Понятие речевой стратегии является одним из ключевых в коммуникативной лингвистике и современных социальных науках. Обзор существующих подходов к изучению данного понятия представлен в работах Т. ван Дейка, В. З. Демьянкова, Т. Е. Янко, О. И. Иссерс, Ф. С. Бацевича и других учёных.
Современные исследования разных типов дискурса (юридического, рекламного, политического и т. д.) позволяют предположить, что «специфика коммуникативных задач в той или иной социальной сфере находит отражение в наборе и эффективности коммуникативных стратегий и тактик» [1, с. 380]. Общение врача и пациента также принадлежит к стратегически релевантным ситуациям.
И хотя в последнее время в отечественной науке уже появились глубокие исследования в области медицинского дискурса (Л. С. Бейлинсон, М. И. Барсукова, Н. В. Гончаренко, В. В. Жура), вопросы, затронутые в них, не до конца освещают всей сложности и многогранности специфики речевого взаимодействия врача и пациента. Отметим, что в работах названных лингвистов внимание сосредоточено в основном на изучении речевого поведения врача в рамках ограниченного круга ситуаций.
Цель статьи — проанализировать зависимость речевых стратегий и тактик от социальных обстоятельств и культурных особенностей определённого временного отрезка. Стратегии и тактики в работе рассматриваются на уровне речевого жанра, поскольку включаются в систему конститутивных признаков, формирующих «паспорт жанра».
Предлагая взглянуть на проблему социокультурной обусловленности речежанровых стратегий, мы акцентируем в понятии культуры вектор времени: речевые жанры, извлечённые из художественных произведений писателей-врачей конца XIX — первой четверти XX века (А. П. Чехова, В. В. Вересаева, М. А. Булгакова) рассматриваются в сопоставлении с речевыми жанрами, присутствующими в произведениях писателей-врачей советской эпохи (Ю. З. Крелин, Н. М. Амосов, Ф. Г. Углова).
Общеизвестно, что для успешного осуществления интерактивной деятельности адресант выстраивает свое высказывание с учётом общего стратегического замысла, при этом иногда прибегая к всевозможным переплетениям тактик и их вербальных и невербальных воплощений. Стратегия речевого поведения при нормальном диалоговом общении предполагает соблюдение так называемого «коммуникативного кодекса», который представляет собой систему принципов кооперации (солидарности) и этикетности (вежливости), регулирующих речевое поведение говорящих.
В анализируемых разновременных речевых жанрах, организующих высказывание пациента (жалоба, мольба, просьба, отказ, благодарность) основной стратегической задачей является получение квалифицированной медицинской помощи и избавление от физических недугов. При этом речевые жанры, присутствующие в произведениях писателей-врачей конца XIX — первой четверти XX века, демонстрируют расширение стратегической задачи за счёт желания пациента получить душевную, психологическую поддержку. Например: — Часто это с вами бывает? — спросил он. Она пошевелила губами и ответила: — Часто. Мне почти каждую ночь тяжело… — Я хочу сказать вам свое мнение. Мне кажется, что у меня не болезнь, а беспокоюсь я и мне страшно, потому что так должно быть и иначе быть не может (Чехов, Случай из практики).
Фрагменты речевых жанров, извлечённых из произведений авторов советского времени, показывают, что в них подобная тенденция отсутствует, так как в данный исторический период уже существовала отдельная психотерапевтическая отрасль медицины, и пациент для стабилизации или улучшения своего психоэмоционального состояния мог напрямую обратиться к специалисту соответствующего направления.
Речевая стратегия тесно связана с речевыми тактиками, которые рассматриваются как «совокупность практических ходов, линий речевого поведения в реальном процессе речевого взаимодействия» [2, с.108]. Однако в нашем материале, а именно в речевых жанрах, выбранных из рассказов писателей-врачей конца XIX — первой четверти XX века, выявленная стратегическая задача не дробится на тактики. Это обусловлено определенными факторами внеязыковой действительности, к которым в первую очередь следует отнести заведомо низкую социально-статусную позицию пациента, находящегося в зависимом положении от врача. Во-вторых, наивные представления о медицине, а также «обожествление» образа врача.
Отношения зависимости, подчинённости следует рассматривать не как социальные, а как сакральные, поскольку образ врача в данный исторический период воспринимался языковой личностью как образ Бога-Вседержителя — вершителя человеческих судеб. В древних культурах — египетской, иудейской, греческой, византийской — способность врачевать свидетельствовала о «божественной» избранности человека и определяла его элитное, как правило, жреческое положение в обществе. Православная христианская религия, заимствованная из Византии в Х веке, повлияла на развитие древнерусской медицины. По примеру Византии в монастырях и церквах Киевской Руси монахи занимались лечением больных. Некоторые из монахов были причислены к лику святых. Поэтому в русской христианской традиции в безнадежных, трагических ситуациях принято приходить в Храм и просить помощи у Спасителя, ибо жизнь и смерть человека зависит от воли Господа. Обращаясь к врачу и доверяя ему свою жизнь, пациент как от Бога ждёт от доктора проявления безграничных возможностей и сотворения чуда.
Вековые традиции врачевания предусматривают наличие специфических отношений врача и пациента. Являясь представителем общественного института медицины, врач придерживается конвенциональных приоритетов. В процессе речевого взаимодействия с пациентом он выстраивает стратегии общения на основе тактических ходов, которые дифференцируются в зависимости от многочисленных немедицинских факторов. Так, репертуар жанров, организующих речевое общение врача (постановка диагноза, отказ, утешение, убеждение, совет, обвинение), характеризуется наличием основной стратегической задачи — оказание квалифицированной медицинской помощи заболевшему человеку, то есть, определение заболевания, проведение курса лечения, а также рекомендация определённой линии поведения.
