Наличие парадигмы императивных форм глагола в русском языке — факт общепризнанный, однако в современной русистике нет единой точки зрения относительно состава и строения императивной парадигмы. [25, c. 108]. Подобная ситуация, как известно, характерна не только для русского языка, но и для персидского. Суть проблемы императивной парадигмы «заключается в том, что лингвисты и педагоги расходятся во мнениях относительно того, какие из глагольных форм и конструкций данных языков, способных выражать побуждение, должны рассматриваться как формы повелительного наклонения, а какие нужно считать лишь синонимами или заместителями императива?». [20, c 85]
Дискуссия об императивной парадигме и формальном её составе определяется в основном тем, что разные авторы, во-первых, неодинаково определяют значение императива, а во-вторых, предъявляют разные требования к формам, которые должны включаться в императивную парадигму. Достаточно широко обсуждается вопрос, насколько семантически однородны словоформы, которые предлагается включать в императивную парадигму; с другой стороны, высказываются различные точки зрения относительно того, насколько данные словоформы удовлетворяют тем формальным требованиям (формальная однородность строения, отсутствие омонимичных словоформ в других парадигмах, лексические ограничения и т. п.), которые, реже эксплицитно, а чаще имплицитно, предъявляются к словоформам одной парадигмы. [25, c. 109]
Структура плана содержания императивных форм содержит компоненты двух видов.
I. Постоянные компоненты: 1) грамматическое императивное значение волеизъявления; 2) номинативное значение действия; 3) значение 1 л. ед. ч. говорящего. Эти компоненты значения входят в план содержания любой императивной словоформы.
II. Переменные компоненты; 1) грамматическое значение лица и числа исполнителя; 2) грамматическое значение числа слушающего. Все словоформы императивной парадигмы содержат различную информацию о лице-числе исполнителя и/или различную информацию о числе слушающего. [25, c. 17,18]
Бесспорно императивные формы — формы 2 л. Очевидно, только две формы безоговорочно включаются в императивную парадигму всеми русистами: это «специальные» императивные формы 2 л. ед. и мн. числа типа пой / пойте (НСВ), спой / спойте (СВ). Этим формам, безусловно, свойственна как семантическая однородность, так и однотипность морфологической структуры. [25, c. 109]
(Бабин) Митя, что мне делать? (Яблоков) А я почем знаю. Женись на Анютке, сиди в лавке, торгуй дегтем. (А. Н. Толстой).
(بابین) میتیا، چه کار کنم؟ (یابلوکوف) من چه می دونم. با آنیوتا ازدواج کن، بشین تو دکان، قیر بفروش.
Мнение о том, что русская императивная парадигма включает только формы 2 л., впервые высказал как будто бы Н. П. Некрасов, который писал: «Повеление в личной форме может быть выражено только вторым лицом единственного или множественного числа». [19, c. 113] Для тех исследователей, которые считают, что содержательно формы императива отражают ситуацию апеллятивного общения, включающую только двух участников — говорящего и слушающего (исполнителя), вполне естественно ограничивать императивную парадигму лишь формами 2 л. [16, c. 15] [17, c. 113] [15, c. 50]. Отчасти такой подход характерен также для А. В. Исаченко, по словам которого «императив в узком смысле термина ограничивается формами 2-го лица единственного и множественного числа». [11, c. 8]
Отдельные авторы (Крашенинникова 1953, Ломов 1974, 1977) ограничивают императивную парадигму формами 2 л. не по содержательным, а по формальным соображениям. Они полагают, что значение волеизъявления свойственно не только этим, но и другим формам, которые «функционально дополняют повелительное наклонение, хотя и остаются за пределами его парадигмы», поскольку не обладают необходимыми формальными свойствами, которые позволяли бы включить их в парадигму. [13, c. 93]
Трактовка императивной парадигмы в концепции функционально-семантических полей: Различные суждения относительно семантики императива в целом и отдельных императивных форм в частности, морфологическая неоднородность императивных форм и, как следствие, наличие разных суждений относительно состава форм императивной парадигмы как будто бы находят естественное объяснение в концепции функционально-семантических полей, развиваемой в ряде работ А. Б. Бондарко.
Одно из исходных положений этой концепции гласит: «Для функционально-семантических полей характерна постепенность перехода от центра к периферии». [4, c. 218] В соответствии с этой установкой, «для рассматриваемого подхода характерны поиски центра парадигмы как зоны сосредоточения ее наиболее специфических признаков и учет периферийных «зон затухания специфичности», примыкающих к центру явлений, втянутых в сферу влияния парадигмы, но лишь отчасти к ней относящихся, составляющих в значительной мере ее ближайшее и более отдаленное окружение». [4, c. 218] «Для «полевого» подхода к парадигмам подобного типа характерен отказ от принципа «да-нет», «это парадигма, а это не парадигма» (там же).
