Традиционная культура Тамбовского края: обряды и обычаи, связанные с крещением ребенка

Процесс заселения Тамбовского края — сложное и длительное явление. Традиционно Тамбовскую область считают территорией позднего заселения, однако это касаемо только освоения тамбовских земель русскими.

Начиная с неолита, Тамбовский край уже являлся своеобразной контактной, пограничной зоной расселения различных народов. С этого времени здесь фиксируется сосуществование разных этнических групп. В эпоху бронзы по лесным берегам бассейна реки Цны довольно плотно расселялись оседлые племена примокшанской, поздняковской культур. В середине I — начале II тыс. н. э. в Поценье, занятом ранее городецкими племенами, выделяется мордва-мокша, сохранявшая социокультурные традиции до активного продвижения на Тамбовщину русского населения в XVII в. К началу XVII в. сюда переселилось немало русских крестьян, бежавших от крепостного гнета из центральных уездов России (в 1622 г. 40 % всего населения состояло из русских переселенцев) [1].

В XV в. под защитой оборонительных укреплений (1635 г. была выстроена крепость Козлов, в 1636 — Тамбов) начался быстрый процесс заселения степной части Тамбовщины. Сюда, на свободные земли, хлынул массовый поток беженцев от помещиков. Основная масса крестьян приходила в Тамбовский уезд с соседних северных районов: Шацкого, Рязанского, Ряжского, а также Мещерского, Владимирского и др. уездов. Только небольшая часть крестьян приходила сюда из Смоленского, Дорогобужского, Ржевского, Московского уездов. Таким образом, русское население формировалось на Тамбовщине преимущественно из северо-западных (относительно Тамбова) уездов Русского государства [2]. Естественно они несли сюда оттенки своей региональной культуры, отразившейся в топонимах, говорах, обрядах.

Объектом исследования в данной статье являются мирские обряды, связанные с крещением ребенка и бытовавшие на территории Тамбовской области в к.XIX — н.XX вв.

У православных русских крещению всегда придавалось большое значение. Совершение таинства Крещения священниками за многовековую историю христианства на Руси, безусловно приобретя некоторое этническое своеобразие, всегда было подчинено православным канонам [3]. Однако в обычаях, которые соблюдались мирянами в день крещения новорожденного, этнографы отмечают многообразие территориальных вариантов.

Крещение являлось одним из ключевых действий в социокультурной социализации ребенка. Детей старались окрестить как можно скорее (обычно в течение первой недели жизни): боялись, что ребенок может умереть некрещеным, и тогда его не примет Бог, ему не найдется места в раю. Детей, умерших некрещеными, называли безыменками (вар. безымянками), нехристью (вар. некристью), бескрестниками, собачьими детьми [4].

Если ребенок был очень слаб и жизнь его была в опасности, повитуха могла окрестить новорожденного сама: «Бабка чует, что ребенок слаб, помереть может, она его в горшке кстила. Наливает в горшок воды, туда святой добавляет, зажигает три свечки и молитвы читает… Потом над ребеночком молитвы читает и в эту воду его три раза кунает, дает ему имя. Если девочка, то материным именем назвала, а мальчика — отцовым» (с. Вередеревщино Бондарского р-на Тамбовской области, Терина Н. И. 1913 г.р. Запись 1997 г.[2])

В тамбовских говорах этот обряд назывался крестить в горшке (кстить в горшке), так как повитуха крестила ребенка путем троекратного погружения в горшок с освященной водой. Как правило, это был глиняный большой горшок, который использовался только в особо значимых случаях. В деревнях, расположенных вдалеке от церквей, «крещение в горшке» было распространенным явлением. Во времена борьбы с боговерием в горшках крестили большую часть детей. Такое крещение не замещало церковного, поэтому, если ребенок оставался жив, его следовало при первой же возможности окрестить в церкви по всем правилам.

