Наполеон II: детство и политическая пропаганда

В статье рассматриваются идеологические и политические аспекты детства Наполеона II, а также на базе иллюстративных источников рассмотрен вопрос использования образа ребёнка в наполеоновской пропаганде.

Ключевые слова: Наполеон, Наполеон II, пропаганда, детство, ребёнок, образ, гравюра

20 марта 1811 года стал самым счастливым днем в жизни Наполеона — родился его долгожданный сын. Когда Мария Луиза только объявила о том, что беременна, Наполеон был уверен, у него будет мальчик. И новорожденный получит корону в позолоченной колыбельке. И он не будет прежде принцем, он сразу станет королем. Королем Рима! Он говорил: «Мой сын должен быть человеком с новыми идеями, человеком, способным продолжать мое дело, которое торжествует повсюду…объединить Европу…» [4, c. 273]. Его рождение вызвало целую бурю восторга, народ ликовал повсюду, во все края империи летели гонцы с радостной вестью о рождении нового монарха. Воспоминания современников донесли до нас этот дух эйфории. Стендаль писал: «Пушка разбудила нас в девять часов. Это был третий залп; двадцать второй мы встретили с восторгом. На нашем девятнадцатом залпе, который для всех был двадцать вторым, мы услышали восторженные возгласы людей на улице…». «Мы с друзьями побежали к Тюильри, — писал студент медик Пумес де ля Сибутье. — На улицах толпился народ; рабочие уходили с работы, лавочники закрывали свои лавки; вокруг царила атмосфера безумного веселья, опьянения. Когда мы добрались, набережные, Карусель и сад были заполнены людьми, которые пели, танцевали и оглушительно вопили». Двадцать один залп должен был означать рождение принцессы Венецианской, а сто один — короля Рима, поэтому на двадцать втором залпе раздался взрыв ликования. «Для нас, — вспоминал самый крайний ил ультрароялистов барон де Ферниль, — эти залпы прогремели как удары судьбы, они словно подписали смертный приговор Дому Бурбонов» [5, c.46]. Весть о рождении сына императора по огромной империи разносили не только курьеры, но и семафоры и первая женщина — воздухоплаватель мадам Бланшар. Торжества, устроенные по этому счастливому поводу были просто великолепны. Биограф Наполеона II А. Кастело заметил, что «…никогда в истории — ни до ни после — рождение ребёнка не праздновалось с такой помпой» [5, c.47]. Конечно, праздновали не рождение ребёнка, праздновали рождение надежды наполеоновской империи, надежды, что сын победоносного корсиканца с гордой родословной Габсбургов объединит и успокоит Европу, и только два человека праздновали личный триумф — Наполеон Бонапарт и Клеменс фон Меттерних. Проявление радости простых парижан были вполне искренни: они сложили песенку на рождение наследника, оделись в новый модный цвет — cacaroideRome, офицеры 1-го Гвардейского полка — ветераны Аустерлица и Ваграма, — сбрили усы и сделали из них подушку для Римского короля [5, c. 51]. Были и более официальные проявления радости — речи, ордена, визиты. Город Париж преподнес маленькому Наполеону роскошную колыбель из красного дерева, золота, эмали, богиня Ника держала полог, а имперский орел сидел в ногах. Эта колыбель стала первым символом величия короля-младенца. Её изображали на гравюрах и открытках вместе с Римским королем. Впоследствии, когда Наполеон II вырос и стал Францем Рейхштадским, он попросил Меттерниха об исключительном жесте — доставить ему эту колыбель в Шёнбрунн. Тогда София — подруга Нополеона II и жена его кузена — была беременна, и К. Меттерних справедливо насторожился, ведь с некоторых пор все венское общество поговаривало о романе герцога Рейхштадского и молодой эрцгерцогини. Но тогда юным Наполеоном управляло лишь чувство ностальгии по детству, в котором он занимал такое высокое положение, и по отцу, который его так любил. По свидетельствам современников, иногда Наполеон II смотрел на эту колыбель и печально говорил: «Никто не может вернуться в свою колыбель. Пока это единственный памятник в моей личной истории, и я хочу сохранить его» [5, c. 350].

Однако не все были переполнены радостью от рождения наследника Наполеона. В основном, негодовало две политические силы: роялисты во главе с Людовиком XVIII и Римская католическая церковь во главе с папой Пием VII.