В соответствии с этим подходом, ядро императивной парадигмы в русском языке составляют формы 2 л. типа подумай/те. «К этому ядру <...> примыкают формы совместного действия типа подумаем/те, будем/те думать, давай/те думать. С основными формами императива их объединяют такие признаки, как значение побуждения, императивная интонация, наличие аффикса -те. Однако эти формы отличаются от основных неполной парадигматичностью, недостаточностью формальной характеристики, ограниченностью охвата лексики, стилистическими ограничениями, особым отношением к лицу, не характерным для основных форм императива. Еще дальше от центра находятся аналитические конструкции типа пусть думает. Одними своими признаками они сближаются с основными формами императива, а другими — отличаются от них, в частности побуждение в данном случае не обращено к лицу (предмету) — субъекту действия (Пусть стол останется здесь и т. п.), при таких аналитических конструкциях нормой является наличие подлежащего. Эти конструкции, таким образом, лишь примыкают к парадигме повелительного наклонения, но не могут рассматриваться как ее полноправные члены». [4, c. 218] Отсюда можно сделать следующий вывод. Парадигма императивных форм глагола состоит из ядерных форм 2 л. и примыкающих к ней форм совместного действия. К парадигме, в свою очередь, примыкают формы 3 л. Методологической базой такого решения служит тезис: нельзя четко и однозначно отграничить периферийные формы, входящие в парадигму, от форм, к ней не относящихся. Но в таком случае исчезает возможность принципиального разграничения грамматических и неграмматических явлений, а понятие парадигмы утрачивает какой-либо определенный смысл. В самом деле, если мы говорим о какой-либо форме, например об аналитической форме типа пусть думает, что она лишь примыкает к парадигме императива, но не является ее полноправным членом, то мы упускаем из виду то обстоятельство, что все спрягаемые формы глагола в русском языке в принципе относятся либо к индикативу, либо к императиву, либо к сослагательному наклонению. Форм промежуточных, неполноправных, не вполне относящихся к тому или другому наклонению теория грамматики как будто бы не предусматривает. [25, c. 120]
По поводу количества форм императива среди персидских лингвистов, как и среди русских существуют разные взгляды, но, к сожалению, данная тема, в персидском языкознании до сих пор остаётся недостаточно исследованной. Иранский языковед Т. Вахидиан Камиар, как и многие другие иранские учёные-лингвисты — М.Р Батэни, [3, c. 50], П. Нател-Ханлари [18, c. 32], М. Абулгасеми [1, c. 35], Ш. Махутиан [14, c. 55], Х. Гиви с Х. Анвари [2, c. 218], в своей книге «Грамматика персидского языка» указывает на две формы повелительного наклонения 2-е лицо единственного и множественного числа. Конечно, необходимо подчеркнуть, что Нател-Ханлари выделяет и форму 1-го л. мн. ч. Ю.А Рубинчик также выделяет две формы повелительного наклонения 2-е л. ед. и мн. ч., все остальные формы Рубинчик относит к числу косвенных форм — непрямых форм повелительного наклонения, которые в персидском языке относятся к сослагательному наклонению. [22, c. 257] А также некоторые из иранских языковедов либо считают, что формы повелительного наклонение могут употребляться в качестве желательного наклонения — М. Абулгасеми, либо рассматривают семантику повелительного наклонения с точки зрения частных семантических интерпретаций — приказ, предложение, просьба и т. п. — Ш. Махутиан, но никто из них подробно не рассматривает в своих трудах парадигму персидского императива.
Другой иранский лингвист Х. Фаршидвард на более современном уровне в книге «Подробная современная грамматика на основе современного языкознания» насчитывает шесть форм императива: 1. Формы 2-го лица единственного и множественного числа: بنویس [benevis] пиши, بنویسید [benevisid] пишите; 2. Формы 3-го лица единственного и множественного числа: بنویسد [benevisad] пусть напишет, بنویسند [benevisand] пусть напишут; 3. Формы первого лица единственного и множественного числа: بنویسم [benevisам] напишу, بنویسیم [benevisim] напишем. Парадигма императива в персидском языке, в отличие от русского языка, как уже отмечалось ранее, практически остаётся далеко неизученной, и поэтому есть место для проведения основательных исследований в данной области персидского языкознания. [24, c. 97]
В русском языке форма императива в единственном числе образуется от основы настоящего времени глаголов СВ и НСВ при помощи суффиксов -и (говори, смотри); -й (читай — читайте), мягкий согласный или шипящий (сядь/сядьте, выбрось/выбросьте), которые являются концом основы. Во множественном числе к форме единственного числа прибавляется окончание -те. У глаголов с постфиксом -ся (сознаваться, заниматься) окончание стоит в конце слова; после согласного используется постфикс -ся (сознавайся, занимайся), после гласного морф -сь (держись, борись). Во множественном числе глаголы на -ся и -сь располагаются вслед за окончанием мн.ч. -те, с единственным постфиксом -сь (держись — держитесь, занимайся — занимайтесь). [8, c. 290] [9, c. 316]
В персидском языке императив в основном употребляется только во 2-м лице единственном и множественном числе. Он образуется подобно аористу, от основы настоящего времени с помощью приставки ب (be). Повелительное наклонение в ед. ч. имеет структуру: приставка ب (be) + ОНВ (основа настоящего времени) + нулевой суфикс: بکن [bekon] делай. Множественное число повелительного наклонения образовывается при помощи: ب (be) + ОНВ + суффикс — ید [id]: بکنید [bekonid] делайте. В отрицательной форме приставка ب (be) заменяется частицей ن [na]: نکن [nakon] не делай и نکنید [nakonid] не делайте. Отрицательная частица ن [na] (نکن [nakon] не делай) заменена частицей م [ma] [makon]. Обе частицы являются синонимами, однако частица م [ma] больше употребляется в литературной речи. Здесь, конечно, мы затронули такой вопрос, как прохибитив, рассмотрение которого выходит за рамки данной статьи. Приставке ب [be] также не свойственно сочетаться с глаголом بودن [budan] быть. Глагол بودن в повелительной форме имеет формы باش [bāš] будь, и باشید [bāšid] будьте: مواظب باش [movazeb bāš / bāšid] будь/будьте осторожны. [22, c. 257]
