Сельские поселения, погосты и монастыри Северного Поонежья в начале XVIII вв.

В исторической науке сельским поселениям эпохи феодализма посвящено немало исследований. В трудах отечественных историков А. Щапова, А. И. Воейкова, В. П. Семёнова-Тян-Шанского, Н. Н. Воронина, С. Б. Веселовского и М. В. Витова даётся классификация селений, определяется связь особенностей сельских поселений с физико-географическими и социально-экономическими условиями, исследуется процесс укрупнения поселений, и как следствие, образование новой формы селений – сёл [19; 6; 18; 7; 2; 3].

Главная задача – используя данные переписных книг начала XVIII в., показать зависимость динамики сельских поселений от изменений структуры землевладения, а также выяснить роль землевладельцев-монастырей в образовании новых типов поселений (сельцо, село) и погостов-приходов в начале XVIII в. и определить, какое место занимало монастырское сельцо в эволюции сельских поселений. В статье даётся описание монастырей, устанавливается время возникновения некоторых поселений и приходов Северного Поонежья.

В качестве источника используется Переписная книга Каргопольского уезда за 1712 г. [16, л. 1-882]. Перепись хранится в отдельном фонде РГАДА «Ландратские книги и ревизские сказки» (Ф. 350). Документ имеет хорошую сохранность, в картонном переплёте, написан скорописью разных почерков, на 882 листах.

Северное Поонежье занимает территорию среднего и нижнего течения реки Онеги. В начале XVIII вв. область входила в состав Турчасовского стана Каргопольского уезда. Турчасовский стан состоял из двух половин: Верхней и Нижней.

Структура землевладения в Турчасовском стане Каргопольском уезда в начале XVIII вв. была сложной. Источники указывают на то, что преобладающим в уезде было черносошное крестьянское землевладение. На втором месте стояло монастырское землевладение. Значительное увеличение монастырских владений приходилось на середину XVII в. К этому времени их доля составляла 12% всех земель в Турчасовском стане (включая церковные земли) [1, с. 63-66]. Земли принадлежали Соловецкому, Кожеозерскому, Сырьянскому, Кирилло-Белозерскому, Александро-Ошевенскому, Кенскому и Спасскому монастырям.

Наиболее крупными были вотчины Соловецкого монастыря. В конце XVII-начале XVIII в. наблюдается резкое сокращение владений этих монастырей. Монастыри оставили значительную часть своих земель в Турчасовском стане. В волостях Верхнего конца Турчасовского стана практически не осталось монастырского землевладения. Отчасти этому способствовал упадок соледобывающего производства в вотчинах монастырей, начавшийся во второй половине XVII в.

Многие усолья прекратили своё существование. Владыченское, Фирсовское и Пияльское усолья остановились уже в конце XVII в. ; Польское усолье – в начале XVIII в. [17, c. 132-133]. Документы свидетельствуют, что в некоторых усольях соледобыча всё же продолжалась и в начале XVIII в. В д. Шиботовской Пияльской волости находился двор Кожеозерского монастыря, на котором жили работники «соляного дела» [16, л. 858].

Изменилось положение Соловецкого монастыря в этом регионе. При патриархе Никоне монастырь лишился большинства своих владений. Земли были переданы Никоном Крестному монастырю, основанному в 1656 г. на Кий острове в Белом море и получившему название Ставрост, что означает Крест или Крестный. Царь Алексей Михайлович пожаловал на строительство монастыря 6000 рублей, приписал к монастырю окружные деревни с 4537 крестьянами, в том числе Устьонежскую волость, и приказал освободить всех пожалованных монастырю крестьян от государственных податей и других сборов [17, с. 87; 13, с. 87]. По переписям можно получить представления о том, как выглядели местные монастыри – Крестный, Сырьянский и Кожеозерский в начале XVIII в.

