История становления категории злоупотребление процессуальными правами в отечественном законодательстве



Злоупотребление процессуальными правами было известно еще древнерусскому законодательству.

Так, в судебном процессе V века уже существовала проблема затягивания судебного процесса. Подтверждением данного факта является закрепление в положениях Новгородской судной грамоты норм о соблюдении сроков судебного разбирательства.

В статье 28 Новгородской ссудной грамоты сказано: «…судити два месяця, а болши дву месяць не волочити» [1, с. 47].

Если затягивание процесса зависело от действий сторон, то судья за это не отвечал. Если же затягивание процесса произошло по вине суда, то стороны имели право обратиться к вечу, которое давало им приставов для осуществления контроля за производством дела в суде. Для каждой категории дел устанавливался самостоятельный срок судебного разбирательства.

Кроме того положения Новгородской судной грамоты детально регламентировали вопрос отложения судебного заседания с целью недопущения недобросовестного поведения лица, участвующего в процессе. В частности, если сторона процесса откладывала процесс либо уклонялась от участия в процессе более двух раз, то она проигрывала процесс.

Псковская судная грамота помимо затягивания судебного процесса, закрепленном в Новгородской судной грамоте, содержала отдельную статью, посвященную злоупотреблениям со стороны суда (статья 3). При этом к злоупотреблениям суда законодатель отнес взяточничество, а также разрешение дела несправедливо из-за личной мести или дружбы со стороной.

С образованием централизованного государства, появлением новых составов преступлений возникла необходимость в создании единого общерусского свода законов, которым стал Судебник 1497 года.

Судебник 1497 года включил в себя имеющиеся в древнерусском законодательстве нормы о запрете злоупотребления процессуальными правами.

Так, в статьях 32, 36 Судебника 1497 года установлен запрет на волокиту в суде, воспринятый из положений Новгородской судной грамоты. Убытки, причиненные волокитой, законодатель отнес на сторону, признанную судом виновной [2, с. 59].

Положения ст. 1 Судебника 1497 года восприняли нормы Псковской судной грамоты о запрете взяточничества и несправедливого рассмотрения дела.

В положениях Судебника 1497 года впервые упоминается такое понятие как ябедничество (т. е. ложный донос), имевшее своей целью обвинить невиновного. Данное деяние относилось уже к категории «лихих» дел, предусмотренных ст. 8 и ст. 39 Судебника и каралось смертной казнью [2, с. 81].

С периодом образования сословной монархии на Руси был принят новый Судебник 1550 года, провозглашенный единственным источником права на Руси. Судебник 1550 года во многом воспринял и развил положения о судопроизводстве, заложенные в Судебнике 1497 года [2, с. 98].

Так, статья 73 Судебника 1550 года закрепляла ответственность за такой вид злоупотребления процессуальными правами как подача стороной неосновательного иска с завышенной суммой требований, когда истец в сумму иска включал чужое имущество, указывая при этом, что оно принадлежит ему. За данное деяние истцы могли быть обвинены в ябедничестве, и на них ложилась уплата судебных пошлин [2, с. 115].

В последующих источниках права законодатель уже более определенно прописал положения о противоправности злоупотребления правами в суде.

Так, в Соборном Уложении 1649 года в статье 18 главы  устанавливалась ответственность за предъявление неосновательного иска к ответчику. Статья 19 предусматривала квалифицированный случай сутяжничества, когда истец при обоснованности иска в целом, неосновательно требовал больше, чем ему положено [3, с. 81].

Статья 14 Соборного Уложения 1649 года устанавливала ответственность за необоснованные жалобы в суд второй инстанции. Как специальный случай сутяжничества рассматривалось обращение непосредственно к государю, минуя нижестоящие инстанции [3, с. 80].

