точном наименовании предмета преступления и т. п.) и даты получения заявления о преступлении. Если заявление в такой ситуации принято позднее, чем поступила явка, весьма вероятно, что изначально данное заявление было принято, но не зарегистрировано надлежащим образом.

Помимо указанного, выявление фактов неприёма и нерегистрации заявления возможно путём встречной проверки документов правоохранительных органов и сведений из медицинских учреждений, органов МЧС, страховых компаний и т. п. Положительный результат может дать изучение звукозаписи телефонных звонков, поступающих в дежурные части, публикаций в СМИ, видеозаписей, осуществляемых в помещениях отделов полиции и возле них и т. д. Внимательного отношения заслуживают жалобы заявителей в вышестоящие органы, прокуратуру, суд.

Справедливости ради следует отметить, что доля незарегистрированных посягательств среди укрытых преступлений в последние годы снижается. Основная масса нарушений допускается на последующих этапах.

Следующий этап, на котором могут быть допущены нарушения учётно-регистрационной дисциплины, связан с проверкой заявления, относительно сущности и природы которой в литературе также высказаны разные точки зрения [см., напр.: 2, 6, 7, 11]. По нашему мнению, проверка сообщения о преступления — это регламентированная уголовно-процессуальным законом и ведомственными нормативными актами логико-практическая деятельность уполномоченного лица, направленная на сбор недостающей и оценку имеющейся информации о преступлении, с целью установления основания и повода для принятия процессуального решения в порядке ст. 145 УПК РФ.

Основная масса заявлений (сообщений) о преступлении проверяется участковыми уполномоченными полиции (более 70 % материалов, зарегистрированных в КУСП). При этом одновременно им приходится проверять и другие сообщения, не содержащие признаки преступлений или административных правонарушений. Проверка таких сообщений также ограничена определенными временными рамками, нарушения которых чревато для исполнителей привлечением к дисциплинарной ответственности. [13, с. 68] В связи с этим, например, доля нарушений учетно-регистрационной дисциплины, допущенных участковыми уполномоченными полиции в общем количестве нарушений, допущенных сотрудниками ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, в 2009 году составила 51 % по Санкт-Петербургу и 55 % по Ленинградской области. [цит. по: 13, с. 67–71]

На стадии проверки заявления допускаются такие нарушения как

фальсификация материалов (полная или частичная),

воздействие на заявителей с целью их склонения к отказу от заявления или сообщению заведомо ложных сведений о признаках, которые в дальнейшем позволят сделать вывод об отсутствии события или состава преступления. Так, по материалам о кражах недобросовестные сотрудники правоохранительных органов уговаривают потерпевших существенно снизить стоимость похищенного имущества, что позволит в дальнейшем сделать ложный вывод о наличии признаков мелкого хищения,

необоснованное требование предоставления различных документов, справок, что существенно затягивает сроки проверки и снижает желание потерпевшего добиться привлечения виновных к ответственности,

поверхностная, односторонняя проверка содержащейся в заявлении информации. В этой связи представляется интересным высказанное в литературе мнение о том, что участковым уполномоченным полиции из-за жесткого ограничения времени проведения проверки по сообщениям об административных правонарушениях и перспективы привлечения к дисциплинарной ответственности за нарушение установленных сроков проверки, стало «невыгодно» выявлять административные правонарушения. Как следствие, они стали проводить проверку материалов с определенным уклоном, исключающим обнаружение признаков состава административного правонарушения. [13, с. 69] Думается, в данном случае возможна аналогия и в части проверки заявлений (сообщений) о преступлении;

не фиксирование всей поступающей в ходе проверки информации,

волокита при принятии процессуальных решений.

Выявить данные нарушения возможно с помощью:

получения информации от потерпевшего (лично или по телефону, что менее предпочтительно);

изучения материалов жалоб и обращений в вышестоящие инстанции, прокуратуру и суд;

изучения материалов проверки с целью выявления признаков исправления номеров телефонов и адресов заявителей, дописок другими средствами письма, иными лицами, в других условиях письма;

выявление факта привлечения к следственным действиям одних и тех же понятых;

явное несоответствие между оценкой похищенного имущества и его реальной стоимостью;

отсутствие в материалах проверки необходимых объяснений, заключений специалистов и т. п.;

получение объяснений оперативными работниками по материалам, по которым решение принимается участковым инспектором полиции и др.

Последний этап, на котором возможно нарушение учётно-регистрационной дисциплины, связан с принятием решения по заявлению. На этом этапе могут быть вынесены незаконные постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, дело может быть возбуждено по статье УК, предусматривающей ответственность за менее тяжкое преступление (например, грабёж вместо разбоя, совершённого группой лиц). Сюда же, на наш взгляд, следует отнести и случаи непринятия решения по материалу проверки в разумные сроки.