В Крестном монастыре были три каменные церкви, первая – Воздвиженская, вторая – Рождества Пресвятой Богородицы «с трапезною и келарною», третья – Происхождения Честного Креста Господня «над кладезьем да колокольня с часами боевыми, три погреба, над ними три палаты и келья просвирническая». За монастырём – «церкви всех святых», гостиный двор, «а по скаске того монастыря казначея монаха Тимофея з братею, в том монастыре строение было святейшаго Никона патриарха Московскаго, а строение было кругом монастыря ограда древяная на святых воротах церковь Пречистыя Богородицы живоноснаго источника меж ограды в стоках по семь башен древяные же, в них осьм пушек железных». В сентябре 1712 г. был пожар и «всё погорело». В монастыре жило 51 монахов и по сёлам 16 монахов [16, л. 700-703].

В Нижнем конце Турчасовского стана, особенно во второй половине XVII в., когда начал строиться монастырь и к нему были приписаны свободные крестьяне, земельные владения Крестного монастыря образовали сплошную территорию [8, c. 17]. В начале XVIII в. монастырю принадлежали земли в волостях Нижнего конца Турчасовского стана : Нижнемудьюжская, Чюхчин Бор, Таймицкая, Варзогорская, Нименгская, Устьонежская, сельцо Карельское (бывшая волость Карельская), Польская, Чекуевская, Вазеницкая, Пияльская, Биричевская [16, л. 630-820].

Расширились владения Сырьянского монастыря. В переписи он называется «пустынь Сырьяна монастыря», потому что находился на «горе Сырьине». В небольшом по размерам монастыре стояли две деревянные церкви с расположенными рядом 11 монашескими кельями. Монастырь был защищён деревянной оградой. В Сырьянском монастыре жило 45 монахов, 2 иеромонаха, 6 братьев, 2 крестьянские семьи. Монастырю принадлежали земли в Нижнемудьюжской и Заостровской волостях [16, л. 794].

Небольшие земельные владения остались у Кожеозерского монастыря. Монастырь был основан в 1584 г. на Кожеозере [15, c. 382-383]. В начале XVIII в. он был окружён вновь построенной деревянной оградой. В монастыре стояла соборная церковь Богоявления Господня, в пределе церковь Николая Чудотворца, другая церковь Благовещения Пресвятые Богородицы «тёплая», третья церковь Ильи Пророка, «на святых воротах с колокольнею древяное строение преосвященного Иова митрополита городского». В Кожеозерском монастыре было 12 братских и больничных кельи, келья «хлебенная», келья «поваренная». В кельях жили 2 игумна, иеромонах, 2 иеродьякона, казначей, 9 монахов, пономарь, схимонах, клирик, больничная братия, состоящая из 4 монахов и схимонаха. За монастырём располагался «скоцкой» двор и 2 двора «конюшенных». На «скоцком дворе» жили 2 служебника, скотник, коровница. «На злобине, на волоке» находился ещё один «скоцкой» двор, где «жили наёмные работники из разных мест» [16, л. 630-631]. У монастыря были владения в Прилуцкой, Клещеполской, Нермушской, Околопосадной, Кожской, Пияльской волостях [16, л. 550-832, 703-794, 823-836, 822, 808-809, 855-873].

Динамика структуры землевладения привела к изменению и развитию поселений Турчасовского стана в начале XVIII в. В переписи отмечены деревни, погосты, починки, посад и сельцо. Основным типом поселения была деревня. Деревни располагались гнёздами и составляли отдельные волости. В Турчасовском стане продолжался процесс дробления отдельных волостей и возникновение новых. Бывшая волостка на реке Мудьюга описывается как состоящая из двух частей (Нижнемудьюжская и Верхнемудьюжская) волость Нижнемудьюжская. Нижнемудьюжские поселения были включены во владения Крестного монастыря. Не исключено, что это обстоятельство определило экономическую, а впоследствии и административную обособленность Нижнемудьюжской и Верхнемудьюжской частей. А. Я. Ефименко отметила тенденцию владельческих (монастырских) земель, находящихся в пределах волости, выделиться из неё и стать самостоятельной волостью [8, c. 241].

