Судебная реформа 1864 года: значение и судьба

Период второй половины XIX века всегда вызывал и продолжает вызывать устойчивый интерес, как у российских, так и у зарубежных исследователей. Этот период исторического развития России оказал огромное влияние на дальнейшее развитие российской судебной системы. Это время великих, коренных преобразований и в первую очередь — масштабной последовательной судебной реформы 1864 года. Преобразования данной исторической эпохи коснулись судоустройства, были провозглашены новые принципы правосудия, такие как гласность, равноправие сторон, принцип свободной оценки доказательств судом, были созданы четкие и строгие правила отправления правосудия, структурированность процесса. Современные общественно-политические процессы в Российской Федерации являются закономерным продолжением реформаторских традиций второй половины XIX — начала XX в.

Актуализация процесса проведения в жизнь судебной реформы 1864 года была подчеркнута одним из исследователей этого периода Коротких М. Г., который указывал, что «институты судебной реформы можно рассматривать как результат длительной эволюции взглядов различных политических течений и групп правительственного лагеря, их борьбы между собой. В свою очередь они были обусловлены социально-экономическими факторами, политической ситуацией, общественным подъемом в России, состоянием ее культуры, особенностями прошлого государственно-правового развития» [1, c. 5].

Составители проектов судебных уставов 1864 года, исходя из идеи разделения властей, в качестве основного принципа организации и деятельности судебных органов выдвигали их независимость и самостоятельность в осуществлении своих непосредственных задач и полномочий. В судебных уставах впервые был закреплен сам термин «судебная власть», а так же содержались условия «освобождения — этой власти» от «опеки» со стороны государственной администрации.

Суд, формально отделенный от государственных чиновников и администрации губернии был фактически подчинен им посредством министерства юстиции — должность министра юстиции и генерал-прокурора были совмещены. На это указывает факт того, что в статье 187 «Учреждения судебных установлений» указывалось, что «министр юстиции должен был взаимодействовать с судами через состоявших при них чинов прокурорского надзора или через председателей и первоприсутствующих судов» [2].

Следует отметить, что крестьяне второй половины XIX века не обладали даже элементарными, представлениями о законности и о своих гражданских правах. Собственно «законным» крестьяне считали такое решение или такой поступок, которые соответствовали волеизъявлению земского начальника. Их обезличенная гражданственность, сочетавшаяся с общей малограмотностью, порождала суеверный страх перед формальным законом. Обычное для этого периода бесправие крестьян общинников воспринималось как вполне естественное и закономерное даже должностными лицами. Законность отождествлялась с капризной волей вышестоящего начальства, основная масса крестьянского населения было абсолютно уверено в том, что за благорасположение властей можно и нужно платить. Подношение и подаяние любого должностного лица стал прочным компонентом обычного права. Крестьяне воспринимали коррупционные отношения как необходимость и само собой разумеющееся обстоятельство [3].

По Уставу уголовного судопроизводства 1864 г. реформированный уголовный процесс относился к смешанному типу, провозглашенному в Европе. Несмотря на то, что судебные издержки были невелики, в ряде случаев они оказывались недоступны всем участникам процесса. В ряде случаев оплата услуги нотариуса оказывалась неподъемной ношей для провинциального жителя. В то же время Судебные уставы закрепили такие демократические принципы уголовного судопроизводства, как гласность, устность, состязательность, коллегиальность, которые в конечном итоге в целом характеризовали состязательную направленность формы уголовного судопроизводства. В целом система принципов по Уставу уголовного судопроизводства не обрела еще завершенного вида, но ее формирование как института уголовно-процессуального права было продолжено: обвинительная власть отделялась от судебной, хотя при возбуждении уголовного преследования и при производстве предварительного расследования за судом сохранены некоторые обязанности обвинительной власти, а в судебных стадиях обязанности осуществления функции обвинения возлагались на специальных должностных лиц или частных обвинителей; защитник допускался в окончательном производстве, так как обвиняемые имели право поручить защиту своих интересов присяжным и частным поверенным (адвокатам); принципа равенства сторон был закреплен с момента допущения к участию в деле защитника. Каждая из сторон имела право представлять доказательства и предъявлять возражения против доказательств с другой стороны.