В персидском языке кроме основных трех форм наклонений: изъявительного, повелительного и сослагательного встречаются ещё формы желательного наклонения, однако большинство исследователей персидского языка не выделяет желательное наклонение как самостоятельное, так как эта форма встречается сейчас преимущественно в классической литературе. По мнению исследователей персидского языка, формы 1-го и 3-го лица глаголов пожелания не образуют самостоятельного наклонения, но они обладают оттенками побуждения и просьбы (желания), и поэтому их иногда включают в состав парадигмы повелительного наклонения. В настоящее время в персидском языке сохранились лишь некоторые из глагольных форм желательного наклонения, например: بودن [budan] быть; باد [bād] да будет; خدا او را بیامرزد [Khodā u ra biāmorzad] да простит его Бог! [22, c. 258]
В русском языке приставочные глаголы при образовании повелительного наклонения не заменяются на особые повелительные приставки: отойти — отойди, рассказать — расскажи. Приставка ب [be] не всегда способна образовывать повелительное наклонение, при приставочных глаголах она опускается, к примеру, в префиксальных глаголах, начинающихся с префикса بر [bar]: بردار [bardar] подними! Как и в русском языке, большая часть глаголов персидского языка способна выступать в повелительном наклонении без каких-либо приставок, примером сказанному служат сложные глаголы: کار کن [kār kon] работай! ترجمه کنید [tarjome konid] переведите! [22, c. 259]
В русском языке не образуют форм повелительного наклонения глаголы, обозначающие действие или состояние, совершающееся без деятеля или не зависящее от воли действующего лица: 1. безличные глаголы: знобит, светает; 2. глаголы состояния: темнеть, светлеть; 3. модальные глаголы: хотеть, мочь; 4. глаголы восприятия: слышать, видеть, чувствовать. [25, c. 142–146]
В персидском языке так же, как и в русском языке, ряд глаголов не имеет формы повелительного наклонения. Причиной этому является лексическое значение глагола, которое не дает возможности выразить побуждение к совершению действия: به درد خوردن [be dard khordan] годиться, خوش آمدن [khoš āmadan] нравиться. [22, c. 258–259]
В персидском языке императив раньше маркировался при помощи морфем می [mi] или вариант همی [hami]. Помимо значения приказа и просьбы, они выражали значения длительности или постоянства действия: گوش همی دار [guš hami dār] Всегда слушай меня внимательно и до конца.
Важно также отметить пунктуационное оформление побудительных и императивных конструкций в обоих языках. В русском языке в конце побудительных предложений ставится восклицательный знак, в персидском языке — точка. [22, c. 400]
Так как в русском и персидском языке нет единого подхода к парадигме императива, то мы охарактеризуем императивные парадигмы, выделяемые разными исследователями, приводя соответствующие авторские аргументации, если, конечно, это будет возможно.
Далее рассмотрим формы, чья принадлежность к императивной парадигме не бесспорна. Мы будем двигаться от центра парадигмы к ее периферии, сопоставляя с возможными аналогами форм императива в персидском языке. К числу форм, которые включаются в императивную парадигму не всеми русистами и при этом часто с разного рода оговорками, относятся следующие:
1. Синтетические и аналитические формы «совместного действия» или формы 1 л. мн. ч.
Формы «совместного действия», или формы 1 л. мн. ч. Важная формальная особенность этих форм заключается в том, что среди них только синтетические формы с суффиксом -те не имеют омонимов в других частных парадигмах глагольных лексем:
(Ученый) Кто это? Да ведь это доктор. (Доктор) Вы меня так легко узнали. Отойдемте в сторону, (Шварц).
(دانشمند) این چه کسی است؟ این که دکتر است. (دکتر) شما خیلی راحت منو شناختید. بیایید کنار بایستیم.
Синтетические формы без суффикса -те омонимичны словоформам индикатива. Так, формы НСВ глаголов однонаправленного движения омонимичны формам настоящего времени: [25, c. 110]
(Желтухин) Помещица? Значит, живет в деревне, На всем готовом? Анатолий, едем к тетке! (А. Н. Толстой).
(ژلتوخین) خانم ارباب؟ پس در روستا ساکن است، همه چیزهم که براش حاضر و مهیا است ؟ آناتولی،می رویم/برویمپیش خاله.
Формы СВ типа споем омонимичны формам будущего простого:
(Яблоков) Это племянница. (Огнева) Чья племянница? (Яблоков) Наша. (Огнева) Познакомимся, моя прелесть. (Наташа) [сухо] Здравствуйте. (А. Н. Толстой).
(یابلوکوف) این برادر|خواهر زاده است. (اوگنوا) برادر/خواهر زاده ای کیست؟ (یابلوکوف) (برادر/خواهر زاده) ماست. (اوگنوا) بیایید آشنا بشیم، خوشگلم. (ناتاشا) [با دلسردی] سلام.
Аналитические формы НСВ типа будем петь омонимичны формам будущего сложного: [25, c. 111]
(Илья) Что ты читаешь? (Раиса) «Гигиену молодой женщины». Тетя Варя приказала прочесть эту книжку несколько раз подряд. (Илья) Это очень полезное чтение, конечно. Вообще нам нужно побольше читать серьезных книг. (Раиса) [уныло] Будем читать. (А. Н. Толстой).
(ایلیا) چی می خوانی؟ (رایسا) «بهداشت شخصی را». خاله واریا سپرده که این کتاب را چند بار پشت سر هم بخوانم. (ایلیا)البته که این مطالعه خیلی مفید است. درکل باید بیشترکتابهای مهم را مطالعه کنیم. (رایسا) [با بی حوصلگی] می خوانیم/خواهیم خواند.