Праздничный обед в день крещения ребенка в тамбовских говорах, как и в других русских диалектах, назывался крестины, кстины, крезьбины, крестильный обед, обед, веселье [3; 4; 5, с. 11].

Сроки проведения такого торжества в тамбовской традиции были не устойчивыми и не всегда совпадали с днем крещения новорожденного. Празднование крестин предполагало шумное застолье, веселье, присутствие близких и дальних родственников, соседей, знакомых. Обычно крестильный обед собирали в ближайшее воскресенье или другой православный праздник. Но во время поста крестины не праздновались. Гостей на крестины приглашал отец ребенка. Приглашенные приносили с собой различные продукты питания, хмельные напитки. Главным действом крестильного обеда повсеместнобыла совместная трапеза. За стол садились по старшинству, причем самые почетные места (в переднемуглу) занимали крестные родители и повивальная бабка.

Основными угощениями на крестильном обеде, по воспоминаниям старожилов сел Тамбовской области, были большой круглый хлеб из ситной муки и каша. В селах Бондарского, Уваровского, Сосоновского, Тамбовского, Кирсановского районов Тамбовской области такой хлеб называли караваем, в селах Рассказовского района — ржаником.

Для сравнения приведем следующие данные: в некоторых северных губерниях (например, Костромской) основным блюдом на крестильном обеде были специальные пироги — кстинники, кстинчики [6, с. 614]. Пирог был основным ритуальным блюдом на крестинах в некоторых районах Рязанской области: в заключение обеда повитуха подавала гостям на подносе или на тарелке «части сладкого пирога», при этом говорила: «Поздравьте меня, дорогие гости, мне Бог внучка (внучку) послал», после чего все «за пирог» клали небольшие деньги [7, с. 50].

У мордвы главными блюдами на праздничном торжестве в честь рождения ребенка была также крутая каша и блины. Праздничный стол для приглашенных накрывали в бане, где женщина родила ребенка [8, с. 221]. «Как женщина родит, то ее обмывают, и, обмыв, выходит бабушка и сказывает отцу, сродникам и соседям о рождении младенца, однако еще не допускают никого до роженицы, пока она (повитуха — И.П.) не сделает крутой каши и не напечет блинов и, снарядив оными в бане стол, впущает всех знакомых; потом бабушка по принятому обыкновению молится и дает имя младенцу по своему хотению, а иногда младенец получает имя от того, кто первый бабушке попадется; как скоро наречено будет имя младенцу, тогда бывает и них пиршество, и тем все обряды кончаются» [9, 169].

Видимо, что-то подобное существовало некогда и у жителей Моршанской округи, где соседствовали русские и мордовские поселения: «… наконец непременно каша с маслом… А у роженицы в бане свой пир с подругами» [АРГО[3]].

Но чаще всего центральным блюдом крестильного обеда на многих русских территориях, в том числе и в районах Тамбовской области (например, Бондарском, Мордовском, Кирсановском, Сампурском, Сосновском), была каша (в Гавриловском районе Тамбовской области это были кашники — оладьи из предварительно сваренной на молоке пшенной каши: «Не успеет родить, гладишь, уж на кашники зовут» — с. Осино-Гай Гавриловского р-на Тамбовской области, Поменская Е. Ф. 1918 г.р. Запись 1994 г.).

Обычно кашу к крестильному обеду готовила (или хотя бы подавала на стол) повитуха. В русских говорах отмечено несколько названий такой каши: бабина каша (Смоленская, Владимирская области — 3, с. 45), крестинная каша, повитухина каша (Рязанская губерния — 7, с. 50; 10, с. 1179), бабушкина каша (Пензенская губерния — 10, с. 981). В Орловской губернии угощение кашей называлось молить кашу: вся семья торжественно усаживалась за стол, повитуха зажигала свечу перед иконами, ставила кашу и все хором пели молитву «Радуйся, Благодатная, Богородице Дева…» [3, с. 46]. Обычай молить кашу был известен и мордве.

