В конце XX — начале XXI в. в Аргентине произошли глубокие экономические и социально-политические изменения. В 1990-е гг. при президенте К. Менеме были проведены неолиберальные экономические реформы, с одной стороны способствовавшие развитию крупного частного предпринимательства, с другой — обострившие различные социальные проблемы. В течение какого-то времени неолиберальная модель работала, и Аргентина процветала, но затем именно эта модель привела страну к глубочайшему кризису. Политика ускоренной масштабной приватизации и открытия внутренних рынков, которую проводило правительство Менема, принесла Аргентине краткосрочные успехи, которые в дальнейшем обошлись стране слишком дорого.
Ключевые слова:Аргентина, Нестор Киршнер, Кристина Фернандес де Киршнер, внутренняя политика.
К началу 2002 г. в стране сложилась очень тяжелая ситуация — экономическая рецессия переросла в кризис, глубина которого измерялась не столько уровнем падения ВВП, сколько отчаянием рядовых аргентинцев и утратой ими веры в завтрашний день. Вслед за дефолтом и девальвацией национальной денежной единицы последовал крах сложившейся в стране модели развития. За сравнительно короткий период времени Аргентина превратилась из неолиберального «образца для подражания» или «блестящей витрины Латинской Америки», как ее называли в то время, в несостоятельного должника. Ситуацию особенно осложнял тот факт, что в обществе явно обозначился кризис доверия к власти. С момента сложения полномочий президентом Фернандо де ла Руа в конце 2001 г. фактически образовался вакуум власти: ни одна из политических сил не была способна уверенно взять власть в свои руки и обеспечить стабильность в обществе. Это обстоятельство породило острейший институциональный кризис. За короткий промежуток времени с 20 по 31 декабря 2001 г. на вершине власти сменились четыре политика (все они занимали президентское кресло не в результате волеизъявления народа, а по решению парламента), случай по-своему уникальный в истории страны. После кризиса 2001–2002 гг. крайне обострилась проблема политического лидерства, среди населения страны преобладало глубокое недовольство действиями политиков.
Вот так бесславно закончилась эпоха «жесткого неолиберализма» в Аргентине. С другой стороны, аргентинский кризис позволил сформироваться новому подходу правящих кругов страны к вопросам экономического и социального регулирования. Кризис многих заставил задуматься о его причинах. Ведь вопреки получившему среди сторонников свободной экономики мнению, будто снятие всех рыночных ограничений неизбежно приведет к всеобщему благоденствию, в Аргентине в результате этого значительно усилился экономический и социальный дисбаланс. Таким образом, именно неудовлетворительные (для значительной части населения) итоги неолиберальных реформ 1990-х гг. и тяжелые хозяйственные и социальные последствия кризиса 2001–2002 гг. стали отправной точкой для смены экономического курса.
В этих драматических обстоятельствах президентом становится Нестор Киршнер, политик левоцентристского толка и активный сторонник государственного вмешательства государства в экономическую и социальную сферы. Тот факт, что Нестор Киршнер победил на президентских выборах 2003 г., набрав рекордно низкое число голосов избирателей, поначалу дало повод для разговоров о том, что он будет несамостоятельным президентом, зависимым от своего политического покровителя Эдуардо Дуальде [1, с.9]. Однако уже в первый год своего мандата новому президенту удалось добиться значительного роста своего рейтинга (около 80 %!). Это кажется невероятным, особенно если вспомнить, что еще в 2001 г. аргентинцы были совершенно разочарованы в политиках, что выражалось в лозунге «Пусть все убираются!» («¡Que se vayan todos!»). Президент Киршнер показал себя решительным лидером, способным управлять страной в трудные времена аргентинской истории.
Период 2003–2007 гг. стал для Аргентины временем глубоких политических и социально-экономических трансформаций. Перестройке подверглись многие стороны жизни аргентинского государства. В период правления Н. Киршнера Аргентина вошла в число тех стран, где был отмечен «поворот влево» во внутренней и внешней политике — на первый план вышли вопросы, связанные с защитой государственного суверенитета и национальных экономических интересов, социальной защищенности малоимущих слоев населения. Его курс можно охарактеризовать как государственническую политику левоцентристского толка с прицелом на создание современного социально ориентированного и социально ответственного капиталистического общества. В сфере внешней политики приоритетным направлением стало укрепление взаимодействия со странами Латинской Америки.