Омонимия снимается в том случае, если формы «совместного действия» употребляются с частицей давай/те. У аналитических форм типа будем петь эта частица может вытеснить вспомогательный глагол: [25, c. 111]
Садись-ка, добрая старушка, | И с нами бражничать давай. (Языков);
بشین ببینم، مادر بزرگ مهربان و بیا بنوشیم با هم.
Нам утешенья только душу ранят, | Давай молчать... (Берггольц).
دلداریها فقط دلمان را جریحه دار می کند. بیا سکوت کنیم.
Формы типа давай/те будем петь употребляются значительно реже, чем формы типа давай/те петь и будем петь: [25, c. 112]
— Ну, хватит ученых разговоров, решительно вмешалась хозяйка. — Давайте будем ужинать.بیایید شام بخوریم
Следует отметить, что в сочетании с отрицательной частицей не подобные формы встречаются довольно часто: [25, c. 112]
Увидев их, красавица зарыдала еще пуще, тыча рукой в дверь кабинета.
Давайте не будем рыдать, гражданка, — спокойно сказал первый. (Булгаков).
بیایید گریه کردن را بگذاریم کنار/ بیاید گریه نکنیم/نکنید، خانم، — نفر اول با آرامش گفت.
Очень широко употребляется частица давай/те в сочетании с формами СВ типа споем: [25, c. 113]
Зовет меня взглядом и криком своим, | И вымолвить хочет: давай улетим! (Пушкин)
بیا از اینجا برویم/پرواز کنیم.
(Аннунциата). Я не верю, что ничего нельзя сделать. Умоляю вас, Юлия, давайте остановим все это! (Шварц);
بیایید همه چیز را متوقف کنیم.
— Не нужны нам никакие остроумные осложнения. Мы люди, давайте действовать (НСВ) как: люди.
بیایید مثل انسانها عمل کنیم.
Давайте, — устало согласился Саул. — И давайте поедим (СВ). Неизвестно, что будет, дальше. (Стругацкие).
باشد(بیایید)، — باخستگی سائول موافقت کرد- و بیایید برویم معلوم نیست جلوتر چه اتفاقی خواهد افتاد.
Частица давай/те способна присоединяться и к формам с суффиксом -те, не имеющим омонимов: [25, c. 113]
—Нет, вы на меня не взваливайте. Ваш был почин, так что давайте подойдемте, я представлю вас, скажу — вместе служили в армии, а? (Гранин).
ایده ی شما بود. بهتر است بیایید باهم پیشش برویم، من شما را معرفی کنم، می گویم با هم در ارتش خدمت کردیم، خوبه(آ) ؟
Очень многие исследователи (Пешковский 1928, Исаченко 1957, Немешайлова 1961, Зарецкая 1976, ГРЯ-70, РГ-80) высказывают мнение, что перечисленные формы, как синтетические, так и аналитические, входят в императивную парадигму, т. е. являются императивными и содержательно и формально. [21, c. 258], [11, c. 8], [10, c. 50], [9, c. 313], [23, c. 503]
Включая эти формы в императивную парадигму, А. В. Исаченко подчеркивал, что в данном случае речь идет об императиве «в широком смысле». Тем самым он хотел сказать, что специфика данных форм заключается в том, что они обозначают действие, «в котором будет участвовать и сам говорящий». [11, c. 487] Примерно ту же мысль высказывал значительно раньше К. С. Аксаков, который писал: «Форма: идем-те <...> как бы значит: идите со мной, братцы и: идем вместе с вами, братцы. — Здесь повелительное имеет совершенно особый свой оттенок вследствие сочетания первого лица со вторым, вследствие соединения элемента первого лица и второго» (Аксаков 1875: 572). [25, c. 112]
Особую позицию занимает В. В. Виноградов, который синтетические формы «совместного действия» включает в императивную парадигму, а аналитические не включает, ибо считает, что модально-императивная частица давай транспонирует значение формы 1 л. мн. ч. настояще-будущего времени совершенного вида изъявительного наклонения в сферу значений повелительного наклонения (Виноградов 1938). [25, c. 112]
Отдельные авторы (Мучник 1955, 1971) не считают формы «совместного действия» императивными ни содержательно, ни формально, что связано с очень узкой трактовкой императивного значения (исполнителем действия может быть только слушающий / слушающие). [25, c. 112]
Своеобразна концепция А. В. Бондарко, по мнению которого «эти формы могут быть включены в парадигму повелительного наклонения, однако с известными оговорками» (Бондарко, Буланин 1967: 123; ср.: Бондарко 1976: 218). Если по значению эти формы являются собственно императивными, то формально они «не являются равноправными членами повелительного наклонения. От основных форм императива их отличает неполная парадигматичность, Формы типа сядем, будем решать не всегда достаточно четко отличаются от форм настоящего-будущего совершенного и соответственно будущего несовершенного» (Бондарко, Буланин 1967: 123; ср.: Бондарко 1976: 213). Таким образом, по мнению А. В. Бондарко, формы «совместного действия» являются полностью императивными с содержательной точки зрения и не полностью императивными с формальной. [25, c. 112–113]
В итоге относительно форм «совместного действия» высказываются следующие точки зрения: 1) все эти формы входят в императивную парадигму (Пешковский, Исаченко, Немешайлова, Зарецкая, ГРЯ-70, РГ-80 и др.); 2) синтетические формы входят в императивную парадигму, а аналитические являются императивными лишь содержательно (В. В. Виноградов); 3) все эти формы содержательно императивные, однако формально характеризуются неполной парадигматичностью (А. В. Бондарко); 4) все эти формы не являются императивными ни содержательно, ни формально (И. П. Мучник).
2. Аналитические формы 3 л. ед. и мн. числа
Сначала приведем несколько текстовых примеров употребления этих форм:
— Пускай народ глядит! — кричала Анисья,—я вас осрамлю! Вы у меня сгорите со срама! Вы у меня в ногах поваляетесь! (Чехов).