По переписи незаметно появление новых деревень. Единственный починок (вновь возникшее поселение) числится рядом с д. Курсановской Польской волости. На починке находился двор старца Симеона, «что был работником Соловецкого монастыря» [16, л. 834-835]. В Турчасовском стане наблюдались процессы, аналогичные тем, что происходили в большинстве уездов Поморья. К началу XVIII в., пишет И. В. Власова, колонизация Поморья была завершена. Заселение территории шло по линии естественного укрупнения старых поселений [4, c. 109-122]. К этому времени сократилось число поселений в большинстве волостей Турчасовского стана. В волости Ордомский погост – на 28%, в Городецкой – на 28%, в Тевзегорской – на 17%, в Прилуцкой – на 17% [14, c. 16].

Укрупнение поселений происходило за счёт объединения соседних деревень. В результате появились населённые пункты с двойными и даже тройными названиями. В Пияльской волости упоминается д. Хаяла Олутинская ; в Надпорожской волости – д. Медведовская Фоминская, Амосовская Лавровская ; в Порожской волости – Заозерье Порожская ; в Вазеницкой волости – Воймозерская Савинская и Степановская. Новые названия поселений включали наименования объединённых деревень [16, л. 764-871].

Происходило дальнейшее увеличение дворности деревень. Более половины поселений в Турчасовском стане насчитывали свыше 5 дворов. Можно встретить деревни с 11-15-16 дворами. Рост количества дворов наблюдается в тех волостях, где монастырские владения были незначительны и отсутствовали усолья. В волости Прилуцкая численность дворов возросла на 17%, в волости Фехталимской – на 80%, в волости Кутовангская – в 2.5 раза. Напротив, в бывших монастырских вотчинах в волостях Ордомский погост, Полская, Чюхчин Бор заметно сокращение дворов. В волости Ордомский погост – на 4%, в волости Полская – на 10%, в волости Чюхчин Бор – на 14%, в Тевзегорской – на 3%. [14, с. 16]. Для сравнения : в Пияльской волости, где сохранились владения нескольких монастырей (Ошевенский, Кожеозерский, Кенский, Соловецкий, Крестный), число дворов увеличилось на 14%. В начале XVIII в. Пияльская волость была наиболее населённой в Турчасовском стане. В волости насчитывалось 93 двора [16, л. 854-856; 1, Приложение].

Вместе с монастырями уходили люди, зависимые от них (монастырские служащие) и работающие на соляных приисках (бобыли и вольнонаемные работники). С прекращением жизни усолья, они уходили «скитаться» в поисках заработка в другие волости Турчасовского стана или за его пределы. Покидала деревни и часть крестьянского населения. Возможно, благодаря развитию в монастырских вотчинах соледобывающего производства крестьяне стали охотнее заниматься промыслами, чем земледелием. Показателем служит многодворность некоторых поселений, расположенных на территории бывших усолий. Объясняется это промысловой деятельностью населения и преобладанием непашенных дворов. В д. Олеховская волости Ордомский погост насчитывалось 15 дворов, в д. Савинская и Усолье Полской волости – 10 и 13 дворов, в д. Олутинская Пияльской волости – 30 дворов [16, л. 665, 835].

Вероятно, предпосылки для образования больших сёл, ранее сложились в усольях, принадлежавших монастырям, но дальнейшее развитие этого процесса было приостановлено прекращением их деятельности и оттоком, связанного с производством соли населения.