Людовик XVIII, не имея реальной власти, узнав о рождении Наполеона II, ответил на это подобным заявлением: «Мне абсолютно все равно, появился он из чрева несчастной эрцгерцогини, или же его тайком принесли в её спальню. Слишком много людей считают, что это событие имеет огромное значение. Я придерживаюсь другого мнения, и вот на чем оно основано: если Бог проклял мир, тогда Бонапарт не будет испытывать недостатка в преемниках, но если небо, наоборот, смягчит свой гнев, то все дети мира не смогут спасти прибежище зла от разрушения» [5, C.49].

Церковь ответила более решительно. Папа, все ещё оставаясь пленником императора, отказался благословить короля Рима. «Я поклялся защищать свою светскую власть от «кровопролития», — заявлял Пий VII, — но, не имея никакого оружия, кроме духовного, я намерен использовать его так, как это делали мои предшественники на престоле… Если его величество не намерен ни в чем уступать, то такое печальное положение сохраниться надолго» [4, c.279]. Папа стал распространять по всей империи буллы, направленные как против самого Наполеона, так и против его сына. Нельзя сказать, что Наполеон, как человек эпохи Просвещения и не особо верящий в институт церкви, недооценивал такие жесты. Он говорил: «Я не желаю, чтобы величие моего трона и независимость моего народа были скомпрометированы моими отношениями с папой… Папа упрямо отказывается канонически подтвердить права моего наследника. Он не останавливается перед оскорблениями в мой адрес, он отлучил меня от Церкви, всех моих министров, всех ответственных в моем правительстве лиц. Его бунтарские буллы распространяются по всей империи! Такое положение вещей больше не может продолжаться…». На действия папы отлученный император ответил усилением репрессии [4, c. 279–280].

Тем не менее, Наполеон II, даже оставаясь в колыбели, был козырной картой своего отца — ведь он объединял древнюю родословную Габсбургов с кровью тщеславных Бонапартов и служил гарантом прочности империи. Император, имевший законного наследника, который был наполовину Габсбургом. Но не стоит думать, что он был лишь пешкой в руках Наполеона — сохранилось много свидетельств того, что несмотря на большую занятость, он много времени отдавал заботам о воспитании сына. Так по однозначному распоряжению самого Наполена было категорически запрещено читать любые сказки. Когда ему ещё не исполнилось и трех лет, маленькому Наполеону читали «Сарацинские истории», «Школу нравов», «Школу солдата», историю Франции [1, c.36]. Это может показаться странным, но если познакомиться с оригиналами сказок Шарля Перро или братьев Гримм (которые будут записаны несколько позднее), становиться ясно, почему император, впитавший в себя идеи Просвещения, признавшего ценность детства, хотел оградить сына от их влияния. Покрывала, обои, обивка гарнитуров детской римского короля была неизменно зеленого цвета [5, c.53]. Часто в письмах Наполеона к Марии Луизе и воспитательнице Римского короля мадам де Монтескье Наполеон писал «Поцелуйте моего сына». Он тратил огромные суммы денег на игрушки для сына, причем почти все из них копировали предметы быта и снаряжения настоящего солдата. Сохранился счет от торгового дома Митту, специализировавшегося на элитных игрушках, счет составляет 585 франков! Некоторые игрушки Наполеона II дошли до наших дней, как и рисунок его детской. Поскольку картина «Игровая комната короля Римского в Компьене» была написана Г. Доре во второй половине XIX века, сразу видно, что автор не имел представления о настоящем облике детской маленького короля. Зато определенную информацию дают игрушки: маленькая сабля, маленькая пушка, фигурки солдат, маленький барабан. Интересно, что миниатюрный золотой сервиз, который подарила Мария Луиза, Наполеон II оставил без внимания [5, c.78]. Игрушки младшего Наполеона показывают, что отец хотел сделать из сына настоящего солдата, а не просто «человека с новыми взглядами». Очень интересна игрушка, которую описывает А. Кастело. Это был глобус с передвижными границами стран, принадлежавший Людовику XVII [5, c. 68]. Именно то, что нужно для сына великого полководца!

Очень быстро ребёнок стал средством политической борьбы. Придворные художники Изабо, Жерар, Манжо, Дютерм создавали проникновенные образы семейного счастья, в центре которого был упитанный младенец [Рис. 1.].