— بگذارید مردم ببینند. — آنیسیا فریاد می کشید، — من آبروتان را می برم. از خجالت خواهید سوخت. به پاهام می افتید.
(Распутин) Министр дома? Как дома нет, что ты врешь, я знаю, что он дома... Ну, ну, передай министру: звонил Распутин, звонил гневно... Пусть задумается... Так и передай... (А. Н. Толстой).
(راسپوتین) وزیر خونه است؟ چطورخونه نیست؟ چرا دروغ می گی، من می دونم که خونست، باشه باشه، به وزیر برسان: راسپوتین زنگ زده بود، خیلی ناراحت بود. بگذار به فکر بیافتد. همان طور که گفتم بگو.
— А впрочем, апостол Павел советует христианам и не говорить о сих мерзостях. Не барское это дело — политика. Пускай ею занимаются жандармы и мичман Гудков. (Соболев).
— با این حال پدر پاول توصیه کرده به مسیحیان که در مورد این کثافت کاریها صحبت نکنند. سیاست کار ارباب ها نیست. بگذارید ژاندارمری و افسر گودکوف با آن خودشان را مشغول کنند.
— К вам Анфилов, — сказала секретарша.
Пусть войдет, — сказал Лосев. — Кто из депутатов будет, пусть входят. (Гранин).
— آمفیلوف با شما کار داره- خانم منشی گفت
بگذارید وارد شود، — لوسف گفت — آنهایی که از دولت مردانند ، بگذارید بیایند داخل.
Многие исследователи (Шахматов 1941, Немешайлова 1961, Зарецкая 1976) включают формы 3 л, в императивную парадигму, специально подчеркивая то обстоятельство, что эти формы являются аналитическими. Эта же точка зрения выражена в ГРЯ-70, где отмечается, что они состоят «из синтаксических частиц пусть, пускай — показателей наклонения — и форм наст. вр. 3-го л. ед. или мн. ч., утрачивающих в этом сочетании свое временное значение». [9, c. 416]
Несколько иначе трактует эти формы В. В. Виноградов. Анализируя модально-приглагольные частицы, он отмечает, что для выражения повелительного наклонения используются частицы «пусть, пускай с 3-м лицом наст.-буд. времени изъявительного наклонения». [6, c. 508] Таким образом, формы 3 л. являются императивными только содержательно, но в императивную парадигму не входят: «частицы модально-императивного типа транспонируют изъявительное наклонение в сферу значении повелительного наклонения». [6, c. 458]
В какой-то мере точке зрения В. В. Виноградова близка концепция авторов РГ-80, согласно которой речь идет скорее о регулярно образующихся сочетаниях слов (а не об аналитических словоформах), которые являются императивными только содержательно, а не формально, и поэтому не входят в парадигму императива. В обоснование этого приводятся следующие доводы: «...во-первых, частицы пусть, да соединяются и с формами 1 и 2 л. (Пусть я расскажу! Гоголь; Да правлю я во славе свой народ. Пушкин; Пусть мы будем первыми; Пусть вы пойдете); во-вторых, эти частицы во многих случаях распространяют свое значение на предложение в целом: Пусть стол стоит у окна!». [23, c. 622–623]
Для некоторых ученых (Мучник 1955, 1971, Исаченко 1957, 1960 и др.) формы 3 л. по содержательным и формальным соображениям являются не императивными, а побудительными. Обосновывая эту точку зрения, А. В. Исаченко отмечает: «Вне речевой ситуации прямого обращения императив как повелительная форма существовать не может. Поэтому сочетания типа Пусть он скажет, Пускай он напишет! не являются формами императива. Эти предложения имеют побудительное значение, но они не являются ни прямым приказанием, ни прямым запрещением, поскольку в них грамматически участвует третье лицо». [11, c. 8–9]
Более осторожная трактовка представлена в концепции А. В. Бондарко, в соответствии с которой формы 3 л. «примыкают к парадигме повелительного наклонения, но не могут считаться ее равноправными членами» (Бондарко, Буланин 1967: 124; ср.: Бондарко 1976: 218), Мотивация такого решения является и формальной и содержательной. Считая эти формы аналитическими конструкциями, побудительное значение которых не является суммой значений составляющих их компонентов, А. В. Бондарко подчеркивает, что это значение не является прямым императивным побуждением. Таким образом, признавая эти формы по значению побудительными, но не императивными, и не включая их поэтому в императивную парадигму, А. В. Бондарко довольно близок точке зрения А. В. Исаченко. [25, c. 114]
Наконец, следует упомянуть о позиции Р. В. Пазухина, который считает, что эти формы ни по содержательным, ни по формальным соображениям не являются ни императивными, ни побудительными. По его словам, «выражения типа пусть он придет недостаточно специализированы для включения их в парадигму императива. Они содержат неимперативные глагольные формы, сохраняющие функции и значения соответствующих неимперативных категорий» (Пазухин 1974: 89). [25, c. 114–115]
Таким образом, формы 3 л. либо включаются в императивную парадигму по семантическим и по формальным основаниям (А. А. Шахматов, А. В. Немешайлова, Е. Н. Зарецкая, ГРЯ-70), либо признаются содержательно императивными, но не включаются в парадигму по формальным основаниям (В. В. Виноградов, РГ-80), либо считаются содержательно побудительными, но не собственно императивными (И. П. Мучник, А. В. Исаченко, отчасти А. В. Бондарко), либо не считаются ни императивными, ни побудительными — ни по содержательным, ни по формальным основаниям (Р. В. Пазухин).