Нередко каша на крестильном обеде была предметом многих ритуальных действий, которые сопровождались различными приговорами, пожеланиями. Их целью было обеспечение жизнеспособности и здоровья новорожденного, всего растущего в природе, крестьянском хозяйстве [3].

В Орловской области, поднимая горшок с кашей, повитуха произносила: «Родись на полоке ребятки, под полком телятки, под печкой поросятки, на полу цыплятки. А мой внук расти высоко-высоко!», в Калужской — «Сколько всего в таргу, столько бы было в этом дому: хлебушко бы родился, скоток водился, а младенец велик рос и счастлив был» [3, с. 43]. В Смоленской губернии, когда повитуха вносила горшок с кашей, то все гости вставали и с шумными криками три раза поднимали и опускали стол, выражая пожелание, чтобы новорожденный также рос, как поднимается стол [3, с. 46].

Обряд поднятия каши известен русским центральных и южных губерний, некоторых районов Среднего Поволжья, а также мордве [8, с. 226; 11, с. 94]. В Калужской губернии повитуха брала со стола горшок каши и три раза поднимала его над головой, а отец ребенка или крестный одновременно поднимали колыбель с ребенком, обычно приговаривая: «Дай Бог нашему новорожденному расти высоко, быть здорову и счастливу!» [3, с. 46].

Схожие обрядовые действия совершались во время крестильного обеда и в Кирсановском районе Тамбовской области: в начале обеда свекровь роженицы подносила крестному отцу и крестной матери каравай, который те трижды поднимали вверх: «На обед свекровь ржаной пирог пекла. Все садятся за стол, помолятся и пирог поднимают: отец крестный с матерью крестной берут чашку с пирогом и до трех раз поднимают: «Будь, (называют, там) Иван (или еще как), счастливым, здоровым, расти, почитай отца и мать». А потом обед на стол становят» (с. Рамза Кирсановского р-на Тамбовской области, Павлова Н. Ф. 1910 г.р. Запись 1995 г.).

В селах Инжавинского района Тамбовской области был обычай в конце крестильного обеда разбивать горшок с кашей. О схожем обычае сообщают исследователи народных традиций западных и южных губерний России. Но в каждой местности были свои особенности. На западе Смоленской губернии кум должен был бросить горшок так, чтобы он разбился вдребезги с первого раза и каша «выбросилась на стол» — это считалось хорошим предзнаменованием для будущей жизни ребенка. В Курской губернии все сидящие за столом били горшок по бокам ножом до тех пор, пока он не оббивался, при этом круто сваренная каша оставалась нетронутой. Считалось, что горшок нужно было разбить в присутствии младенца, чтобы приучался быть хлебосольным хозяином [3, с. 48].

Повсеместно у русских был распространен обычай кормить отца новорожденного кашей, добавляя в нее малосовместимые компоненты: хрен, лук, соль — в Орловской губернии [10, с.959], соль, вино, хрен — в Пензенской [10, с. 975], вино, соль, перец, уксус — в Астраханской [10, с. 64], соль — в Рязанской [10, с. 179], Курской [3, с. 46], Тамбовской [12] губерниях. Перец, вино добавляли в этом случае в кашу у мордвы [8, с. 226]. Обычай кормить отца новорожденного пересоленной кашей в Тверской, Орловской, Курской, Пензенской, Рязанской областях назывался пересол [3, 46]. Вот как об этом вспоминают крестьянки Кирсановского района Тамбовской области: «Кашу на стол постановят, первую ложку повитуха отцу дает. Насолит ее и отцу дает: Вот ешь, узнаешь, как детки солно матери достаются». (с. Колаис Кирсановского р-на Тамбовской области, Цыплакова А. Е. 1931 г.р. Запись 1995 г.). Ср: «Кушай да знай, горько ли, сладко ли было жене родить» (Тверская губерния) [3, с. 47].

