Феноменология существенным образом отличается от таких традиционных теорий сознания, как, к примеру, идеализм или материализм. Она предлагает весьма специфический подход к описанию вопросов ментального, выдвигая на первое место не разработку фундаментальной онтологии сознания и анализ причинно-следственных связей между объектами сознания, а подробное описание сознательного опыта таким, каким мы его получаем, регистрацию сознательных ощущений в настолько непосредственной, «чистой» форме, насколько это возможно. Можно сказать, что феноменология — это не столько теория, сколько практика, в ходе которой происходит наблюдение и описание сознательного опыта, и целью которой является установление понимания того, что же такое сознание и чем оно конституировано.
«Отказ от любых непроясненных предпосылок — существенная черта феноменологического метода» [4].
То есть, с точки зрения феноменолога, важнее всего — отбросить любые научные, философские, обыденно-бытовые установки и схемы и учиться наблюдать сознание как оно есть. Основная идея феноменологии заключается в том, что существует возможность непосредственного наблюдения сознательного опыта, и оно — единственный верный способ постижения сознания, в то время как редукция сознания к предметному миру и любые попытки объяснить его через явления другого порядка, как-то: человеческая личность, социум, культура, — недопустимы.
Как обширное философское направление феноменология сформировалась в XX веке. Среди основателей и последователей значительно число франко- и немецкоговорящих философов: это, прежде всего, Ф. Брентано, К. Штумпф, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, Ж.-П. Сартр. В данной статье мы будем опираться, прежде всего, на работы Ф. Брентано и Э. Гуссерля.
Ф. Брентано уделял особое внимание демаркации ментального и физического. Он не сомневался в том, что все существующие явления можно разделить на два фундаментальных класса:
«Весь мир наших явлений делится на два больших класса — класс физических и класс психических феноменов» [1, с. 22].
Ф. Брентано рассмотрел несколько определений «ментального», и не счел ни одно из них удовлетворительным. Так, к примеру, он критикует одну из наиболее традиционных формулировок различия между ментальным и физическим, которая звучит следующим образом:
«Все физические феномены [говоря] обнаруживают протяженность и пространственную определенность: будь они явлениями зрения или какого-нибудь другого чувства или же образами фантазии, которая предоставляет нам подобные объекты. С психическими феноменами все обстоит прямо противоположным образом: мышление, воление и т. п. являются непротяженно и без расположения в пространстве» [1, с. 30].
С его точки зрения, такое различие не может лечь в основу определения ментального хотя бы потому, что оно указывает на то, какое свойство (а именно — пространственность) у ментального отсутствует, а не на те свойства, которые в обязательном порядке должны присутствовать — т. е. это негативное определение.
Тогда Ф. Брентано предпринимает попытку решить проблему определения ментального самостоятельно — через выявление значимых критериев отличия между ментальным и физическим.
«То, что мы здесь преследуем, есть прояснение двух понятий: «физический феномен» — «психический феномен»» [1, с. 23].
Для этого Ф. Брентано сначала производит отбор ментальных и физических явлений в соответствии со своими интуитивными представлениями о данном делении. Однако демонстрации примеров недостаточно для того, чтобы дать определение, и он пытается вывести хотя бы один значимый критерий:
«Под «психическими феноменами» мы имеем в виду представления, а также все те явления, для которых представление служит основанием. … Данное определение охватывает все приведенные выше примеры психических феноменов и вообще все принадлежащие к этой сфере явления» [1, с. 24]. При этом под представлением философ понимает акт сознания, некую разновидность осведомленности об объекте — с помощью видения, слышания, обоняния, воображения и т. п.
Следует заметить, составленное Ф. Брентано определение тоже едва ли можно считать исчерпывающим, поскольку существует ряд безусловно ментальных феноменов, чье участие в процессе представления можно поставить под сомнение, например: эмоции, настроения, удовольствие, боль… Любопытно, что и сам Ф. Брентано допускает, что невозможно провести четкую границу между ментальными и физическими явлениями и, следовательно, вывести полное определение ментального.
Однако в конце концов он все же создает свою теорию ментального, и основывается она на понятии интенциональности — т. е. направленности на объект. С точки зрения философа, данным свойством обладает любое ментальное явление и — ни одно физическое.
«Это интенциональное существование свойственно исключительно психическим феноменам. Никакой физический феномен не демонстрирует ничего подобного. Тем самым мы можем дать дефиницию психическим феноменам, сказав, что это такие феномены, которые интенционально содержат в себе какой-либо предмет» [1, с. 34].