3. Синтетические и аналитические формы 1 л. ед. ч.
Прежде чем переходить к рассмотрению дискуссионного вопроса о смысловом и формальном статусе этих форм, рассмотрим примеры их употребления в текстах.
Формы типа спою, буду петь омонимичны формам настоящего и будущего времени изъявительного наклонения — если, разумеется, соглашаться с тем, что эти формы вообще могут быть императивными. Сначала приведем примеры, где эти формы имеют, как кажется, императивное значение: [25, c. 115]
А впрочем я злословием притворным | Тогда желал тебя лишь испытать, | Верней узнать твой тайный образ мыслей; | Но вот — народ приветствует царя — | Отсутствие мое заметить могут— | Иду за ним. (Пушкин);
می روم بدنبالش.
Сидит он однажды у окошка и видит: идет мимо божий странник. Никогда он допрежь того ни одного странника не накормил, не обогрел, а тут вдруг в голову запало: позову да позову. (Салтыков-Щедрин);
صدایش کنم و صدایش کنم/ بگذار صدایش کنم.
— Приказали бросить, — сказал он, потом и махнул рукой. — А ну их к матери, не поймешь, чего им надо! Пусти, в кубрик пройду, заморился. (Соболев).
اجازه بده، می روم/ برم تو اتاق فرمان،خسته شدم.
Далее приведем примеры, где эти формы несомненно имеют значение настоящего и будущего времени: [25, c. 115]
Вошла ты, | резкая, как «нате!», | муча перчатки замш, | сказала: «Знаете — я выхожу замуж». (Маяковский);
می دانید — من دارم شوهر می کنم.
Вы, товарищ Проницательный, все, что я говорю, записывайте, а потом дайте мне. Я приглажу и ссылки вставлю... (Стругацкие).
من درستش می کنم و ماخذ را هم قید خواهم کرد.
Остальные формы 1 л. ед. ч. как будто бы не имеют омонимов в других парадигмах глагольных лексем: [25, c. 115–116]
— А может, они вовсе не те, за кого себя выдают? <...> Все же поставим точку! Взгляну-ка я на них в упор и пощупаю документы, — предложил Алехин. (Богомолов);
بگذار آنها را از نزدیک ببینم و مدارک را یک بررسی کنم.
Фу! — сказал Михаил Антонович. — Фу на вас! —Он подумал и заявил вдруг: — А знаете что, мальчики? Плюну-ка я на эти мемуары. Ну что мне сделают? (Стругацкие);
ول کنم این خاطرات را.
(Сальери) Послушай: отобедаем мы вместе | В трактире Золотого Льва. (Моцарт) Пожалуй; Я рад. Но дай, схожу домой, сказать | Жене, чтобы меня она к обеду | Не дожидалась. (Пушкин);
اما بگذار یک سری به خونه بزنم.
— Три рубля мы удержали, — сказал круглоголовый. — А бланк порвите. Нет, дайте я сам порву. (Стругацкие);
نه، بدید من خودم پاره می کنم/بگذارید من خودم پاره کنم.
— Дайте-ка я завяжу вам лицо-то, — говорила она. (Горький);
بگذارید من صورتتان ببندم.
— Какой крепкий чай налили вы мне, Катерина Михайловна! <...> У меня ночью биение сердца будет от подобного чая!...
Ах, боже мой!... — вздрагивает болезненно Хомякова. — Вы ведь сами просили меня, чтоб покрепче!... Давайте, я вам пожиже налью. (Сергеев-Ценекий);
بگذارید برای شما کمرنگتر بریزم.
— У Москвы одних только фронтов — двенадцать, да разве они о нас помнят!? Их за глотку надо брать, за глотку! Давайте я сам позвоню — хоть генералу, хоть в Москву, хоть куда... (Богомолов).
بگذارید من خودم زنگ بزنم.
Переходя к характеристике форм 1 л. ед. ч., надо прежде всего подчеркнуть, что при описании императива некоторые авторы (Мучник 1955, 1971, Бондарко, Буланин 1967, Бондарко 1976, Зарецкая 1976, РГ-80) вообще оставляют эти формы за пределами описания. Так же по сути дела поступают и те исследователи (Немешайлова 1961), которые специально подчеркивают, что императив в принципе не имеет формы 1 л. ед. ч. [25, c. 116] Именно этой точки зрения придерживается и ГРЯ-70, где ясно сказано, что «по характеру своего значения повелительное наклонение не имеет форм 1-го л».. [9, c. 414] Вместе с тем аналитические формы 1 л. ед. ч. (типа дай спою, дай спеть) считал императивными (и содержательно и формально) еще Ф. И. Буслаев. Императивными содержательно, но не формально, считает синтетические и аналитические формы 1л. ед. ч. (типа спою-ка, дай спою) академик В. В. Виноградов. В его концепции постпозитивная частица -ка и препозитивная частица дай/те транспонируют формы изъявительного наклонения в сферу повелительного наклонения. В частности, он отмечал, что форма 1 л. ед. ч. СВ в сочетании с частицей дай/те и форма 1 л. мн. ч. в сочетании с частицей давай/те «выражает побуждение, приглашение, совет сделать что-нибудь, например, давай поможем, дай посмотрю, давайте сходим, дайте устрою и т. п».. [6, c. 488]
Особо следует остановиться на концепции Р. О. Якобсона (Якобсон 1972), различающей повелительное и побудительное наклонения. Если повелительное наклонение выражает требование совершить действие, то побудительное наклонение «добавляет к этому требованию известный элемент увещевания». «Например, в побудительном наклонении глагол совершенного вида написать и соответствующий глагол несовершенного вида писать имеют следующую парадигму:
- для отправителя: напишу-ка, буду-ка писать; для адресата: напиши-ка, пиши-ка; для адресатов: напишите-ка, пишите-ка; для отправителя и адресата: напишем-ка, будем-ка писать (или более мягкое давай-ка писать);
- для отправителя и адресатов: напишемте-ка, будемте-ка писать (более мягкая форма давайте-ка писать)». [25, c. 117]
У глагола в повелительном наклонении та же парадигма, но без частицы -ка и без формы для отправителя, т. е. формы 1 л. ед. ч. Следовательно, с точки зрения Р. О. Якобсона в императиве нет формы 1 л. ед. ч., а формы типа напишу-ка, буду-ка писать являются формами 1 л. ед. ч. особого побудительного наклонения. [25, c. 118]