В одном из районов Рязанской области существовал иной, нетипичный вариант этого обычая: повитуха вносила горшок соленой каши и угощала ею всех, начиная с кума и кумы [7, с. 50].

В селе Вередеревщино Бондарского района Тамбовской области сохранились воспоминания об обычаи на крестильном обеде «собирать отдони»: «На обед кашу варят, щи… Когда горячий обед отойдет — отдони собирают в пустую чашку, в которой каша была, и все ложки туда становят. Отдони — это значит остатки хлеба, каши, а еще отдоними называют скирды. Отдони к богатству, у богатого скирд, а у бедного — какая же у него отдония» (с. Вередеревщина Бондарского р-на Тамбовской области, Терина Н. И. 1913 г.р. Запись 1997 г.)

Этнографическая данность: ни один крестильный обед повсеместно на русских территориях не обходился без «одаривания». В селах Тамбовской области обычно повитуха (хотя эту функцию могла выполнять свекровь или крестная мать) ставила на стол две тарелочки и предлагала собравшимся за столом гостям положить в них деньги или подарки для новорожденного и повитухи. Предлагавший собрать деньги произносил какое-либо присловье, например, «Зародился нагый, много ему надо», «Родился гол сокол, вот ему на разживу» (с. Пахотный Угол Бондарского р-на Тамбовской области, Сопина З. М. 1930 г.р. Запись 1995 г.), «Ребенку на ботинки, бабушке на лапти», «Ребенку на крест, бабушке на мыло» (с. Графское Бондарского р-на Тамбовской области, Ступникова В. Ф. 1917 г.р. Запись 1996 г.). По негласному правилу больше всего денег должен был положить крестный отец, а крестная мать помимо денег дарила крестнику «на ризку» 3 метра ткани.

У русских был также распространен обычай продажи каши. Гости платили за кашу небольшую сумму, больше всех — крестные родители новорожденного. В Тверской [3, с. 47], Рязанской, Пензенской [10, с. 975], Костромской [10, с. 647], Нижегородской [10, с. 744] губерниях при сборе денег на кашу клали пирог, в который присутствующие втыкали деньги.

В Тамбовской области подобный обычай был известен в Моршанском районе. Все присутствующие на крестильном обеде должны были воткнуть по монетке в крестильный пирог — «на зубы» новорожденному. Это обрядовое действие называлось «вставлять зубы».

В селах Бондарского, Мордовского районов Тамбовской области старожилы вспоминают о том, как на крестильном обеде повитуха предлагала каждому из присутствующих за столом выкупить у нею ложку каши: «Повитуха на крестины кашу приносила. На стол постновит и говрит гостям: «Это моё. Купите, будете есть». Каждый должен ложку каши выкупить» (р/п Бондари Тамбовской области, Гусева М. А. 1910 г.р. Запись 1996 г.).

«Разгонным» блюдом на крестильном обеде во многих районах Тамбовской области была соломата, реже пирог под названием бабкин зуб или просто ситник (Гавриловский район): «Каша кончена, и вот подали пирог (ржаной круглый, т. е. ситник) на блюде. Это уже не для еды, а чтобы выразить: все. Этот финал бывает всегда в торжественных столах…» [АРГО].

Всем присутствующим на крестильном обеде полагалось больше разговаривать, чтобы ребенок не был немым, веселиться, чтобы у ребенка была счастливая жизнь, поэтому большое место занимали шуточные моменты, а застолье сопровождалось смехом и всеобщим весельем.

В бедных, многодетных семьях крестины проходили незаметно, ограничивались небольшим угощением крестных родителей и повивальной бабки.