Анализ прокурорско-надзорной практики показывает, что средняя продолжительность рассмотрения заявления (сообщения) о преступлении составляет не менее двух месяцев, что свидетельствует о нарушении разумных сроков на данной стадии уголовного судопроизводства. В тоже время обращает на себя внимание сложившаяся в ряде регионов страны, в том числе и в Санкт-Петербурге, практика привлечения к ответственности только участковых инспекторов, при том что начальник органа дознания, утвердивший постановление, за это не отвечает. На наш взгляд, такая практика допустима при нарушениях при проверке заявления (сообщения). Если же такие нарушения допускаются при разрешении заявления, основная тяжесть ответственности должна ложиться, на наш взгляд, на руководителя соответствующего уровня, который ставит свою подпись на постановлении. Тем более, как отмечает В. В. Самсонов, в соответствии с совместным приказом Генеральной прокуратуры РФ и МВД РФ от 28.11.2001 № 1058/72, распоряжением МВД РФ от 10.08.2001 № 1/14559 на начальника подразделения дознания возлагается осуществление личного контроля за организацией работы комиссии по учетно-регистрационной дисциплине, выработка и контроль за реализацией конкретных мер по активизации и повышению эффективности деятельности комиссии, а также ежедневная проверка порядка ведения КУСП, контроль за соблюдением сроков рассмотрения заявлений и сообщений о преступлениях, дача письменных указаний руководителями подразделений по каждому из них. [10, с. 53–58]

Информация о нарушениях закона на двух последних этапах может быть получена прокурором непосредственно от потерпевших, а также в результате внимательного и тщательного изучения материалов проверки, выявления противоречий между находящимися в них документами, а также между материалом в целом и информацией из иных источников. Признаки злоупотреблений могут быть получены при изучении реестров почтовых отправлений, книг учёта почтовых марок, журналов учёта входящей и исходящей корреспонденции в канцелярии органа внутренних дел и др. В отдельных случаях факт фальсификации может быть выявлен путём сопоставления материалов проверки и имеющихся в прокуратуре материалов проверки жалоб потерпевшего гражданина.

О злоупотреблениях свидетельствует также отсутствие постановления, вынесенного в порядке ст. 145 УПК РФ, и его замена ответом на жалобу, заключением по материалу, направление материалов проверки в специальное номенклатурное дело.

Литература:

1. Акперов Р. С. Возбуждение уголовного дела в уголовно-процессуальном праве Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид наук. — Самара, 2010. — 25 c.
2. Аксенов В. В. Проверка сообщения о преступлении как форма уголовно-процессуального доказывания: дис.... канд. юрид. наук. М., 2004. — 222 с.
3. Анюров, Ф. Ф. Регистрация и учет преступлений в органах внутренних дел: Правовые и организационные аспекты: Автореферат … дисс. канд. юрид. наук. — М,2006. — 24 с.
4. Гирько С. И. Уголовно-процессуальные функции милиции: теоретические, правовые и прикладные проблемы: Автореферат дис. … д-ра юрид. наук. — М., 2004–31 с.
5. Киричек Е. В. Обеспечение прав человека и законности в деятельности органов внутренних дел. // Юридическая наукаиправоохранительнаяпрактика. 2009, № 2 (8). С. 14–22.
6. Ковалева М. Г. Возбуждение уголовного дела и обеспечение его законности и обоснованности: дис. … канд. юрид. наук. — СПб., 2005–238 с.
7. Лепеев В. Н. Проблемы тактики возбуждения уголовного дела: дис. … канд. юрид. наук. — Владивосток, 2004–206 с.
8. Литвиненко К. Л. Обеспечение права граждан на доступ к правосудию в стадии возбуждения уголовного дела — Автореферат дисс. … канд. юрид. наук. — М., 2012. — http: // lawtheses.com/obespechenie-prava-grazhdan-na-dostup-k-pravosudiyu-v-stadii-vozbuzhdeniya-ugolovnogo-dela — дата обращения 12.06.2017 г.
9. Павлов Н. Е. Производство по заявлениям, сообщениям о преступлениях. / Павлов Н. Е. — Волгоград: Изд-во ВСШ МВД СССР, 1979. — 54 c.
10. Самсонов В. В. Оптимизация прокурорского надзора и ведомственного процессуального контроля в досудебном производстве — Юрист-Правоведъ, 2010, № 3. С. 53–58.
11. Сиверская Л. А. Алгоритм процессуального порядка рассмотрения сообщения о преступлении. / Вестник Владимирского юридического института. 2011, № 3(20). С. 131–139.
12. Сиверская Л. А. Ведомственный процессуальный контроль за рассмотрением сообщения о преступлении — Вестник КГУ им. Н. А. Некрасова. 2013, № 1. С. 221–225.
13. Стульнова Т. В. Административно-правовые аспекты разрешения в органах внутренних дел обращений граждан, содержащих сообщения о происшествиях — Современная наука. 2010, № 1 (1). С. 67–71.
14. Удовыдченко И. В. Процессуальные способы проверки сообщения о преступлении на стадии возбуждения уголовного дела: дис. … канд. юрид. наук. –Волгоград, 2008. — 209 с.
15. Химичева Г. П. Досудебное производство по уголовным делам: концепция совершенствования уголовно-процессуальной деятельности: монография. — Москва, 2003. — 352 с.