Своеобразную трансформацию концепция Р. О. Якобсона получила в подходе А. В. Исаченко. По его мнению, все императивные формы с частицей -ка, кроме формы 1 л. ед. ч. презенса СВ, «являются не парадигматическими формами, а сочетаниями глагольной формы с частицей» [11, c. 491], поэтому нет оснований выделять побудительное наклонение, правильнее выделять только специализированную «побудительную форму» 1 л. ед. ч. типа посмотрю-ка. При этом он подчеркнул, что «побудительная форма 1 лица ед. ч, может быть выражена также аналитическими средствами: сочетанием слова дай с формой презенса (но без местоименного показателя)» [11, c. 491], т. е, аналитической формой типа дай зайду, которая к тому же может быть заменена формой типа дай-ка зайду. По мнению А, В. Исаченко, «сочетание типа дай зайду по форме и по значению приближается к собственному императиву, т. к. форма дай выражает здесь обращение, столь характерное для «императивной ситуации». В данном случае говорящий является и автором призыва (А) и адресатом этого призыва (В)». [11, c. 491] Таким образом, формы 1 л. типа посмотрю-ка, дай посмотрю, дай-ка посмотрю исключаются из императивной парадигмы и рассматриваются как разновидности особой побудительной формы, хотя при этом подчеркивается, что «с точки зрения общего значения очень трудно отграничить собственный императив от «побудительной формы», поскольку императив способен выражать целую гамму самых разнообразных оттенков побуждения». [11, c. 10]
Насколько нам известно, единственным ученым, который относил к числу императивных форм 1 л. ед. ч. и синтетическую форму типа спою, был Н. С. Трубецкой. Анализируя систематику форм русского глагола, предложенную Р. О. Якобсоном, Н. С. Трубецкой в одном из писем к Р. О. Якобсону подчеркивает: «...существует ведь и настоящая форма повел, накл. 1 л. ед. ч. Вы неправы, утверждая, что такие формы существуют только в сочетании с –ка; не говоря уже об оборотах с «давай» (давай пойду!), укажу на такие фразы, как «ну что ж, выпью!» или «мне здесь делать нечего, пойду домой!»; попробуйте перевести эти фразы на второе лицо и Вы получите «ну что ж, выпей!» и «тебе здесь делать нечего, пойди домой!», — явно свидетельствующие о том, что «выпью» и «пойду» в данном случае — повелительное наклонение». [25, c. 118]
Итак, относительно возможности включения в императивную парадигму форм 1 л. ед. ч. существуют следующие мнения: 1) формы 1 л. ед. ч, не входят в императивную парадигму (Мучник 1955, 1971, Немешайлова 1961, Бондарко 1976, ГРЯ—70, Зарецкая 1976, РГ—80); 2) аналитические формы типа спою-ка, дай(ка) спою и с содержательной и с формальной точки зрения входят не в императивную, а в побудительную парадигму (Р. О. Якобсон); 3) аналитические формы 1 л. являются побудительными, хотя и по форме и по значению приближаются к императивным (А. В. Исаченко); 4) формы 1 л. с частицей -ка и с частицей дай/те являются императивными только содержательно и поэтому в императивную парадигму не входят (В. В. Виноградов); 5) все аналитические формы 1 л. являются императивными (Ф. И. Буслаев); 6) формы 1 л., в том числе и синтетические, входят в императивную парадигму (Н. С. Трубецкой).
Заключение
Резюмируя изложенное выше, можно сделать вывод, что в соответствии с существующими в русистике концепциями различаются следующие разновидности императивных парадигм:
1) «узкая императивная парадигма», включающая только формы 2 л. ед. и мн. ч. (Н. П. Некрасов, И. П. Мучник, М. П. Муравицкая, отчасти А. В. Исаченко и А. В. Бондарко);
2) парадигма, включающая формы 2 л. и формы совместного действия (формы 1 л. мн. ч.) (К. С. Аксаков, И. И. Давыдов, А. М. Пешковский, В. В. Виноградов, РГ-80, отчасти А. В. Исаченко);
3) парадигма, включающая формы 2 л., формы совместного действия и формы 3 л. (А. А. Шахматов, А, В, Немешайлова, Е. Н. Зарецкая, ГРЯ-70);
4) парадигма, включающая формы 2 л., формы совместного действия, формы 3 л. и формы 1 л. ед. ч. (А. X. Востоков, Ф. И. Буслаев, Н. С. Трубецкой),
А также легко заметить, что каждая из четырех перечисленных парадигм включает в себя все предыдущие, — нет таких парадигм, которые различались бы не количеством форм, а имели бы равное количество качественно различных форм. Очевидно, что основным моментом, влияющим на выбор концепции и построение императивной парадигмы, является более узкое или более широкое понимание императивного значения и /или императивной формы. Существенно подчеркнуть при этом, что содержательно «самыми императивными» являются формы, которые обозначают, что слушающий одновременно является исполнителем действия, относительно которого выражает волеизъявление говорящий (формы 2 л.); «менее императивными» являются формы, которые обозначают, что исполнителем действия является не только слушающий, но и говорящий (формы совместного действия); «еще менее императивными» являются формы, которые обозначают, что и говорящий, и слушающий, и исполнитель являются разными лицами (формы 3 л.); наконец, «наименее императивными» являются формы, которые обозначают, что исполнителем является сам говорящий (формы 1 л. ед. ч.). Впрочем, некоторые авторы усматривают иное соотношение между формами 3 л. и 1 л. ед. ч. По мнению Р. О. Якобсона и А. В. Исаченко, формы 1 л. ед. ч. содержательно и формально весьма близки к императивным, тогда как формы 3 л. являются не императивными, а побудительными. Формы 3 л. не считает императивными и Р. В. Пазухин. Интересно, что «ослабление» или «затухание» содержательной императивности сопровождается заменой синтетических форм аналитическими, хотя полной корреляции между этими двумя явлениями нет.