Подсудимый и его защитник имели право возражать против объяснений обвинения, обе стороны имели право давать суду объяснения. Принцип равенства сторон распространялся только на судебные стадии уголовного судопроизводства [4, с. 11]. Судебные преобразования следует признать существенным шагом на пути к укреплению законности и защиты интересов личности в России второй половины XIX века, который оказал существенное влияние не только на юридическую составляющую этого вопроса, но и на политическую сторону. Общество не могло не оценить появление истинного правосудия вместо помещичьего и чиновничьего беспредела и произвола. Проблемы с низким уровнем профессиональной подготовки, общей культуры юристов в целом и судей, в частности, являлись характерной чертой для второй половины XIX века.

В результате судебных преобразований российское крестьянство получило личную свободу и следовательно должно было проявлять себя полноценным носителем прав и обязанностей. Освободившись от юрисдикции помещиков, бывшие крепостные не только получили доступ в общесословные судебные учреждения, но и были привлечены к участию в формировании местного мирового суда через своих земских представителей и к осуществлению уголовного судопроизводства в окружных судах в качестве присяжных заседателей. Со всей очевидностью открылось, что народное правосознание, сформировавшееся под воздействием обычного права крестьянской общины, отличалось по своим ценностным ориентирам от правовых воззрений представителей других сословий. Современные исследователи уделяют значительное внимание вопросам взаимодействия местной власти и государственных органов на различных направлениях деятельности, что в свою очередь подразумевает изучение исторического опыта [5; 6; 7]. Очевидно одно, судебная реформа 1864 г. стала одним из самых кардинальных преобразований отечественной судебной системы за все время ее существования. Причем это были именно преобразования демократического характера. Она послужила началом формирования новой системы отношений в обществе и неудивительно, что судебные преобразования, проведенные в Российской империи во второй половине XIX в., не теряют своей актуальности до настоящего времени, ведь современное российское судопроизводство в какой-то степени им аналогична. Поэтому вопросы, возникающие в плане развития судебной системы и правосудия, невольно вынуждают нас возвращаться к богатому историческому опыту, накопленному за последние 150 лет, что может помочь оградить от ошибок прошлого, выявить исторические закономерности и тенденции в развитии судоустройства и судопроизводства. Вызванная необходимость реформирования системы суда определило провести судебную реформу 1864 года, которая явилась отправной точкой для последующего развития не только юридической науки, но и гражданского общества в России.

Судебная реформа продемонстрировала, что решение проблемы совершенствования правосудия и обеспечение независимости деятельности судебной системы без создания соответствующих условий в экономическом, политическом и нравственно-культурном плане невозможно. В то же время, можно утверждать, что сам факт осуществления судебных преобразований 1864 года способствовал прогрессивному развитию принципа законности в российской правовой системе. Реформа разрушила стереотип мышления обывателя о всесилии и безнаказанности лиц привилегированного сословия — дворян, и положила начало новому типу политического мышления — равноправию всех сословий перед судом.

Литература:

1.                Коротких, М. Г. Судебная реформа 1864 года в России: Сущность и социально-правовой механизм формирования: автореферат дисс… на соискание ученой степени д. ю. н. СПб., 1990.
2.                Учреждение судебных установлений. Ст. 255–259 // Российское законодательство Х — ХХ вв. Т. 8.
3.                Котляров, С. Б. Правосознание крестьян Симбирской губернии накануне столыпинских аграрных реформ // История государства и права. — 2014. — № 9. — С. 29–33.
4.                Кукушкина, Ю. О., Толоконникова Е. В., Шебнева В. О., Чернышева П. Н. Судебная реформа 1864 года: историческая необходимость // Право: история, теория, практика: материалы III Междунар. науч. конф. (г. Санкт-Петербург, июль 2015 г.). — СПб.: Свое издательство, 2015. — С. 9–12.
5.                Логутенков, А. В., Пулова, Е. В. Суд присяжных и правовая культура второй половины XIX века // Актуальные проблемы права: материалы IV Междунар. науч. конф. (г. Москва, ноябрь 2015 г.). — М.: Бука-Веди, 2015. — С. 12–14.
6.                Гражданское общество в российских регионах / Акимова М. К., Брызгалова И. Г., Гужавина Т. А., Каргин Ю. Ф., Котляров С. Б., Кукушкин О. В., Персиянцева С. В., Чичеров Е. А. Коллективная монография / Главный ред. Гужавина Т. А. Новосибирск: НП «СибАК», 2015. 140 с.
7.                Толоконникова, Е. В., Солдаткин, А. А. Местные органы государственной власти и суд: взаимодействие и взаимозависимость по судебным уставам 1864 года // Актуальные проблемы права: материалы IV Междунар. науч. конф. (г. Москва, ноябрь 2015 г.). — М.: Бука-Веди, 2015. — С. 51–54.