Согласно ст. 109 Соборного Уложения 1649 года, если сторона заявляла о необходимости совершения процессуальных действий в дальних городах, пытаясь, таким образом, затянуть рассмотрение дела, а другая сторона возражала против этого, суд рассматривал дело по имеющимся материалам. Актуальность данной нормы подтверждает и современная юридическая практика, когда недобросовестные стороны прибегают к аналогичным способам затягивания процесса, известным еще три с половиной века назад [3, с. 94].

Значительные изменения отечественного процессуального законодательства произошли вследствие принятия Петром I Именного Указа от 21 февраля 1697 года «Об отмене в судных делах очных ставок, о бытии вместо оных расспросу и розыску, о свидетелях, об отводе оных, о присяге, о наказании лжесвидетелей и о пошлинных деньгах» [4, с. 148].

С целью борьбы с процессуальными злоупотреблениями в суде данным Указом была отменена состязательная форма процесса и очные ставки. На замену состязательной форме процесса пришла розыскная форма, просуществовавшая до принятия Указа «О форме суда» от 5 ноября 1723 года.

Указ «О форме суда» от 5 ноября 1723 года помимо норм об отмене розыскной формы также содержал нормы, препятствующие злоупотреблению правом со стороны недобросовестных лиц.

Так, согласно ст. 5 Указа «О форме суда» для предотвращения волокиты лицо могло принудительно удерживаться в суде [4, с. 162].

Статья 6 Указа «О форме суда» описывала случай злоупотребления подсудностью дела, когда недобросовестное лицо возбуждало сразу несколько процессов в различных местах, добиваясь тем самым затягивания одного из дел и получая возможность выигрыша в одном из судов [3, с. 162].

Порядок судопроизводства, введенный Петром , просуществовал до великой отечественной судебной реформы 1864 года, коренным образом преобразовавшей существовавший процесс.

В Указе Александра  Правительствующему Сенату от 20 ноября 1864 года отмечалось, что одной из важнейших целей судебной реформы 1864 года является «водворение в России суда скорого, правого и милостивого…» [5].

Так в ст. 13 Устава уголовного судопроизводства 1864 года было сказано: «Воспрещается останавливать решение дела под предлогом неполноты, неясности или противоречия законов. За нарушение сего правила виновные подвергаются ответственности как за противозаконное бездействие власти (Уложение о наказаниях, ст. 383–385)» [6].

Статья 116 Устава уголовного судопроизводства 1864 года также содержала положение, направленное на борьбу с «заволокичиванием» дел, в частности данная норма гласила: «Разбирательство и решение каждого дела оканчиваются у мирового судьи по возможности в одно заседание».

Согласно положениям Устава уголовного судопроизводства 1864 года в случае отсутствия участника процесса в судебном заседании без уважительной причины на него мог быть наложен штраф, а в отдельных случаях, участник процесса мог быть подвергнут принудительному приводу в судебное заседание.

В первые годы после проведения судебной реформы количество дел, рассматриваемых с нарушением сроков судебного разбирательства уменьшилось, однако в конечном итоге законодатель не достиг желаемого эффекта и вскоре данная проблема актуализировалась с новой силой.

Процессуальное законодательство советского периода уже более детально регламентирует вопросы недопустимости злоупотребления процессуальными правами в судебном процессе.

Буквальное толкование статьи 6 ГПК РСФСР 1923 года позволяет вывести дефиницию злоупотребления процессуальными правами, под которым законодатель предложил понимать «действия, имеющие целью затянуть или затемнить процесс» [7, с. 41].

Впоследствии 20 ноября 1929 года в статье 46 ГПК РСФСР 1923 года было внесено примечание № 2, согласно которому: «в случае недобросовестного заявления стороной неосновательного иска, или спора против иска, или систематического противодействия скорому и правильному разрешению дела, суд был вправе обязать недобросовестную сторону уплатить в пользу другой стороны вознаграждение за фактическую потерю рабочего времени…» [7, с. 41].