Погосты представляли собой небольшие поселения с 1-2 дворами церковнослужащих. В Ордомском погосте у церквей числился 1 двор. На погосте в Городецкой волости – 2 двора. На погосте в Мондинской волости –1 двор. Прилуцкий, Турчасовский и Пияльский сохранили положение крупных погостов. В Прилуцком погосте насчитывалось 7 дворов и 2 «бездворные избы», в Турчасовском погосте – 5 дворов и 9 «бездворных изб», в Пияльском погосте – 4 двора церковного причта, 11 дворов и подворье Соловецкого монастыря, 11 дворов Крестного монастыря, 2 двора Ошевенского монастыря. Причиной укрупнения Устьонежского погоста стало размещение здесь ставки архимандрита Крестного монастыря. На погосте было 4 двора церковного причта, двор Крестного монастыря преподобного архимандрита с братией, скотный двор Крестного монастыря в котором жили скотница и коровница, 9 крестьянских дворов, 1 бобыльский и 1 пустая изба нищей старицы. Расширение погоста происходило за счёт припуска к нему ряда деревень. Свидетельством является значительное уменьшение числа поселений в Устьонежской волости в сравнении с серединой XVII в. – с пяти до двух деревень [16, л. 759-763; 1, Приложение].

По всей видимости, новые погосты создавались при содействии монастырей. Как правило, они строились в тех волостях, где были монастырские владения. Монастыри стремились иметь в своих владениях собственные церкви, но образование приходов зависело от церковных властей, которые неохотно давали разрешение на устройство новых приходских центров [2, с. 12]. Получить такое разрешение монастырям было не сложно. Необходимость в устройстве новых приходов также была вызвана объективными условиями, отдалённостью некоторых местностей от приходских центров. Появляются погосты-приходы в ранее не имевших церквей волостях : Нижнемудьюжской, Вазеницкой, Кожской и Полской.

Деревни Вазеницкой волости до 1681 г. принадлежали Ошевенскому и другим монастырям. В это время здесь была только одна часовня Пророка Ильи без священнослужителей. Во всех религиозно-христианских нуждах население было вынуждено обращаться к священникам соседних приходов : Чекуевского, Пияльского. По разрешению игумена Ошевенского монастыря была построена Ильинская церковь. Открытие Вазеницкого прихода состоялось в 1684 г. По случаю открытия прихода был построен ещё один храм – в честь Вознесения Господня. В начале XVIII в. на Вазеницком погосте были 2 церкви – Вознесения Господня и Пророка Ильи, 3 двора церковного причта, двор Соловецкого монастыря.

Кожский приход образовался ещё раньше – в 1669 г. Согласно документам на погосте находились церковь Священного мученика Клемента папы римского, 3 двора церковного причта и 6 крестьянских дворов в деревне Кожеозерского монастыря при погосте.

Поселения Нижнемудьюжской волости ранее входили в состав Мондинского прихода. В 1730 г. вместе с Верхнемудьюжскими селениями они составили Верхнемудьюжский приход. На погосте в Нижнемудьюжской волости в документах отмечены церковь Пресвятой Богородицы, 2 двора церковного причта, жилой двор Крестного монастыря, жилой двор Сырьянского монастыря и 2 пустых двора.

Время образования Польского прихода неизвестно. На погосте в Полской волости были 2 церкови Богоявления и Рождества Пресвятые Богородицы, 2 двора церковного причта, 2 места пустых – одно поповское, другое причетническое, 2 двора Крестного монастыря, двор Соловецкого монастыря и 2 двора жилых бобыльских [12, c. 55-70; 16, л. 541-868]. По мнению С. В. Веселовского именно приходские центры в будущем превратились в крупные сёла [2, с. 20].

В Северном Поонежье возникает новый тип поселения – сельцо. Сельцо – владельческое селение, разновидность села [5, c. 69]. В Верхнем конце Турчасовского стана, в Клещепольской волости, появляются сельцо Клещепольское и Кернешка. Своим возникновением они обязаны хозяйственной деятельности Кожеозерского монастыря. Сельцо Клещепольское образовалось на месте бывшей деревни. В документе говорится, что «в 1709 г. то село писано деревней Никоновской». В Нижнем конце Турчасовского стана, в Чекуевской волости, бывшая д. Калитинская преобразовалась в сельцо Калитинское Крестного монастыря, д. Михайловская в Нижнемудьюжской волости – в сельцо Михайловское. Волость Карельская стала вотчиной Крестного монастыря сельцом Корельским [16, л. 630, 781, 846, 808].