Один из первых портретов Наполеона II был написан Прудоном. Особенностью этого портрета является то, что там он представлен самостоятельно, без родителей и без всяких регалий королевской власти. Но гораздо интереснее гравюры, которые копировались и распространялись среди солдат и мирного населения. Так, известна фраза Наполеона, обращенные им к французским офицером во время Русской компании 1812 года. Тогда Наполеон указал на портрет сына и сказал: «Господа, если бы моему уже сыну исполнилось пятнадцать, можете быть уверены, он был бы здесь во плоти, а не на портрете» [5, c.72]. На гравюрах Й. Лейболда, Г. Проча, О. Рекса два Наполеона неразлучны, вокруг них — фигурки солдат, карта Европы, маленькая пушка, готовая ударить по врагам Франции [Рис. 2, Рис. 3.].

Рис. 2. Й. Лейболд. Кабинет Наполеона

Рис. 3. Г. Проч

Очень интересна гравюра О.Рекса «Все это для тебя!», на которой Наполеон поддерживает сына, стоящего на огромном напольном глобусе, и осматривающего свои будущие владения. Самой любимой гравюрой Наполеона была «Я молюсь за отца и за Францию», сделанная в канун войны 1812 года [Рис.4.]. Они имели широкое хождение, но прежде всего, она была заказана Наполеоном для его свекра императора Франца I.

Рис. 4. «Я молюсь за отца и за Францию»

Очень выразительно показывает место ребёнка в наполеоновской пропаганде открытка, созданная во время компании 1812 года [Рис.5.]. Наполеон II изображен в центре, лежащим на имперской колыбели — символе его величия — на одеяле с золотыми пчелами. Согласно легенде, содержащейся в эфиопских апокрифах, на богоизбранного младенца — ребёнка, которому суждено стать королем, указал людям рой золотых пчел, опустившихся на его колыбель. В руке будущий император держит орден Святого Духа, на заднем плане виднеется корона Наполеона I, а в просвете окна зритель видит его владения — Рим.

Обаяние этой легенды, созданной художниками по задумке самого императора, распространилось на художников последующего времени. Годфруа, де Бревилль, Фламенг, Жирарде создавали прекрасные и трогательные изображения Наполеона с сыном, причем целыми сериями. Можно с уверенностью сказать, что идея наполеоновской пропаганды оправдала себя, правда в несколько ином формате, оказав влияние не на современников, а на потомков, отделённых от политической остроты эпохи наполеоновских войн.

Можно сказать, что использование ребёнка в политической пропаганде было находкой самого Наполеона. Именно он первым стал эксплуатировать образы детей и семейного счастья. Семейные портреты Наполеона были пропагандой семейных ценностей. Дети Бонапартов, будь то племянники Наполеона или его собственный сын, символизировали будущее Франции, а также смягчали своими невинными личиками настроение уставших от войн зрителей, для которых изготавливались многочисленные гравюры. Семья и дети — это ценности, которые близки большинству граждан любого государства. Именно поэтому, прием пропаганды, изобретенный Наполеоном, широко использовался в тоталитарных и фашистских государствах. Ребёнок был одним из ключевых образов в искусстве Третьего рейха. В Советском союзе он применялся так же широко. «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!» — тема многих плакатов, картин, песенок, открыток. Очевидно, что образом ребёнка можно было освятить и облагородить совершенно разные идеалы, прикрыть любую неблаговидную политику. Образ ребёнка стал настоящей золотой жилой и для маркетинга, в котором активно используется с XIX века по сей день. Но к чести Наполеона, для него это было гораздо больше, чем тонкий политический расчет и игра на публику; за пропагандистскими портретами, стояло большое и глубокое чувство неподдельной любви к сыну.

Литература:

1. Великие династии мира. Бонапарты.- М.,2012.- 100 С.
2. Кастело, А. Бонапарт/ А. Кастело, пер. Л. Д. Каневский.-М.: Центрополиграф, 2010.-567 С.
3. Кастело, А. Драмы и трагедии истории/А. Кастело, пер. Л. Д. Каневский.-М.: Вече, 2008.-352 С.
4. Кастело, А. Наполеон/А. Кастело, пер. Л. Д. Каневский.-М.: Центрополиграф, 2010.-685 С.
5. Кастело, А. Сын Наполеона/А. Кастело, пер. И. Кастальская.- М.: Захаров, 2007.-672 С.