ГПК РСФСР 1964 года признал недействительной норму, содержащую определение злоупотребления процессуальным правом и фактически воспроизвел в ст. 92 ГПК РСФСР 1964 года формулировку, содержащуюся в примечании 2 к ст. 46 прежнего Кодекса [8, с. 7].

Часть 2 статьи 30 ГПК РСФСР содержала обязанность участников процесса добросовестно пользоваться принадлежащими им процессуальными правами.

АПК РФ 1992 г. (ч. 2 ст. 28) и АПК РФ 1995 г. (ч. 2 ст. 33) также закрепляли обязанность лиц, участвующих в деле, добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами. Однако никакой ответственности за нарушение данных норм не было предусмотрено.

На сегодняшний день основным нормативным правовым актом, закрепляющим запрет злоупотребления принадлежащими субъекту правами, является Конституция РФ. Согласно ч. 3 ст. 17 Конституции РФ «осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц» [9, ст. 17].

Действующий Гражданский процессуальный кодекс РФ в статьях 99, 284, 319 практически без изменений воспроизвел положения прежнего Кодекса.

Новый Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 2002 года помимо закрепления обязанности лиц быть добросовестными в процессе (ч. 2 ст. 41 АПК РФ) закрепил следующее положение: «злоупотребление процессуальными правами лицами, участвующими в деле, влечет за собой для этих лиц предусмотренные Кодексом неблагоприятные последствия» [10, ст. 41]. Таким образом, законодатель посредством введения данной нормы регламентировал ответственность за злоупотребление процессуальными правами путем отнесения на недобросовестное лицо всех судебных расходов по делу (ч. 1 ст. 111 АПК РФ).

Таким образом, исследование истории развития средств противодействия злоупотреблению процессуальными правами в отечественном законодательстве позволяет сделать следующие выводы:

Проблема злоупотребления процессуальными правами имеет долгую историю. Еще в Древней Руси предпринимались первые попытки борьбы с различными злоупотреблениями в процессе. Однако методы противодействия злоупотреблению процессуальными правами не представляли целостной системы, вопрос об общих оговорках, которые закрепляли бы пределы процессуальных прав, не ставился.

Основные виды процессуальных злоупотреблений и в древнерусских источниках права, и в современном законодательстве примерно схожи. И раннее, и современное законодательство, регламентирующее правила рассмотрения гражданских дел, признавали противоправным — неявки заинтересованных лиц в суд; искажение доказательств; введение суд в заблуждение; нарушение порядка в суде.

Литература:

1. Памятники русского права: Памятники права феодально-раздробленной Руси, -V вв. / под ред. С. В. Юшкова. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1953. С. 47.
2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. Т. 2. / под ред. О. И. Чистякова. М.: Юридическая литература, 1985. С. 59.
3. Памятники русского права: Соборное Уложение царя Алексея Михайловича 1649 года / под ред. С. В. Юшкова. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1957. С. 81.
4. Памятники русского права: Законодательные акты Петра I / под ред. С. В. Юшкова. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1961. С. 148.
5. История Правительствующего сената за двести лет. 1711–1911 гг. / сост. И. А. Блинов, В. А. Гаген, С. К. Гогель. Спб., 1911. URL: http://constitution.garant.ru/history/act1600–1918/3300/ (дата обращения 02.09.2016 г.).
6. Устав уголовного судопроизводства 1864 года. URL: http://constitution.garant.ru/history/act1600–1918/3137/ (дата обращения 02.09.2016 г.).
7. Гражданский процессуальный кодекс РСФСР (с изм. и доп. на 15 августа 1925 г.). М.: Юридическое издательство Наркомюста РСФСР. 1925. С. 41.
8. Гражданский процессуальный кодекс РСФСР 1964 г. // Свод законов РСФСР. 1964. 11 июня. Т. 2. С. 7.
9. Конституция Российской Федерации // Российская газета. 1993. 25 декабря. Ст. 17.
10. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации № 95-ФЗ от 24.07.2002 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. — 2002. — № 30, ст. 3012. — Ст. 41.