Сельцо начала XVIII в. было небольшим. По количеству дворов оно не превышало среднюю деревню Турчасовского стана, при этом отличалось по составу населения. В отличие от деревни сельцо было населено монахами и наёмными работниками, преимущественно выходцами из других волостей Турчасовского стана и Каргопольского уезда. В сельце Карнешка жили дворцовый крестьянин Василий Иванов из д. Карельская Красновской волости Устьмошского стана Каргопольского уезда, коровница Турчасовского стана с Падорины Горы вдова Лукерья Фомина и «наёмные и коих вотчин и волостей и деревень того не написано». В сельце Клещепольском – работники Крестного монастыря вотчины Пияльской волости Андрей Анисимов, коровница Городской волости вдова Евпраксия Ефимова. В вотчине Крестного монастыря сельце Корельском на скотном дворе жили старец Иоанн из Карельской волости, Пелагея – жительница Вондугской волости, Марьяна – жительница Заостровской волости. Здесь же находился двор для проживания работников [16, л. 630-633,759-769, 781, 859].

Существуют письменные свидетельства того, что Крестный монастырь специально занимался сбором «бродячих» людей и бобылей в своих вотчинах и отправлял их на работы в монастырь. В одном из документов содержится приказ дать всем волостным бобылям работу в монастыре «чем им гулять даром» [11, с. 61]. Возможно, по этой причине произошло укрупнение поселений Устьонежской волости, численность дворов которой увеличилась на 64 %. Она становится самой крупной после Пияльской волостью Турчасовского стана. В начале XVIII в. в Устьонежской волости насчитывалось 84 двора [16, л. 759-763; 1, Приложение]. В 1780 году указом Екатерины II поселение получило статус города под названием Онега [9, с. 142].

.Монастырские сёла возникали не только на месте существующих деревень. Есть примеры строительства монастырями новых поселений. В волости Таймицкая упоминается «новопостроенное село Покровское», основанное Крестным монастырём. Здесь отмечена церковь «древянное строение Крестного монастыря». У церкви в монастырском дворе жили поп, схимонах, старец, рядом стоял двор «скотцкой» [16, л. 710]. Село Покровское является примером того, как из монастырского подворья в будущем вырастает один из крупнейших населённых пунктов Онежского района Архангельской области.

Процесс образования крупных сёл на месте волостей отразился в порядке описания некоторых монастырских владений. В крупных вотчинах Крестного монастыря – волостях Варзогорская и Таймицкая перечисляются только дворы, деревни не называются. Для приказного писца того времени, пишет историк П. Иванов, тесное соседство деревень служило поводом записывать их под одним названием. Из нескольких деревень, сгруппированных в одном месте, возникали северные сёла [10, c. 67-68].

Мы видим, что динамика поселений в значительной степени была связана с присутствием на территории Турчасовского стана крупных монастырских владений. Ранее начавшийся интенсивный процесс укрупнения поселений в монастырских усольях Верхнего конца Турчасовского стана был прерван прекращением соледобычи и сокращением земельных владений монастырей. В начале XVIII в. здесь наблюдается обратное явление – уменьшение дворности деревень. Формирование монастырских сёл в вотчинах Крестного и Кожеозерского монастырей, преимущественно в волостях Нижнего конца Турчасовского стана вряд ли можно считать результатом эволюции поселений. Их образование не являлось следствием естественного укрупнения. Сёльцо основывалось под влиянием владельческой власти. Как правило, оно являлось местом, где располагался один или несколько скотных дворов. По размерам сельцо ни чем не отличалось от простой деревни, с той лишь разницей, что было населено монастырскими работниками. Укрупнение поселений происходит повсеместно на территории Турчасовского стана, но именно в вотчинах Крестного монастыря возникают первые сёла, факт возникновения которых отразился в порядке описания поселений – деревни одной волости объединены общим названием.