В целом традиции проведения праздника, посвященного крещению ребенка, на территориях северных губерний имели существенные отличия от южных. Во-первых, центральным угощением были пироги, а не каша. Обед не отличался особой торжественностью и обычно не сопровождался специфическими крестинными обрядовыми действиями. Праздничный характер имело угощение лишь по случаю крещения первого ребенка. Из северных регионов сведения этнографов об угощении «бабиной кашей» на крестильном обеде — единичны [6, с. 615]. Никаких обрядовых действий с бабиной кашей не совершалось. Однако жителям северных территорий России был известен обычай идти с пупком, когда недавно женившиеся родственники приходили на крестины лишь в случае рождения мальчика. Гости несли с собой пироги, мясо, пиво, бутылку вина и рюмку [6, с. 615]. В Пермской области существовал обычай празднования рождения младенца под названием ходить на кашу, в котором, по мнению Т. А. Листовой, можно усмотреть некоторые аналогии с обычаем устраивать крестильный обед, крестины, но также и с обычаем проведывать роженицу в первые дни после рождения ребенка [там же].

Терминологический ряд этого участка родильно-крестильного обрядового комплекса представлен следующим перечнем слов и словосочетаний собирать крестины, крестины, крезбины, кстины, крестильный обед, крестильная каша, бабкин зуб, кашники, каравай, ржаник. Связь ключевой семантики обряда «крестины» такими терминами как бабкин зуб, кашники, каравай, ржаник можно утверждать только гипотетически. Это может быть свидетельством того, что современный нам обрядовый текст является результатом распада более древнего, важные части которого утрачены, либо вытеснены новыми смыслами, не нашедшими адекватной формы лексического выражения.

Своеобразие крестильных обрядов, бытовавших на территории Тамбовской области в к.XIX — н.XX вв., проявляется в контаминации элементов, известных в южных, северных, поволжских областях России, а также у мордвы, и обосновывается фактами из истории заселения Тамбовского края.

Литература:

1.                  Евтихиева Л. Ю., Фурсова С. В., Моисеев Н. Б. Археология, этнография, культура Тамбовского края. Тамбов: ИПКУ, 1998. Вып.1.

2.                  Мизис Ю. А. Заселение Тамбовского края в XVII-XVIII веках. Тамбов, 1990.

3.                  Листова Т. А. Ребенок в русской семье. Рождение, крещение // Обычаи и обряды, связанные с рождением ребенка / Отв. ред. Ю. Б. Симченко, В. А. Тишков. Институт этнологии и анропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. М., 1995. С. 8–59.

4.                  Словарь русских народных говоров / Под ред. Ф. П. Филина. Л.: Наука. Вып. 1, 1965. И последующие.

5.                  Семенова-Тян-Шанская О. П. Жизнь «Ивана»: Очерк из быта крестьян одной из черноземных губерний. Репринтное издание. Рязань: Изд-во РГПУ, 1995.

6.                  Русский Север: этническая история и народная культура. М. Наука, 2001.

7.                  Листова Т. А. Материнство и детство: представление и практика (по материалам Рязанского края в XIX-XX вв.) // Православие и традиционная культура Рязанской области. Рязанский этнографический вестник. Рязань, 2001. С. 22–70.

8.                  Федянович Т. П. Родильные обряды мордвы (конец XIX-XX вв.) // Обычаи и обряды, связанные с рождением ребенка / Отв. ред. Ю. Б. Симченко, В. А. Тишков. Институт этнологии и анропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. М., 1995. С. 217–244.

9.                  Лепёхин И. И. Дневные записки путешествия доктора и Академии наук адъюнкта Ивана Лепёхина по разным провинциям Российского государства. В 4 ч. При Имп. Акад. Наук, СПб., 1771. Ч. 1.

10.              Зеленин Д. К. Описание рукописей ученого архива Императорского Русского географического общества. СПб., 1915.

11.              Баранов Д. А. Образ ребенка в представлениях русских о зачатии и рождении (по этнографическим, фольклорным и лингвистическим материалам): дисс... канд. истор. наук. СПб., 1999.

12.              Поповичева И. В. Структура и семантика родильно-крестильного обрядового текста (на материале тамбовских говоров): дисс... канд. филол. наук. Тамбов, 1999.