Анализ особенностей речевого взаимодействия в сфере общения «врач — пациент» позволил отметить, что чёткое и однозначное выделение конкретной речевой стратегии не всегда представляется возможным. Более того, стратегические задачи и речевые тактики врача в речевых жанрах анализируемых разновременных источников могут различаться и зависят от различных экстралингвистических обстоятельств. Заметим, что в речевых жанрах, извлечённых из произведений писателей-врачей конца XIX — первой четверти XX века, отмечается наличие расширенной стратегической задачи — оказание бескорыстной медицинской и психологической помощи, причём указанная стратегическая задача редко подразделяется на речевые тактики.
Представленное наблюдение подкреплено данными культурно-исторической реальности, которая свидетельствует о том, что Россия в конце XIX — первой четверти XX века продолжала оставаться экономически, аграрно и культурно отсталой страной. Хозяйственная и политическая нестабильность, военные интервенции способствовали развитию многочисленных инфекционных заболеваний (дифтерии, скарлатины, холеры, тифа, сифилиса и др.), которые приобретали масштаб эпидемии и квалифицировались как смертельно опасные. В это время медицинская помощь была особо востребована. Поэтому в сельскую местность на борьбу с эпидемиями и санитарным неустройством были направлены группы земских врачей, которые вели бесплатную медицинскую помощь.
Недостаток врачебного опыта у земских докторов иногда отрицательно сказывался на их профессиональной деятельности. Из-за ошибочно поставленного диагноза или некорректных хирургических манипуляций наблюдались случаи гибели пациента. В связи с этим у врачей появлялось чувство страха и неуверенности в собственных силах. Поэтому в период речевого взаимодействия с пациентом или его родственниками, чтобы скрыть волнение или ощущение некомпетентности, говорящий (доктор) намеренно пытался оптимизировать речевой контакт и прибегал к немногочисленным тактическим ходам. Например, к тактике «сближения с пациентом». Лидку вынесли в простыне, и сразу же в дверях показалась мать. Глаза у неё были как у дикого зверя. Она спросила у меня: — Что? Когда я услышал звук её голоса, пот потёк у меня по спине, я только тогда сообразил, что было бы, если бы Лидка умерла на столе. Но голосом очень спокойным я ей ответил: — Будь поспокойнее. Жива. Будет, надеюсь, жива. Только, пока трубку не вынем, ни слова не будет говорить, так не бойтесь (Булгаков, Стальное горло). В данном случае маркерами «сближения» выступают: 1) форма императива единственного числа (будь поспокойнее); 2) формы выражения субъективной модальности (глагол надеяться и его производные); 3) императивная форма глаголов со значением ‘эмоционального состояния человека’ бояться, волноваться; 4) паралингвистические средства.
Ограниченное количество речевых тактик или их отсутствие в стратегической организации речевого общения врача обусловлено также социальной культурой доктора. К ценностным постулатам и нормам медицинской деятельности конца XIX — первой четверти XX века причислялись образованность, религиозность, бескорыстность, эмпатия (способность сопереживать), самоотверженность, правдивость и гуманизм.
В речевых жанрах, присутствующих в произведениях писателей советского периода, наоборот, наблюдается расширение тактико-стратегической составляющей. Наличие разветвлённого набора речевых тактик также определено рядом обстоятельств нелингвистического плана. Так, при изменившемся общественно-экономическом строе, основанном на иной идеологии, произошло смещение ценностных ориентиров. Нивелирование религиозных устоев способствовало тому, что в данную историческую эпоху доктора перестали воспринимать как спасителя, наделив его качествами «обычного» человека, грамотно выполняющего свои профессиональные обязанности.
Эпоха социализма, пропагандирующая общественный контроль на средства производства, провозгласила принцип планирования, который распространялся на все сферы человеческой жизни. В медицинской отрасли осуществлялся плановый лечебно-диагностический процесс: фиксированное количество койко-мест в больницах; строгая очередность в условиях поликлинического обследования; нормированное количество пациентов в день и т. д. Такой подход провоцировал распространение теневых практик, в результате которых врач посредством данной ему коммуникативной власти осуществлял организованное вербальное воздействие на личность пациента. Например, отказ выражался в основном косвенным образом, что продиктовано стремлением говорящего сохранить заданные в процессе общения конвенциональные отношения. Старушка осталась в комнате, а они вышли разговаривать в коридор. — Вы поймите, что класть в больницу бессмысленно. Единственно возможное лечение — операция. А оперировать её нельзя. Что ж класть — место только занимать. Нам же не разрешат (Крелин, От мира сего).
Административные методы организации медицинской сферы способствовали укреплению стандартизации процедуры общения, клишированности речи, соблюдению строгой коммуникативной дистанции между участниками общения.
Несмотря на некоторые негативные социальные обстоятельства, врач все же оставался специалистом, профессиональная деятельность которого обусловлена как постулатами медицинской этики — деонтологии, так и личностными его качествами: добропорядочностью, самоотверженностью, гуманизмом.
Таким образом, в ходе исследования нами установлено, что в речевых жанрах, организующих речевое общение врача и пациента, выделяются стратегические задачи, особенности которых зависят от многочисленных факторов внеязыковой действительности. Перспективным представляется изучение речевых жанров в динамическом аспекте с учетом культурно обусловленных языковых и коммуникативных тенденций.
Литература:
1. Иссерс О. С. Когнитивные и речевые стратегии в аспекте их функционирования в различных типах дискурса / Русский язык: исторические судьбы и современность. — М.: ИС РАН, 2007. — 430 с.
2. Маслова А. Ю. Введение в прагмалингвистику: учеб. Пособие. — М.: Флинта: Наука, 2007. — 152 с.