Иными словами, Нестор Киршнер вернулся к основополагающим идеям перонизма, которые традиционно включали: сильную регулирующую роль государства в экономике и социальной сфере; твердый государственный контроль над внешней торговлей и деятельностью иностранного капитала внутри страны; бюджетную поддержку национальных сельскохозяйственных и промышленных производителей; союз с рабочими профсоюзами и т. д. Это означало возвращение к некоторым инструментам неокейнсианского регулирования хозяйственной жизни страны.
За время своего президентства ему удалось достичь ряда экономических, а также внутри- и внешнеполитических успехов. Среди его основных достижений: экономический рост на уровне 8–9 % в год; увеличение объема иностранных инвестиций в экономику страны (во многом за счет того, что была значительно ослаблена проблема задолженности Аргентины перед иностранными кредиторами); снижение уровня безработицы и числа бедных; расширение и укрепление связей со странами региона.
Все это, как отмечают, привело к тому, что, наконец, после кризиса начала XXI в. аргентинцы вновь обрели веру в будущее, а это в свою очередь обеспечило Н. Киршнеру огромную популярность среди его сограждан, которая согласно опросам, стабильно держалась на уровне 70 %, что, несомненно, свидетельствовало о том, что аргентинцы одобряли курс своего президента. Постепенно глава государства установил полный контроль над Хустисиалистской партией (Хустисиалистская партия — с 1973 г. официальное название Перонистской партии Аргентины, созданной Х. Д. Пероном в 1947 г.), подтвердил свой авторитет среди военных, усмирил забастовочное движение, которое угрожало стабильности предыдущих мандатов, получил контроль над Национальным конгрессом в ходе промежуточных выборов в октябре 2005 г. Все это, по нашему мнению, позволило ему обеспечить преемственность власти, фактически передав ее в 2007 г. своей супруге К. Фернандес де Киршнер.
Итоги президентских выборов 2007 г. явно обозначили смещение предпочтений электората к левому центру — большинство аргентинского электората поддержало политиков левоцентристского и центристского толка. Влияние правых и левых сил резко упало в сравнении с 1990‑ми гг. и началом 2000-х гг. В сравнении с первым туром президентских выборов 2003 г. (когда левый центрист Нестор Киршнер получил всего 22,24 % голосов) его преемница смогла увеличить этот результат более чем вдвое, а неспособностью оппозиции к объединению сделала победу правительственного кандидата фактически безальтернативной [2, c.187].
Таким образом, Кристина Ф. де Киршнер стала главой государства в 2007 г. на волне популярности своего мужа Нестора Киршнера, который неожиданно для многих отказался от выдвижения своей кандидатуры на новый срок, хотя имел такую возможность согласно конституции страны. И его шансы на победу были вполне неплохими: по опросам общественного мнения накануне выборов его рейтинг «зашкаливал» за 50 %, а некоторые аналитики приписывали ему и все 75 %(!). Однако, несмотря на это Н. Киршнер посчитал, что именно его жена должна стать новым президентом Аргентины.
Во многом, как нам кажется, это решение было продиктовано определенными трудностями, с которыми президенту пришлось столкнуться накануне президентских выборов 2007 г. — это и победа оппозиции в некоторых регионах страны, и ослабление позиций некогда могущественной Перонистской партии и некоторые другие. Именно это способствовало тому, что Нестор Киршнер принял решение фактически передать свой пост супруге, но при этом полностью не отходить от власти, а заняться укреплением партии.
Несомненно, что результаты выборов свидетельствовали о том, что в целом аргентинцы положительно оценивали результаты политики Нестора Киршнера. А его преемница полностью оправдала надежды аргентинских трудящихся на преемственность государственного курса, продолжив прежнюю линию на модернизацию Аргентины.
Наиболее интригующим вопросом первого мандата был вопрос о степени участия экс-президента в управлении страной. Долгое время в стране говорили о «двойном командовании». Эта ситуация породила в аргентинских и международных СМИ множество толков о том, насколько каждый из супругов Киршнер является самостоятельным политиком, намерены ли они превратить Аргентину в семейное предприятие и будут ли переписывать конституцию, чтобы сохранить власть.