Литература:

1. Богословский М. М. Земское самоуправление на русском севере в XVII в. // Чтения при Московском университете. М. 1910. кн. I. 1909. I-VIII. С. 1-321; кн. 2. С. 1-311. кн. 3. С. 1-46.

2. Веселовский С. Б. Село и деревня в северо-восточной Руси XIV-XVI вв. // Известия ГАИМК. М-Л, 1936. Вып. 139. 166 с.

3. Витов М. В. Историко-географические очерки Заонежья XVI-XVII вв.: Из истории сельских поселений. М.: Наука, 1962. 63 c.

4. Власова И. В. Материалы переписи населения XVIII-1четв. XX вв. как источник для изучения сельского расселения // Материалы по истории Европейского Севера СССР : Северный археографический сборник. Вып. 1. Вологда, 1970. С. 109-122.

5. Власова И. В. Сельские поселения в центральных районах русского Севера // Русский Север : Этническая история и народная культура XII-XX века. М., 2004. С. 37-92. .

6. Войков А. И. Людность селений Европейской России и Западной Сибири // Известия РГО. 1909. Т 45. Вып. 1-3. С 21-71.

7. Воронин Н. Н. К истории сельского поселения феодальной Руси//Известия ГАИМК. Л., 1935. Вып. 138. 75 с.

8. Ефименко А. Я. Исследования народной жизни. Обычное право. М.: Русская типо - литография, Большая Дмитровка, 1884. Вып. I. 79 с.

9. Заринский М. Город Онега в 1852 году : Архангельский сборник в 6-ти частях. Ч. 1-я. Кн. 2-я. Архангельск, 1862. С. 142-199.

10. Иванов П. Поземельные союзы и переделы на Севере России в XVII в. у свободных и владельческих крестьян. Москва : Печатная А. И. Снегирёвой. Остроженка, Савеловский пер., сов., д. 1901. 151 c.

11. Иванов П. Северная писцовая книга как материал для истории обложения.- Москва : Печатная А. И. Снегирёвой. Остроженка, Савеловский пер., сов. д., 1900. 72 с.

12. Краткое историческое описание приходов и церквей Архангельской епархии. Вып. III. Общее обозрение Онежского уезда, находящихся в нём приходов и храмов // Архангельские Епархиальные Ведомости. 1896. №1. С. 1-105.

13. Крестный монастырь, основанный патриархом Никоном (в Онежском уезде Архангельской губернии). Исторический очерк. Санкт Петербург : Типография Е. А. Евдокимова, Троицкая улица № 18. 1894. 24 с.

14. Побежимов А. И. Особенности формирования населения Поонежья в начале XVIII в. // Современная наука. Актуальные проблемы теории и практики. Серия «Гуманитарные науки». № 2. 2011 (октябрь). С. 15-19.

15. Рожков Н. A. Сельское хозяйство Московской. Руси в XVI в. М.: Университетская типография, 1899, IV. 511 с.

16. Российский Государственный архив древних актов. Ф. 350, Оп. 1, Ед. хр. 168. Каргопольский уезд. 1712. Книга переписная посадских людей Турчасовского посада, церковнослужителей, монахов, дворцовых и монастырских крестьян Устьмошского, Мошинского, Турчасовского станов Каргопольского уезда. 882 л.

17. Савич А. А. Соловецкая вотчина XV—XVII вв. (Опыт изучения хозяйства и социальных отношений). Пермь : Изд. О-ва ист., философ, и социальных наук при Перм. ун-те, 1927. 280 с. с табл.

18. Семёнов Тян-Шанский В. П. Город и деревня в Европейской России // Записки ИРГО. Т. X. Вып. 2. СПб., 1910. 212 с.

19. Щапов А. П. Историко-географическое распределение русского народонаселения // Русское слово. Л., 1864. № 8-9. С. 14-38.