Что касается парадигмы императива персидского языка, то на основании перевода приведённых примеров, практически всё вышеупомянутое можно сказать и о ней, учитывая, конечно, что наше сопоставление исходило из опыта исчисления парадигмы русского императива. А также можно сделать следующие выводы, что:
1) синтетические и аналитические формы «совместного действия» или формы 1 л. мн. ч. типа споем/ споемте, давай/те споем/те (СВ); давай/те петь, будем/те петь, давай/те будем/те петь (НСВ); в персидском языке можно выразить формой аориста 1 л. мн. ч.: بیا/بیایید بخوانیم، بخوانیم
2) аналитические формы 3 л. ед. и мн. числа типа пусть / пускай он/а споет, пусть / пускай они споют (СВ); пусть / пускай он/а поет, пусть / пускай они поют (НСВ); в персидском языке можно выразить формами аориста 3 л. ед. и мн. числа: بخواند/بخوانند، بگذار/بگذارید بخواند/بخوانند، بگو/بگویید بخوانند
3) синтетические и аналитические формы 1 л. ед. ч. типа спою/-ка, дай/те/-ка спою, давай/те/-ка спою; буду/-ка петь, давай/те/-ка буду петь (НСВ); в персидском языке можно выразить формой аориста 1 л. ед.ч:بخوانم، بگذار بخوانم/ بگذارید بخوانم، بیا/بیایید بخوانم
Литература:
1. Абулгасеми М. Историческая грамматика персидского языка. — 1-е изд. Тегеран, Самт, 1998.
2. Ахмади Гиви А., Анвари Х. Грамматика фарси 1 ред. 2, Тегеран, Энтешарате Фатеми,1995.
3. Батэни, М. Р. Описание структуры грамматики персидского языка. — Тегеран, Амир-Кабир, 1997.
4. Бондарко А. В. Теория морфологических категорий. Л., 1976. 254 с.
5. Вахидиан Камиар Т. Грамматика персидского языка (1). — Тегеран, Самт, 2004.
6. Виноградов В. В. Современный русский язык. Грамматическое учение о слове. М., 1938, вып. 2. 591 с.
7. Виноградов В. В. Русский язык. (Грамматическое учение о слове). М.; Л., 1947. 784 с.
8. Грамматика русского языка. М., 1960, т. 1. 719 с.
9. Грамматика современного русского литературного языка. М., 1970. 767 с.
10. Зарецкая Е. И. Формы повелительного наклонения в русском языке. — Филол. науки, 1976, № 3, с. 47–55.
11. Исаченко А. В. К вопросу об императиве в русском языке. — Рус. яз. в шк. М., 1957, № 6, с. 7–14.
12. Крашенинникова Е. А. Побудительная модальность в немецком языке. — Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз., 1953, т. 12, вып. 5, с. 457–469.
13. Ломов А. М. О способах выражения волеизъявления в русском языке. — Русский язык в школе, 1977, № 2, с. 90–93.
14. Махутиян Ш. Грамматика персидского языка с точки зрения типологии. — пер. Мехди Самаи, изд 1-е, Тегеран, Нашр Марказ, 1999.
15. Муравицкая М. П. Полисемия императива. — В кн.: Математическая лингвистика. Киев, 1973, вып. 1, с. 50–60.
16. Мучник И. П. О значении форм повелительного наклонения в современном русском языке. — Учен. зап. Москов. обл. пединститута, 1955, т. 32, выл. 5, с. 13–35.
17. Мучник П. П. Грамматические категории глагола и имени в современном русском литературном языке. М., 1971. 298 с.
18. Нател-Ханлари, П. Грамматика персидского языка. — Тегеран: издательство «Тус», 2005.
19. Некрасов Н. П. О значении форм русского глагола. СПб., 1865. 313 с.
20. Пазухин Р. Так называемое «повелительное наклонение» и его парадигма. — Studia Rossica Posnaniensia, Poznan 1974, N 6, р. 85–95.
21. Пешковский А. М. Интонация и грамматика. — Изв. АН СССР, Отд. по рус. яз. и словесн. Л., 1928, т. 1, с. 458–476.
22. Рубинчик, Ю. А. Грамматика современного персидского литературного языка. — М.: Восточная литература РАН, 2001.
23. Русская грамматика, В 2-х т. М., 1980.
24. Фаршидвард, Х., Подробная современная грамматика на основе современного языкознания, — Тегеран, СОХАН, 2003.
25. Храковский В. С., Володин А. П. Семантика и типология императива: Русский императив. — М. УРСС, 2001.
26. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. Л., 1941. 620 с.