Важным направлением деятельности нового правительства стало возвращение в руки государства тех предприятий и собственности, которые были приватизированы в 1990-е годы правительством Карлоса Менема (национализация пенсионных фондов; стратегических объектов и предприятий). Еще одной заслугой К. Киршнер стала выплата в июне 2010 г. 12,3 млрд. долларов внешнего долга. Стоит отметить, что проблема внешнего долга, приведшая к сокращению иностранных инвестиций в страну и росту недоверия со стороны партнеров на мировом рынке, на протяжении многих лет была и пока остается «ахилессовой пятой» аргентинской экономики.
Высокие цены на сельскохозяйственное сырье (прежде всего это касается сои) и политика выгодных для государства экспортных пошлин превратили торговлю в главную движущую силу экономического подъема Аргентины. В результате страна смогла профинансировать масштабные социальные программы: были увеличены субсидии малообеспеченным слоям населения, средняя заработная плата ежегодно повышалась почти на четверть. За это властям приходится расплачиваться 25-процентной инфляцией — самой высокой среди стран Латинской Америки после Венесуэлы. Стремясь поставить под контроль растущую инфляцию, аргентинские власти всячески пытались регулировать цены на продукты питания, товары повседневного спроса, энергоносители и некоторые виды услуг — применялись различного вида запреты, фиксирование цен, ограничения на экспорт, что привело в конечном счете к конфликтам с сельхозпроизводителями, а также компаниями, работающими в нефтегазовом секторе. Политика давления на иностранные компании со стороны администрации, а также жесткое противостояние международному сообществу кредиторов отрицательно сказывались на имидже страны и ее привлекательности для иностранных инвестиций.
Можно констатировать, что в рассматриваемый период аргентинская экономика являлась не очень привлекательной для иностранных инвесторов. Кроме того, в стране существовали высокие политические риски (административное давление на иностранные компании, одностороннее расторжение договоров со стороны правительства, проблемы с инвестиционным законодательством, частичный запрет на вывоз прибыли и др.). Международные финансовые эксперты считали, что рентабельность вложений в аргентинскую экономику являлась ниже среднемирового уровня [3, c.235].
Критики нередко обвиняют президента в популизме и утверждают, что социальные программы правительства существуют только за счет высоких цен на сырье. Можно с уверенностью констатировать, что президенту обеспечена поддержка электората, пока цены на сырье и особенно продовольствие, экспортируемые из Аргентины, будут высокими. Однако же можно предположить, что как только мировые цены упадут, Киршнер лишится поддержки бедняков, обеспечивших ей победу. Как сказал один аналитик каналу «América 24»: «Ни одно правительство в мире не смогло бы проиграть выборы, если экономика развивается как в Аргентине» [4].
Подтверждением этого тезиса стали итоги всеобщих выборов 23 октября 2011 г. в Аргентине. Успех действующей главы государства (54 % голосов избирателей) во многом объяснялся также отсутствием политической альтернативы, поскольку оппоненты власти не сумели предложить избирателям единого кандидата. Оппозиция хотя и предпринимала попытки к объединению, не смогла выработать общую платформу, не обрела новых ярких лидеров, способных играть первые роли, не сумела разработать альтернативную программу развития. Противоречия внутри аргентинской оппозиции сделали президентские выборы по сути безальтернативными.
Традиционно электоратом К. Киршнер являются рабочие, а также сельская беднота провинций [5], живущая за счет государственных пособий и дотаций. Ее правительство делает ставку на поддержку социально уязвимых слоев населения, зависящих от государственных субсидий и программ помощи. По нашему мнению, далеко не последнюю роль в успехе К. Киршнер играет апелляция к образу Эвы Перон. Своей эффектной внешностью, дорогими нарядами и «материнским» обращением к простым людям она чем-то напоминает им знаменитую «Эвиту», жену диктатора Хуана Перона, почитаемую в Аргентине как национальная святая. «Кристина как никто воплощает собой народное правительство», — считают ее сторонники [6].
Литература:
1. Isidoro Cheresky Argentina. Cambio de rumbo y recomposición política // Nueva Sociedad, 193.
2. Яковлева Н. М. Аргентина//Латинская Америка: испытания демократии. Векторы политической модернизации. Ч.2. — М: ИЛАРАН, 2009.
3. Cortés Conde, Roberto. La economía argentina: una vision de largo plazo // 25 de mayo de 2010: una Argentina posible / compilado por Roberto Cortés Conde. Buenos Aires, 2009.
4. Fernández promete profundizar modelo tras arrasador triunfo // Nuevo Herald, 23.10.2011
5. A Mixed Message in Argentina's Vote. — Time. 29.X.2007.
6. Página/12. 23.10.2011.