Таким образом, Ф. Брентано выводит позитивное определение ментального, опираясь на критерий интенциональности — который, однако, также является оспоримым, и сам философ это осознает. Тогда он проводит дополнительную демаркацию ментального и физического — по критерию внутреннее-внешнее:
«Вот еще одна характерная черта, общая для всех психических феноменов: они воспринимаются исключительно во внутреннем сознании, в то время как физические феномены даны лишь во внешнем восприятии» [1, с. 35].
В чем именно заключается различие между внутренним сознанием и внешним восприятием? На этот вопрос нельзя ответить однозначно. Вероятно, имеется в виду различие между чувственным опытом, который мы получаем через наши пять органов чувств, и не чувственным опытом, который генерируется в процессе мышления.
Оценивая философский труд Ф. Брентано в целом, можно заключить, что он еще раз продемонстрировал существование отличия между ментальными и физическими феноменами, которое любой человек улавливает на интуитивном, дофилософском уровне, однако он не смог четко и убедительно объяснить, в чем именно это отличие состоит, и на основе этого сформулировать исчерпывающее определение ментального.
Теперь рассмотрим, как вопросы сознания и ментально-физической демаркации раскрываются в творчестве немецкого философа Э. Гуссерля — знаменитого основоположника современной феноменологии, который в рамках своей феноменологической практики стремился обнаружить априорные структуры человеческого сознания.
Несмотря на то что Э. Гуссерль был одним из лучших учеников Ф. Брентано, его позиция во многом принципиально отличается. Прежде всего, это касается интенциональности. Э. Гуссерль полагает, что интенциональность присуща многим ментальным явлениям, однако при этом не является необходимым условием ментальности, т. е., с его точки зрения, существуют ментальные акты, не обладающие этим свойством [2, c. 37]. Например, Э. Гуссерль считает очевидным, что интенциональность не присуща ощущениям. Кроме того, в отличие от Ф. Брентано, Э. Гуссерль верит в существование неосознаваемых ментальных событий. Таким образом, его классификация феноменов по критерию физическое-ментальное не совпадает с классификацией его учителя:
«Можно было бы показать, что отнюдь не все психические феномены в смысле возможной дефиниции психологии, точно так же в смысле Брентано, суть психические акты и что, с другой стороны, добрая часть того, что у Брентано обозначено двусмысленным термином «физический феномен», поистине суть психические феномены» [3, c. 152].
Также Э. Гуссерль отказывается от использования идеи представления как способа различать ментальное и физическое, аргументируя свой отказ тем, что представление по своей природе ментально и его включение в процесс разделения может привести к логическому кругу.
Следует также заметить, что Э. Гуссерль выходит за пределы стандартного дуалистического разделения объектов на ментальные и физические и вводит понятие интенционального объекта, не относящегося ни к первому, ни ко второму типу, но являющегося содержанием наших ментальных актов. Существует данный объект в действительности или нет, вообще не принимается во внимание:
«Для сознания данное в существе своем равнозначно, существует ли представленный предмет или он вымышлен и, возможно, вообще бессмыслен» [3, c. 159].
Можно сказать, что для Э. Гуссерля сознание — это последовательность интенциональных ментальных актов и неинтенциональных видов опыта, называемых «ощущениями». При этом Э. Гуссерль применяет идею единства сознания или идею чьего-либо сознания как целого, которую следует в концептуальном плане отличать от различных ментальных актов, которые ее конституируют: «Так как наше первое понятие сознания — которое, если его понимать эмпирико-психологически, характеризует сознание как поток переживаний, принадлежащий реальному (real) единству психического индивида, так и все его реально (reell) конструирующие моменты» [3, c. 161].
Таким образом, мы видим, что в лоне феноменологии не сформировалось единого доказанного мнения о природе ментального. В центре рассуждений стоит идея интенциональности, однако, получив поначалу статус необходимого критерия ментальности в работах Ф. Брентано, она была затем «разжалована» уже лишь до достаточного критерия в трудах Э. Гуссерля. Однако, разрабатывая данную идею, оба философа внесли значительный вклад в эволюции теорий сознания в принципе, в результате чего интенциональность стала рассматриваться как один из основных критериев сознания.
Литература:
1. Брентано Ф. Избранные работы / Ф. Брентано. — М.: Дом интеллектуальной книги, Русское феноменологическое общество, 1996. — 176 с.
2. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга первая / Э. Гуссерль. — М.: Академический Проект, 2009. — 489 с.
3. Гуссерль Э. Логические исследования / Э. Гуссерль // Избранные работы. — М.: Территория будущего, 2005. — 464 с.
4. Статья «Феноменология» // Философская энциклопедия — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/1280/ %D0 %A4 %D0 %95 %D0 %9D %D0 %9E %D0 %9C %D0 %95 %D0 %9D %D0 %9E %D0 %9B %D0 %9E %D0 %93 %D0 %98 %D0 %AF
